Швейная машинка

Фред

Начало декабря 2016 года. Лит

Фред приезжает в здание бывшей школы, когда нет еще одиннадцати, и прихватывает с собой липкие пончики с карамелью из пекарни через дорогу. Дверь в мастерскую Эллен раскрыта настежь, и он громко стучит:

— Есть кто дома?

— Фред, надо было мне позвонить, а то я уже почти ухожу.

Она выглядит не так, как обычно. Вместо футболки и рабочих джинсов со множеством карманов и петличек на ней жгучее красное платье и ботинки «Доктор Мартенс». Волнистые волосы стянуты в тугой пучок, а из каждого уха свисает покрытая эмалью шпуля от швейной машинки. Стараясь не слишком пялиться на нее, Фред достает бумажный пакет из пекарни.

— Извините, я забыл вчера вечером зарядить телефон, а мне нужно было заехать и кое о чем попросить.

— У меня встреча в галерее.

— Понятно.

— А это быстро?

— Я не уверен. — Фред выкладывает на верстак содержимое небольшого рюкзака. Сначала появляется разряженный телефон вместе с зарядкой, важная черная записная книжка с ручкой. Наконец показывается и ящик для мелочи — его он вынимает более осторожно и ставит перед нею.

Эллен смотрит на часы на стене:

— Фред, папа приедет сюда через одиннадцать минут и даже двигатель не будет глушить.

— Извините, — второй раз говорит он. — Я просто хочу открыть этот ящик — он заперт, а ключа у меня нет.

— И это так важно, что нужно сделать прямо сегодня?

— Я не знал, что вам надо уйти.

— Вы и не спрашивали.

— Я пытался, — Фред кивает на телефон, но понимает, что оправдание довольно слабое. — Да, вы правы, я могу и подождать.

Эллен качает головой, словно мать, чей маленький ребенок только что сообщил, что они приглашены на день рождения и их ждут через час, но он забыл предупредить об этом.

— Ладно уж, вы ведь уже приехали. — Эллен берет ящик и встряхивает его. — Что там?

— В том-то и дело, что я понятия не имею.

— Вообще?

— Это моего дедушки. Там могут быть документы на право наследования замка или несколько старых пакетиков с семенами.

— Звучит интригующе.

— Очень.

Она изучает замок:

— Наверное, у меня нет ключа, который может подойти. Придется сверлить. — Эллен снова смотрит на часы. — Все, мне правда нужно бежать.

— Я могу прийти в следующий раз, все нормально.

— Наверное, я сошла с ума, но… — продолжает она после паузы, — если вы пообещаете не трогать все остальные инструменты — подчеркиваю: все…

— Обещаю, — тут же говорит Фред.

— Тогда можете взять мою маленькую дрель и рассверлить замок. Она красная, лежит в ящике под верстаком. Но ни в коем случае не берите новую, синюю, а то я вас пристукну.

— Спасибо.

— Можете мне отплатить — дождитесь меня и расскажите секрет. — Эллен берет жесткий черный портфель с серебряными буквами ЕС DESIGNS. — Я вернусь к двум часам.

— Спасибо, я очень ценю ваше доверие.

Уходя, она еще раз внимательно на него смотрит:

— Надеюсь, в пакете что-то вкусное: у меня не было времени позавтракать.

Вставив телефон в розетку и еще раз сходив в пекарню за морковным тортом, Фред предпринимает новую атаку на ящик. Дрель действительно маленькая, но мощная; пронзительный запах металла, превращаемого в порошок, напоминает ему о детских походах к стоматологу, благодаря которым он стал фанатичным поборником ежедневного использования зубной щетки.

Замок рассверливается удивительно быстро, и Фред тщательно сметает металлические опилки и пыль, полагая, что раз уж ящик был заперт более полувека, то можно подождать и еще несколько минут.

Он аккуратно устанавливает его на край стола и пытается поднять крышку, но она плотно прилегает к основанию, так что ему приходится изо всех сил надавливать обоими большими пальцами. Когда Фред наконец преуспевает, его настигает разочарование: в ящике оказывается только заклеенный конверт. Поверх печати идет подпись дедушки — во избежание постороннего вмешательства.

— Ну ладно. Я же говорил, что люблю загадки, вот я и подобрался к ним.

Он ищет, чем бы вскрыть конверт, не решаясь просто зацепить пальцем край и порвать его. Рядом с компьютером Эллен в большом цветочном горшке стоят ручки и карандаши. Он роется там в поисках чего-нибудь маленького и острого. В итоге пальцы нащупывают шестидюймовую черную пластмассовую линейку, украшенную надписью: «Войны роботов».

— Прекрасно, — говорит Фред.

Он подсовывает линейку под клапан конверта и начинает медленно и осторожно его открывать. В голову ему приходит множество вариантов: может быть, это деньги, отложенные на черный день, или любовное письмо. Но все оказывается совсем не так, как он ожидал.

Фред вслух читает заголовок:

Он внимательно изучает документ, откладывает его в сторону и возвращается к дрели. Очень медленно и аккуратно он начинает наматывать провод на ручку, так что каждая петля плотно прилегает к предыдущей. Фред противится искушению еще потянуть время, вытряхнув на пол все содержимое рабочего ящика Эллен и тщательно сгруппировав по размеру все сверла и насадки на отвертки. Только покончив с дрелью и аккуратно уложив ее под верстак, он возвращается к бумаге и читает ее во второй раз. У него трясутся руки.

Фред с трудом подбирает слова:

— Всего пять лет.

С сертификатом в руках он меряет шагами мастерскую. Все это кажется бессмысленным.

В итоге Фред вкладывает документ обратно в конверт и отключает телефон от розетки, чтобы позвонить. Ответа нет, но включается голосовая почта.

— Мама, мне надо с тобой поговорить. Я заеду вечером.

Он ждет Эллен.

Когда примерно в половине второго она заходит в мастерскую, Фред сидит за ее столом.

— Я вернулась.

— Я вижу.

— Я принесла сэндвичи. Торт еще остался?

Он не отвечает.

— Фред? Все в порядке?

— Мне надо с кем-то поговорить.

— С кем-то конкретным или я тоже подойду?

— Извините, это было грубо.

— Принимается. — Эллен ждет, что он продолжит, но Фред молчит, так что она мягко спрашивает: — Это как-то связано с содержимым ящика?

Фред вздрагивает:

— Случилось кое-что ужасное, и я не знаю, что с этим делать.

— Очень неприятно.

— То есть случилось это много лет назад, но… в общем, все сложно. — Он встает из-за стола и начинает ходить по комнате взад-вперед. — Я не знаю, с чего начать. Похоже, это какой-то семейный секрет, о котором я до сегодняшнего дня ничего не знал.

— Так.

— Моя мама родилась в тысяча девятьсот пятьдесят девятом году, так что она должна знать.

— О чем знать? — Эллен хватает его за рукав, когда он в очередной раз проходит мимо. — Фред, сядьте и успокойтесь, я ничего не понимаю.

— Должна же она знать, что у нее была сестра. — У него на глазах слезы, а в горле ком. — У нее была сестра, и она умерла.

— Господи боже мой… — Теперь ее черед поражаться. — Простите. То есть продолжайте…

— Она умерла от кори. Я не знаю, насколько корь заразная. У меня нет детей, но у меня не идет из головы картинка: я вижу, как мой ребенок — нет, моя дочь — умирает. — Фред начинает говорить быстрее: — А ведь сейчас никто не беспокоится насчет кори. Я уверен, что был привит от нее еще в детстве; мама все еще хранит мою медицинскую карту. — Он смотрит на Эллен, словно ища поддержки. — Вы примерно того же возраста, что и я, так что, наверное, у вас тоже есть прививка.

— Честно говоря, я никогда не спрашивала, но наверняка есть.

Фред снова берет в руки конверт и вынимает сертификат:

— В ящике было вот это. Я ничего не понимаю. Все это чертовски странно.

Эллен читает страшные подробности и качает головой:

— Фред, мне так жаль. Я тоже ничего не понимаю.

— Мы с мамой часто шутим на тему того, что оба были единственными детьми и что поэтому такие особенные — типа: «Господи, мы были так ужасны, что родители не захотели больше никого заводить». Я, мама, бабуля и моя прабабушка — все были единственными детьми. — Он замолкает. — Только оказывается, что это не так. И никто из них никогда, никогда мне ничего не говорил.

— И что вы собираетесь делать?

— Я позвонил маме и оставил ей на телефоне сообщение, что вечером заеду, но не уточнял, в чем дело. И теперь у меня много вопросов.

— Какие, например?

— Если Лилиан Моррисон похоронена где-то в Эдинбурге, то где ее могила? Стоит ли найти ее, чтобы отдать дань уважения, что бы это ни значило? — Фред чувствует, как в горле образуется комок, а голос вот-вот сорвется из-за подступающих слез, и, чтобы этого избежать, он быстро продолжает: — Понимаете, Эллен, мне нужно знать, что именно случилось. Но никого это, похоже, уже давно не интересует, так ведь?

Он стоит в мастерской женщины, которую едва знает, по его щекам катятся слезы, он не может пошевелиться и ждет, что она поддержит его и поможет хоть что-то понять.