Тайна староверского золота

Глава XXV

Леонид Семенов, посадив, как всегда классно, машину, резво выпрыгнул из кабины и четким шагом пошел докладывать начальнику авиаотряда о выполнении задания.

– Ну как, Леонид? – нетерпеливо спросил Федоров. Но подтянутый, какой-то всегда чистенький летчик не торопился. «Ишь строгий какой. Все ему надо по форме, по уставу, – внутренне рассердился Иван Петрович. – Дисциплинирован. И летает хорошо, но служака…». Старший авиатор даже побаивался порой Семенова, словно тот – командир, и это ему надо рапортовать о делах.

– Ориентируясь по полученной от вас карте, нашел два отмеченных селенья и выбросил туда по двадцать газет, докладывал Леонид. – Убедился в том, что их подобрали…

– Почему не все, как договаривались? – начальник приподнял от стола седую голову. – Там что скажут?

Семенов хорошо знал, что сейчас старик будет показывать пальцем в потолок, имея в виду высокие власти. Он подождал, пока знаменитый федоровский жест последует, и, будто не заметив его, продолжил:

– В радиусе пятидесяти километров от Трех Ключей я обнаружил еще три не обозначенные на карте селения от пяти до тридцати домов. Посчитал возможным для себя часть газет сбросить над ними. Все три поселка обозначил на планшете.

Леонид передал сумку с картой начальнику авиаотряда.

– Так-так, – Федоров внимательно рассмотрел испещренный топографическими значками лист под слюдяной пленкой. – Ишь сколько кержаков в тайге укоренилось. И как это Панарин про пус тил? Да, у него ведь была авария и вынужденная посадка. А вы, Семенов, молодец. Благодарю за службу.

– Разрешите обратиться, – Семенов по-военному вытянулся перед своим гражданским начальником.

– Давай, – по-простецки, в своей обычной манере разрешил старый авиатор.

– Когда я получу ответственное задание?

– А это вам что, привет от кумы?

– Это, товарищ начальник, работа почтальона, а не настоящего летчика. Я вижу, как ребята ценные грузы, секретную корреспонденцию, наконец, деньги на дальние рыбалки доставляют. А тут газеты над лесом разбрасывать…

Федоров серьезно взглянул на летчика.

– Эх молодежь, молодежь! Работаешь, работаешь с вами, а вы! Нет, Юрка Панарин политически перерос тебя, потому уже и направлен в военную авиацию.

Леонид внешне ничем не выдал, как больно ударил его по душе такой упрек, а еще сильнее сравнение с соперником. Спокойно обратился снова:

– Прошу разъяснить, в чем моя политическая отсталость?

Иван Петрович мысленно поругал себя за неосторожное слово, поняв, что обидел парня. Еще жаловаться пойдет. И в свою очередь спросил:

– А ты читал те газеты, что доставил по таежным адресам? Нет? Я так и подумал. А, между прочим, в них фронтовая сводка. Между прочим, есть там и одна важная заметка. Знаешь ли, что староверы, эти лесные жители, оторванные от большой земли, из Трех Ключей, сдали в Фонд обороны много золота и уже начали добровольно идти в армию? – Федоров помолчал, собираясь с мыслями, и продолжил: – Вот ты говоришь, другие деньги возят. Но бывают времена, когда газета подороже денег. Война! Весь народ поднимать надо. И этот таежный люд не должен в стороне оставаться. Там, – начальник ткнул пальцем в потолок, – это лучше нас с тобой понимают.

Леонид опустил долу глаза. Воспользовавшись этим, старый авиатор и сподвижник Уточкина строго сказал:

– Слушайте приказ. Каждую неделю будете доставлять газеты и другую корреспонденцию во все обнаруженные таежные селения. Одновременно вести разведку новых староверских хуторов. Задание оттуда… – Федоров хотел было поднять палец, но, спохватившись, просто махнул рукой. – Можете идти.

Когда за Леонидом, переживающим сложные чувства злости и стыда, захлопнулась дверь, Иван Петрович почесал в затылке и удовлетворенно произнес:

– Ишь форсун какой выискался. Надо будет, и почтарем, голубчик, станешь. Время такое – война!

