Швейная машинка

Рут

Начало июля 1980 года. Эдинбург

Рут не повезло: вскоре после ночных смен пришлось выходить на дневную в понедельник. Большинство медсестер старались ставить интернов после ночных смен, но в этот раз что-то не сложилось с графиком. Держа наготове бумагу и ручку, она села на жесткий пластиковый стул рядом с сестринским постом в торце отделения и стала ждать отчет.

Ночная медсестра извиняющимся тоном произнесла:

— Сегодня утром умерла Джин Кэмерон. Это было неожиданно. Всю ночь к нам поступали пациенты, и мы перевели ее в боковую палату, чтобы она могла нормально поспать. Но когда мы в пять утра пришли к ней, она уже скончалась. Ее осмотрел ординатор, я позвонила ее семье. Они пришли, но оставались недолго. Очень жаль, но мы не могли передать смену, пока они не ушли. Они вернутся за ее вещами.

Старшая медсестра кивнула.

— Не волнуйтесь, такое случается. — Она оглядела персонал. — Санитарки могут заниматься завтраком. И к нам на помощь на некоторое время пришла сестра Смит из девятого отделения.

Рут знала, что сейчас произойдет.

— Сестра Уоткинс, — обратилась к ней старшая медсестра, — вы вместе с сестрой Смит должны позаботиться о миссис Кэмерон.

— Да, сестра.

Все поднялись и отправились выполнять свои ежедневные обязанности.

— Ты раньше это делала? — спросила Рут.

Девушка в голубом платье без передника (такая униформа теперь встречалась все чаще) отрицательно покачала головой:

— Меня просто послали помочь в начале смены, потому что у вас очень много работы.

— Сестра должна была разобраться, — сказала Рут, обводя взглядом отделение. Но все медсестры уже активно разносили лекарства и занимались другими неотложными делами.

— Мне очень жаль. — Бумажная, с единственной полосой шапочка девочки-студентки, казалось, подчеркивала ее неопытность.

— Это не так страшно, — попыталась приободрить ее Рут. — Я буду объяснять по ходу дела, просто смотри на меня.

Они подошли к бельевому шкафу, чтобы взять коробку для ухода за скончавшимися. Каждый раз, когда в отделении кто-то умирал, Рут поражалась тому, насколько не соответствует моменту эта коробка. Точно такие же имелись почти у каждой молодой матери в стране: их можно было купить в «Мазекеа»[35], а хранили в них вату, детский лосьон и пеленки. В больнице же в них держали бирки для морга, мыло, таблички с именами и документы. В такой коробке заканчивалась жизнь.

В боковой палате горел только прикроватный свет. Рут протянула руку за задернутые шторы и приподняла опускное окно сантиметров на пять.

— Зачем ты это делаешь?

— Некоторые верят, что это позволяет душе покинуть тело.

— Да ладно? — со скепсисом произнесла студентка.

— Не знаю, правда ли это, но хуже-то не будет.

Рут откатила прикроватную тумбочку на колесиках, чтобы освободить место в изголовье.

— Это не сложнее, чем мыть лежачих больных: нас всему этому учили. Но обычно я начинаю с ними разговаривать. Наверное, по привычке.

— Я справлюсь. Просто говори, что мне делать.

— Хорошо. Сначала мы сравниваем медицинскую карту и табличку с ее именем. Должны совпадать. Видишь: Джин Кэмерон тут и Джин Кэмерон там. Затем заполняем два новых документа — дополнительная информация понадобится в морге.

— А потом?

— Начинаем ее обмывать, полностью, — сказала Рут, немного помолчав. — Мы со всех сторон моем тело, как если бы она все еще была с нами.

Рут набрала тазик теплой воды в раковине и повернулась к фигуре, распростертой на кровати.

— Джин, — сказала она, — меня зовут Рут, и я сейчас вас помою.

— А что с ее обручальным кольцом? — спросила студентка, когда они закончили.

— Мы оставляем его на пальце, если семья не попросит снять. Неправильно что-то убирать без разрешения. — Рут подняла руку Джин и осмотрела кольцо. — Кажется, оно спадает у нее с пальца. Передай мне пластырь, я его закреплю.

— Прямо как в операционной.

— Именно так. Я причешу ее, и мы почти закончим.

Они перекатили Джин с одного бока на другой, чтобы поменять простыню, и подсунули ей под плечи и бедра белую пеленку, чтобы зафиксировать конечности. Потом они закрыли ей лицо, тщательно обмотали все тело простыней и заклеили скотчем. Рут заполнила листок бумаги с черной рамкой и прикрепила его к простыне.

— Все прошло не так плохо, как я думала, — сказала студентка.

— Хорошо. Важно все делать с уважением. И ты справилась.

— Что еще остается?

— Ее вещи. Мы должны составить список ее имущества и подготовить его, чтобы семья могла забрать.

Рут не хотела вставать на колени, чтобы не подвергать опасности швы на форме, и поэтому попросила:

— Вынь все из тумбочки, и я это занесу в список.

