Зов Оз-моры

Глава 46. Полёт зимородков

Михаил стоял на поросшей птичьим горцем кочке и беспомощно смотрел на повозку, колёса которой до половины погрузились в жирную грязь.

— Нам не выбраться, — вздохнул он. — Откель взялся этот чёртов дождь?

— С неба, откуль же ещё, — задумчиво, растягивая слова, ответил подьячий. — Нам ещё повезло. Почертили бы чуть далее, вобче бы утонули в жирнице… но Бог уберёг… Михайло Василич, у тебя хлебное вино не осталось?

— А то нешто! — ответил тот и налил по корчику себе, подьячему и Григорию. — Вот, согревайтесь.

Потом Михаил наполнил ещё один ковшик и сказал подьячему.

— Ты здесь самый молодой. Отнеси Денису, будь добр! Посмотри заодно, удалось ли ему костёр разжечь.

Тот в это время сидел на корточках на поляне поодаль. Положив перед собой горку сена из повозки и тонкие веточки, он чиркал кресалом по кремню. Наконец, трут зажёгся, и Денис попытался развести костёр. Однако из-за дождя и ветра былинки, не успев толком загореться, гасли и слепили глаза дымом.

Денис, однако, заметил, как над ним вдруг закружили две блестящие птички.

— Чего это они под дождём разлетались? — недоумевал он.

Птицы вскоре улетели на край полянки и опустились там на траву. Вскоре там появились две молодые женщины, светловолосые и белокожие. Денис посмотрел на них слезящимися глазами. «Как из ларца, даже роста одинакового. Откуда они здесь взялись?»

Девицы подошли поближе, и он присмотрелся к ним. Отличались они только физиономиями. У одной лицо было овальным, с прямым носом и ледяными, насыщенно-голубыми, почти синими глазами. Вторая была круглолицей и сероглазой, со вздёрнутым носиком, и Денис узнал в ней жену.

— Толга, как ты здесь очутилась … такая вот? — пробурчал он. — И кто это с тобой?

— По Волхову плавала, — ответила она. — На свидание с Ящером Коркоделом.

— Шуткуешь? На чём сюда прибыла? И почему телешом под дождём расхаживаешь?

— По воздуху прилетела.

— Она правду говорит, — сказала вторая девушка. — А телешом мы расхаживаем, потому что я не колдунья. Не могу создавать предметы из ничего, и одежду тоже.

Денис вгляделся в её лицо.

— Не ты ли веником анчуток гоняла? — неуверенно спросил он.

— Сокровенный веник всегда при мне, — ответила Ведь-ава. — Ты ещё должен за спасение товарища. Не забыл?

— Адскими тварями, значит, командуешь?

— Почему же адскими? — засмеялась Дева воды. — С каких это пор водные чертяки стали к Аду относиться? У них другая епархия, и архиерей в ней — я.

— Как тебя зовут?

— Ящер Коркодел, — ответила она.

— Вот шутница! Скажи уж, кто ты на самом деле.

— У меня много имён, и Ящер Коркодел — одно из них. Денис, поверь на слово. Не заставляй меня принимать демонический облик прямо сейчас.

— Не надо! — взмолилась Варвара. — Этот облик мне не люб.

— Ты ещё не видела меня в настоящих морях, где я крушу корабли и глотаю китов.

— Словенское море — не настоящее? — удивилась Варвара.

— Нет, вестимо, — засмеялась Ведь-ава.

— А что такое корабли и киты? — спросил Денис.

— Потом расскажу, а сейчас лучше напои меня горячим сбитнем. Всё вкуснее, чем вода Волхова.

— Где ж я возьму сбитень?

— В чём дело? — пожала плечами Дева воды. — Родник рядом, бортевые деревья тоже… Ах да, ты не мог развести костёр… Теперь сможешь.