…По-разному восприняли в Трех Ключах посылку, сброшенную Семеновым. Видя летящие с самолета какие-то сверкающие листы, перепуганные бабы бежали в избы и плотно затворяли двери. Старая Матрена, у которой недавно курица закричала петухом, застращенная дурным знаком, совсем опростоволосилась. Самолет оказался над ее головой, когда она на лугу привязывала к вбитому в землю колу свою козу Маньку.

– У-у… повадились, варнаки, летать. – Женщина, перекрестясь, погрозила черной машине пальцем. И вдруг увидела, что с крылатого чудища прямо на нее спускается какая-то белая штука. Вообразив, что нежданный и неугодный гость решил наказать ее за непочтение, со всех ног бросилась в сторону и, на ткнувшись на стог прошлогоднего сена, с удивительным проворством закопалась в него.

Мужики, как им и положено, отнеслись к подаркам с неба хоть и с опаской, но спокойно. Одни пацаны с криками удивления встречали каждую газету. Они подбегали к ним, но прикоснуться к неведомой штуковине не решались.

– Вот так дождичек небесный! – Степан обратился к соседу, вместе с которым ремонтировал телегу. – Что делать-то будем? Эй, Петька! – окликнул он сына. – Быстро сигай к Архипу и расскажи ему, что с неба опять какие-то листовки сбрасывают.

Скоро из избы старшего вышел хмурый Лаврентий, который и после ухода Назария оставался доверенным главы общины. Он окликнул мальчишек, мрачно спросил:

– Где? А ну показывайте.

Собрав газеты, перекрестил их на сякий случай двумя перстами и унес Архипу.

По случаю чрезвычайного происшествия старец поднялся с лежанки и, кряхтя, усаживался за стол.

– Ну и что там? Что за подарки?

– Вести бесовские. Газеты, – за свою беспокойную жизнь Лаврентий многое повидал, и печатные издания были ему не в новинку.

– Интересно, зачем нам их послали. Сделай милость, Лавруша, подай мне с полочки очки.

Архип сильно ослаб глазами, и Лаврентий принес ему из города стекла в металлической оправе. Первые не подошли, старец в них ничего не видел, вторые оказались впору. Внимательно осмотрев все четыре страницы, Архип углубился в чтение. На одной заметке с фотографией он надолго задержался. Потом улыбнулся.

– Нет-нет, брат Лаврентий, не от врага человеческого тут весточка. Смотри – парсуна нашего Арсения и статейка о нас. Вот послушай-ка.

Архип прочитал своему помощнику и домашним информацию о золотом вкладе в Фонд обороны, сделанном жителями хутора Три Ключа, о том, что их посланец Дружинин зачислен в русское воинство.

Старая Домна перекрестилась. Лаврентий буркнул:

– Мало нас гоняли. Теперь сами к ним на службу идем.

Вскоре весь хутор знал новость. Женщины молчали, мужики чесали затылки и неопределенно тянули:

– Ну, конечно, война. Эх, забреют всю нашу половину.

Несколько парней позавидовали Арсению, поспорив с отцами, попросили разрешения у Архипа поговорить с ним. Совет старшего нужен. Выслушав их, старец махнул рукой:

– Пока идите, отроки. Думать буду – дело-то непростое.

А ведь она, матушка-Русь, на всех одна – будь то старообрядец, будь то никонианец или просто безбожник, как эти, которые себя называют большевиками, – тяжко размышлял старец. Пришло время забыть междоусобные счеты…

Через два дня Лаврентий созвал в избу Архипа всех взрослых мужиков. Они уже подробно знали о содержании газет. Кроме новости из Трех Ключей, их родного хутора, особенно волновала сводка о военных действиях.

– Не пойму, какие-то направления. Оставили, что ли города? – рассуждал въедливый Павел Грачев.

– Значит, отступают наши. Прет германец. Похоже, силы у него много, – объяснял ему Степан.

