Тайна староверского золота

Глава IV

Спустились в бункер.

– А вот и русская аппаратура, которая стоит на заставах и в штабах войск первой линии. Будем увеличивать зону прослушивания. Это эффективное средство – знать, чем живет неприятель.

Зашли в уютно обставленный кабинет, обменялись тостами. Отто Гюнтер торжественно произнес:

– Поздравляю вас, уважаемый полковник, мой старый друг, с выдающимися успехом, с захватом кусочка земли у вероятного противника. Доложу в Берлине и Токио обо всем, что увидел собственными глазами. Наш союз великих разведок уже в действии, история предназначила им вершить судьбы мира – одной на Западе, другой на Востоке. За сплочение разведок! – произнес Гюнтер. Офицеры разведцентра одобрительно захлопали.

Довольный Кейдзи глубоко поклонился, вежливо втянул в себя воздух сквозь зубы, и сказал:

– Я польщен словами моего друга. Мы сделаем все, чтобы таких участков земли с нашей аппаратурой было как можно больше, они этого стоят. – И опять аплодисменты, смех, рукопожатия. – Кстати, этот участок земли еще и золотой, – со смехом продолжал Кэйдзи, – да-да, золотой. По данным наших геологов, здесь на небольшой глубине находится крупное месторождение драго цен ного металла. Даже когда копали котлован для фундамента этого сооружения, инженеры нашли несколько золотых само род ков. И все по форме на каких-то зверюшек похожи. Просто удивительно! Узнать бы, как природа смогла такую красоту сотворить. А, кроме того, когда сбрасывали воду уже из этого котлована, там собрали большущий чайник россыпного золота с кусочками платины. Потом еще долго у охраны была расхожая шутка: просили какого-нибудь новобранца принести этот черный чайник якобы для того, чтобы его помыть. Солдатик, не ожидая подвоха, хватался за чайник и силился оторвать его от земли под общий гогот насмешников, но поднять не мог. Еще бы, ведь там было почти сто килограммов драгоценных шлихов!

– Очевидно, Кейдзи, вы здесь ошибочку допустили, – прервал веселую болтовню немецкий полковник. – Война войной, а золото всегда было в хорошей цене. Зря, зря такое важное дело приостановили. – И опять оба офицера рассмеялись.

– Нет-нет, надо подождать, – убежденно парировал японский разведчик. – Придет время, и появившийся здесь рудник будет обогащать нашу страну. Я не геолог и очень удивляюсь: глянешь в чистейший ручей, а там на дне в глубоких лунках рыба стоит, а ниже сверкают массы блестящих частиц. Что это? Видимо, здесь много платины, серебра, золота да и других редких металлов. И что удивительно: у русских в этом районе ни одного прииска, дорог нет – все болота, болота. Только камыши в два человеческих роста да колючий кустарник.

– Вот было бы неплохо, – со смехом подхватил интересную тему немец, – написать уже сейчас в правительство бумагу с просьбой продать этот кусочек неустроенной земли в наше личное пользование после завершения всех военных операций. Ведь вы первым сюда вошли на свой страх и риск.

Они бы еще долго говорили на приятную обоим тему, но в это время в соседней комнате зазвонил телефон. Офицеры перешли туда, и, взяв трубку, Кейдзи сразу помрачнел. Он вытер пот со лба и, бросив отрывисто: «Ищите!», положил трубку. Затем, обойдя вокруг стола, сел напротив немецкого коллеги.

– У меня, господин полковник, для вас еще одна хорошая новость. Наши специалисты сейчас начинают разработку, как нам кажется, довольно перспективного проекта, – Кейдзи говорил все таким же ровным голосом, но чувствовалось, что телефонный звонок взволновал его. И неслучайно: дежурный доложил, что сегодня ночью с поста исчез солдат при полном вооружении. Не подавая вида и продолжая угощать гостя увеселительными напитками, Кейдзи с беспокойством думал о полученном сообщении. Трудности и неприятности не обходили объект «Санаторий».