И сено, и трут, и ветки, которые Денис пытался поджечь, мгновенно сделались сухими, а капли дождика, идущего над лесом и Чудинским болотом, перестали выпадать на поляну. Варвара и Ведь-ава встали в обнимку на ковёр из муравы и начали ждать, когда разгорится костёр.

Тут и прибежал подьячий с корчиком в руке и сразу же поскакал назад, истово крестясь.

— Там такое, Михалка! Такое! — орал он. — У Дениса откуль ни возьмись две девки объявились. Стоят, в чём мать родила. Сложены на один копыл. Кожа у обеих белая-белая, аж глазам больно. Как пить дать, ведьмы болотные.

— Зря я наливал, а то ведь надо ж… голые ведьмы тебе привержились! — усмехнулся Михаил.

— Не веришь? Сам глянь!

— И что они с Денисом делают? Насильничают над ним, или же сожрать его вознамерились? — ехидно спросил Михаил, так и не поверив подьячему.

— Да нет, он костёр разводит…

— Значит, надумали заживо его сварить?

Григорий молча слушал их разговор, но потом не выдержал и спрыгнул на землю.

— Михалка, а голос-то у него не пьяный, — сказал он. — Вдруг с Денисом взапрок беда приключилась?

— Ну, пойдём поглядим, — нехотя согласился Михаил.

Они подошли к поляне и, увидев Варвару, заморгали глазами, словно желая прогнать наваждение.

— Толга! — в недоумении тряся головой, буркнул Михаил. — Откель ты здесь взялась и на кой растелешилась?

— Не приставай с расспросами, лучше помоги. Холодно нам с ней, — Варвара кивнула в сторону Ведь-авы. — Тащи одёжу! Хоть бы и мужскую. Для обеих. И ещё неси… кядьге… ммм… — Варвара изобразила руками котелок. — Вот его. Сбитень варить.

Михаил с Григорием побежали к повозке. Костёр, наконец, разгорелся, и Денис поднял глаза на Ведь-аву.

— Кто же ты на самом деле? — поинтересовался он. — Ящер, человек, рыба, птичка-зимородок или просто вода? Или, может, водный цветок?

— Могу принять любой облик, — ответила она. — Любой, что тебе по душе.

— Оставайся как сейчас, — сказал Денис. — Любо-дорого посмотреть.

— Купчина новгородский сказал, что именно Ящер вечен, — вклинилась в их разговор Варвара. — Видно, ты всё-таки Ящер?

— Нет, — покачала головой Ведь-ава. — Тот купец заблуждается. Вечен и присносущ не Ящер, а хаос. Роение мизерных частиц, не заметных глазу… их бесконечное зарождение и гибель… Любой порядок, любые облики — это лишь та часть всеобщего хаоса, которую вы видите и осязаете.

И Денис, и Варвара долго пытались понять, что она сказала, и молчали, боясь признаться в своём невежестве. Наконец, Варвара решилась задать ей вопрос.

— Выходит, ты и есть этот самый… как ты сказала?

— Нет, я владычица его части. Той, что связана с водной стихией.

— Ежели ты взапрок владычица воды, — осмелел Денис. — То высуши наш путь Чудинского болота до озера Боровно. Меж ними три деревеньки затерялись. Мы их ищем.

— Там болото на болоте. Сплошная топь, — ответила Ведь-ава. — Чтоб осушить ту дорогу, я должна её видеть. Придётся мне отправиться с вами и посидеть зимородком на вашей кибитке. Толга рядом побудет. Куда ж её деть?

— Толганя умеет в птицу превращаться? — ошеломлённо прошептал Денис.

— Я её научила, — ответила Дева воды. — Помогу тебе, однако мои услуги не бесплатны, а ты и так мне должен…

— Чего же ты потребуешь?

— Послушайте, — обратилась к обоим Ведь-ава. — Год назад нижегородские попы, Иван Неронов[1] и ещё восемь, подали челобитную патриарху[2]. Написали, что русский народ в храмах не молится, а бесчинствует. Что священство предаётся пьянству и лени, и служит не по канонам. Что люди в домах своих бесовские игрища устраивают, в бубны бьют, непотребные песни козлогласуют и налагают на себя личины зверовидные… Беспокоятся попы, что языческие забавы и обряды воскресают, что вера Христова слабеет по всей Руси, а то и вовсе отступает перед нечистой силой. Кое-где анчуток боятся больше, чем Бога, — Дева воды ухмыльнулась. — А в иных местах и подавно забыли как Спасителя, так и Отца Его. Стали вновь поклоняться древним богам. Ты, Толганя, сама всё видела. Потому-то решили нижегородские попы, что вера православная нуждается в исправлении, в возвращении к древнему благочестию.

— Ну, подали они челобитную, и что с того? — хмыкнул Денис.

— Царевич Алексей наш хоть и юн совсем, но умён не по годам, — продолжила Ведь-ава. — Подумывают они с отцом его, государем вашим, обновить православие, вернуть к истокам. Мне же надобно, чтоб обновление попало в надёжные руки. Вы должны в Нижний отправиться и передать тем попам письмецо от моего сына. Мол, восхищается он их прозорливостью и собирается учредить вместе с ними сообщество ревнителей благочестия.

— Инжаня говорила о твоём Никите, — сказала Варвара. — Но он далеко! На Соловках.

— Никита сейчас не на Соловках. Он игумен в Кожеозерском Богоявленском монастыре. Игумен Никон.

— А Кожозеро разве близко?

— Тоже далече, — согласилась Ведь-ава. — Но пока вам и не надо туда ехать. Как доберётесь до Тонбова, так и дам я вам письмецо моего сына. Вы с ним в Нижний отправитесь.

— Кто ж нас туда отпустит? — спросил Денис.

— Боборыкин отпустит, — веско ответила Дева воды. — Там вы с Нероновым встретитесь, в сообщество ревнителей войдёте. В нём ведь будут не только попы, но и миряне, даже царевич… Но это ещё не всё, что мне от вас надо. Вы построите храм Пресвятой Богородицы Марии в своём поместье.

— У нас нет его, — в один голос воскликнули Денис и Варвара.

Ведь-ава не успела ответить: пришли Михаил и Григорий, неся полный воды котелок, мужские рубахи, портки и шапочки.

— Вот. Всё, что нашли.

— Спасибо и на том, — поклонилась им Ведь-ава, введя обоих в оторопь.

Варвара и Дева воды оделись, присели и вновь обнялись. Только теперь дворовый Боборыкина заметил, что дождь над поляной не идёт.

— Вот диво! Сухо здесь! А девки-то взапрок, видать, болотницы. И Денисова жена, и та, другая, — шепнул он Григорию, подумал и тихо-тихо добавил: — Но мы об этом помолчим. Так оно благоразумнее.

Они вздохнули, опустились на траву и решили прилечь, но вскочили, услышав властный голос Девы воды.

— Ты, Михалка, чего тут разлёгся! Ну-ка, бери топор в руки и айда за мёдом. Одна нога здесь, другая там. А ты, — она повернулась к Григорию. — Принеси душицы. Вон она растёт.

Михаил поплёлся к ближайшей бортевой сосне. Вернулся он на поляну покусанным, зато с сотами в руках.

— Зажиляли всего, — он укоризненно посмотрел на Ведь-аву.

— Ну-ка садись на мураву! — приказала она. — Сейчас помогу твоему горю.

Михаил присел на покров из птичьего горца, поставил Деве воды лицо и руки, и она начала выдёргивать из его кожи пчелиные жала, ловко ухватывая их ногтями… «Баба-то какая красивая! — размышлял он. — И как ловко пальцами орудует… а желание не пробуждает. Руки у неё словно холодянки. Взапрок чудо болотное!»

