Возвращение Дикой Розы

ГЛАВА 35

Адвокат Габриэль Фрезини озабоченно изучал бумаги в своем кабинете. После того как граф Роскари выгнал Роберто, в душе адвоката зародилось сомнение. Уж очень мало доверия внушал ему Джузеппе, который, как на грех, в ту же ночь исчез.

Сопоставляя факты, Фрезини пришел к выводу, что если это умышленная ловушка, то был один человек, которому выгодно заманить Роберто в ловушку. Это его кузен Луиджи Роскари. И адвокат Фрезини осторожно, но планомерно стал собирать сведения о финансовом состояния Луиджи. Одновременно он подал просьбу в полицию на розыск Джузеппе.

То, что он узнал, поразило его, несмотря на то что он не питал иллюзий насчет Луиджи. Получалось, что немалое состояние, унаследованное Луиджи, было им промотано, имение заложено, и единственной его надеждой было получить деньги своего дяди.

Если бы удалось доказать причастность Луиджи к этой афере, Роберто был бы полностью оправдан. Адвокату этого очень хотелось. Но как убедить старого Максимилиано?

Час назад ему позвонили из полиции и сообщили, что задержан Джузеппе и его привезут для опознания. Фрезини надеялся, что, может быть, повторный допрос Джузеппе откроет что-нибудь новое.

В приемной между тем сидели на диване, взявшись за руки, финансист Джулиано Фрезини и консультант по инвестициям Марни Стейнвуд. У Джулиано было дело к отцу, и приходилось ждать, но ждать в обществе Марии для него было вполне приятным занятием.

В этот момент открылась наружная дверь, и два карабинера провели мимо них человека, закованного в наручники.

Джулиано, я видела этого человека, — зашептала Марии. — Видела несколько дней тому назад в таверне. С ним был второй, прилично одетый, но физиономия, не внушающая доверия. Я еще тогда подумала, что эти двое что- то замышляют.

— Ты видела Джузеппе? В таверне? С кем? — встрепенулся Джулиано, который знал от отца о проводимом им неофициальном расследовании.

Несколько минут понадобилось, чтобы осторожно вызвать сеньора Фрезини из кабинета и затем разыскать среди многочисленных досье адвоката фотографию Луиджи Роскари. Но когда Марии увидела фотографию Луиджи, сомнения рассеялись.

— Это он, — твердо заявила американка. — Он сидел тогда за столиком с этим вашим Джузеппе и довольно долго с ним разговаривал. Да еще расплатился за двоих.

Джулиано при всех чмокнул девушку в губы:

— Марни, ты гений. Тебе бы работать сыщиком.

— Я чрезвычайно вам признателен, сеньорита, — церемонно произнес адвокат. — Вы предоставили нам недостающее доказательство, которое поможет обелить невинного человека. Теперь мне нетрудно будет убедить графа.

К сожалению, Роберто уже несколько дней назад уехал из Флоренции. Оставалась надежда искать его в порту, если они еще не отплыли. Адвокат Фрезини лично полетел в Венецию вместе с Джулиано.

Они успели вовремя. Экипаж яхты «Рио-Гранде» заявил о своем отплытии в три часа пополудни. Адвокат с сыном прибыли на борт за полтора часа до этого. В его портфеле была копия завещания, заверенного накануне, согласно которому Роберто назначался наследником графа Роскари.

Вечером того же дня Роберто уже вступал в ворота замка Кампофьоре, захватив на этот раз своего верного друга Хосе.

Уже давно в доме Линаресов не было такого стечения народа. Но если раньше родственники и друзья собирались здесь в дни семейных торжеств, то теперь их свела здесь общая беда.

Кроме Риты и Тино с Эрлиндой, здесь остановились также Густаво Гуатьерес и малыш Лалито, а однажды поздно вечером приехала Исабель.

Рита, узнав, что Джона Адамса уже нет в живых, почувствовала, что у нее камень свалился с плеч, ведь все это время она жила в ожидании жестокой расправы.

— Что ж, — сказала она Томасе, — теперь я могу идти. Спасибо вам большое за все, что вы для меня сделали.

— Да куда же ты пойдешь в таком состоянии! — возмутилась Томаса. — На работу тебя теперь никто не возьмет, гляди — скоро животик уже будет виден, а какая из тебя работница с маленьким ребенком!

— Может быть, я к маме... — с сомнением в голосе сказала Рита. — Она, конечно, очень расстроится, когда узнает... Она у нас такая набожная, и у нее все представления такие...

— Такие, какие должны быть, — резонно ответила Томаса.

— Наверно... — согласилась Рита.

— Вот что я тебе скажу, — заявила Томаса. — Сейчас я здесь осталась за старшую, и я тебе заявляю от имени всей нашей большой семьи: оставайся хотя бы до рождения малыша. Куда ты поедешь сейчас, ведь путь тебе не близкий.

— Вы такая добрая, тетушка Томаса, — сказала Рита и разрыдалась.

Теперь ей больше было не нужно носить мужской костюм, и так как никаких вещей, включая одежду, у нее с собой не было — она все бросила в Куэрнаваке — Томаса подобрала ей хорошенькое платье Лус, которое та надевала всего несколько раз. Теперь Лус стала большой модницей и обновляла свой гардероб к каждому новому сезону. Томаса частенько ворчала по этому поводу, но не могла не согласиться, что для звезды с мировым именем это обязательно.

