Возвращение Дикой Розы

ГЛАВА 2

Рикардо Линарес спешил домой. Теперь, когда он стал генеральным директором крупного страхового агентства, у него оставалось гораздо меньше времени для семьи. Ему было жаль, что он далеко не каждый вечер может провести с Розой, которую, несмотря на то что они поженились более двадцати лет назад, он любил все так же сильно. Ему казалось даже, что его любовь к жене становится с годами все сильнее.

А сколько счастья приносила маленькая Розита! Рикардо и подумать не мог, что будет так любить внучку. Он, конечно, любил своих маленьких дочурок Лус и Дульсе, когда они были совсем крошками, но теперь ему казалось, что те чувства ни в какое сравнение не шли с тем восторгом, который он испытывал при виде малютки Розы, дочери Лус. Она так весело смеялась, когда он появлялся в дверях, с такой радостью бросалась к нему, крича: «Деда пришел!», что у Рикардо светлело на душе, каким бы усталым он ни был.

А вот дочери в последнее время не только радовали его, но и беспокоили. Они уже принесли Рикардо не один седой волос. Чего стоило одно их похищение. Правда, благодаря отважным молодым мужчинам девушки спаслись. Рикардо надеялся, что теперь все пойдет хорошо, что его дочерей, таких красивых, умных и талантливых, ожидает впереди безоблачное счастье. Но он знал, что жизнь никогда не бывает простой.

«Сколько глупостей я совершил в молодости, — думал Рикардо, внимательно глядя на разворачивающееся перед ним полотно автострады. — Если бы можно было начать все сначала, я бы вел себя совершенно по-другому. Я не причинил бы Розе тех страданий, которые она переносила из-за меня, и дети не были бы разлучены на столько лет».

И теперь он опасался, что те же ошибки могут повторить его дочери и их мужья. «Любите друг друга, берегите друг друга», — хотелось внушить им. Но молодость самонадеянна. И никому не хочется учиться на чужом опыте и прислушиваться к советам уже поживших. Так каждое поколение повторяет все те же ошибки.

Возможно, если бы Рикардо смог больше времени уделять дочерям, чаще встречался бы с их мужьями, тогда ему удалось бы что-то объяснить им, но времени у него катастрофически не хватало. Почти каждый день он возвращался поздно — приходилось ходить на деловые встречи, приемы, ужинать в ресторанах с нужными людьми. Теперь даже выходные Рикардо далеко не всякий раз мог полностью уделить семье.

Но на этот раз, кажется, ему повезло. Рикардо ездил в Монтеррей, этот финансовый центр Мексики, где располагались крупнейшие банки страны. На этот раз против всех ожиданий ему удалось закончить дела даже быстрее обычного, и уже днем в пятницу он был свободен. Это значит, он вернется в Мехико не в субботу, а сегодня же вечером!

Выйдя из банка «Кредите насьональ», Рикардо сразу же заглянул в находившуюся неподалеку лавочку, на витрине которой были выставлены игрушки, и стал с пристрастием осматривать прилавки. Он волновался не меньше, чем когда покупал жене очередное украшение — еще бы, ведь сейчас он выбирал подарок для своей любимой внучки Розиты. Хочется купить что-то такое, что ей непременно понравится.

Взгляд Рикардо привлек смешной плюшевый медвежонок-панда — с черной спинкой и белыми ободками вокруг глаз, похожими на очки. Он был такой хорошенький, что даже взрослому хотелось взять его в руки. Рикардо был уверен — Розите такая игрушка придется по душе.

— Как вы думаете, такая игрушка годится для трехлетней девочки? — все еще сомневаясь, спросил Рикардо у продавщицы, курносой молодой девчушки за прилавком.

— Еще как! — воскликнула она, — Я бы и сейчас играла, а уж когда мне было три годика, так я бы с ней, наверно, и не расставалась, и спала бы с ней, и ела.

— Да, мне тоже нравится эта пандочка, — согласился Рикардо. — Я ее беру.

— Для дочки покупаете? — улыбаясь спросила продавщица, когда, получив деньги, подавала Рикардо игрушку.

— Нет, — улыбнулся он. — Вы мне льстите. Для внучки.

— Не может быть! — воскликнула продавщица. — Я никогда бы не поверила, что у такого молодого человека, как вы, уже может быть внучка.

— Тем не менее это так, — ответил Рикардо и вышел из магазина.

Он улыбался. Всякому человеку приятно услышать, что он выглядит моложе своих лет — молодость, что бы там ни говорили, имеет непреходящую ценность в любых глазах. И Рикардо вдруг почувствовал себя удивительно молодым, как будто только вчера он увидел в саду у своего дома девушку, которая забралась туда за сливами.

Он подошел к своему роскошному «форду» цвета «мокрый асфальт», который был припаркован у входа в банк, посадил пандочку на заднее сиденье и завел мотор. Теперь лишь несколько часов пути по автостраде отделяли его от Мехико. Он как будто слышал, как радостно засмеется Розита, когда увидит подарок, как прижмет игрушку к себе. Продолжая улыбаться своим мыслям, Рикардо постепенно выехал из Монтеррея по шоссе, которое вело домой.

Если бы он только знал, что ждет его впереди, он, наверно, повернул бы назад, переночевал в отеле и отправился бы в субботу утром, но Рикардо ни о чем не подозревал и, улыбаясь, выехал навстречу своей судьбе.

Отъехав от города на порядочное расстояние, Рикардо начал потихоньку напевать — наверно, в нем проснулось что-то, что впоследствии передалось Лус. В молодости он никогда не пел, а вот теперь иногда напевал для себя.

Внезапно машина как будто перестала слушаться его «Форд» занесло влево, а затем Рикардо услышал, как застучало правое заднее колесо. Он вырулил к обочине и, остановив машину, вышел. Так и есть — проколота шина. Хорошее настроение тут же улетучилось. Теперь придется менять колесо. Можно, конечно, закрыть машину, добраться до ближайшего телефона и вызвать аварийную службу, но Рикардо предпочитал несложные вещи делать сам. Он научился этому много лет назад, когда в Мексике не было подобного сервиса. Конечно, большие автострады начинают понемногу становиться похожими на североамериканские дороги, но стоит свернуть куда-нибудь в сторону, съехать с больших шоссе, и там никакие ремонтники вас не найдут — до ближайшего телефона придется добираться километров сто, а то и больше.

Поэтому Рикардо не долго думая снял пиджак, галстуки белую рубашку и, вынув из багажника запаску, начат снимать колесо. Вся операция заняла у него минут десять, не больше — он был водителем со стажем. Аккуратно протерев руки, он снова оделся и сел за руль.

До Мехико было еще не близко, он не проехал и половины пути, только что миновав Сьюдад-Виктория, небольшой пыльный городок, центр провинции Тамаулипас. Скоро справа на дороге возникла ярко-желтая пластиковая крыша бензоколонки. Рикардо загодя начал притормаживать. На большой бензоколонке скорее всего есть и шиномонтаж, а Рикардо, аккуратный и предусмотрительный водитель, не хотел ехать дальше без запасного колеса, мало ли что может случиться в пути. Лучше обезопасить себя от подобного рода случайностей, а времени это займет минут пятнадцать — двадцать, не больше.

Он мягко подрулил к зданию бензоколонки и быстро переговорил со служащим. Как он и предполагал, здесь производили и шиномонтаж, и другой мелкий ремонт, необходимый в дороге. К тому же рядом имелось небольшое кафе, где водитель в ожидании мог выпить чашечку кофеи закусить.

Служащий забрал у Рикардо проколотое колесо и понес его к мастерской. Рикардо огляделся — машин на бензоколонке было совсем мало, его внимание привлекла одна — старомодный лимузин шоколадного цвета, который выглядел как-то уж слишком чопорно. «Интересно, кто на нем ездит?», — подумал Рикардо, но тут же забыл об этом.

Солнце клонилось к западу, но жара была еще весьма ощутимой, и Рикардо решил зайти в кафе — выпить чего-нибудь прохладительного, покурить и, главное, спрятаться на время ожидания от палящего солнца.

Проверив, заперта ли машина, он направился в кафе. За стойкой стоял толстый бармен в широкополой шляпе. Опершись локтем о стойку бара, он лениво смотрел на улицу. Почти все столики были свободны, только у самого входа сидел пьяненький старичок, у стены двое пили пиво. Они о чем-то беседовали и не обратили внимания на вошедшего.