Архип, тяжело опираясь спиной на подушки, сделал знак:

– Правильно Степан разобрался. Чужеземцы уже на нашей земле. Но на войне случается всякое. Давайте вспомним: вон татар было тьмы и тьмы. В полон взяли Русь – а она как была, так и стоит. Поляки в Москве сидели, а где они теперь? Господь Бог всегда давал нашим предкам мощь для победы. И ныне так будет: кто с мечом к нам явится, тот от меча и по гибнет. Христос так сказал. – Старец поднялся и продол жил: – Не только о нашем хуторе и парне есть весточка в этой газете. Вот тут прописано, что ко всем православным обра тились прихожане храма Святого Покрова. Они собирают средства в помощь русскому воинству. Мы уже внесли первую лепту, и власть отметила это, через поощрительную заметку зовет нас на общее дело.

Собравшиеся внимательно слушали. Кто-то согласно кивал головой, кто-то задумался, глядя в пол. Когда Архип сказал о том, что желает объяснить обществу, откуда появилось золото, отправленное с Арсением в казну, все заметно оживились.

– Его спрятала в тайге жена Назария. Перед своим уходом он доверил тайну младшему Дружинину, наказал хранить ее до решительного нужного часа. И час сей пробил.

Общество подивилось, но потом вспомнило, что Арсений всегда близко стоял к Назарию и что парень он серьезный. Кто-то крикнул:

– А нам что делать? Многое ли можем здесь, в тайге?

Архип откликнулся мгновенно:

– Будем делать то, что нам по силам. Шестерых ребят, которые ко мне приходили, отпустим в армию. В город пойдут с нашим общим письмом. Чем мы хуже прихожан храма Святого Покрова? Зимой Фонд обороны будем пополнять пушниной. Появится нужда – на исцеление раненых мед пошлем – лучшее лекарство.

– Правильно! Верно! – заговорило большинство.

Но староста снова овладел общим вниманием, сказав:

– Главное же не это. Золото всегда воинскую мощь подпирало. Есть у меня переданная Григорием, которого мы спасли, карта богатейшего месторождения. Не так далеко от нас. Создадим артель. Умельцы этого хитрого дела у нас есть. Две десятины намытого возьмем себе на прокорм (время наступает скудное, все – мука, соль, порох и прочее – обойдется нам вдесятеро дороже), остальное – на воинские государственные нужды.

Прикинув в уме, собравшиеся согласились с Архипом. Видя, что час уже поздний и хворый старец заметно ослабел, решили с утра подробно обговорить все об артели, стали прощаться друг с другом и хозяином избы.

Боясь потерять много времени, когда можно мыть золото, тянуть с созданием артели не стали. Архип поручил знающему дело Григорию Устюгову и Степану Коловратову отобрать пять сведущих в добыче металла мужиков и через два дня, обговорив, как они будут связаны с хутором, напутствовал собравшихся в дорогу. Попрощавшись с зареванными семьями, мужики ушли в тайгу.

Еще на шестерых человек, молодых ребят, уменьшилось число насельников Трех Ключей. Получив благословение старца и родителей, они отправились стежкой, проложенной Арсением.

…Редактор районной газеты «Новая жизнь» Константин Александрович Амелькин позвал к себе литсотрудника Евгения Елизарова.

– Из военкомата звонили. Там у них что-то интересное из тех же Трех Ключей. Давай быстро – одна нога здесь, другая там. Может, в номер успеем.

Через час молодой журналист, листая свой потрепанный блокнот, докладывал редактору:

– Из тайги от староверов Трех Ключей прибыло в военкомат шестеро ребят. Вот их фамилии…

– Эти детали потом, – махнул рукой редактор. – Суть, суть давай, не рассусоливай.

– Все добровольцы. И не просто добровольцы, а выбранные и направленные в армию всем хутором. Вот и письмо от односельчан принесли. Хорошее, патриотическое. Обращаются ко всем таежным жителям-единоверцам. Надо срочно печатать, Константин Александрович, – Евгений положил на стол перед своим начальником исписанные листки со многими подписями. – Крестики рядом – согласие неграмотных односельчан.

Редактор сквозь толстые стекла очков стал внимательно читать необычное послание, беззвучно шевеля губами. Затем отложил письмо, схватился за лоб и задумался.