Платье пришлось Рите почти впору, только было чуть-чуть коротковато — Рита была на два-три сантиметра выше Луситы. Ее волосы, которые так немилосердно когда-то обкромсала Сесария, немного отросли, и теперь вдоль пробора появилась каштановая полоска.

Уродство, конечно, — говорила Рита, смотрясь в зеркало, — но ничего не поделаешь. Пусть немного отрастут, и я тогда срежу эти ужасные черные космы.

— А мне ты очень нравилась брюнеткой, или брюнетом, — улыбнулся Тино. — Шатенкой я тебя как-то и не представляю.

— Еще увидишь, — улыбнулась Рита и тут же погрустнела. — Хотя я уже скоро стану такой страшной — растолстею, лицо поменяется, знаешь, у моей сестры лицо всегда идет пятнами.

— Это пигментация, — ответа Тино. — Вполне естественное явление. В нем нет ничего страшного.

— Страшного нет, но некрасиво, когда эта... как ты ее назвал?

— Пигментация, — повторил Тино.

— И откуда ты столько мудреных слов знаешь? — засмеялась Рита. — Говоришь совсем как директор нашей школы. Не учитель — учителя-то у нас в деревне не все шибко умные, а директор был, да... — Рита вздохнула. — Так расстроился, когда я школу бросила, все к маме моей ходил, уговаривал, чтобы я продолжала учиться.

— А ты? — спросил Тино.

— А я... — Рита опять погрустнела. — А у меня ветер в голове. Хотела уехать из деревни в город, стать сеньорой, как по телевизору показывают. А потом приехал доктор Гонсалес, ну и расписал — крупнейшие города Мексики, лучшие отели, курорты, восхищение. Но вообще-то это все было. Только... вот видишь, а теперь я здесь на шее у твоих родственников.

— Ничего, люди должны друг другу помогать, — улыбнулся Тино.

С каждым днем Тино и Рита становились все дружнее, что не могло укрыться от всех окружающих, в том числе и от Эрлинды. Нельзя сказать, чтобы она была в большом восторге от этой дружбы, но Тино она ничего не говорила. Слишком хорошо она помнила, чем кончилось ее резкое неприятие его прежней подруги. Теперь, когда сын рассказал о том, как мучился любовью и ревностью, как ходил у этой девчонки Патрисии под окнами, ожидая, когда она выйдет, как был готов убить ее нового ухажера, она испытывала невероятные укоры совести. Ведь если бы раньше она сама не оттолкнула сына, он, возможно, смог бы поделиться своими бедами с ней или с отцом... А так ему приходилось копить все в себе, не имея возможности ни перед кем излить свою душу.

И все же в глубине души Эрлинда была недовольна дружбой Тино и этой Риты, которая, несмотря на свой юный возраст, была уже женщиной с прошлым. Она молчала, но от проницательной Томасы не укрылись враждебные взгляды, которые Эрлинда время от времени бросала на девушку.

Как-то раз Томаса не выдержала и отозвала Эрлинду в сторону.

— Ты не ревнуешь ли сына, дорогая? — спросила Томаса. — И не отпирайся, я все прекрасно вижу.

— Но тетя Томаса, вы же сами видите — не пара она моему сыну! — воскликнула Эрлинда в сердцах.

— Чем же она тебе не угодила? — спросила Томаса. — Неужели тем, что она простая девушка, да еще из деревни?

— Нет, ну как вы сами не понимаете. — Эрлинда с укором посмотрела на Томасу. — Она же беременна... и... совсем не образованная.'

— И что? — строго спросила Томаса. — Ты что-то стала напоминать мне Дульсину с ее гонором. Скажи мне, старухе, положа руку на сердце, если бы Рикардо и Рохелио были твоими, скажем, сыновьями, ты с удовольствием бы женила их на девушках из трущоб, которые окончили одна три класса, а другая и того только два? Которые работали в ночном кафе? Которые не умели ни встать, ни сесть, не знали, в какой руке держать нож, а в какой вилку?

Эрлинда молчала.

— Ну что же ты не отвечаешь? — настаивала Томаса. — скажи, ты была бы рада, если бы они привели домой таких невест?

— Нет... — выдавила из себя Эрлинда.

— А вспомни несчастнейшую из женщин, которые когда-либо жили на земле, — бедную мою девочку Паулетту Монтеро, мать Розы. Разве ты рассуждаешь сейчас иначе, чем донья Росаура и дон Карлос, которые не могли представить себе, что дочь выйдет замуж за шофера и в результате погубили всю ее жизнь!

— Да, тетя Томаса, ты, наверно, права, но...

— Никаких «но»! Рита живет у нас в доме уже не один день. И я могу сказать — она трудолюбивая девочка, с добрым, хорошим характером. Да, она по неопытности попала в беду, так что же, ей теперь и жизни не будет? Подумай, ведь ей всего восемнадцать, как и твоему сыну. Еще вся жизнь впереди. И если сейчас она поможет Тино избавиться от его беды, тогда ты всю жизнь на нее молиться должна, вот тебе мое слово!

— Да, тетя Томаса, он стал гораздо веселее, настроение уже не такое подавленное.

— Вот видишь, и держись за нее.