Рикардо заказал чашку кофе и стакан холодной минеральной воды и, пока бармен приносил заказанное, рассеянно оглядывал помещение. Он заметил, что один из сидевших у стены был одет в темный костюм, совсем не подходивший для жаркой погоды. Это был худощавый, даже костлявый человек с гладко зачесанными волосами на какой-то непропорционально маленькой голове. Он был похож на священника, хотя и без сутаны. «Наверно, это его машина», — подумалось Рикардо. Лица его спутника он не видел.

В это время бармен подал ему кофе и стакан воды. Рикардо расплатился и, взяв чашку в одну руку, а стакан в другую, пошел к одному из свободных столиков. В этот момент сидевшие у стены обернулись, и Рикардо увидел лицо второго, которое до этого момента было от него скрыто. На миг он замер. Он узнал это лицо сразу, хотя оно сильно изменилось с тех пор, как Рикардо видел его в последний раз. На него смотрел Федерико Саморра!

Да, это был он — человек с разнообразным, в основном преступным, прошлым. Полиции он был известен под разными именами, наиболее известными из которых были Шеф и Альваро Манкони. Последним именем он назывался, когда был главой крупной мафиозной группировки в Акапулько. На его счету было немало убийств и похищений, транспортировка по территории Мексики наркотиков, незаконная торговля оружием. Саморра был очень хитер, и тем не менее дважды интуиция его подводила, и он ввязывался в слишком опасные дела, которые приводили его за решетку.

Но каждый раз ему недолго приходилось сидеть на тюремных харчах. Значительная часть его помощников оставалась на свободе. Эти люди сначала ненадолго «ложились на дно», а затем путем подкупа, обмана и угроз устраивали своему шефу побег. В первый раз это оказалось совсем просто, и Саморра не провел в тюрьме и полугода, но затем его как опасного рецидивиста перевели в зону усиленного режима, так что понадобилось три с лишним года, чтобы вызволить его из заключения, где он должен был находиться до конца жизни.

Руководил этой операцией Вилмар Гонсалес, долгое время бывший правой рукой Саморры. Во время провала всей группировки три года назад ему удалось остаться в тени. Арестован был как подозреваемая личность, вскоре отпущен на свободу и смог разыскать и организовать тех из подручных Саморры, кому удалось пережить разгром.

Гонсалесу было легче других: будучи известным протестантским проповедником, он мог, не возбуждая никаких подозрений, разъезжать по всей стране, заглядывая в любые, самые отдаленные уголки, в том числе и в деревушки, расположенные неподалеку от тюрем, под предлогом проповеди истинно христианского образа жизни.

Путем обмана доверчивых, подкупа жадных и нечистых на руку тюремщиков Гонсалесу удалось найти среди заключенных Саморру — немало времени он потратил, разъезжая с проповедями по тюрьмам и зонам строгого режима. И, наконец, ему удались в точности выяснить, где, в каком бараке, под каким номером содержится опасный преступник Федерико Саморра.

И вот теперь Гонсалесу удалось реализовать свои преступные планы — Шеф оказался на свободе. Первым делом следовало подумать о том, как скрыться от полиции, ведь было очевидно, что портреты беглого преступника немедленно будут по факсу разосланы во все полицейские участки страны — от самых маленьких деревушек до крупных городов. Гонсалес решил, что Саморра должен полностью перевоплотиться, и у него уже был составлен точный план, как и где это должно произойти. Самым трудным было немедленно после побега пересечь границу Мексики и США. И вот сейчас Гонсалес и переодетый бедным крестьянином Саморра двигались на север. Они порядком устали и решили зайти в пустое кафе на безлюдной бензоколонке, чтобы немного перекусить и отдохнуть, уверенные, что здесь они в полной безопасности. Кому придет в голову искать беглеца тут, в нескольких сотнях километров от тюрьмы, откуда он совершил побег.

Рикардо Линареса Саморра узнал сразу. Он оглянулся, услышав, что кто-то разговаривает у стойки с барменом, поднял голову и увидел его. Их глаза встретились, и Саморра понял, что Рикардо также узнал его. Это было очень некстати. Бывший главарь мафии отвернулся с самым равнодушным видом, но продолжал краем глаза следить за действиями своего заклятого врага.

Удивительное дело, но при всей своей рациональности и взвешенности чувств, которые, собственно, и позволили Саморре стать тем, кем от стал, он совершенно безрассудно ненавидел Рикардо Линареса. Если бы его спросили, в чем причина этого чувства, Федерико и сам, вероятнее всего, не смог бы этого объяснить, ведь лично ему Рикардо не сделал ничего плохого. Тем не менее оба своих провала, после которых он попадал в тюрьму, Саморра напрямую связывал с фамилией Линарес.

