Тайна староверского золота

Глава VIII

Лесные бандиты еще в Китае через своих людей в окружении подрядчиков отслеживали группы уходящих через границу и устраивали засады на пути их вероятного движения. Хотя к этому времени основные шайки хунхузов уже были уничтожены, однако находилось еще немало тех, кто промышлял таежным грабежом. Это были настоящие вороны-падальщики, не брезгующие никакой наживой, убив корневщика, забиравшие его берестяные коробочки с жень-шенем. При встрече с ними несдобровать было и охотнику-промысловику – бандиты зарились на его ружье и даже на видавшую виды одежду. Особым фартом для себя эти последние хунхузы считали встречу с переносчиками золота, денег и спирта. Порой профессионалы охоты на людей отправлялись в тайгу просто в надежде на удачу, засев на замеченной тропе группой в два-три человека. Похоже, именно в поле зрения таких искателей легкой наживы и попал отряд Шена. После бесполезного сидения в зарослях у тропы Черный Линь, который на этот раз нацелился на заранее наме ченную добычу, поднял вверх руку и толкнул своего сообщника в бок:

– Слышишь треск?

– Да ну, – отмахнулся напарник. – Это козы на водопой пошли.

Стало опять тихо. Только совы с особым шумом темными тенями пролетели над деревьями. Уже не спалось.

– А знаешь, Цзинь, как мы золотоношу в этих местах два года назад пытались взять? – заговорил главарь, чтоб разогнать скуку. – Ночь, холод, дождь со снегом, он промок до нитки – и все равно по высотам скачет. И, главное, никого не опасаясь, идет смело, будто один в тайге. Видно, был уверен, что окрест нет людей, а, может, опаздывал и где-то на границе его клиенты с деньгами ждали. А мы от ключа – сразу за ним. Я в обход пошел. И только его окликнули, мол, остановись, мужик, как он, не оборачиваясь, неожиданно жахнул с двух стволов. Стрелял на звук, головы двум снес мгновенно. Хорошо, нас много было. Километров десять по завалам гнались. Казалось, всё, ушел – ан нет, опять треск сухостоя. Мы туда. Идем тихо, боимся, чтоб он не услышал нас и опять палить не стал. А он шагает, как лось, но на выстрел не подпускает. Мы вымотались, ходу прибавить сил нет, уже не рады, что ввязались, да жалко бросить прибыльное дело. Начали камни швырять, чтоб он по местам их падения стрелял, – авось боеприпасы кончатся. Так нет, ему живую мишень подавай, все видит как днем. Полбригады нашей завалил и через перевал перекинулся, а там на хайлорскую банду напоролся. Те из засады почти в упор его расстреливали, ранили. Он видит, что окружают, выхватывает нож и на ходу как полоснет по кожаному поясу – и все золотишко, с пуд, наверно, – ку-ку, в зарослях прошлогодней травы да в сугробе осталось… И, видать, уже без сознания, отстегивает пояс и в кедрач бросает, а сам с перевала по малиннику, как на санях, съехал. Прямо на обрыв угодил. Ребята обходом к нему, а он еще живой, пришел в себя, до конца отстреливался. Вроде уже умер, лежит, не шевелится, только пар от него идет. Хунхузы безбоязненно пододят, уже лицо видят, а он вскакивает и жиганом хлещет, еще нескольких завалил. А потом сам застрелился. Ну, человек… А хайлорские в тот же день, проходя по его следам, два самородка нашли, граммов по двести каждый, один, чуть поменьше, на банный обмылок похож, а второй – уж больно интересной формы, точь-в-точь белая панда из Пекинского зоопарка. Вот уж денежек мужики загребли! Всего лишь дырочку в слитке просверлили да на красивую цепочку повесили – и, пожалуйста, – медальон готов. Это тебе не в кузнице ковалось, это – подарок природы. Считается, что панда богатство и здоровье приносит. Кому же не захочется себе такой медальон на шею повесить!

Черный Линь хорошо знал, где сейчас находится волшебная панда. Когда после кровавой стычки с новыми хозяевами причудливого самородка тот достался ему, бандит недолго владел украшением: пришлось подарить его начальнику полиции, в очередной раз спасаясь от тюрьмы. Но рассказывать об этом спутнику он, естественно, не стал.

– Да, повезло им, не зря сидели на тропе, – завистливо вздохнул Цзинь.

