Сказание о Рокоссовском

ЧЕСТЬ МУНДИРА

Генералы, офицеры, солдаты — все советские воины верно и строго хранят незапятнанной честь своего мундира, высокую и благородную честь защитников родной земли.

Но есть еще и честь мундира в кавычках, когда сугубо личные интересы ставятся выше общего дела, когда проявляется хлопотливая забота о своем авторитете, когда ударяются в никчемную амбицию и носятся с уязвленным самолюбием.

Умение отбросить все наносное и мелкое, презреть заботу о превратно понятой чести мундира — для этого тоже нужен характер прямой, открытый, большой нравственной силы.

***

Был и такой эпизод в жизни Рокоссовского.

В феврале сорок четвертого года 3-я армия, которой командовал опытный военачальник генерал А. В. Горбатов, провела ряд успешных боев. Войска армии захватили плацдарм за рекой Друть, с боями овладели очень важным плацдармом на берегу Днепра, освободили город Рогачев, перерезали железную дорогу на участке

Могилев—Жлобин. Немалыми были и их трофеи. Сотни гитлеровцев оказались в плену.

Одним словом, бойцы поработали неплохо. Взвесив все это и справедливо желая дать войскам небольшую передышку, Военный совет армии принял решение перейти к обороне, и командующий армией доложил об этом командующему фронтом К. К. Рокоссовскому.

Но Рокоссовский не согласился с таким решением Военного совета армии.

— Приказываю продолжать наступление на Бобруйск!

Велик был авторитет Рокоссовского в войсках. Он пользовался всеобщим уважением. Не было еще случая, чтобы командование армии расходилось с ним во мнениях. И вот...

Генерал Горбатов — бывалый воин. Еще с тех давних времен, когда он пять лет прослужил солдатом в старой русской армии, он твердо усвоил: приказы вышестоящих командиров должны выполняться безоговорочно.

Но знал Горбатов и другое: продолжать сейчас наступление — значит поставить войска армии в очень трудное положение. Неизбежны неоправданные потери, может быть, придется даже оставить плацдарм за Днепром.

Как же быть? Решился на крайнее средство: нарушить установленный порядок и обратиться в Ставку.

Нелегко было генералу принять такое решение. «Но лучше, — думал он, — поплачусь я один, чем допущу потери в войсках».

Ставка Верховного Главнокомандования разобралась в создавшейся ситуации и поддержала Военный совет армии.

Генерал Горбатов немедленно представил командующему фронтом письменное объяснение своего поступка и попросил доложить это объяснение Верховному Главнокомандующему. Он был уверен, что его теперь, конечно, переведут на другой фронт: не сработался с Рокоссовским.

Рокоссовский доложил Ставке объяснительную записку командующего армией и одновременно попросил оставить Горбатова на его прежнем посту.

И Горбатов продолжал командовать армией.

Служба службой, а дружба дружбой. Горбатов, естественно, предполагал, что после случившегося не будет уже между ним и Рокоссовским прежних добрых отношений.

И ошибся. Все пошло по-старому. Рокоссовский по- прежнему относился к нему по-дружески, словно и не было неприятного конфликта. Командующий фронтом оказался выше мелких обид и уязвленного самолюбия.

Генерал Горбатов стал еще больше уважать этого человека.