«Не лучше ли было развернуть этот первый объект на высоте 720, рядом с деревней Дун-И? И обзор лучше, и нет болот, свежий воздух, и антенн высоких не надо, но… большая деревня внизу стоит. А это место совершенно безлюдное, что для секретности – первейшее требование», – рассуждал иногда Кейдзи, хотя понимал, что об этом уже поздно говорить. Отогнав назойливые мысли, японский разведчик, – конечно, с предварительного согласия своих начальников, – поведал германскому коллеге о том, что они намерены создать опорные пункты для диверсионной и шпионской деятельности непосредственно на советской территории, используя огромные таежные пространства. Один такой отряд численностью до роты уже действует. Его составляют бывшие солдаты и офицеры колчаковской армии, оказавшиеся после войны в Маньчжурии. Возглавляет отряд преданный царский полковник, оказавший нам в Харбине кое-какие ценные услуги…

– У нас в Берлине не очень-то полагаются на эту публику, – заметил Гюнтер, – в любом случае она себя уже скомпрометировала и показала полное безволие. Они потеряли социальную базу, нет и опоры среди населения. Для агентурной работы это малопригодный материал. Вот в случае войны с Советами они могут выполнять чисто полицейские функции и как исполнители будут верны тому, кто их кормит. Тот же атаман Семенов с его, как он рекламирует, двадцатью-тридцатью тысячами сабель. На самом деле у него всего два отряда в семьсот человек. Враг Советов, но сам не выступает, хочет чужими руками жар загребать. Носится с фантастической идеей – создать Забайкальское государство и стать в нем правителем…

– Вы, конечно, знаете, что сейчас в поисках денег для осуществления своей авантюры он стучится во все двери, и не только в Токио. Это может подтолкнуть его к серьезным провокациям против вас, не говоря о других последствиях.

Кейдзи слушал, не перебивая собеседника. Но под его густыми, словно приклеенными, усами играла улыбка.

– В нашем деле и такое бывает, – спокойно говорил немецкий атташе. – Вся жизнь – измена и поиски богатого дядюшки.

Отто Гюнтер сделал вид, что не заметил, как тонко коллега отомстил ему за критику их многолетней возни со спесивым атаманом. А японец, как бы заглаживая свою невольную неловкость, сказал:

– Но вы правильно заметили, что без опоры на местное насе ле ние в России успеха не добиться. Мы, в разведштабе нашли такую основу. Это и есть мой второй сюрприз!

Немец вопросительно поднял брови.

– Да-да, надежную социальную базу, хорошо настроенную среду. Вот посмотрите, – и Кейдзи, открыв папку, рассыпал перед немецким разведчиком груду фотокарточек.

С каждого снимка на Отто смотрели крепкие бородачи, в грубых сапогах и просторных сатиновых рубахах. В этих людях чувствовалась сила, упорство и выносливость. Немец крутил в руках фотографии и приговаривал:

– Как на подбор, силачи-то какие, любого быка завалят, да и пушку из болота вытащат! А бороды-то, бороды какие роскошные! Вот таких мужиков обучить, дать хорошее оружие да сформировать бы из них с десяток дивизий прорыва да пяток резерва – любая армия дрогнет. А кто эту роль исполнит, не так важно. Главное, чтобы кроме физической силы у них злость кипела на Советы. Так кто эти бородачи? Много их? Откуда взялись?

– В России их называют староверами, старообрядцами, кержаками или раскольниками, – оживился Кейдзи. – Почти триста лет назад они отошли от официальной православной религии, и с тех пор и государство, и церковь их преследуют. Из-за жестокого гонения многие из их общин докатились до Дальнего Востока и осели тут. Занимаются в основном хлебопашеством и охотой, живут по берегам Уссури и Амура и другим местам. Новую власть многие встретили с недоверием. Бросили все и ушли в глубь тайги, где основали немало хуторов. Они обозлены на власть, не признают официальных законов и живут по правилам своих предков. В тридцать втором активно выступили против колхозов и самого строя, за что многие были репрессированы, – Кейдзи уже прочно взял на себя роль просветителя. – Власти понимали, что убеждать их бесполезно, они все противники новой власти. А тут ряд стран изъявил желание принять этих людей, дать им свободу и постоянное место жительства, предоставив им работу в хлебопашестве, поскольку народ общинный, исполнительный, трудолюбивый. Особенно приглашали Канада, Австралия, Америка на освоение новых земель. Вот Советы и решили воспользоваться этой возможностью и навсегда избавиться от бунтарей. Советское правительство по желанию староверов дало разрешение на их выезд в китайские порты для дальнейшей переправки морским путем по заявкам стран-попечителей. В Китай выехало несколько тысяч. А тут мы вошли в Маньчжурию. В результате – порты забиты, железная дорога не справляется с переброской такой массы людей. Вот они и остались надолго в Китае и сейчас влачат жалкое существование: и назад в Россию не пускают, и заказчики поостыли. На том затея и закончилась. Они тайно поддерживают связь с родственниками в Советском Союзе. Случается, кому-то удается пересечь границу и оказаться на бывшей родине.