Денис тем временем приготовил сбитень. Михаил влил в него хлебного вина, и все стали отогреваться горячим душистым напитком.

— Теперь к озеру Боровно! — сказала Ведь-ава, когда опустел котелок.

— Мы едва не увязли, — ответил ей подьячий. — А ежели ещё с двумя девками поедем, так и совсем потонем в трясине.

— Мы с Толгой здесь останемся, — успокоила его Дева воды. — А вы поезжайте, и да будет ваш путь сухим.

— Сухим? Как это? — недоумённо посмотрел на неё подьячий.

— Поезжайте, сами увидите.

— Вот девка оглашенная! — он сплюнул на траву. — Утопить в полое нас хочешь?

— Поверь ей, — сказал Денис. — Коль она говорит «проедем», значит, проедем.

— Ежели они взапрок ведьмы болотные, то помогут, — шепнул Михаил на ухо подьячему. — Денис-то — муж одной из них. Разве допустит она, чтоб её супруг утонул?

— Вдруг болотницы хотят нас в затоп заманить, а там и сожрать? Денис-то, может, заодно с ними? — ответил подьячий, тоже шёпотом.

— Они бы давно нас сожрали, ежели б захотели, — возразил дворовый Боборыкина. — Мы же, считай, в ловушке.

Услышав его, Ведь-ава произнесла своим журчащим голосом:

— Правду баешь. Я б вас всех мигом проглотила, коли б зародилось у меня такое желание. И проглочу, ежели не поедете. Езжайте сейчас же! Не мешкая! Мы с Толгой вас тут подождём.

Говорила она, однако, так благодушно, что мужчины не испугались, заулыбались с облегчением и пошли к кибитке.

— Поехали скореича! — сказал подьячий.

Как только повозка скрылась за деревьями, Ведь-ава и Варвара обернулись зимородками, догнали её и сели на крышу. Дева воды смотрела вперёд и, как только замечала лужу, сразу же осушала её силой мысли.

— Вот диво-то! — попеременно ахали то возница, то подьячий, то Михаил. — Правда ведь, проезжаем.

Кибитка долго ползла мимо лесов, подлесков и болот, пока за молодым ельником не показались соломенные крыши изб. Возле первой же их Денис спрыгнул на траву и крикнул работающему в поле мужику:

— Где здесь деревня Вороново?

— Эхто вблизях, — ответил крестьянин. — Вон за той веретеей[3], — он махнул рукой в сторону редколесья. — Как вы туда проедете? Бог весть.

— Проедем с божьей помощью, — усмехнулся Денис. — А Купчины и Колотково далече?

— Эхти деревни тож вблизях. Где и Вороново.

— Там люди-то хоть живут?

— Как же не живут?

Денис решил больше не мешать мужику и вернулся в кибитку. Скоро она доехала до Воронова. Подьячий там нашёл сельского старосту, расспросил, сколько людей там сейчас живёт и за счёт чего они кормятся, всё старательно записал и дал знать Григорию, что пора ехать к следующей деревне.

Мужчины решили заночевать в Колоткове у одинокой старушки. Как только они покинули кибитку, внутрь её влетели две птички, чтоб не спать под открытым небом.

— Нас тут змея не найдёт, не съест? — опасливо спросила Варвара.

— Пусть попробует! — рассмеялась Ведь-ава. — Это я съем змею, как только она подползёт.

Утром зимородки перепорхнули назад, на крышу кибитки — и скоро она тронулась в направлении Чудинского болота.

-

[1]Иоанн Неронов — нижегородский священник. Вначале ярый сторонник, а затем непримиримый противник реформ Никона (как и его младший соратник протопоп Аввакум).

[2] Челобитная, поданная в 1636 году патриарху Иоасафу девятью нижегородскими священниками, в том числе Нероновым. Считается провозвестницей реформ Никона и церковного раскола.

[3]Веретея — сухое, поросшее редкими деревьями место на болоте.