Арийский простор

Глава вторая

Радж потихоньку осваивался на новом месте. Во дворце ишкузи ему выделили отдельную комнату, предоставив заботам старого даса — худого, понурого старика, смуглокожего, с наполовину седой, курчавой головой, коротко стриженной, как у всех рабов. Вместе с Бхергом он спал на камышовой циновке у занавешенного дверного проема. Раджа раздражал его храп, да и волкодава, видимо, тоже.

Оружие, как и предвидел отец, забрали, но сделали это не грубо. По приезде в Дакшин Парама спокойно, без усмешки, рассмотрел полностью вооруженного заложника с боевым псом на привязи, а потом объяснил насупившемуся подростку, что в городе с оружием дозволено ходить только охране и кшатриям прошедшим Посвящение.

— Не тревожься за свою безопасность, я дал слово твоему отцу позаботиться о тебе.

Пообещал вернуть воинскую справу спустя время и подарил красивую одежду из дорогой ткани.

Теперь у Раджа на поясе висел только замшевый чехол с серебряной чашей размером с ладонь и ложкой из того же благородного металла — подарок отца. Без оружия, уже давно ставшим как бы частью тела, отрок чувствовал себя непривычно.

Затем к нему подошел распорядитель дворца — сухощавый мужчина средних лет с острым внимательным взглядом. Он разъяснил, что если его собака нападет на окружающих, её убьют.

Даса, которого все звали Снулым показал дворец и большую усадьбу с многочисленными хозяйственными пристройками и садом. Рассказал и куда соваться не стоит — в помещения второго этажа, где находились комнаты господина и его женщин, а также в отдельно стоящую гридницу.

Радж даже мельком увидел двух светловолосых дочек Парамы в сопровождении служанок, но даса сразу же увел его в сторону кухни. Толстая повариха умилилась, разглядывая золотистые локоны, как и набежавшие служанки, сразу же ставшие совать красивому мальчику лакомые куски. Стряпуха, которую звали Манишита, или просто Мани, быстро разогнала их по местам, накормила гостя и объяснила в какое время приходить завтракать и обедать.

Пока во дворце никто не относился к нему, как к врагу, жене же Парамы — высокой полной женщине со строгим красивым лицом не было до него никакого дела.

Первое время воранг общался в основном со своим слугой. Язык ишкузи был похожим, но некоторые слова сильно отличались, особенно удивило, что любящего мёд бера они называли «бхалука». Здесь тоже собирали подростков для обучения в стаи, но не с десяти зим, а с двенадцати, и годы они считали не по зимам, а по летам. Что с недоумков возьмешь, думал Радж, летом любая тварь солнышку радуется, а ты попробуй зиму пережить.

В выделенной ему маленькой каморке на первом этаже, помимо сколоченной из кедровых плашек лежанки с несколькими пестрыми циновками, стоял деревянный сундук для одежды и треножник с глиняным светильником. Стены были оштукатурены и покрашены охрой, пол обычный — глинобитный, вместо двери, как и во всех внутренних помещениях первого этажа, висел кожаный полог.

На следующий день, позавтракав и накормив Бхерга принесенными из кухни костями с остатками мяса, узнал у Снулого, где отроки учатся обращаться с оружием. Стал готовиться к занятиям, снял дорогую одежду, надел простые конопляные штаны и застегнул свой старый охотничий пояс. Опустив руку, чтобы привычно придержать нож, наткнулся на пустое место и досадливо поморщился.

Даса рассказал, что большой майдан для воинских упражнений находится за городом на расстоянии примерно в четверть дневного перехода на юг, и туда и обратно подростки добирались бегом. Но собирались на занятия они на малой площадке за оградой усадьбы.

Вспомнив предупреждение распорядителя, Радж привязал ворчащего волкодава к ограде, неизвестно, как его примет чужая стая. Придя на вытоптанную лужайку с привычными щитами для стрельбы из лука и метания дротиков, он увидел группу сверстников, оживленно наблюдавших, как на засыпанной песком площадке боролись двое парней. Заметив чужака, они развернулись к Раджу.

Одного из них узнал, то был сын Рагина, теперь уже сам носящий имя отца. Тот медленно направился в сторону воранга, Радж физически ощущал идущую от него волну ненависти.

Подойдя ближе, ишкузи вдруг уставился на бронзовую пластинку, найденную в крепости, которую Радж начистил и прикрепил на пояс.

— Откуда она у тебя?

Воранг гордо вскинул подбородок, лениво процедив.

— Где взял, там нет.

