Вдова Клико. Первая леди шампанского

14 Любовь творит чудеса, а деньги скрепляют брак

Пока Ментина хватает все, куда только дотягиваются ее маленькие ручки, у меня не очень получается учиться виноделию. Я договорилась с вдовой Демер, что, пока Ментина спит, мы встретимся в пещере, где стоят бочки, и она научит меня смешивать вино. Но когда я выхожу из дома, появляется карета маман. Лакей помогает Клементине и маман сойти на землю, а Жан-Батист выскакивает с другой стороны.

– Зайка моя, гляди-ка, что с тобой сделала жизнь на природе. – Его пальцы подхватывают мои золотисто-рыжие кудри, и они трепещут на ветру словно флаг. – Солнце поцеловало твои волосы, украсило розами щеки и искрится в глазах. – Он обнимает меня, и его неукротимая энергия наполняет меня весельем.

Сестра Клементина наклоняется и целует меня в щеку. Она такая высокая, стройная и красивая, но все-таки по-прежнему невинная шестнадцатилетняя девушка.

Маман пытается извлечь из кареты свою огромную шляпу, сплошь покрытую павлиньими перьями. Cуетится, ворчит, а перья падают на землю, словно при линьке. Удивительно, как маман еще не закурлыкала и не взлетела на насест.

Два лакея выгружают из задней части кареты коробки и корзины.

– Что все это значит? – спрашиваю я у нее, когда она касается пальцем своей щеки, показывая, куда ее целовать, и с гримасой глядит на мою крестьянскую одежду – блузу и юбку. Я не могу даже утверждать, что они чистые, потому что оделась для занятий в пещере.

– Если ты настаиваешь на том, что будешь жить как деревенская простушка, еще не значит, что моей внучке нужно жить так же, – объявляет она и поворачивается к лакею. – Неси все в детскую. – Она ведет его в дом, а мы следуем за ней.

Я поднимаю палец.

– Ментина спит. – Но дочка уже издает восторженный писк.

– Меме, ты приехала! – Ментина называет ее так по настоянию самой маман, не желающей стареть и стать бабушкой.

– Мне не терпится увидеть Ментину в наряде Малышки Бо-Пип! – В детскую влетает Клементина.

Жан-Батист кривляется и встает в нелепую позу; в ярко-розовых панталонах и сюртуке он и сам похож на Бо-Бип.

– Ментине с ее зелеными глазками больше пойдет платье Марии-Антуанетты, – говорит он.

– Так ты на их стороне? – спрашиваю я.

– Пожалуй, немножко. – Он оттопыривает мизинцы с ярко-розовыми ногтями. – Маман уверена, что у Ментины нет никаких приличных нарядов, которые она могла бы надеть для поездки в гости.

– Деревенской простушке следовало бы обидеться, – говорю я. – Но Ментина любит внимание и ей не хватает его. Особенно после отъезда Франсуа.

– Как у него дела?

У меня сжимается от боли сердце. Франсуа. Его письма пахнут до небес отчаяньем и одиночеством. Ему слишком тяжело. Я жалею, что отпустила его.

– Трудно продавать вино, когда Европа так обеднела после всех войн. – Сложив вязаное крючком шерстяное одеяло, я кладу его в корзину рядом с Жаном-Батистом.

– Ты увлеклась вязанием? – Он гладит пальцами одеяло. – Ох, зайка моя. Ты совсем одичала.

Я морщу нос.

– Мать Франсуа начала вязать одеяла, когда родилась Ментина, и у меня не хватило духа ее остановить. Я раздаю их нашим сборщикам винограда. – Мания заставляет Катрин-Франсуа вязать день и ночь; она уже до крови стерла себе пальцы вязальными спицами.

– Но я хотя бы могу надеяться, что у тебя тут водится шампанское? – Жан-Батист показывает на дверь кухни.

– Не рановато? – смеюсь я. – Еще нет и полудня.

– Но у меня есть новость на заглавную букву «Н». – Он выпячивает губы. – И нам определенно понадобится шампанское, когда ты услышишь ее. – Заглянув в треснутое зеркало, он разделяет длинными розовыми ногтями слипшиеся от угольной краски ресницы.

– Что ж, выкладывай. – Я приношу с ледника бутылку шампанского «Клико и Сын» и с громким хлопком выбиваю пробку. Шампанское льется на стол.

– Слишком много пены, – недовольно бормочу я и делаю глоток из тастевина. Вялые пузырьки ложатся мне на язык, потому что потеряли заряд при взрыве пробки.

– Чем больше пены, тем лучше. – Жан-Батист наливает шипучую жидкость в наши бокалы. – Не говори мне, зайка, что ты стала винным снобом. – Он чокается со мной, и мы пьем.

– Так что же мы празднуем? – На дне бокала я отмечаю хлебный запах дрожжей.

– Я помолвлен! – Он наливает нам по новой.

– Ты разбиваешь мне уши. – Любимое выражение бабушки о неудачных шутках. – На ком же ты женишься?

– А-а, это сюрприз. – Он опрокидывает в рот содержимое бокала и наливает себе еще. – На Терезе Бланкеншип.

Шампанское выливается из моего рта.

– На сестре твоего бойфренда?

– Она беременна и не может выйти за отца ребенка, поскольку тот уже женат. – С озорной усмешкой он ставит бутылку в ведро со льдом. – Отец лишит ее наследства, если узнает правду. – Мой брат изящно взмахивает руками. – Жан-Батист спешит на помощь.

– Ой, братец, во что ты влезаешь?

– Я буду управлять прядильной фабрикой ее отца. – Он глядит в пустой бокал. – Маман скачет от радости, еще бы – ее единственный сын так удачно женится. – Золотые волосы падают ему на лицо, словно театральный занавес после финального акта.

Мой первый союзник в этом мире, в который мы с ним никогда не вписывались. Но мы жили в собственном и плевали на это. Я берусь за такой знакомый и любимый раздвоенный подбородок.

– Может, не надо, а? Тебе будет очень тяжело.

– А что, у меня есть выбор? Ты сама предостерегала меня о том, что ждет таких мужчин, как я. Что меня повесят.

– Ты сказал Терезе правду?

Брат вскакивает со стула и нервно прыгает на цыпочках.

– Тереза готова ради брата на что угодно. Да и у нее самой есть закидоны, так что наш брак выгоден нам обоим.

– Когда свадьба? – Нехорошо, что мой брат будет вынужден жить во лжи, но это может спасти ему жизнь.

– Ее отец хочет, чтобы наша свадьба была на их плантации на Мартинике, – говорит Жан-Батист. – Эбер будет у нас шафером.

Маман и Клементина выводят Ментину за ручки из детской. На дочке наряд Бо-Бип – панталоны, юбочка с кринолином, кружевной чепец.

– Мамочка, тетя Клементина повезет меня знакомиться с ее сыном.

– У твоей тети нет сына, глупенькая. – Я щекочу ее.

– Скоро будет, – спокойно говорит Клементина.

– Клементина в следующем месяце выходит замуж, – объявляет маман. – Барон Баррашен вдовец, его сыну нужна мать.

Я не могу прогнать с лица ироничную улыбку.

– Клементине шестнадцать лет, маман. Дайте ей побыть еще немного ребенком, прежде чем она станет матерью.

Жан-Батист воздевает руки к небесам.

– Слава богине Свободы! Маман наконец-то просватала всех детей.

– Клементина будет самой знатной женщиной в Шампани. – Маман обмахивается своим павлиньим веером.

– Это самая отвратительная причина для замужества, – говорю я. Красивое личико моей сестры морщится, и я понимаю, что совершила бестактность. – Клементина, прости, я сказала глупость.

– Не завидуй сестре, Барб-Николь. У тебя был шанс выйти за Сюйона. – Маман взмахивает рукой. – Новый дом Клементины занимает целый квартал на Ивовой улице. Великолепный дворец, роскошные картины, скульптуры и дорогая мебель. По сравнению с этим Отель Понсарден просто сарай. – Она ласково поправляет длинные локоны дочери. – Моей дорогой девочке не придется никогда даже пальцем шевелить.

Большие часы бьют одиннадцать раз.

– Боже мой! – говорит маман. – Мы опаздываем к барону на второй завтрак. – Она тычет веером в сына. – Жан-Батист, возьми сумочку с вещами Ментины.

– С превеликим удовольствием. – Жан-Батист пробегает по комнате как дрессированный пудель и делает пируэт.

– Веди себя хорошо. – Маман шлепает его веером. – Клементина, отведи Ментину в карету.

От злости у меня закладывает уши.

– Не спеши, Ментина. – Я беру дочку за плечо. – Ты ведь хотела сегодня пойти со мной в пещеры.

Ментина вырывается и бежит к маман.

– Отпусти меня с Меме.

Мне обидно, что она выбрала маман, а не меня, но что тут удивительного? У маман гости, наряды, подарки, а я могу только лазить по пещерам.

Я наклоняюсь и завязываю бантик на ее чепчике.

– В воскресенье я приеду за тобой в Реймс.

– Поехали, пора. – Маман машет рукой, и они втроем уходят.

Жан-Батист появляется из детской, на его руке висит саквояж Ментины.

– Поедем с нами, Барб-Николь. – Он закручивает мои волосы в шиньон без шпилек. – Тебе нужна какая-то одежда для встречи с бароном.

Я трясу головой, и волосы падают на плечи.

– Сегодня я научусь смешивать вино.

– Визит к барону ты променяешь на подвальных крыс? – Он дергает меня за нос, и я киваю. – Тогда тебе нужно стать лучшей подвальной крысой в Шампани.

– Поцелуй за меня свою невесту. – Я провожаю его. – Или, пожалуй, своего шафера?

– Меня устраивают оба варианта, как ты понимаешь. – Он лукаво подмигивает и залезает в карету.

Я мысленно молюсь, чтобы ему помог этот фиктивный брак. Карета трогается с места. Я машу вслед моим родным и думаю о том, что мне следовало бы поехать с ними. Но у меня разорвется сердце, когда я буду глядеть, как мою маленькую сестру продают барону.

Когда карета скрывается за холмом, я думаю о Франсуа. В моем сердце пустота. Смертельная пустота. Я плетусь на холм к вдове Демер в надежде, что ее урок отвлечет меня от невеселых мыслей.