Тайна староверского золота

Глава XXXI

После разговора с женщинами генеральный прошел вместе с начальником прииска в его кабинет.

– Теперь доложи, Александр Михайлович, что это за неприязнь такая между Земнуховым и Павловой, что он не хочет ее заместителем быть?

Хитрый лис Механошин помялся:

– Лучше вам, Василий Васильевич, документы почитать. Сразу все ясно станет, сейчас вызову начальника по кадрам.

Явился бывший милиционер Коровкин, ныне кадровик и профорг. Когда он принес потрепанную папку, начальник при иска полистал содержащиеся в ней бумаги.

– Вот, Василий Васильевич, отсюда… – Александр Михайлович положил раскрытую папку перед генеральным.

Надев очки, Кузнецов склонился над пожелтевшими листами:

«Начальнику прииска «Победный» тов. Механошину А.М.

Направляем Вам полученные из Приморского управления КГБ документы.

Прошу разобраться по существу».

Далее следовала размашистая подпись. Заинтересовавшийся сразу таким посланием, генеральный хмыкнул и перевернул страницу.

На следующем листке была сопроводиловка из управления КГБ:

«Генеральному директору объединения «Крайзолото» тов. Кузнецову В.В.

Направляю на Ваше усмотрение письмо начальника участка Земнухова Ф.В.».

Тут же приложена записка знакомого Кузнецову полковника:

«Василий Васильевич! Объясните этому человеку, что КГБ такой ерундой не занимается».

Послание Земнухова, адресованное в краевое управление КГБ, гласило:

«В конце августа нынешнего года в период тайфуна линейный инженер Павлова поздно вечером добралась пешком до нашего участка. Ко мне в контору не пошла, а направилась в баню. Потом зашла ко мне в спальню (я уже задремал) и стала приставать ко мне для половой связи и насильно стаскивать с постели, предлагая в такой проливной дождь идти под раскидистую липу. Доказывала, что это самая подходящая погода для зачатия крепкого ребенка. В их староверском хуторе все, мол, так делали. Павлова говорила, что любит меня, и заставляла уйти от семьи. Я упорно сопротивлялся ее нахальству, упал с кровати на пол и сильно зашиб правое колено. Это насилие надо мной продолжалось около получаса. Я заметил отклонения в ее психике. Возможно, она больна. Кроме того, у нее подозрительное происхождение.

Воспитывалась у чужих людей, староверов. По слухам, отец ее – бывший царский офицер, а мать – китаянка. О чем и сообщаю.

Свои показания заверяю подписью.

Федор Васильевич Земнухов».

Знакомясь с доносом, Кузнецов все сильнее багровел.

– Подлец, да еще и дурак в придачу! – ударил кулаком по столу. – Такую чушь в органы направлять… Что, они этому красавчику охрану от баб поставят? – Генеральный зло взглянул на присутствующих и взъярился на Коровкина, который стоял перед ним навытяжку: – А ты, кадровик, зачем такую мерзость в деле сохраняешь? Хочешь, чтобы грязный поклеп честную женщину всю жизнь сопровождал? Не знаешь разве, милицейская душа твоя, что иная бумажка судьбу человека ломает?

К ужасу начальника отдела кадров, Кузнецов вырвал подшитые листки, изодрав их в мелкие клочья, бросил папку на стол в сторону перепуганного Коровкина:

– Иди! И больше такой ерундой не занимайся!

Посмеявшись над доносом, Кузнецов серьезно сказал:

– А теперь давай сюда этого ухажера.

Вошел Земнухов, повинуясь жесту главного, присел на краешек стула. Кузнецов молча, как бы заново оценивая, смотрел на смазливое лицо инженера. Потом сухо сказал:

– Я вот поинтересовался вашим конфликтом с Павловой. Некрасивая история… И хочу исправить свою ошибку. Я вам предлагал руководящую должность в Каргалях. Так вот, забудьте об этом. – Земнухов посерел лицом, а генеральный так же сухо продолжал: – На «Победном» остается только ликвидационная группа. На других предприятиях нашего объединения для вас свободных вакансий нет!

– Почему? Зачем так?… – залепетал ошарашенный таким крутым поворотом дела инженер.

– Потому что я прочитал твой грязный и лживый пасквиль, и не могу доверять ответственное дело такому непорядочному человеку, – жестко ответил Кузнецов и, не сумев подавить в себе неприязнь, холодно добавил: – Не мужик ты и не горняк, хоть и обзавелся дипломом! Больше я вас не задерживаю.

Земнухов поднялся и, уныло сутулясь, пошел к выходу, но вдруг остановился и громко заявил бесцветным голосом:

– Так она из староверов, а ими же всегда органы занимались! – И с тем покинул помещение.

– А ведь будет жаловаться, – заметил Механошин.

– Да пусть пишет в КГБ, тем более, что я сам из староверов, да еще из самых кондовых – уральских кержаков, – грустно про говорил Кузнецов. – Староверы – отличные хозяева и работники, а какие им испытания довелось перенести…

Василий Васильевич молча вспоминал свою давно умершую мать. Двадцать девятый год, год «великого перелома» перекорежил всю жизнь их семьи. Жестокое было время. Когда после «головокружения от успехов» кое-кого из середняков, попавших под железную метлу, стали возвращать в родные места, вернулся и отец, но хворый. Он вскоре умер, и опять все заботы о том, как прокормить большую семью, легли на плечи неутомимой женщины. Уже позже она говорила: «Хоть и бедность заедала, но дети радость несли, я чувствовала себя хозяйкой большой семьи. Радовалась: все растут, какая подмога будет!»

Выходя из конторы, генеральный на крыльце столкнулся с Дружининым.

– Арсений Митрофаныч! – генеральный обнял старого знакомого. – Крепка, крепка староверская порода… Все в доводочной над золотом колдуешь?

– Да какое колдовство… Крохи с Измайловского месторождения добираем, – усмехнулся Арсений.

– Пиши заявление на Каргалинский участок. Там в доводочной весело будет, – улыбнулся собеседнику Кузнецов.

– Правильно, что на Каргали твердой ногой решили встать. Но со своей должностью хочу расстаться. Стар становлюсь, затворничество режимное надоело. Хочу вернуться к отцовскому ремеслу – на новом участке пасечное хозяйство развернуть.

– А что, дело говоришь, – одобрил Кузнецов. – Тем более, начальник тебе хорошо знаком. О новом назначении Катерины слыхал? За такого кадра большое тебе спасибо. Отличный специалист! Ну будь здоров, старина, до встречи в Каргалях!

Дружинин посмотрел вслед генеральному и подумал: «Из наших, из староверов, а какой руководитель! Сумел выбраться из начетнических пут! А сколько талантов Россия потеряла, деля веру, отвергая таких, как тот же Кузнецов, как зауральский знаменитый полевод Терентий Мальцев, что гремит на всю страну небывалыми урожаями».