Рагин помнил слова ванаки, таков был титул, на западный манер, правителя ишкузи. Парама принял его в свою семью, но строго предупредил, чтобы он не цеплялся к заложнику, пояснив, что если с ним что- то случится, то пострадает и его родич, находящийся у ворангов. Но увидев на груди чужака ненавистную татуировку, а знак своего рода на поясе, и вспомнив поломанное тело отца с оторванной рукой, уже не мог сдерживать себя, темная ярость целиком затмила сознание, и он нанес первый удар.

Отлежавшись седмицу после побоев, Радж первым делом подозвал Снулого, выдал ему эту пресловутую бляшку, попросив сменять на заготовку для шеста из твердого дерева. Заодно узнал от того, что всех участников драки жестоко выпороли, а зачинщик ответил бы головой, но приняв во внимание обстоятельства, дело замяли. По крайней мере, это то, что он понял из путаных объяснений слуги.

Радж не испытывал ненависти не к подросткам, ни к Рагину; он понимал, что ничего другого не следовало ожидать после того, что Симха сделал с его отцом.

Слухи об их поединке тогда быстро дошли до стаи, где они обучались с Пирвой, парни с восхищением обсуждали подробности боя, наверняка преувеличенные. Радж не верил, что его отец оторвал у противника руку. Часть восторгов перепала и на его долю.

После жесткого наказания заложник стал для сверстников — ишкузи изгоем, боясь последствий, его больше не задирали, а просто старались не обращать внимания.

Плевать, подросток, украдкой исследуя с волкодавом окрестности города, искал потаенное место для своих тренировок. Для начала обследовал берег реки, Девдас приучил его держать тело в чистоте и к ежедневным купаниям, а в маленьком пруду с карпами во дворце ему вряд ли бы дали поплавать. Вязкие берега Джаласвати с обеих сторон густо поросли неширокой полосой колючих кустарников и переплетенных лианами деревьев. Подходам к воде также мешали заросли остролистной осоки и тростника, за исключением участка речного порта. Река там образовывала небольшую излучину, с песчано-галечным пляжем и твердым дном, заросли здесь давно вырубили. Но в порту постоянно толпился народ.

Зато шагов на триста выше по течению стояла ивовая роща, берег там немного поднимался, но их тонкие ветви лениво полоскались в зеленоватых волнах. Ловкий подросток забирался на старое дерево, прятал одежду в густой кроне и незаметно соскальзывал в воду, смывая липкий пот. Плавать в прохладной утренней реке было настоящим блаженством. Пытался затащить в воду и пса, но Бхерг не разделял его восторгов, а просто дожидался хозяина в кустах. Всласть накупавшись, мальчик цеплялся за гибкую ивовую ветку и поднимался на дерево, не пачкая в вязком грунте ноги.

Другое место Радж тоже обнаружил на юге — дорогу на север перекрывала могучая река, немного дальше, чем площадка у подростков ишкузи, и не на юго-западе, а на юго-востоке. Но сначала озаботился оружием, Снулый не подвел и сменял у знакомого столяра бляху на прочнейшее кизиловое древко в четыре локтя. Немного длинновато, но на вырост пойдет.

Среди привычной для него холмистой степи, выжженной летним зноем, он, ближе к предгорьям, нашел укромную ложбину, окруженную с трех сторон лесистыми склонами. Из расщелины, тонкой поблескивающей струйкой сочился родник, даря жизнь окружающей зелени. Радж, упав на колени, с удовольствием напился прохладной, чистой воды; сразу же вспомнились годы, проведенные в лесу, Учитель и побратим Рыба-Уолко.

Бхерг вспугнул из густой травы выводок куропаток — надо будет изготовить силки. На поляне возносилась на двадцать локтей в блеклую синеву южного неба одинокая чинара, широко раскинув мощные ветви с трепещущими на ветру пятипалыми резными листьями. Именно из-за этого дерева, Радж и выбрал урочище. Вспоминая прежние навыки, с разбега оттолкнувшись от ствола, в прыжке ухватился за нижнюю ветвь и, цепляясь одними руками за крепкие сучья, он начал подъем к вершине, ударяясь головой об гроздья рыжеватых плодов, покрытых колючками, а затем вниз, сбивая тонкие ветки и листья. Спрыгнув с высоты шести локтей, кувыркнулся, мышцы отозвались приятной усталостью после занятий и долгого бега.

Потом наделал из камней скребков, долго и тщательно шлифовал боевой шест, используя под конец кусок мокрой шкуры с песком. Закончив работу, крутнул его вокруг себя, прислушиваясь, как упруго загудел разрываемый воздух, и, первый раз на чужбине, счастливо засмеялся. Затем, повалившись на мягкую траву, он просто лежал в тени могучего дерева, слушая пение птах и вдыхая ароматы цветов и разнотравья. Бхерг развалился рядом, Радж лениво подумал: «Староват стал пес, быстро устает».

