Возвращение Дикой Розы

ГЛАВА 33

Эвелина Пачеко де Герра, совершающая вместе со своим мужем Хоакином свадебную поездку по Европе прибыла во Флоренцию. Молодожены остановились в одном из лучших отелей города, окна которого выходили на набережную реки Арно, откуда легко можно было дойти до центральной, исторической части города. Номер гостиницы, которую занимали супруги Герра, сочетал в себе роскошь старинных интерьеров и вполне современные удобства, достигнутые цивилизацией.

Эвелина сидела в кресле и рассеянно листала путеводитель по Флоренции. На два часа дня у них была назначена экскурсия с гидом, говорящим по-испански. Это требование стало непременным во время их поездки, так как . муж Эвелины Хоакин не говорил ни на одном языке, кроме своего родного. У Эвелины, которая свободно говорила по-английски и по-итальянски и понимала французский, этот факт вызывал чувство презрительного превосходства.

Впрочем, нетрудно было ощущать свое превосходство рядом с Хоакином Геррой. Раньше Эвелине никогда не приходилось проводить с ним долгое время, и, надо сказать, это стало для молодой супруги суровым испытанием.

Правда, пылкость чувств Хоакина ничуть не остыла. Иногда ей даже хотелось, чтобы он был менее пылким. Он по-прежнему считал Эвелину прекраснейшей женщиной на свете, а себя самого счастливчиком. Хоакин не жалел денег на рестораны и охотно заходил с Эвелиной в ювелирные магазины. Но вот заставить его провести больше тридцати минут в картинной галерее оказалось гораздо более трудной задачей.

Эвелине, которая с детства интересовалась историей искусства, хотелось использовать возможность, чтобы посмотреть всемирно известные памятники архитектуры и живописи, которые столетиями привлекают к себе внимание туристов. Она заказывала экскурсии с гидами и в каждом новом городе надеялась, что сможет получить ничем не омраченное удовольствие от знакомства с местными достопримечательностями.

Однако Хоакин Герра, согласившись на экскурсию, минут через двадцать обычно начинал зевать, отходить в сторону, предлагать зайти в какой-нибудь магазин и в конце концов заявлял очередному гиду, что умирает от жажды и хотел бы зайти куда-нибудь посидеть и выпить стаканчик. Если Эвелине не удавалось в корне пресечь эту идею, пребывание в каком-нибудь кафе или в баре растягивалось настолько, что истекало время, отведенное на экскурсию, и гид с сожалением объявлял, что должен спешить на следующую. Если же Эвелине удавалось настоять на своем, Хоакин начинал плестись так медленно и изображать такую усталость, что им редко когда удавалось пройти до конца намеченный маршрут.

Но это было не единственной жалобой Эвелины. Уже в первые дни после свадьбы она выяснила, что не может рассчитывать на хотя бы какие-то интеллектуальные разговоры со своим супругом. Интересы Хоакина были очень ограничены, и, помимо ресторанов и самых простых развлечений, он интересовался только бизнесом как средством приумножения богатства. Эвелину радовал тот факт, что ее муж печется о благосостоянии семьи, но ограничить этим все свои помыслы она не могла.

По этим причинам долгожданное свадебное путешествие доставляло Эвелине Пачеко гораздо меньше удовольствия, чем то, на что она рассчитывала.

Из смежной комнаты вышел Хоакин, подошел к Эвелине и обнял ее.

— Дорогая, ты изумительно выглядишь. Может быть, не пойдем на экскурсию, а останемся здесь и отдохнем как следует?

Эвелина подавила свое готовое вырваться раздражение:

— Нет, дорогой, мне очень хочется осмотреть галерею Уфицци и площадь Синьории. Без гида мы сами столько не увидим.

— Будь по-твоему, — вздохнул Хоакин. — Пойдем тогда к назначенному месту и перекусим немного до начала экскурсии. Портье рассказал мне, что там есть хороший ресторанчик.

— Ладно, сказала Эвелина. — Только недолго. Я не хочу опаздывать.

Поблизости от площади Синьории находился небольшой, но модный и довольно дорогой ресторан, куда Хоакин привел Эвелину. В том же помещении находился бар, у стойки которого сидели и стояли несколько человек.