– Да, материал, конечно, серьезный, если над ним поработать. Но… Понимаешь, Елизаров, мы уже напечатали материал о староверах из Трех Ключей. Теперь опять они. Что читатели скажут? Разве одни эти сектанты идут служить? А где передовики производства, наша интеллигенция?…

– Так ведь они обращаются ко всем единоверцам, – заспорил Евгений. – Это важно очень. А потом, сколько мы уже опубликовали заметок о стахановцах, добровольно идущих на фронт. – Амелькин хотел жестом добиться молчания литсотрудника, но тот не остановился: – Между прочим, писатель Мельников-Печерский в своих романах о заволжских сторонниках старообрядчества другого мнения. Он был царским чиновником, сначала сам закрывал скиты, а потом понял, что при определенных условиях староверы могли бы стать одной из опор России.

– Ну ты, конечно, все лучше всех знаешь. Как же, закончил КИЖ, молодой талант, надежда литературы, – рассердился редактор. – Но тут же сам говоришь, что твой Мельников – царский чиновник. Понимаешь, царский! А мы в какую эпоху живем? Иди! Я буду с райкомом советоваться.

Недовольный Евгений, считая себя правым, отправился в свой закуток, сел за обшарпанный, залитый чернилами стол и стал с хорошей завистью к автору читать корреспонденцию с фронта в «Правде».

…Через час к тоскующему Елизарову с шумом вбежал ответсекретарь Горышин.

– Женька! Чего мух ловишь, вот срочное задание в номер. Быстренько наведи правку. – Валька положил перед Евгением рукопись. Перед литсотрудником лежали знакомые листки с корявыми подписями жителей Трех Ключей.

…В очередной раз отправляясь с газетами для таежных жителей, Семенов внимательно изучил номер. «Лихой народ в этих Трех Ключах, – подумал летчик, – вот ко всем староверам Приморья обращаются. Все готовы отдать для победы. Молодцы!» – По своей инициативе

Леонид увеличил пачку газет, которую сбросил над знакомым селением. Проследил, чтобы посылку подобрали, потом в качестве личного привета покачал крыльями самолета и полетел к другим староверским хуторам.

О гибели товарища и соперника Юрки Панарина он узнает уже в авиаполку. Ему напишет об этом старый военлет Федоров. Сам Леонид, дважды раненный, трижды сбитый и горевший в истребителе, доживет до победы. До конца дней своих боевой генерал-майор будет с благодарностью вспоминать и Юрку Панарина, и доброго Ивана Петровича, который хвалился тем, что летал рядом с легендарным Уточкиным, и необычное гражданское задание – обеспечивать «просвещение» приморских лесных кержаков.

…Через месяц в районе стало известно о какой-то артели, направившей в Фонд обороны посылку с золотом. О ней заговорили во всех руководящих кабинетах. Что за предприятие? Когда и кем оно основано? Какой у него план? Кто руководитель? – ни на один вопрос не было ответа. Запросили геологов: на каком месторождении работает? В геологоуправлении пожимали плечами. Наконец, раздался гневный голос большого начальства:

– Ваша партия в том районе третий год копается, результат – ноль. У вас же под носом успешно трудится и добывает богатое золото какая-то неведомая артель. Выяснить и доложить! Узнать, какие там запасы, Может, бросим туда новые мощности. Стране нужен драгоценный металл.

Как мы помним, Арсений при разговоре с полковником Орловым чистосердечно сообщил ему о карте с крестиком, полученной от Назария. Этого оказалось вполне достаточным, чтоб по всей округе пошла гулять легенда о какой-то таинственной староверской карте – ключе к огромным богатствам недр.

…В погожий день уже закатного лета, когда в таежной зелени пробивается, как ранняя седина, первая желтизна, предвестник скорой осени, к Лаврентию с заимки примчался встревоженный Зиновий.

– Беда! Чужие люди идут прямо на наш хутор.

– Кто такие? Сколько их?

– Двое. С лошадью. Оба вооружены. К вечеру здесь будут. Я их обогнал, потому как напрямки побежал. Они же тропой следуют.

– Военные?

– Кажись нет, но с карабинами.

Лаврентий не стал мешкать:

– Пошли к Архипу. Ему доложишь.

Выслушав, старец потер лоб и отрешенно сказал:

– Чему быть, того не миновать. Надо было ждать гостей после первого самолета и письма нашего. Только лишнего не бол тать. Сначала узнаем, какое у них намерение. Ты, Лаврентий, пока скройся. Встретит гостей Зиновий. Пошлешь кого ко мне, если разузнаешь что. А там видно будет.

Прикинув по удлинившимся теням от деревьев, что пора встречать незнакомцев, Зиновий вышел за ворота и сел на скамейку возле них. Его дом стоял на улице вторым с краю, так что никто, входящий в хутор, не минует его. Предупрежденные односельчане попрятались по избам. Ребятишек, бегающих где попало, также загнали под крыши.

А вот показались и гости. Впереди шел молодой остроглазый парень, за ним тянул груженную вьюками лошадь пожилой. Они удивленно оглядывали словно вымершее селение. Кругом ни души. И вдруг с радостью заметили сидящего на скамье перед домом бородатого мужчину и направились к нему.

– Здравствуйте, товарищ, – громко сказал молодой. Его спутник учтиво кивнул.

Зиновий встал.

– И вам доброго здоровьица, граждане хорошие.

– Скажите, это Три Ключа? – спросил востроглазый.

– Есть, есть тут ручьи, – прикинулся непонимающим старовер, – может, три, а может, четыре.

– Я о названии селения спрашиваю, – уже строже сказал молодой. – Как оно называется?

– А кто его знает, – придуривался Зиновий, – может, и по-вашему. Раньше прозывалось Кабаньими лужками…

– Вы что, нездешний? – начал выходить из себя первый незнакомец. – По карте это Три Ключа.

– Дак охотники мы…

– Тогда тем более должны знать эти места. Нам нужна контора золотодобывающей артели. Где она?

– Какая контора? – опять прикинулся дурачком Зиновий. – Дак это, наверное, в городе…

Молодой рассвирепел:

– Ты что, издеваешься над нами?!

Однако тут вмешался пожилой. Он не раз встречался со старообрядцами, и, зная недоверчивость их к посторонним, разгадал хитрость бородача.

– Подождите, Сергей! – Подошел к скамье. – Давайте присядем, – он вытащил из кармана аккуратно сложенную газету: – Вот тут напечатано письмо жителей вашего селения. Мы геологи. Посланы к вам в помощь.

Попросив пришельцев подождать, Зиновий вошел в дом и велел сыну огородами бежать к старцу, сообщить ему, что пришедшие – геологи, и принести ему указание Архипа. Вскоре прибежал сын и что-то шепнул отцу. Зиновий встал:

– Вот что, гости дорогие, идемте со мной.

– Куда? В контору? – спросил Сергей.

– Все там будет. И контора будет, – усмехнулся бородач.

Архип встретил пришельцев на крыльце своего дома. Познакомились. Пожилой оказался главным – Борис Петрович Боровиков. Его молодой помощник – Сергей Герасименко. Расспросив гостей, старец распорядился разместить их в пустовавшей после смерти бобыля Игнатьева избе, предварительно послав туда женщину для тщательной уборки. О деле говорить Архип пока отказался:

– Через день придет один наш человек, тогда и обсудим…

Старший в хуторе как раз ждал Степана Коловратова, возглавлявшего хуторских приискателей. Когда беседа состоялась, многому удивились гости. Артель, которая переполошила все начальство, оказалась просто небольшой группой старообрядцев.

– Да вы, дорогие товарищи, – восторженно восклицал Сергей, – на богатстве сидите, а черпаете чайной ложечкой.

– Скажите, уважаемый Архип Иванович, – осторожно начал Борис Петрович, – ходят разговоры о какой-то карте…

– Карта? – старец прищурился. – Степан, доставай.

Геологи жадно рассматривали лист, испещренный знакомыми им знаками.

– Так-так, понятно. Наши были правы, настаивая на этом направлении. Но нет же, поверили московскому авторитету. Архип Иванович, когда можно будет на место попасть?

– А вот завтра Степушка и поведет вас. Карту же забирайте себе. Дарим всем обществом ради нашей победы.

Так начинался прииск «Победный», уже через год давший самую крупную добычу золота. Предприятие хотели назвать «Красный старовер», да власти не посоветовали.