Исчезновение заложника не осталось незамеченным для распорядителя дворца, и он сразу же доложил об этом ванаке, предлагая организовать погоню. Парама перебирал в своей комнате глиняные таблицы, узнав, что большинство вещей мальчишки, в том числе и обувь, остались на месте, немного подумал и сказал.

— Подождем, он вернется.

А потом приказал вызвать к себе Такема Скорпиона.

Прибежав к обеду вместе с пыхтящим волкодавом, Радж в своей каморке наткнулся на Снулого. Слуга, повалившись на колени, слезно молил его не делать так больше.

— Тебе ничего не грозит, молодой сваяши, а меня до смерти запорют на конюшне.

Мальчишка с презрением посмотрел на старого дасу и процедил.

— И что мне теперь, встать на колени рядом с тобой и вместе пускать слезы и сопли? Мне нет до тебя дела, раб!

На следующее утро во дворе его окликнул темнокожий телохранитель Парамы. Показал на шест и протянул к нему руку. Радж отрицательно покачал головой и крепче сжал палку. Мужчина ткнул себя пальцем в грудь и произнес — Такем.

А потом добавил — Смотреть.

Подросток повторил его жест и, назвав имя, коротко поклонился и протянул боевой посох. Тот принял, провел рукою по древку, проверяя шлифовку, подбросил, посмотрев баланс, а затем резко крутнул. Потом вернул данду.

— Карашо. Пойдем…покажешь … работа.

Мужчина говорил с необычным акцентом, усиливая гласные и с придыханием на конце слов.

Пришли на площадку, там он шуганул подростков и те цепочкой побежали за город.

Тут же подошли два здоровенных молодца, на голову выше Такема. Они принесли с собой длинные шесты и разного размера палки.

Телохранитель взял самую короткую из них и показал жестом: «Давай, нападай!»

Вспомнив уроки Девдаса, Радж перехватил шест как копьё и принялся осторожно тыкать в соперника, готовый к тому, что тот в любой момент попытается сократить дистанцию.

Такем, напоминая движениями танцора, легко уворачивался от ударов, даже не используя своё оружие для отбива. Радж, поймав ритм, тоже включился в этот танец, готовый мгновенно отпрянуть, сохраняя дистанцию, или перехватить шест, превращая тычковые удары во вращательный отбив.

Скорпион не торопился нападать, дав возможность мальчишке показать, на что тот способен.

Внезапно последовал резкий удар, и шест, как живой, вылетел из рук подростка. В следующий миг короткая палка упиралась Раджу в межключичную впадину.

— Карашо.

Потом телохранитель начал бой против двух верзил с длинными шестами, взяв в руки уже две палки, напоминая при этом Учителя, как тот легко отбивался от их с Рыбой неуклюжих атак.

Но это-то были не дети, а здоровенные взрослые парни!

Радж жадно следил за движениями, блоками и атаками мастера, стараясь запомнить и попробовать повторить его хитрые финты в своей укромной лощине.

Когда сверху спустился Парама, Такем уехал с ним на колеснице. Но теперь по утрам, он занимался с ним и этими двумя парнями из дворцовой стражи — братьями Прадаром (Разбивателем) и Адаром (Раскалывателем). Позднее к ним присоединился, вернувшийся из поездки, ещё более мощный, старший брат Видар (Разрыватель).

Услышав их имена Радж уважительно кивал, под кулаки этих громил лучше не попадаться.

Но прежде всего телохранитель стал учить его правильному дыханию и упражнениям по растяжке.

Жрецы Та-Кеми за тысячелетия овладели многими знаниями об устройстве человеческого тела, в основном это было связано со сложными обрядами по сохранению его при погребении. И среди окружающих народов их маги и врачеватели заслужено славились, как великие кудесники. Часть тайных знаний просачивалась и в воинскую среду, и Скорпион решил поделиться, с похожим на него характером мальчишкой, приемами подготовки, освоенными в своё время у старого мастера Бадру. Его могучие подручные были для этой науки уже староваты.

Радж с жадностью впитывал новые знания, как влагу потрескавшаяся от жары здешняя земля и своей старательностью заслужил уважения мастера и братьев, те теперь, посмеиваясь, называли его Львенком.

Через седмицу в город с западной границы в окровавленных повязках привезли Махима Жеребху, тамошним лекарям еле удалось его выходить. Встречать воеводу собралось множество людей, и Радж в их числе, стоя в первых рядах, он разглядывал колесничных бойцов ишкузи. Похожи на наших, воины везде одинаковы, многие также брили лица, но чаще оставляли усы и подбривая виски, заплетали длинные волосы в косу, или завязывали пучком на затылке. Обратил внимание, что мужчины в богатой одежде носили на поясах вместо кинжалов более длинные мечи.

