Тайна староверского золота

Глава XXVIII

…Приближался час «Ч».

Незадолго до него командир вызвал к себе разведчиков.

– Вам предстоит особое задание. Не вступая в бой на подступах к заставе, сверху, через вершину сопки пробраться к штабному бункеру, окружить его и быстро захватить, – объяснил капитан Кирюхин.

– Давно эта поганая застава как кость в горле завязла, – сказал один из ребят. – Спрятались, черти, за болотом и думают, что к ним не доберемся.

– И как только им позволили столько времени сидеть на этом бугорке Российской земли!

Арсений волновался: как сложится сегодняшний ночной бой, надо думать, тяжелым будет. Уже немало хлебнувший пограничной службы, он знал, что у каждого солдата за оживленным обсуждением боевого задания скрывается такое же, как у него, тревожное чувство. Бой есть бой.

– Что, земеля, задумался? – тронул его за плечо корешок Володя Кондратьев, с которым не раз ходили в разведку и как-то, захватив здоровенного языка, Дружинин заставил его нести на своих могучих плечах тяжко раненного друга.

– А чего тут голову забивать, – усмехнулся Арсений. – война – она всякие неожиданности несет, мы-то с тобой их ого сколько повидали.

Он вспомнил, как совсем зеленым парнем пришел четыре года назад к городским начальникам с просьбой отправить его воевать. На фронт не попал, но разве здесь, на границе, знал он мирную, спокойную жизнь, привычную по родному хутору? И не за одну дисциплину и добросовестность награжден Дружинин орденом Красного Знамени и медалью «За отвагу». Попади он после учебки на заставу, может, и меньше привелось бы рисковать. Но его направили в маневренную группу, используемую как резерв и постоянно бросаемую туда, где требовалось дать серьезный отпор японцам, сорвать их очередную провокацию, а сколько их было, сколько дней и ночей провели пограничники в сырых окопах – уже и не пересчитаешь.

Находясь в подчинении у такого стоящего человека и смелого командира, как Кирюхин, много насмотрелся, многому научился. Службой, привыкнув с детства к послушанию старшим, к строгим порядкам в семье и в общине, к каждодневному труду, вообще не тяготился. Товарищи по оружию считали его, несмотря на некоторую сдержанность характера, надежным человеком, уважали. Никто не попрекал староверством. Об этом как-то вообще не говорили: в их группе, кроме православных русских и украинцев, были татары, башкиры, буряты у всех своя вера, а большинство вообще не признает никаких богов. И ничего, живут дружно, делают общее дело – Родину от супостата защищают.

– Помните, мужики, самурай смел и нагл, пока не чувствует отпора, – говорил погранцам Кирюхин, – а покажи ему силу – и вмиг побежит…

Бойцы маневренной группы, пользуясь темнотой, с двух сторон охватили мрачную заставу, прозванную «Змеиным гнездом». Они уже готовы были перекрыть идущее к объекту шоссе, когда вдали появился слабый проблеск маскировочных фар.

– Машину пропустить, – скомандовал Кирюхин. Отделение залегло вблизи кювета. Мимо на большой скорости пролетел легковой, явно штабной автомобиль. «Какой-то крупный зверь в западню торопится», – отметил про себя командир и приказал готовиться к атаке.

Полковник Кейдзи, в обычном для него штатском, очень элегантном, но сегодня помятом костюме, облегченно вздохнул: ему удалось, наконец, пробиться к своему центру под кодовым названием «Санаторий». Он, застигнутый началом военных действий на советско-маньчжурской границе, долго плутал на своей машине по разным дорогам. Наступающие русские перепутали все его планы. Где-то части Квантунской армии еще сражались, другие уже сдавались, третьи находились в безнадежном положении. Мощь трех советских фронтов была столь очевидна, что его, кадрового разведчика, не надо было убеждать в неминуемом крахе. Он много лет работал, чтобы нарастить силы японской армии в Китае, чтобы подготовить ее к великому сибирскому походу, дать ей в руки самую точную информацию о Красной Армии. И вот все летит к черту. Закончить жизнь благородно-самурайским харакири? Нет, он еще может понадобиться, послужить Стране восходящего солнца. Вырваться бы только от русских. Все на свете меняется, и единство союзников не вечно. Пока же надо замести следы. Нельзя Советам оставлять «Санаторий», а вместе с ним компрометирующие материалы на себя.

Вызвать в свой кабинет офицеров, Кейдзи уже не смог: связь оказалась нарушенной. Полковник швырнул ставшую бесполезной трубку и трясущимися руками сгреб секретные документы.

– Без промедления уничтожить все оборудование центра! Журналы прослушек, коды, карты, картотеки – сжечь! – крутилось у него в голове.

Открыл стальную дверку сейфа, спрятанного под дубовой панелью, стал выбрасывать документы на пол. Но что это? В руках разведчика оказалась толстая пачка фотографий. Когда-то их собирали для него по многим редакциям и делали специальные фотомастера. В каждом кадре – изображение очень основательных серьезных мужиков с бородами. Какой мощный человеческий материал! Старообрядцы. Это о них он рассказывал несколько лет назад своему немецкому коллеге, скептически относящемуся к использованию в работе белоэмигрантских организаций. Увы, эксперимент, как и многие другие проекты, провалился: сторонники древней христианской веры не поддержали созданный японской разведкой и засланный в тайгу отряд Сереброва. Они просто покинули свои селения и ушли. Разведчик швырнул пачку, и фотокарточки веером усеяли пестрый ковер. Вдруг через толстые стены бункера до Кейдзи донеслись звуки каких-то разрывов. Вбежал начальник центра:

– Господин полковник, все люди центра арестованы русскими солдатами. Мы окружены. Русские кричат: «Сдавайтесь!» Охранная рота разоружена, Их взяли сонными, они продолжают лежать в постелях под прицелом советских пограничников…

Кейдзи молчал, словно впал в столбняк, потом неожиданно заорал на офицера:

– Так жгите документы, пока мы еще здесь находимся! – И, словно подавая пример, полковник стал поджигать бумаги. Пепел спускал в большую напольную вазу. До него доносились звуки разворачивающегося боя, но он не вслушивался, занимаясь методическим уничтожением того, что было итогом многих лет его жизни.

Внизу у казармы завязалась ожесточенная схватка. Из узких окон приземистого здания неотрывно били два пулемета. Пограничники залегли. Группа же, в которой был Дружинин, быстро скатилась с сопки. После нескольких гранатных разрывов смолкли пулеметы в казарме.

…Дверь кабинета с грохотом распахнулась. В потолок ударила автоматная очередь. Кейдзи поднял вверх руки. Кто же пленил его? В зияющем черном проеме стоял крепкий солдат с зелеными погонами. Позади него – молодой китаец с красной повязкой на рукаве, представитель народно-освободительных сил Китая. Их взгляды скрестились – китайца полковник опасался куда больше, чем русского. После всего, что натворили здесь воины Ямато, сдаваться для него безопаснее было Советам. Кейдзи внимательнее вгляделся в лицо своего пленителя. Полковнику показалось, что он когда-то и где-то уже видел этого русского. Опустив глаза, разведчик заметил у своих ног десятки карточек с изображением могучих мужиков. Парень чем-то очень напоминал их – та же сила, широкий разворот плеч, та же серьезность взгляда. «Несомненно, один и тот же тип, – мелькнуло в голове Кейдзи, – только бороды не хватает».

– Дружинин, что там у тебя? – раздался начальственный голос из соседнего помещения.

– Взяли в плен какого-то штатского господина. В секретном шкафу рылся да бумаги жег, – отрапортовал Арсений. – Захвачено более ста солдат во главе с матерым разведчиком, аппарат подслушки и другое шпионское оборудование, а также картотека, заведенная на староверов северного Приморья, и прочие секретные документы особой важности.

Так и стоит эта японская казарма с двухметровыми стенами на российской территории в черте золотого месторождения между Камень-Рыболовом и Пограничным.

В туманные дни она исчезет, а потом опять появляется среди болот и обильной лесной растительности, как и раньше. Здесь не живут люди, не гнездятся птицы, царит мертвая тишина, которую изредка нарушают жалобным писком летучие мыши, да змеи падают с потолка и стен этого мрачного военного сооружения.