— Хорошо. Ты готова?

— Да, начинай.

— Одна пара панталон, одна нательная рубашка, одно платье, одна пара коричневых босоножек, один кардиган, три ночные рубашки, одна пара тапочек.

«Наверное, ее навещала семья», — подумала Рут. Через плечо студентки она видела, что вся одежда чистая, отглаженная и аккуратно сложена на полке.

— Туалетные принадлежности отдельно можно не расписывать. Оставь в косметичке.

— А что с сумочкой?

— Ее придется открыть.

— В сумочке один платок, один кошелек, в нем… — Сестра подсчитала купюры и мелочь. — Три фунта сорок семь пенсов. И что-то еще.

— Передай мне.

Новая пудреница и пудра остались лежать нераспакованными, а на самом дне сумочки нашлась еще одна пудреница, покрытая облачком бледно-персиковой пыли.

— Две пудреницы из желтого металла, одна из них сломана.

У Рут внезапно закружилась голова, и ей пришлось опереться на стол.

— Да, когда ее увезут, мы сможем тут прибрать, но было бы здорово, если бы ты смогла все переложить в пакет и оставить в кабинете старшей сестры. А я пока верну тележку. Приду через минуту.

На обратном пути Рут нырнула в раздевалку, умылась холодной водой и только потом вернулась к Джин.

Студентка держала в руке конверт:

— Он был в глубине ее тумбочки, вот мы и пропустили.

— Ой… — Рут узнала конверт, и ее тут же накрыло чувство вины. Она дала обещание и не сдержала его. — Ничего страшного. Давай мне, я положу его к другим вещам в кабинете старшей сестры.

Чтобы не упасть, ей пришлось прислониться к стене. В голове у нее все плыло.

— Теперь осталось позвонить на санитарный пост. Если хочешь, сделай это сама.

— А что сказать?

— Я сейчас объясню.

Они вместе пошли к телефонной будке за постом сестры-хозяйки.

— Смотри, это список номеров. Мы звоним санитарам, называем номер отделения и говорим, что нужно забрать карточку.

— Карточку? — с удивлением переспросила студентка.

— Это карточка трупа, там разные данные. Санитары должны забрать ее с собой вместе с телом.

— Понятно.

— Дело в том, что ты никогда не знаешь, кто стоит у будки, даже если дверь плотно закрыта. Это может быть старшая медсестра или, хуже того, родственники. Поэтому ты никогда не говоришь, что нужно забрать тело — это неправильно.

К ним подошла дежурная медсестра:

— Сестра Смит, я думаю, мы справимся. Вы можете идти в свое отделение. Сестра Уоткинс дальше закончит сама. Пожалуйста, поблагодарите вашу дежурную медсестру от меня за то, что она прислала вас на помощь.

— Да, сестра.

— Спасибо, — сказала Рут студентке, после того как фигура в отделанной рюшами шапочке удалилась в сторону главного отделения. — Я не уверена, могу ли расписаться у тебя в журнале учета за последние обязанности, но через несколько недель я уже заканчиваю испытательный срок и получаю квалификацию, так что, наверное, сойдет. Спроси у своего руководителя практики.

— Хорошо. Тогда я пойду.

Рут зашла в телефонную будку, снабженную небольшим стеклянным окошком, и плотно закрыла за собой дверь. Она набрала номер и зажала трубку между плечом и ухом. В ожидании ответа Рут теребила конверт, водя им взад-вперед по краю телефонной полки.

Дверь без предупреждения открылась, и она резко повернула голову, чтобы посмотреть, кто пришел. У нее снова закружилась голова, и Рут изо всех сил вцепилась в полку, чуть не оторвав ее от стены. Конверт выпал у нее из рук.

— Простите, сестра. — На нее поверх очков смотрела сестра-хозяйка. — Я вас не заметила. Вы надолго?

— Я закончу через… Ой, алло. Это санитарный пост? — Дверь за ее спиной захлопнулась. — Заберите карточку в четвертом отделении. Спасибо.

Положив трубку, Рут увидела, что над полкой торчит только уголок конверта. Она попыталась подцепить его, но, как ни старалась, он проваливался все глубже в щель между полкой и стеной, а затем и вовсе исчез за обшивкой.

Дверь будки снова отворилась:

— Сестра, вы закончили? Мне нужно поговорить с кухней насчет обеда.

— Э, — зарделась Рут. — Да, закончила. Просто…

— Отлично, тогда, если вы не возражаете, я займу ваше место, чтобы мы обе занялись своим делом.

Через двадцать минут в отделении появились санитары с тележкой для вывоза тела, накрытой розовым хлопковым одеяльцем. Они забрали карточку, и Рут перекрыла вход в палату переносным экраном на колесиках. Все пациенты понимали, что происходит, но санитарки продолжали убирать тарелки после завтрака, а сестры заполняли и проверяли графики в ожидании врачебного обхода.

Позже Рут села за стол и нашла карточку Джин в картотеке. Она внесла туда последнюю запись: