Сказание о Рокоссовском

ВО ВЕСЬ РОСТ

Он знал быт своих солдат. Знал, как они обмундированы, как накормлены. Но он хотел глубже понять их моральное состояние, проникнуть в область их чувств, в их психику.

В те времена в основном была принята ячеечная система обороны. Сидит солдат в окопе, сжимает в руках винтовку, ждет, не полезет ли враг через бруствер. Одним словом, держит оборону. Боец знает, что впереди вражеские позиции с пулеметами, минометами, автоматами и прочим разящим оружием. Он знает, что впереди враг, готовый каждую минуту, каждую секунду ринуться на него.

А что происходит слева и справа от него, боец не знает. Держатся ли его товарищи? Или они уже дрогнули, отошли, и он остался один в своей ячейке-яме перед наступающим врагом?

На войне страшно — в этом нет секрета. Великое чувство локтя, солдатской взаимопомощи и взаимовыручки помогает держать страх в узде. Недаром говорится: «На миру и смерть красна!»

Рокоссовский решил сам испытать те чувства, которые обуревают солдата, когда он один на один со своей судьбой сидит в ячейке. Отправился на передний край и в одной из ячеек сменил бойца средних лет, с угрюмым, плохо выбритым лицом.

— Давайте-ка, товарищ боец, я вместо вас тут подежурю.

Боец с недоумением и даже с некоторым беспокойством смотрел то на генерала, который спокойно и деловито располагался в его ячейке, то на своего командира взвода, даже вспотевшего от присутствия на передовой высокого начальства. Брало сомнение: нет ли тут какого подвоха? Но взводный кивал головой, — значит, все идет правильно. Боец не стал вдаваться в детали и искать объяснения странному поведению генерала. Вылез из ячейки — и поскорей в роту.

Рокоссовский остался в ячейке один. Впереди были немцы, они вели редкий, непрекращающийся огонь. Не ровен час, могут броситься в атаку, как было вчера, как было третьего дня. Это Рокоссовский знал. Что же делается справа и слева от его ячейки, он не знал.

Пойдут немцы в атаку, а он не будет знать, держатся ли солдаты справа и слева или давно отступили и он остался один в ячейке, как в могиле.

Ему стало не очень весело, откровенно говоря, просто жутко. Жутко стало человеку, уже не раз видавшему смерть в глаза, знавшему по собственному опыту, что такое бой.

А как себя чувствует, попав в такую ячейку-яму, молодой, еще не обстрелянный солдат?

Плохо себя чувствует!

Рокоссовский подумал: нет, система ячеечной обороны не годится. Боец должен всегда знать, что он частица единого дружного боевого коллектива, где один за всех и все за одного. Он должен все время видеть своего командира, слышать его команды, знать, что рядом сражаются товарищи.

Нужна траншея, а не ячейка!

Рокоссовский приказал — и во всех частях начали спешно рыть траншеи. Вырыли, освоились в них.

Воевать стало веселей!

Нет, конечно, не стало веселей воевать — это сказано для красного словца. Хоть и траншея теперь вместо ячейки, а все же веселья мало, когда впереди уже никого нет из своих ребят, а за мертвой узкой ничейной полосой земли притаился враг. Враг жестокий, коварный, вооруженный автоматами, гранатами, орудиями, минометами. Того и жди, рванутся вон из того леска на твою траншею танки с белыми крестами, а с неба зачастят рвущие землю и воздух, иступленно воющие авиационные бомбы. Муторно на душе!

Хорошо, когда в твоей траншее, где ты сидишь, втянув голову в плечи, и боишься, как бы не подстерегла тебя чисто бреющая пулеметная очередь или глазастая пуля снайпера, вдруг появляется высокий голубоглазый генерал в полной своей генеральской форме, словно здесь не самая что ни на есть передовая, а парадный плац. На груди у генерала — орден Ленина, четыре ордена Красного Знамени...

Командующий!

Идет генерал по траншее, не нагибая голову — в блестящей генеральской фуражке, и его чисто выбритое лицо спокойно, словно он на прогулке в Сокольниках или Серебряном бору. Рост у него гвардейский — почти два метра.

Рокоссовский!

В те тяжелые дни Рокоссовский часто появлялся в траншеях на самой передовой. Что это? Ухарство? Игра со смертью? Молодечество, оставшееся с тех давних пор, когда бравый унтер-офицер драгунского полка Константин Рокоссовский на коне мчался в кавалерийскую атаку?

Нет, все гораздо проще и гораздо значительней. Генерал Рокоссовский понимал, как важно в изнурительных оборонительных боях поддерживать у бойцов переднего края веру в свои силы, в силу нашей армии, закалять их боевой дух. Своим присутствием на линии огня, даже своим внешним видом он старался показать бойцам: «Не трусь! Не так уж страшен немец. Будем мы его еще драть как сидорову козу».

Вот так! Дело тут совсем не в позе!

Собрав все подчиненные ему силы в один кулак, улучив удобный момент, Рокоссовский нанес неожиданный удар по наступающему врагу.

«Ярцево! Ярцево! Ярцево!» — разнесли телеграфные агентства по всему миру название маленького, безвестного доселе русского городка. Каждая победа нашего оружия в те дни воспринималась как сенсация.

А тут еще новые русские тяжелые танки — КВ. Впервые вступив в бой, они ошеломили немцев и своим огнем, и неожиданным появлением.

Части Рокоссовского овладели городом Ярцево, форсировали Вопь, закрепились на выгодных позициях. Солдаты еще раз убедились: врага бить можно!

Где-то в Москве напряженно, но надежно и точно работает Ставка Верховного Главнокомандования. Работает без выходных.

Тысячами нитей связана Ставка со всеми фронтами и армиями, зорко следит за боевыми действиями, направляет их, руководит войной.

Бои идут на огромном, полстраны перерезавшем фронте. Беззаветно сражаются с врагом бойцы и командиры. Пусть еще приходится отступать, вести оборонительные бои, отдавать врагу города и села. Но разве мужество, отвага, боевое умение проявляются только в наступлении? Разве меньший героизм проявили защитники осажденной Брестской крепости, чем те воины, на чью счастливую долю пришелся приказ штурмовать Берлин?

Под напором врага отступали фронты, армии, корпуса. Но и в оборонительных боях многие наши военачальники проявляли большое воинское мастерство, огромную волю, личное мужество.

Это замечала и учитывала Ставка Верховного Главнокомандования. Замечала и решительно продвигала по служебной лестнице отлично проявивших себя, пусть пока и в оборонительных боях, командиров. Армия и страна узнавали имена новых молодых военачальников.

Теперь мы с любовью называем их полководцами Великой Отечественной войны.

Заметила Ставка Верховного Главнокомандования и фронтовые успехи Константина Константиновича Рокоссовского: умело проведенные бои под Дубно, решительные и энергичные меры по сколачиванию группы войск, твердое руководство боевыми действиями на смоленском направлении.

Па сорок пятый день войны генерал Константин Рокоссовский получил новое, уже второе за последний месяц повышение — его назначили командующим 16-й армией Западного фронта.

Шестнадцатая армия! Армия как армия. Сколько таких армий сражается на всех фронтах с гитлеровскими захватчиками!

И все же особая армия. Дело заключалось в том, что за спиной 16-й армии была Москва.