Хоакин сразу направился к бару и сказал:

— Дорогая, я возьму себе аперитив. А ты хочешь?

Эвелина хотела было отказаться, но потом махнула рукой и согласилась. Пока она не спеша потягивала через трубочку свой коктейль, ее муж разговорился с грузным мужчиной лет сорока с лишним, который сидел рядом, потягивая бренди.

Когда Хоакин представился и сообщил, каким бизнесом занимается, незнакомец оживился.

— Луиджи Роскари, к вашим услугам. Виконт Луиджи Роскари.

Услышав эти слова, Эвелина невольно повернула голову в сторону незнакомца. Вид у него был отнюдь не аристократический.

— Виконт? Как интересно — воскликнул Хоакин. — Все-таки вы, итальянцы, молодцы. Мне жаль, что в Аргентине отменили титулы.

— Да, это так, — подтвердил Луиджи. — Наша семья графов Роскари поселилась в этих краях в незапамятные времена. Наш фамильный замок Кампофьоре включен во все путеводители.

— Замок Кампофьоре! Как интересно! — воскликнула Эвелина.

— Виконт, познакомьтесь, пожалуйста, с моей женой. Сеньора Эвелина Пачеко де Герра, — представил ее Хоакин.

— Рада познакомиться, — начала Эвелина. — Я действительно интересуюсь историей и культурой Италии. Так, значит, вы владелец замка Кампофьоре или может быть, ваш отец?

— Мой дядя, — коротко ответил Луиджи и почему-то нахмурился. — Мой дядя граф Максимилиано де Роскари. А я его ближайший родственник.

— Как здорово, — сказала Эвелина. — Виконт, а нельзя ли попросить у вас разрешения осмотреть замок?

— С удовольствием, — начал Луиджи, который решил, что ему не помешает завести дружеские отношения с богатым аргентинским фабрикантом. — Сеньор и сеньора Герра, вы можете выбрать для своего посещения любой удобный для вас день. Только потрудитесь известить меня о вашем приезде вот по этому телефону. — И он протянул свою визитную карточку.

Хоакин полез в карман за своими визитными карточками, а Эвелина в это время отыскала в путеводителе фотографию замка Кампофьоре и размышляла о том, какой из многочисленных нарядов, закупленных для свадебного путешествия, будет лучше всего смотреться в старинном замке.

Внезапно лицо Луиджи вытянулось, Эвелине послышалось, что он чертыхнулся про себя. Она посмотрела в ту сторону, куда смотрел Луиджи, и обомлела.

В зал ресторана в сопровождении элегантной женщины входил не кто иной, как Роберто Бусти.

С тех пор, как Эвелина последний раз видела его в Буэнос-Айресе, Роберто неуловимо изменился. Возможно, его лицо загорело и обветрилось под морскими ветрами, может быть, он похудел и казался моложе, а может быть, просто он казался более раскованным и беззаботным, чем в то время, когда они еще были вместе. Но то, что он выглядел прекрасно, отрицать было нельзя.

Эвелину заинтересовала дама, которую он сопровождал. Эвелина решила, что на вид ей примерно столько же лет, сколько Роберто, года тридцать три или около того. Небольшого роста, красивая фигурка, пышные светлые волосы и большие зеленые глаза. Безошибочным женским чутьем Эвелина уловила, что Роберто связывает с этой женщиной нечто большее, чем просто знакомство. При этой мысли Эвелина почувствовала укол самолюбию. Так скоро! А ведь сама Эвелина еще не полностью избавилась от воспоминаний о синих глазах Роберто Бусти. Тем более Хоакин был не таким человеком, который мог заставить Эвелину забыть о сопернике.

Как бы то ни было, Эвелине не хотелось упускать возможность проверить, как обстоят дела. Роберто и его спутница пока еще не видели ее, так как ее отчасти заслоняла одна из колонн, отделяющих бар от основного зала. Но теперь Эвелина, сделав знак Хоакину следовать за ней, вышла из-за колонны и направилась прямо к Роберто.

— Роберто! Какая приятная встреча! — заговорила она. — Вот уж не ожидала встретить тебя во Флоренции. Тоже путешествуешь?