– И еще нож хайлорцы нашли. Похоже, он еще с чжурчженьских времен сохранился. Сталь огня не боится, лезвие не тупится, точить не надо. Проволоку режет в палец толщиной, кости зверя кромсает. Небось, из поколения в поколение передавался… А о золотоноше говорили, что был он человеком хорошей души. Удачлив в охоте, помогал старым нанайцам. Вся нанайская округа знала и почитала его. На похороны много народа собралось, из большой деревни пригласили самую знаменитую шаманку Санти, – Черный Линь устал говорить и смолк.

Неожиданно со стороны ручья донесся необычный для таежной глуши звук (это Гао, набирая воду во флягу, уронил жестяную кружку на галечный берег).

– Люди! Люди совсем рядом, – встрепенулся напарник.

Главарь знаком приказал соблюдать тишину. Почти звериный инстинкт подсказал ему, что он рядом с целью. Сейчас важно установить, сколько находится поблизости людей, как вооружены, а то впросак попадешь. Но все уже стихло. Куда же делись неизвестные? Неужели вместо того, чтобы повернуть в нашу сторону, пошли на самые высоты перевала? Как бы это не муданьцзянские проводники. Они только так по ночам и ходят.

Черный Линь скрывал от напарника задание большого полицейского начальника, боясь раскрыть свою связь с властями перед другими лесными охотниками на людей. Тогда бы ему не поздоровилось.

– Дело к рассвету идет. Может быть, наконец-то повезет. Давай на перехват двинем. Как пить дать, золотишко переносят с Софийских ключей, они ведь недалеко. Весна теплая, видать, рано металл мыть начали. Вот тебе и первая удача: с пудик золота – и все лето в тайгу ходить не надо.

Бандиты торопливо разложили по тайникам теплую одежду, запас продуктов, проверили оружие и двинулись в сторону ключа, но не смогли быстро преодолеть завалы, только потеряли время и, раздраженные, вернулись назад.

– Почти сутки просидели – и все впустую! Даже зверь здесь не пройдет! – размахивал руками Цзинь. – Здесь мертвая зона, русских не бывает тут, мы здесь хозяева. Такие дороги выбирают самые опытные ходоки, которые несут большие ценности: или золото, или меха. Идут налегке и быстро. Путь определяют только по звездам.

Но Черный Линь не был бы хунхузом с такой громкой кличкой, если бы легко отказался от своего. Он убежденно сказал:

– Не все потеряно. Быстро в обход – и прямо к реке спустимся! Они сейчас спешат до рассвета перейти реку вброд. Тут-то мы их и заловим!

Подошли к ручью, обогнув завалы. Вот и и река в распадке – как на ладони, только еще светлым туманом накрыта.

– Неужели так быстро вброд реку перешли? – стоя на скалах, размышлял Линь. – Нет-нет, опытный проводник ни за что не будет в реку заходить ночью, когда люди устали и силы у них на исходе.

Главарь, как и другие лихие люди, занимаясь в дебрях кровавым промыслом, хорошо знал древнюю науку и привычки таежных несунов, не одну душу загубил на тайных тропах. Хотя были в их числе и такие, что и поживиться-то было нечем. Один старенький дробовичок, мука в вещмешке – вот и все ценности. Человека голод гнал в лес да надежда зверя подстрелить.

Видимость терялась, вершины сопок закрылись туманным пологом. Потянуло резким холодом. Мелко дрожа от озноба, Линь и его подручный спустились вниз.

Хотя уже стало совсем светло, хунхузы не могли как следует рассмотреть распадок: мешал кустарник. Пытались наблюдать с высокой осины, но и с нее не было широкого обзора. Зато увидели впереди большой валун. Лучшего места, пожалуй, не найти. Быстро добежав до огромного, обточенного временем обломка скалы, Черный Линь ловко взобрался на него и не успел еще выпрямиться во весь рост, как сразу увидел чуть ниже, почти рядом, в кустарнике, темные пятна двух человеческих фигур. Внимательно всмотревшись, хунхуз различил спящего взрослого китайца и подростка, забывшегося во сне. «Да их всего двое – легкая добыча! А где же баба?» – пронеслось у него в голове. Главарь сделал знак отставшему сообщнику – поднял вверх скрещенные руки, что означало: будь осторожен, жертва рядом.

Шен сквозь сон вдруг почувствовал тревогу и быстро открыл глаза. Но было поздно: два человека с наганами в руках стояли над ним. Один пинком откинул в сторону берданку.

– А ведь это старый знакомый, знаменитый проводник Шен из Дун-И, он зря не ходит, – насмешливо проговорил Черный Линь. – Попался, как жалкий теленок. Ай-ай-ай! Мы вас еще ночью обнаружили. Тихо вы шли, как козы, копытце в копытце, башмаки ставили. Только, когда воду набираешь, не надо посудой греметь. Зачем же ты на мою тропу полез? Я здесь хозяин.

Старый проводник уже понял: перед ним Черный Линь! От него пощады не жди, живым не оставит… Только бы остальные члены группы не выдали своего присутствия. А мне и Гао пришла пора проститься с жизнью. Жаль мальчика…».

За свою под шестой десяток лет жизнь, за десятилетия хождения по тайге старый проводник уже много раз мог встретить смерть. Он это хорошо сознавал и был готов к последнему испытанию. Но теперь ему почему-то очень захотелось жить, смотреть, как взрослеет сын, каждый день общаться с родными и соседями, ощущать пряные запахи родной деревни. Жаль прощаться и с тайгой, с ее непомерными тяготами для человека и такой привычной красотой. Черный Линь живым никого не отпускал. И надо же было случиться так, что их тропы пересеклись! Все это в одно мгновенье пронеслось в голове Шена.

– Где эта проклятая баба? – угрожающе размахивая наганом перед лицом проводника, заорал Линь. – Я сейчас же повешу ее на осиновом суку. В каком вещмешке ты ее прячешь? – подсев к Шену, хунхуз приставил ствол к его виску.

Напарник Линя оторопело молчал, ничего не понимая. Шли по делу, а тот толкует о какой-то бабе. Откуда она может взяться? И зачем ей здесь быть? А может, Линь что-то перепутал, надо же к чему-то придраться?

Неожиданно позади бандитов, из-за куста густого цветущего кустарника, появилась китаянка с распущенными черными, длинными, почти ниже колен, волосами, босиком, с револьвером в руке. Бесшумно приблизившись, она с силой ударила тяжелой рукояткой оружия сидящего на корточках Линя по спине. Тот от боли и перепуга выпустил из рук наган и упал.

– Лежать! Ни с места! К оружию не прикасаться! – властно скомандовала женщина и, изогнувшись, метко выстрелила во второго бандита, который отступал, пытаясь ускользнуть от страшного зрелища. Напарник Линя, захрипев, рухнул на вещмешок Гао.

– Так это вы ищете осиновый сук, чтобы повесить меня? Ну и где же он? А может, еще не вырос? А где твоя веревка? – тихо промолвила китаянка. Дуло ствола было направлено в голову хунхуза. – Кто дал тебе задание искать меня? Кому я потребовалась? Японцам? Отвечай! – резко спросила она.

– Большой полицейский начальник, – осевшим от страха голосом прохрипел перепуганный бандит, поняв, что сам попал в засаду, из которой живым уже не уйти.

Китаянка выстрелила в трясущегося Линя. Грузное тело хунхуза скатилось в кустарник. Не говоря больше ни слова, женщина так же тихо, задом, держа оружие наизготовку, удалилась и через мгновенье исчезла в зарослях.

Проводник, уже простившийся с этим миром, ошалело озирался, все еще не веря в свое спасение. Сын рядом, живой, даже не плачет. Он сам тоже невредим, а бандиты, бездыханные, валяются рядом. Как страшно все это началось и, к счастью, удачно закончилось…

Стало тихо. В воздухе плавал тухловатый запах порохового дыма. В центре поляны на окровавленной траве валялся труп недавнего грозы всех таежных людей, беспощадного хунхуза, о котором рассказывали страшные легенды. Вот и отгулял свое по лесным тропам Черный Линь, вдосталь пограбивший и поубивавший. Второй бандит, отправленный на тот свет метким выстрелом китаянки, Шену не был знаком. Да разве узнаешь всех лихих людей, что ведут смертный промысел в тайге.

Чуть прошло ошеломление, на проводника обрушилось тяжкое чувство вины, не оставляя и теперь, когда небольшой отряд, спешно снявшись с места трагедии, быстро шел на восток. «Как я смел так крепко заснуть, – ругал себя удрученный Шен. – Ведь мог погубить всю группу!» Он хотел поблагодарить спутницу за спасение, но та, всем видом давая понять, что не желает вступать в объяснения, стремительно шагала, не обращая внимания на заискивающие взгляды старого китайца.

«Смелая и гордая, – думал Шен, поглядывая на хрупкую фигурку. – Я-то подумал, когда бандиты попадали, что это их сообщники из засады стреляли в меня, а попали в своих. Ведь в спешке и такое бывает. А, оказывается, это женщина на помощь пришла. Здорово стреляет. Кто ж она такая? Не зря подрядчик перед переходом границы, кивнув в сторону пришедшей в последний момент спутницы, постучал пальцем по лбу. Хитрый Ван всегда знает, кого через границу направляет. Спасибо ему, на этот раз дал всем нам спасительницу». В первую ночь после переброски через границу проводник был уверен, что незнаком ка скоро отколется от группы. Оценивая поведение остальных членов своего отряда в происшедшем, Шен про себя усмехнулся: «Ну, ясное дело, перетрусили. Притаились, как зайцы, в зарослях. Даже когда хунхузы были убиты, с высотки не спустились». Китаец хорошо понимал русскую речь, но почти всегда скрывал свое знание от тех, кого водил по тайге. Из скупых разговоров он еще раз убедился, что не ошибся в своем первоначальном определении этих людей.

«Женихи», понятное дело, в тайге новички, всякого треска боятся. Сова с шумом пролетит над головой – они от страха камнем падают на землю да еще и сразу креститься начинают, одно и то же слово по нескольку раз повторяют. А вот двое других, что уже в зрелых годах, чувствуется – отпетые волки. Куда они запропастились, когда хунхузы напали? Неужели убежали?

А большой хунхуз охотился все-таки на нашу незнакомку. Откуда он узнал, что она с нами? Не иначе, как он с японской разведкой связан, а, возможно, и Ван тоже».

Думал Шен нелегкую думу, прокручивал в мозгу только что свершившееся, а сам и о деле не забывал. Пора быстро уходить: у Линя могут быть помощники. Окинув взглядом собравшуюся молчаливую группу, проводник указал камышовой палочкой на далекий перевал. Отряд, вопреки таежным правилам, пошел средь бела дня – подальше от возможной опасности.

Мучила мысль о том, что бандитам заранее было известно о его группе. Возможно, члены шайки Линя поджидают их у тайника с продуктами, зная, что Шен обязательно приведет туда отряд. «Сколько по тайге ни ходи, а русским все равно хлебушка захочется. Это мы, бывалые ходоки, можем на лесной пище продержаться, а им без муки не потянуть на крутых перевалах. Вот тогда-то голой рукой отряд положить можно. Значит, надо идти быстрей, возможна погоня. А если еще преследователи наткнутся на убитых, так и совсем озвереют. Надо уйти в сторону этой же ночью, сменить тропу – в этом спасение», – думал про себя китаец. Перед глазами встал образ отца – профессионально го проводника, который всегда ему и старшему сыну перед уходом в тайгу наказывал:

– У проводников нет писаных правил, но есть общие требования, проверенные жизнью. Если начинаешь поход ночью, думай о безопасном дневном привале. Спасая людей, веди их в такие глухие заросли, чтобы ни у кого даже в мыслях не возникло, что там можно пройти. Не возвращайся живым в свой дом, если потерял группу. Ты должен погибнуть вместе с другими. Остерегайся чужих троп, это ведет к гибели подопечных и твоей собственной: хозяин будет стрелять наповал без предупреждения. Знай три путеводителя: звезды, таежные камни и засечки на деревьях. Ты и нарезной ремень в тайге неразделимы. Только он укажет тебе путь спасения от неминуемой катастрофы.

Китаец снял пояс и стал медленно водить пальцами по нарезкам. «Куда идти? – тревожно задавал он себе вопрос. – В сторону железной дороги – опасно. Придется делать крюк, чтобы добраться до тайника с продуктами». Шен еще какое-то время всматривался в обратную сторону, присел, опираясь на худенькое плечо сына. Взяв в руки берданку, тут же положил ее, только с другой стороны. Снова вытянул из карманчика фуфайки лен точки еще влажной коры, ногтем заскорузлого указательного пальца нацарапал на одной из них две кривые вдавленные линии. Это значило – гиблое место пройдено, убиты два хунхуза, Черный Линь мертв, тропа разгадана, надо срочно менять маршрут, искать другой схорон с продуктами. Иначе отряд может быть вмиг уничтожен.

«Пойдем к прощальному камню, оттуда можно на безопасную тропу выбраться», – подумал он. Ленточки сунул не в карман, как обычно, а за голенище, рядом с курительной трубкой. «Беда, что мука и соль заканчиваются, для русских это особенно ощутимо. А как хорошо все получалось, почти половину маршрута прошли, еще один бросок – и тайник с продуктами рядом. А сейчас все сложнее складывается, хотя и на этом направлении заказчик гарантировал запасы. Главное – найти мерный камень. Но сделана ли там отметка на кедраче и есть ли продукты?» – проводник лег на спину, закрыв глаза головной повязкой. Ему даже не верилось, что каким-то чудом им удалось спастись. Он еще долго не мог заснуть, ожидая ночи…