С помощью спутника, широкого, с одутловатым, как будто сонным лицом, Жеребху слез с телеги и опираясь на его плечо, подошел приветствовать ванаку. Высокий, красивый, но изможденный мужчина, с длинными светло русыми волосами над окровавленной повязкой, более тёмная щетина густо пробивалась на заострившихся скулах побледневшего лица. Правое ухо оттягивала тяжелая золотая серьга — атрибут высшей знати, только камень на ней был не красного, как у старшего брата, а синего цвета.

Парама подозвал Раджа и сказал сводному брату.

— Вот на кого поменяли твоего сына.

Равнодушно посмотрев на отрока, Жеребху кивнул и зло уставился на правителя. Видно было, что он тяжело перенес дорогу и еле стоит на ногах, но не простил, что у него забрали младшего наследника.

Другое дело его спутник, Раджу не понравился его внимательный взгляд, брошенный из полуопущенных, как у рептилии, век — что-то мерзкое, липкое в нем таилось. Подростка даже передернуло от отвращения.

Глянул на мужчину внимательнее — высокого роста, с чудовищно широкими плечами и будто вросшей в них шишковатой головой, тот был каким-то несуразным, что очень не характерно для кшатриев. Неприятно грязные пряди редких волос, такая же редкая клочковатая бородка топорщилась на мясистом, опухшем лице, вислые плечи, выпирающий живот, слишком длинные толстые руки, кривые ноги. Но Радж сразу же интуитивно почувствовал, что, не смотря на внешнюю неуклюжесть, этот человек, как боец, представляет смертельную опасность. Как кажущийся таким же нескладным медведь.

Парама не мог оставить прогулки Раджа за городом без внимания, конечно, проще всего их было запретить. Но ванака хорошо разбирался в людях, он видел в подростке большой потенциал и не собирался ломать его упрямство, порождая враждебность.

Поэтому распорядитель привел к нему бывалого охотника и следопыта Вакру (Кривого). Парама рассмотрев его худое поджарое тело и загорелое морщинистое лицо с провалом в левой глазнице спросил.

— Ты видел заложника, светловолосого мальчишку?

Охотник молча кивнул головой, переступив босыми ступнями, грубыми, как копыта, по светлым плитам каменного пола.

— Держись на расстоянии и оберегай его от животных и лихих людей. Отвечаешь за него не жизнью, а оставшимся глазом.

Потом добавил дворцовому распорядителю.

— Винита, пришлешь в его семью два десятка овец.

Охотник молча поклонился и вышел.

Радж играл с желто-бурой в темных пятнах черепахой, вглядываясь в бороздки на её щитках, говорят, сколько насечек, столько и лет. Он подобрал это забавное существо, возвращаясь из очередной вылазки в высохшую степь окружающую южные окраины города. Сегодня, после утренних занятий с Такемом, он решил разведать, как тренируются подростки-ишкузи. Сначала неспешно бежал по дорожке, протоптанной ступнями его сверстников в ежедневных забегах; привычно перебрасывая из одной руки в другую и крутя на бегу тяжелый шест, а потом заложил крутую дугу на восток, к дальним холмам, чтобы не попасть в пределы видимости возможных наблюдателей.

На пути, среди мотавшихся под ветром султанов ковыля, вытянутыми столбиками застыла пара жирных сурков, раздался пронзительный свист, и грызуны дружно попрыгали в норки.

Горизонт синел невысокими горами, длинный кряж с предгорьями, поросшими лесом на северной стороне, громоздился на многие переходы с юго-запада на северо-восток.

Взглянул на укоризненно смотрящего Бхерга с высунутым бледно розовым языком.

— Ну, что старина, устал? Никто не гнал, лежал бы дома.

Тот недовольно мотнул тяжелой головой.

По привычке определил направление ветра, вряд ли у ишкузи есть с собой собаки, но лучше поберечься, и стал карабкаться по склону холма, поросшему редкими кустами тамариска, стараясь не поцарапаться колючими ветками. Не обращая внимания на кружащих над ним насекомых, но осторожно прислушиваясь и поглядывая под ноги, в таких местах легко можно наткнутся на греющуюся на солнце ядовитую змею.

Забравшись на гребень, медленно выдвинул голову рядом с торчащим камнем, ничто так не привлекает внимания, как резкие движения.

Вот они, засранцы! Радж правильно рассчитал и теперь хорошо видел площадку для занятий и суетящихся на ней подростков. Парни постарше жили во временных лагерях, как у ворангов в Логовах Стаи, а не возвращались к вечеру домой. Здесь же предварительную подготовку, как и он сам, проходили дети знати. Они по очереди метали дротики в мишени, потом стреляли в обтянутые шкурами плетеные щиты из слабых луков.

Наставник у них был один — невысокий крепкий парень с подпрыгивающей походкой, как будто его подбрасывало над землей праной. