Зов Оз-моры

Глава 28. За схроном

Напрасно Варвара угощала Кельме-атю овсяным киселём. Лишь через неделю ослабла стужа, и ледовую корку, покрывающую землю, припорошило снежком. Лучшей погоды для поездки за схроном было не придумать, и Инжаня попросила Офтая снарядить общинные сани.

Повозка прибыла к Денисовой избе на рассвете Юрьева дня. Вожжи держал Тумай. Позади него на сене лежали топоры, три пары широких лыж, пешня и два мощных копья длиннее человеческого роста. Их толстые древки посерели от времени и пошли трещинами. Широкие наконечники защищали кожаные чехлы. Денис из любопытства снял один из них и увидел начищенную до блеска сталь.

— Доброе перо! — сказал он, разрезав лезвием пучок соломинок. — Острое, как бритва. Таким и конника в кольчуге заколоть можно. Не то, что кабана.

— Покойный кузнец ковал, — по-русски ответил ему Тумай. — Токмо мало у нас таких рогатин. Одна, две и обчёлся. Ждём, когда вы с Валгаем станете делать хорошие перья.

— Вернёмся со схроном, и сразу же начну его учить, — пообещал Денис и запрыгнул на сани.

Следом за ним поднялась и Варвара.

— Подождите ехать! — крикнула им Инжаня. — Вспоминайте, что делать будете, если вам опять встретится Вирь-ава.

— «Потть!» — ответил Денис.

— Нет! — возразила оз-ава. — Дева леса не всегда такая добрая, чтоб тебя молоком поить. Так что обходите её, а если уж встретите… Что тогда делать надо, Толганя?

— Вирьге ётак — Вирь-авада потак, — ответила Варвара.

— Вот! — довольно улыбнулась волховка. — Богиня леса ищет людей по их следам. Если от неё пятиться, она вас не найдёт. Пусть Денис выучит это назубок. Однако в лесу не только Вирь-ава, но и звери живут, — она сурово посмотрела на зятя Офтая. — Хорошо ли ты, Тумай, подготовился?

— Две рогатины взял. Сама ж видела.

— Кабана забить сумеете… а если волки нападут?

— Я ещё самопал прихватил, а они боятся выстрелов.

— Это важно, конечно, — согласилась Инжаня. — Но и ты, Толга, не теряйся. Если что, молись Вирь-аве. Она волков отвадит.

Выслушав напутствия Инжани, Тумай остегнул коня. Сани покатились по тонкому рыхлому снегу. Скоро они добрались до берега реки Челновой, со льда которой рыбаки ловили на жерлицы щук и судаков.

— Шумбрат, пяльне [1]! — крикнул ближайшему рыболову Тумай. — Лёд нас выдержит?

— Он уж в две ладони толщиной, — ответил тот. — Проедете.

Конь осторожно ступил на лёд, и сани покатились по прямому руслу. Лишь перед перекатом пришлось вновь выезжать на берег и двигаться вдоль реки.

Повозка докатилась до керемети. Дупло Эчке тума стало ещё шире, чем было летом, и Денис ужаснулся, посмотрев внутрь. Там по-прежнему зияла мистическая, потусторонняя пустота.

— На него даже смотреть страшно! Зачем же я туда голову засовывал?

— Денясь, не говори так! — осекла его Варвара. — Это наш священный дуб!

Оставлять жеребца на поляне было нельзя: его могли растерзать волки или задрать медведь. Тумай распряг его, привязал к седлу рогатины, пешню, топоры и пищаль. Путники немного отдохнули и надели лыжи. Варвара пошла первой. За ней повёл коня под уздцы. Последним, постоянно озираясь, двигался Денис.

Путь был недлинным, всего две трети версты, однако надо было продираться через лесной бурелом и заросли кустарника. Все вымотались, когда Варвара, наконец, вскрикнула:

— Вот он, схрон!

Денис посмотрел на место, куда она указала. Тем росла старая осина, рядом со стволом которой был наметён небольшой сугроб.

— Как только ты нашла это место, Толганя? — поразился он.

— И ты бы находил, ежели бы в лесной деревне родился, — ответила Варвара.

Тумай привязал коня к дереву. Затем они с Денисом разгребли снег и начали по очереди разбивать лёд и смёрзшуюся листву. Удары пешни были глухими, но всё равно далеко разносились по немому безветренному лесу.

— Давайте, мужики, давайте! — подгоняла их Варвара. — Ещё немного осталось.

И правда, скоро пешня провалилась в пустоту барсучьей норы. Варвара нетерпеливо засунула туда руку. Она нащупала эфес сабли, но вытащить её не смогла.

— Примёрзла! — покачал головой Денис. — А ведь там ещё и ларчик… Долго нам пешнёй стучать! Может, костёр развести?

— Не надо! — сказал Тумай, и по лесу вновь разнеслись глухие удары.

Вдруг Варвара вздрогнула, услышав рычание вдалеке.

— Толганя, что с тобой? — спросил муж.

— Ты разве ничего не слышишь?

— Нет.

— А ты, Тумай?

Тот вслушался в тихие звуки зимнего леса и прошептал: «Офта. Тялонь офта», — а затем сказал уже по-русски, специально для Дениса: «Шатун!»

Он быстро отвязал от седла пищаль и две рогатины.

— Толга, стрелять умеешь? — шёпотом спросил он.

— Только из лука, — ответила Варвара, тоже едва слышно.

— Тогда просто стой и не отходи от коня.

Тумай взялся за древко рогатины, крест-накрест обмотанное засаленными кожаными ремешками.

— А ты, Денясь, рогатиной можешь орудовать?

— Приходилось, но нечасто.

— Жаль, — разочарованно вздохнул Тумай. — Бери самопал.

Денис зарядил пищаль…

Ветер дул со стороны зверя. Все трое надеялись, что он их не учует и обойдёт… но тут с перепугу заржал жеребец.

Сразу же послышались медвежий рёв и треск валежника — и вскоре между стволами деревьев показалась тёмная мохнатая туша. Медведь нёсся прямо на коня. Денис зажёг фитиль пищали…

Тумай встал между зверем и жеребцом, воткнул в листву блестящее перо рогатины и вдруг… задрожал и закрыл рукой глаза. Денис в недоумении посмотрел на него.

Медведь, почуяв страх охотника, опустил голову и бросился на него, стремясь сбить с ног. Когда он был всего в двух-трёх шагах от Тумая, тот отскочил в сторону и резким ударом вонзил перо рогатины зверю в грудь.

Медведь махал лапами, стараясь достать когтями Тумая, но тот крепко держал копьё. Денис схватил вторую рогатину, ударил зверя сбоку и навалился на древко, чтобы вогнать перо как можно глубже.

Медведь, однако, не сдавался. Тут опомнилась Варвара, подняла топор, подбежала к шатуну, размахнулась и попала ему точно по голове. Тот сразу обмяк, и тогда она вторым ударом раскроила ему череп…

Три человека с шапками в руках обступили убитого зверя. На глазах у Тумая блестели слёзы.

— Прости нас, офта! — печально произнёс он. — Мы не хотели тебя убивать. Пусть твоя вайме расскажет об этом собратьям.

— Благородный зверь, прости нас! — повторила за ним Варвара сначала по-мокшански, а затем по-русски, специально для Дениса: — Это как отца убить. Все люди — дети офта.

— Люди — потомки медведей? — изумился Денис.

— Его вайме, — ответила Варвара. — Такая же, как моя вайме, как твоя вайме…

Тумай внимательно слушал в их разговор. Стремясь утешить Варвару, он сказал:

— Убить зимнего медведя зимой не так страшно, как летнего. Шатуны не доживают до весны. Он умер бы тяжело и мучительно от голода и мороза… Не кори себя, Толганя. Помолимся Вирь-аве. Пой!

По зимнему лесу разнеслись звуки высокого, нежного и мощного голоса. Когда они затихли, вновь раздались глухие удары ледового лома. Тумай и Денис по очереди работали пешнёй и, наконец, вытащили из барсучьей норы покрытые лёгкой ржавчиной сабли, пищаль, мешочек с полными серебром кошелями и деревянный ларчик с утиными лапками. Варвара жадно вцепилась в него, будто он был сделан не дерева и железа, а из золота и самоцветов.

— Твой подарок, Денясь! — прошептала она, гладя крышку сундучка, грязную и мокрую.

Затем мужчины привязали сабли к своим поясам, а рогатины и пищали к седлу — и потащили тушу медведя к саням. Варвара шла за ними, одной рукой неся ларец, а другой ведя под уздцы коня.

Возле священного дуба все трое погрузили мёртвого шатуна на сани, сами сели рядом с ним — и жеребец потащился в сторону Челновой. Тяжело ему было везти сани с тушей медведя и тремя взрослыми людьми.

— Волки на нас не нападут? — с опаской спросил Денис.

— Их Вирь-ава пасёт, — полушутя ответила Варвара. — Отвадит от нас.

Волки и вправду им не встретились. То ли Дева леса уберегла, то ли просто повезло.

Инжаня и Офтай ждали сани со схроном во дворе инь-ати, не отходя всё утро от его дома. Они волновались и за людей, и жеребца, и за имущество.

Оз-ава нисколько не удивилась, увидев труп шатуна.

— Кто ж убил медведя? — поинтересовалась она у Тумая.

— Толга, — ответил зять сельского старосты. — Но мы с Денисом помогли ей, конечно.

— Наша Келуня [2]! — восхищённо улыбнулся Варваре Офтай. — Наша красавица!

Тумай и Денис взяли зверя за лапы и сбросили на снег.

Инжаня склонила голову над мёртвым медведем, молча постояла минуту-другую, а затем сказала:

— Его жёлчь получит Толга. Дочь оз-авы из Лайме не может не знать, что с ней делать. Лапы, шкура и череп тоже достанутся ей и Денису. Мясо будет есть вся деревня. Это придаст нашим людям медвежью силу и храбрость. Приступай к разделке туши, Тумай!

Тот выхватил из ножен длинный охотничий нож и присел на корточки рядом с погибшим зверем. Денис и Варвара отнесли домой обе сабли, пищаль, шкатулку и серебро, положили всё под печку и вернулись. Тем временем зятья Офтая притащили две треноги и два котла, напомнили их водой, развели под ними костры и, немного отдохнув, прикатили два бочонка с позой.

Инжаня всыпала в кипящую воду ароматные травы и ягоды можжевельника. По всей деревне разнёсся их запах, и люди потихоньку стали собираться возле окутанных густым паром котлов, в которые Тумай начал бросать куски медвежатины…

— Что нам делать с лапами, головой и шкурой? — спросил Денис у жены, когда закончилось пиршество.

— Как что? Череп пусть висит на крыше дома, а лапа на крыше хлева, — Варвара указала рукой на конёк избы. — Пускай охраняют нас и нашу корову от чар шятней и от злых вайме из Тона ши. Вторая лапа тоже нужна. Я же содай. Лечить буду. Тебя. Себя. Всех, кто просит.

— Медвежьей лапой? — изумился Денис.

— Ага, — кивнула ему жена. — Алганжейхть боятся лапы офта.

— Нам и шкуру отдают…

— Опять нам кисель делать… — вздохнула Варвара. — Много возиться!

— Скорняку бы отдать… — сказал кузнец.

— Серебро не тратим! — едва слышно шепнула ему на ухо жена. — Прячем в погребе. И деньги, и ларчик. Пусть их там Бохарям-ава охраняет.

— Ещё крестик к копейкам положи, — усмехнулся Денис. — Всё равно ж его не носишь, а он тоже из серебра. Шкуру же надо скорняку навсегда отдать. Пусть мастер её заберёт и делает ней, что вздумается. Зачем нам возиться с ней?

— Совсем ополоумел! — раздражённо посмотрела на него Варвара. — Шкуру чистим и квасим сами! Потом пусть лежит в кершпяле. Спи на ней. Она тебе здоровье даёт и силу мужскую. Мне радость.

— Ненасытная моя! — улыбнулся Денис и обнял её.

Варвара вывернулась из его рук.

— Не время тешиться. И без того упреем. Со шкурой намаемся. Тащи её в сени и корыто туда же! — распорядилась она. — А я по воду иду!

-

[1]Шумбрат!(мокш.) — Привет! Пяльне (мокш.) — брат.

[2]Келуня (мокш.) — Берёзка. Офтай имел в виду Келу (Килю) — Берёзу, героиню мордовского мифа об отважной белокурой воительнице.