— Добрый день, — отозвался Роберто. — Да вот приехал повидаться с родственниками.

— Разреши представить тебе моего мужа, сказала Эвелина, кивнув в сторону Хоакина. — Хоакин, это наш земляк из Буэнос-Айреса, Роберто Бусти.

Хоакин поздоровался и подал руку Роберто, напряженно всматриваясь в него. Эвелина выжидательно смотрела на Роберто и незнакомую женщину. Роберто ничего не оставалось делать, как пробормотать: «Сеньора Роза Линарес». Супруги Герра поздоровались с Розой, причем Хоакин проявил гораздо большую приветливость, чем Эвелина. Зато Эвелина успела рассмотреть золотое кольцо на руке госпожи Линарес.

«Интересно, может быть, она замужем?» — подумала Эвелина.

— Ты надолго здесь? — спросила она Роберто с безмятежным видом.

— Еще не знаю, — сухо ответил Роберто. — К сожалению, мы сейчас торопимся, потому что у нас назначена встреча с друзьями сеньоры Линарес.

— Так скажи хотя бы, где ты остановился? — спросила Эвелина.

— Пока у родных, но собираюсь переехать в гостиницу. Еще не знаю, в какую, — через силу произнес Роберто. Видно было, что разговор не доставляет ему ни малейшего удовольствия.

— Мы пробудем еще четыре дня в гостинице «Аркада» — произнесла Эвелина. — Я буду рада, если ты нас навестишь.

— Если получится. А сейчас извините, пожалуйста, мы должны уйти. — И Роберто со своей спутницей вышел из ресторана таким быстрым шагом, будто за ним гнались.

Пока Эвелина глядела ему вслед, сзади раздался голос Луиджи:

— Ну и ну! Не думал, что этот молодчик вам знаком!

— А вы откуда его знаете, виконт? — заинтересовался Хоакин.

— Откуда я его знаю? — прорычал Луиджи. — Черт возьми, как же мне его не знать, если он мой незаконнорожденный кузен.

— Простите, но боюсь, что вы ошибаетесь, — взволнованно начала Эвелина. — Я была знакома с Роберто Бусти в Буэнос-Айресе и знаю его семью. Он сын известной в прошлом танцовщицы Энкарнасьон Бусти.

— Все это так, сеньора Герра, — проговорил Луиджи. — Но известно ли вам, кто его отец?

— Отец? — повторила Эвелина и вдруг запнулась. Она вспомнила, что Роберто никогда не заговаривал о своем отце и только однажды в ответ на прямой вопрос сказал, что отец был итальянцем. Впрочем, Эвелина тогда поняла, что отца уже нет в живых. Итальянец... Но граф Роскари? Нет, не может быть.

— А вы в этом уверены? — спросила она Луиджи.

— Главное, что в этом уверен мой почтенный дядюшка. Вызвал сыночка по прошествии стольких лет и носится теперь с ним. Да и то правда, что этот ваш аргентинец здорово похож на дядюшку Максимилиано.

Хоакин, которого заинтересовала эта история, завел с Луиджи разговор о том, кому должен достаться замок в случае смерти старого графа, есть ли на этот счет завещание к тому подобные вещи. Разумеется, Луиджи не обязан был давать отчет незнакомцу из другой страны, которого он впервые видел. Но Луиджи почувствовал, что Хоакин по каким-то причинам настроен против Роберто, а ему так хотелось излить кому-нибудь свои жалобы на новоявленного

кузена, что он в подробностях рассказал о своих правах на фамильное имение и о том, как он теперь может всего лишиться. Разумеется, это была версия самого Луиджи, но, к счастью, Хоакин не подвергал ее сомнению. За душевным разговором Хоакин и Луиджи заказали бренди, а потом по рюмочке коньяка «Камю». Разумеется, в таком состоянии Хоакину совсем не улыбалось тащиться с гидом осматривать сокровища галереи Уфицци.

— Знаешь что, дорогая, — как можно ласковее обратился он к своей молодой супруге. — Пожалуй, лучше ты сама сходи с гидом с галерею, а я посижу еще здесь с виконтом. Вы не против, Луиджи? (К этому времени приятели уже начали звать друг друга по имени.)

— Да, конечно, мы еще посидим, — ответил Луиджи тем более охотно, что последние заказы шли уже за счет аргентинского друга.

Но Эвелине тоже было не до музеев, ее занимали совсем другие мысли. Вместо того чтобы начать спорить и упрекать мужа, Эвелина сказала, сладко улыбнувшись:

— Да, конечно, дорогой, оставайтесь здесь. И не надо меня ждать, я сама доберусь до гостиницы. Там мы и встретимся. До встречи, виконт, приятно было познакомиться.

Таким образом, все устроилось к обоюдному удовлетворению, и, прощаясь, Хоакин понятия не имел, что сейчас на уме у его жены.

Исабель быстро шла по улице. События вокруг завертелись с такой головокружительной быстротой, что нельзя было терять ни секунды.

Нужно было немедленно предупредить Рохелио — готовится приезд Джона Адамса в кафе «Палома», и хотя он ничего туда не передаст и «Палома» находится вне подозрений, там необходимо устроить шумный обыск. «Нужно, чтобы они решили, что провокатор — Адамс», — думала Исабель. Это было необходимо не только для того, чтобы пустить мафиози по ложному следу, но и потому, что Исабель сама очень боялась этого бесцветного янки. Он внушал ей безотчетный страх. Всякий раз, когда он смотрел на нее, ей казалось, что он видит ее насквозь, что он догадывается, что это она сообщала в полицию адреса мест, где торгуют кокаином. «Пожалуй лучше не говорить полиции, что это ложная наводка —думала Исабель, — все должно выглядеть так, как это было бы, если бы донес сам Джон Адамс».

Ее беспокоило только одно — Федерико Саморра слишком хорошо знал ее в лицо. Сейчас он куда-то убрался из квартиры Гонсалеса, но где он находится и долго ли будет скрываться, она не знала. Она чувствовала, что находится на краю пропасти — ведь стоит Саморре хотя бы прийти на одно из выступлений проповедника, он немедленно узнает в ней прежнюю Милашку, подругу Рикардо Линареса, к тому же ставшую женой его другого заклятого врага — Густаво Гуатьереса.

Однако когда она подбежала к квартире Чаты, той дома не оказалось. Исабель этого никак не ожидала — ведь Чата почти никуда не выходила, только пару часов прогуливалась с девочкой в скверике у дома. И вот ее нет дома! Исабель казалось, что никогда в жизни она не испытывала такого приступа отчаяния. Все рушилось. Ведь если Джон Адамс съездит в Мехико в кафе «Палома» и ничего за этим не последует, Федерико Саморре станет очевидно, что дело не в садисте-гринго. И ему будет очень нетрудно выяснить, кто именно доносил полиции, особенно если он узнает в девушке-ангеле младшего архивариуса сеньориту Торрес.

От отчаяния Исабель была готова зарыдать в голос. Тут Дверь квартиры напротив открылась, и на лестничную площадку вышла женщина средних лет. Из-за ее спины выглядывала Пепита.

— Вы Чату ищете? — спросила соседка Исабель.

Та кивнула.

— Ее полчаса назад Антонио увез в больницу, — сказала соседка. — Роды начались преждевременно. Видите, — она показала на девочку, — даже дочь не успела отвезти к бабушке, как собиралась.

— Мама вернется из больницы и привезет мне братика! — радостно кричала Пепита.

— А вдруг сестренку? — спросила соседка. — Почему ты так уверена?

— А вот уверена, и все! — закричала девочка. — Мы с мамой и папой уже придумали, как его назовем.

— И как же вы его назовете? — потерянно спросила Исабель.

— Мы назовем его Рикардо! — воскликнула девочка. — Вам нравится такое имя?

— Очень нравится. — кивнула Исабель и, обратившись к соседке, сказала: Простите за беспокойство.

— Что-нибудь ей передать, когда она вернется?

— Да нет, не надо...

Исабель медленно спускалась вниз по лестнице. Ее охватило полное отчаяние — куда, к кому теперь идти. Ведь нужно как можно скорее предупредить Рохелио о готовящейся операции. Она так рассчитывала на Чату и Антонио... Может быть, пойти к Сесарии? Но вряд ли старуха сможет немедленно поехать в Мехико. Чус? Он ведь хромой. И все же Сесария была последней надеждой. Исабель сделала еще шаг и остановилась. Внизу кто-то поднимался.

— Папа, а куда мы идем? — услышала она до боли знакомый детский голос.

— Мы идем к тете Чате и дяде Антонио, — ответил мужчина.

— Густаво! — воскликнула Исабель. — Лалито!

Она побежала вниз, перепрыгивая через две ступеньки, как девчонка.

Можно только пытаться представить себе удивление и радость Густаво и маленького сынишки, когда они увидели маму. Они и не надеялись, что смогут так скоро встретиться с ней.

— Дорогие мои, как я без вас скучала, — говорила Исабель, попеременно целуя мужа и сына.

— А мы, знаешь, как мы с папой скучали, — отвечал Лало. — Папа хотел поехать к тебе без меня, но я взял Соломона и догнал его.

— Молодец! — похвалила его Исабель.

— Какие вы оба молодцы, что приехали.

— Но раз Чаты нет, где же нам остановиться? — спросил I Густаво.

— Вам не придется нигде останавливаться, — сказала Исабель. — Вы немедленно должны ехать в Мехико.

— Как в Мехико? — чуть не заплакал Лало. — Только приехали и опять уезжать?

— Я вам сейчас все объясню, — сказала Исабель. — Пойдемте сядем где-нибудь на скамейке в скверике.

— Может быть, пойдем куда-нибудь в кафе? — предложил Густаво. — Мы с Лало изрядно устали, проголодались.

Я понимаю, что вы устали, но в кафе идти опасно. Я боюсь, что меня увидят с вами. Это будет очень плохо. Так что придется нам посидеть на скамейке, а дальше вы с Лало сможете пойти в кафе одни.

— Ну вот... — разочарованно протянул мальчик.

— Ничего не поделаешь, Лало, милый мой, — утешала Лалито мать. — Подожди, вот все закончится, и тогда мы все втроем пойдем не просто в кафе, а в хороший ресторан.

— И я буду есть миндальное пирожное? — спросил Лало.

— И пирожное, и мороженое, и все, чего только пожелаешь.

— Ну, тогда ладно.

Они вышли и скоро нашли в тенистом скверике уединенную скамейку.

— Лалито, погуляй немного, — попросила Исабель. — У нас с папой секретный разговор.

Лалито хотел было возразить, но, увидев умоляющее выражение на лице матери, нехотя согласился и отошел на небольшое расстояние.

Исабель не пришлось объяснять долго. Густаво прекрасно знал, кто такой Федерико Саморра, и, когда жена в двух словах изложила ему ситуацию, он согласился, что обстоятельства действительно вынуждают его немедленно ехать в Мехико. Было жаль снова расставаться, но они были уверены, что скоро эта вынужденная разлука закончится и они будут жить вместе до конца своих дней.

Роза, которая распрощалась с Роберто, договорившись о новой встрече, пошла в гостиницу, где ее ждала Лаура.

— Ну что наш бравый моряк? — спросила она. — Ваши прогулки становятся все длиннее.

— О, мы очень долго гуляли по городу, и Роберто был очень внимателен. Только перед обедом мы встретили в ресторане его знакомую из Аргентины, и у него, по-моему, испортилось настроение. Он даже повел меня обедать в другое место.

— Ого, женщина из прошлого? А он не представил вас друг другу?

— В общем-то да, но я не расслышала ее имени. Она была там вместе с мужем.

— Ну, если она замужем, тогда чего ты беспокоишься?

— Сама не знаю, — задумчиво ответила Роза. — Просто я не люблю всякие тайны и недомолвки.

— Я тебя понимаю, — отозвалась Лаура. — Кстати, а наш друг Роберто не собирается знакомить тебя со своей родней?

— Пока об этом речь не идет. Он упомянул только, что встреча с отцом прошла лучше, чем он ожидал, и что его отец нездоров. Вероятно, из-за этого они никого не принимают.

— Интересно, кто его отец? Ты не спрашивала?

— Спрашивала, — призналась Роза. — Сейчас он уже пожилой и не работает, а раньше занимался сельским хозяйством. Роберто сказал, что их дом недалеко от Флоренции.

В этот момент подруги услышали голос с легким американским акцентом:

— Лаура! Роза! Как я рада вас видеть! — И рыжеволосая Марни бросилась им на шею.

— Привет, Марии, как проходит освоение Флоренции?

Марни лукаво улыбнулась:

— Замечательно. Потому что у меня есть Джулиано.

— О, — сказала Лаура, — значит, появился принц из сказки?

— Да, и он обожает меня, — гордо объявила Марии,

— Это великолепно, — сказала Лаура. — Наверно, сам воздух этой страны насыщен флюидами влюбленности. Почему я от вас отстаю? Марии, приглашаем тебя пообедать с нами, и ты расскажешь нам про своего принца.

Луиджи встретился с лакеем Джузеппе в небольшой таверне в центре Флоренции. Говорить о таких делах в замке Кампофьоре было чрезвычайно опасно. Усадив его за столик в углу и заказав ему пива, Луиджи, приступил к объяснению задачи.

— Ты хорошо поработал, Джузеппе, и я тебе благодарен, с этими словами Луиджи вынул из кармана и передал Джузеппе кошелек, который тот с благодарностью принял.

— Ты сам слышал, что граф Роскари собирается подписывать завещание в пользу сына, — продолжал Луиджи. — Надеюсь, ты понимаешь, что этому надо помешать?

Все так, ваша милость, но как же тут помешаешь? — вздохнул Джузеппе.

— А ты слушай меня, я знаю как. Ты сам мне сказал, что подписание нового завещания намечено на послезавтра. Как по-твоему, кто возьмет завещание пекле этого?

— Как кто? Наверно, старый адвокат. — Джузеппе все еще не. понимал, к чему клонит его хозяин.

— Хорошо. Тебе известен адрес конторы адвоката. Смотри, а это внутренний план помещений. Вот тут расположены двери и окна, в это окно можно влезть.

— Это зачем еще? — с тревогой спросил Джузеппе

— Я хочу, чтобы ты сделал вид, что хочешь обокрасть контору адвоката.

— Как это? — испугался Джузеппе. — Ну уж нет, ваша милость. Ведь за это можно запросто в тюрьму угодить.

— Никто тебя в тюрьму не посадит. Наоборот, я заплачу тебе большие деньги. Но мне обязательно нужно, чтобы адвокат тебя поймал с поличным.

Джузеппе вообще перестал что-нибудь соображать.

— Объясните, сеньор. Я ничего не понимаю.

— Ты и не должен ничего понимать, — рассердился Луиджи. — Твое дело выполнять мои приказы, а не понимать. Слушай хорошенько, пока у меня терпение не лопнуло.

— Я слушаю, сеньор, — пролепетал Джузеппе.

— Так вот. Время я тебе назову сам. Мы должны выбрать такой момент, когда старик Фрезини обязательно зайдет в контору. Достанешь набор отмычек для сейфа — ты лучше меня знаешь, как это делается. Постарайся отыскать, где старик хранит завещание графа Роскари; будет совсем прекрасно, если тебя застукают с этим завещанием в руках. И сиди в кабинете до тех пор, пока не услышишь приближения Фрезини. Тут уж шуми в свое удовольствие, понял? Когда он тебя поймает, притворяйся, что очень испуган, молчи, а в конце концов скажи Фрезини наедине, подальше от полиции, что тебе заплатил Роберто Бусти за то, чтобы пойти и снять копию с завещания. Уверен, что Фрезини не сдаст тебя в полицию, а отвезет в замок. Там ты должен стоять на своем и не отступаться от этих слов. А уж я там почву подготовлю. Ты меня понял?

— Понял, сеньор, да уж больно боязно.

— Ишь ты, боязно. Раньше не боялся свои делишки делать, а теперь испугался. Ты лучше бойся, чтобы я за тебя не взялся. Понятно?

— Понятно, сеньор. Будет сделано.

Луиджи заплатил за пиво, и они порознь вышли из таверны. По дороге к выходу они прошли мимо столика, где сидела молодая девушка с медно-рыжими длинными волосами и светло-карими глазами. Но ни Луиджи, ни Джузеппе не обратили на нее внимание.