В первый раз это произошло около десяти лет назад, когда Саморра метил на место генерального директора крупнейшей в Мексике страховой компании. Он боролся за этот пост не только и не столько потому, что это давало власть над людьми — Саморра уже обладал огромной властью, но его самолюбие тешила мысль о том, что он, мальчишка из беднейшего квартала, когда-то мелкий воришка, а затем рэкетир, смог стать одним из сильных мира сего, войти в круг «чистых» сеньоров, о которых с неизменным уважением пишут в газетах. Он хотел величия, почета, и казалось, что до цели остался один лишь небольшой шаг. Он уже стал начальником одного из важнейших отделов, его должны были вот-вот ввести в состав совета директоров, и тут… все сорвалось.

Саморра решил убрать — сначала просто очернить, а затем убрать и физически своего основного конкурента — подающего надежды сотрудника Рикардо Линареса. Как ни странно, именно это и привело к краху — после ряда заказных убийств и неудачного покушения на Рикардо Саморра привлек к себе нежелательное внимание полиции. Стоило лишь немного копнуть, и они собрали на него достаточно компрометирующих фактов. Так Федерико Саморра оказался за решеткой в первый раз.

И вот теперь, искоса наблюдая, как Рикардо, сидя за соседним столиком, медленно пьет кофе, Саморра с ненавистью подумал: «Хорошо выглядит, подонок. Сразу видно, что все эти годы он сидел не на тюремной баланде, а обедал в хороших ресторанах. Погоди у меня, падаль».

Рикардо, который также с первого взгляда узнал Саморру, мучительно соображал, какими должны быть его последующие действия. Он знал, что человек в крестьянской одежде, пьющий пиво совсем рядом с ним, смертельно опасен, и поэтому старался взвесить каждый свой шаг.

Одно Рикардо знал совершенно точно — он не оставит Саморру просто так, он немедленно сообщит полиции о том, что преступник находится здесь — на одиноко стоящей у обочины бензоколонке, прямо после выезда из Сьюдад-Виктории. Это решение Рикардо принял без всяких колебаний. Три года назад во время суда над Саморрой, где в качестве основных свидетелей выступали юные дочери Рикардо, он не переставал удивляться той низости, до какой может дойти человек, — ведь с Федерико Саморрой он не один год бок о бок работал в страховой компании. И только по прошествии многих лет он узнал, что его сослуживец, всегда улыбавшийся и пожимавший ему руку при встрече, в то же самое время планировал, как уничтожить его.

Через несколько лет жизнь вновь столкнула Линареса и Саморру. На этот раз путь преступнику перебежали дочери Рикардо — красавицы и умницы Лус и Дульсе. Одна из них стала свидетелем заключительной страницы разыгравшейся в Акапулько кровавой вражды между двумя мафиозными группировками. Победителем тогда вышел Саморра, но его беспокоило, что на месте преступления оказался случайный свидетель — девушка-художница Дульсе Мария Линарес.

Сейчас, вспоминая те страшные дни, когда преступники похитили его дочерей, Рикардо не мог не испытать гнева по отношению к человеку, по чьему приказу это произошло. Если бы не отчаянная решимость друзей, девочки скорее всего погибли бы. До сих пор Рикардо и Роза старались пореже вспоминать те ужасные минуты, потому что даже воспоминание о них приносило невыносимые страдания.

А Кандида! Несчастная стала фактически еще одной жертвой Саморры, ведь именно в те страшные дни начался рецидив ее душевной болезни, которая, как всем казалось, уже давно прошла. Слабая психика Кандиды не вынесла испытаний. И вот теперь старшая сестра Рикардо превратилась в неразумное дитя. Но если глуповатые вопросы, импульсивные выходки и ребячливость ребенка вызывают у окружающих улыбку, то те же качества в стареющей женщине наводят на самые печальные размышления.

Рикардо было известно, что Федерико Саморра был приговорен к пожизненному заключению. Следовательно, тот факт, что сейчас он сидит за столом и пьет пиво, мог означать только одно — он снова совершил побег, а человек, похожий на священника, безусловно, является его сообщником.

Рикардо принял решение: невзирая на опасность, он немедленно свяжется с ближайшим полицейским участком и сообщит место нахождения и приметы преступников. Главным ориентиром была машина — она настолько не походила на большинство автомобилей, что найти ее не составит большого труда.

Рикардо допил кофе, непринужденно поднялся из-за столика и подошел к стойке. Бармен вопросительно взглянул на него и спросил:

— Еще что-то, сеньор?

— Ближайший телефон? — снова громогласно повторил вопрос бармен, опуская стакан. — Да боюсь, что вернее всего ехать до ближайшего поселка или города. Лучше звоните из города, сеньор, а то деревенские телефоны такие, что не слыхать ничего.

— Спасибо, — поспешил прервать его Рикардо и, расплатившись, вышел из кафе.

Его машина была уже заправлена, служащий аккуратно уложил в багажник запасное колесо. Можно было ехать. Рикардо на миг задумался. До следующего крупного населенного пункта было еще далеко, может быть, лучше вернуться в Сьюдад-Викторию? Он повернул ключ зажигания — машина завелась с пол-оборота, и Рикардо Линарес, вместо того чтобы продолжить путь в Мехико, повернул в совершенно противоположную сторону и поехал обратно в городок Сьюдад-Виктория, который совсем недавно проезжал.

Выруливая на шоссе, Рикардо внимательно смотрел на дорогу и потому не видел, как из кафе поспешно вышли двое — высокий тощий сеньор в темном костюме и коренастый крестьянин — они на миг застыли, смотря вслед уезжающему «форду», а затем бросились к старомодному шоколадного цвета лимузину.

Сьюдад-Виктория — типичный для этого района Мексики небольшой городок: в центре несколько старинных особняков в колониальном стиле, собор — предмет гордости местных жителей с непременной исцеляющей статуей какого-нибудь святого, большая рыночная площадь, далее одиноко стоит пара-тройка современных зданий из стекла и бетона, за которыми тянутся небольшие одно- или двухэтажные дома, окруженные высокими каменными заборами.

Сухой ветер поднимает пыль на улицах, где автомобили и мотоциклы обгоняют традиционных осликов, везущих поклажу. Идут крестьяне в широких сомбреро, а модные короткие платья у женщин мирно уживаются с длинными полосатыми юбками, какие носят здесь испокон веков.

Два раза в год на рыночной площади проходит шумная ярмарка. На три-четыре дня сонный городок оживает — сюда съезжаются крестьяне и владельцы ранчо со всей округи, чтобы продать свои товары, купить все необходимое для хозяйства и вообще узнать последние новости. Так ведется в Сьюдад-Виктории уже многие десятилетия, и время не меняет заведенного уклада.

Обычно ярмарка открывается рано утром в субботу. Однако многие из тех, кто живет в нескольких часах пути от Сьюдад-Виктории, приезжают сюда накануне — в пятницу вечером, чтобы не терять первую половину субботы — самое удачное для сделок время. Они останавливаются в местных гостиницах или на постоялых дворах, а некоторые гостят у знакомых или родственников.

Так и Густаво Гуатьерес вместе со своей красавицей-женой по имени Исабель и семилетним сынишкой ехал по пыльной проселочной дороге по направлению к Сьюдад-Виктории. Их ранчо было расположено в нескольких десятках миль в стороне от шоссе Монтеррей — Мехико, на котором находился центр провинции Тамаулипас, и, чтобы добраться туда, им приходилось не менее трех часов трястись по грунтовой дороге, какие бывают только в Мексике.

Густаво уверенно вел небольшой грузовичок, груженный мешками с маисом, горохом, бобами, которые они рассчитывали продать на ярмарке. Лалито, сидя на коленях у матери, с интересом следил за его движениями — он мечтал и сам научиться водить машину. Отец уже несколько  

раз разрешал ему порулить, но только на ровных участках а здесь, к сожалению, дорога была вся в ямах и рытвинах.

Наконец, впереди показалось предместье Сьюдад-Виктории. Густаво повел грузовичок по узким улицам между высоких каменных заборов к постоялому двору, который был удобно расположен — прямо у самой рыночной площади. Здесь имелись чистые и дешевые комнаты для окрестных фермеров, а также площадка, где бок о бок стояли грузовики и телеги, груженные продуктами сельского хозяйства.