Полковник прикинул в голове, какую еще дать коллеге информацию.

– Любопытный факт. Когда наша разведка начала разработку проекта по староверам, обнаружилось, что по документам их семьи были непомерно большими, по десять-пятнадцать детей, а на самом деле оказалось, что три-четыре человека старшего возраста фиктивно приписаны, явно – русские агенты. Мы их арестовали, а остальных членов семей не тронули, но на оперативный учет взяли. Люди очень недовольны политикой правительства Советского Союза. Мы учитываем такое настроение и думаем над тем, как бы эту силу объединить и направить в нужном для нас направлении. И дать возможность с оружием перебраться в свои хутора, защищая себя и поддерживая нас. Ведь это такая силища!

«Наверное, в этом есть резон, – подумал Гюнтер. – Надо обязательно о японском опыте со староверами упомянуть в своем отчете о командировке. Если бы удалось использовать такую массу русских в Китае, добавить людей из таежных русских хуторов да на этой базе создать несколько крупных воинских формирований – вот это, я уверен, был бы действительно успех».

Обратно ехали молча. Гюнтер пытался систематизировать в уме свои впечатления от разговоров с японскими разведчиками и генералами, от увиденного в Маньчжурии. Итог его радовал: теснейшее сотрудничество двух разведок, несомненно, состоится и будет предшествовать военному и другим договорам между Германией и Японией. В серьезности намерений Токио в отношении Советского Союза он убедился лично.

Кейдзи тоже был доволен, чувствуя, что своими сюрпризами произвел на гостя большое впечатление, особенно таежным людом, жизнь которого зависит от японцев, – истинным врагом России. Он подал товар лицом. Потом, глядя на дорогу, освещенную светом фар, стал обдумывать конфиденциальный доклад командира разведпункта на советской территории. Он выслушал его, когда в соседней комнате офицеры знакомили Гюнтера с картами района и советской территории. По словам командира, солдаты боятся этого дикого места, не зря они назвали его Змеиным островом. Да и природные условия какие-то особенные. Постоянный плотный сизый туман. Днем жара, ночью – минус пять. Погода стоит сухая. Туда идешь – дно ключа без воды, обратно – чуть не вплавь. Через час опять вода ушла, как будто кто-то тайно руководил водным потоком. Какие-то странные природные аномалии не в нашу пользу. Зайдешь в казарму – на потолке греются змеи. Этих гадов здесь масса, бороться с ними бесполезно, они уничтожили даже птиц, выводят из строя кабельное хозяйство. Солдат не спит, обвязав голову полотенцем, ждет утра, боится ложиться в постель: они и туда приползают. А тут еще какой-то клещ привязался со смертельным укусом, уже несколько человек парализованных на материк отправили. Когда по ночам над болотом поднимается непроглядный, как молоко, туман, казарма словно исчезает. Несколько раз возвращавшиеся с постов караульные подолгу блуждали перед сопкой в поисках своего жилья. Не улучшает настроения то, что с российских постов ночью часто поднимаются разноцветные ракеты, передаются непонятные сигналы, и так до рассвета.

Все это, конечно, можно пережить – мы ведь люди военные. Но вот вчера исчез солдат. Может быть, заблудился и утонул в болоте, может, просто дезертировал, что было очень опасно для сохранения тайны «русского козырька». Тревогу вызывало и недавнее явное присутствие каких-то посторонних гражданских в запретной зоне. Их обнаружил патруль, они быстро скрылись в чаще. «Наверняка русские днем и ночью ведут разведку этого участка. Или, может быть, это китайские партизаны стали поднимать головы?» – гадал Кейдзи и решил удвоить охрану объекта, которым очень дорожил как своим личным достижением.

Исчезновение ночью солдата постоянно будоражило мысли полковника. Неужели русским сдался? Тогда последствия могут быть непредсказуемые. Это может привести к обесцениванию староверческой карты, а ее разыгрывали все, особенно религиозные круги, небескорыстно шумящие на весь мир о нарушении прав верующих в СССР, подогреваемые своими фирмами правительства в Вашингтоне, Париже, Лондоне, Берлине… Азартная игра шла долго и после конфликта на КВЖД, когда закончи лось свободное переселение русских раскольников в Китай, тем более, что их основная масса так и застряла в этом пограничном с Россией государстве. Японские разведчики решили и эту массу озлобленных людей использовать как веский козырь в интересах Страны восходящего солнца и ее планах завоевания советского Дальнего Востока.