Исабель легко выпрыгнула из кабины. Эта стройная загорелая женщина в джинсах и клетчатой рубашке с короткими рукавами, которые открывали сильные руки, привыкшие к работе на ранчо, невольно притягивала к себе взгляды окружающих. Однако немногие смогли бы узнать в ней прежнюю Исабель Торрес по прозвищу Милашка — звезду ночного кафе «Твой реванш». Исчезло бывшее кокетство, изменилась прежняя виляющая походка, пропала призывная улыбка, и только светлые платиновые волосы и ослепительные голубые глаза остались прежними. Они стали даже ярче по контрасту с загорелой золотистой кожей лица и шеи.

Высокий бородач Густаво, спокойный и немногословный, нс рассыпался в комплиментах, не клялся в любви и не носил ее на руках, как некогда делали ее постоянные клиенты, но Исабель неизменно чувствовала, что он любит ее так, как никогда не любил и не полюбит никто другой. И она была благодарна ему за это. |

Густаво действительно любил жену и сына больше жизни, и в этом не было ничего удивительного: ведь если бы не они, никакой жизни у него и не было бы. Восемь лет назад он вышел из тюрьмы, куда попал когда-то не по своей вине, и единственным чувством, которое осталось в его ожесточенной душе, было желание отомстить за свою погубленную жизнь. Вот тогда-то он и встретил Исабель. Она была такой же, как и он, — женщиной, отринуто!:' обществом, которая считала, что у нее уже все осталось» прошлом. Но они нашли друг друга и вместе смогли начать новую жизнь. И сейчас, смотря на малыша Лалито, Густаво думал, что сделает все возможное, чтобы его жизнь оказалась счастливее, лучше, чем жизнь его родителей.

Густаво поставил грузовичок на стоянке и пошел к небольшому зданию гостиницы. Они приехали одними из первых, так что без труда получили просторную комнату, окна которой выходили на центральную площадь города.

Рикардо Линарес спешил, однако соблюдал обычную осторожность — дорога здесь шла через холмы, и на ней то и дело встречались крутые повороты — развивать слишком большую скорость было опасно. Внезапно в зеркало заднего вида он заметил, что его настигает машина — старомодный лимузин шоколадно-коричневого цвета, тот самый, который он видел на бензоколонке. Машина стремительно приближалась. Рикардо уже различал сидящих в ней. Сомнений не было — это были Федерико Саморра и его сообщник. Они ехали за ним. «Меня узнали», — пронеслось в мозгу. Рикардо не потерял самообладания, а только надавил на педаль акселератора, наращивая скорость. Лимузин начал отставать. Современный «форд» Линареса был, разумеется, гораздо более мощным автомобилем, и ему было не трудно уйти от погони. Но нужно было оторваться на значительное расстояние, чтобы успеть добраться до телефона и позвонить в полицию. О том, что будет дальше, Рикардо сейчас не думал.

Дорожный знак с зигзагом, стоявший у дороги, указывал на крутые повороты, и Рикардо сбавил скорость. Сзади он снова увидел коричневый лимузин. По-видимому, его водитель не думал об осторожности. Рикардо снова нажал на газ. Пролетел один крутой поворот, другой, машина работала четко. В эту минуту Рикардо не испытывал ни волнения, ни страха — была только холодная решимость.

Внезапно из-за поворота вынырнул старенький автомобиль, который медленно пыхтел, нагруженный каким-то крестьянским скарбом. Рикардо пришлось резко затормозить, чтобы его не вынесло на полосу встречного движения. Старенький автомобиль испуганно прижался к обочине. Это его спасло, ибо впереди прямо по середине шоссе несся еще одни лихач — на этот раз в машине необычного коричневого цвета.

Рикардо оглянулся — преследователи настигали его. Он снова рванулся вперед. Еще один поворот, другой, третий Дорога шла в гору и теперь справа круто обрывалась вниз, «форд» несся вдоль невысокого металлического ограждения с продольными черными полосами.

И тут случилось то, чего Рикардо никак не мог предвидеть. Впереди на дороге лежал огромный камень, видимо, скатившийся с холма. Рикардо притормозил, собираясь аккуратно объехать его слева, предварительно убедившись, что встречная полоса свободна. И в этот миг из-за поворота выскочил коричневый лимузин и со всего размаха врезался в затормозивший «форд». Удар был столь силен, что машина Рикардо, смяв заграждение, медленно, а затем все быстрее и быстрее понеслась под откос.

Последнее, что увидел Рикардо Линарес, была несущаяся на него отвесная скала. «Роза!» — успел подумать он, прежде чем на него опустилась вечная темнота.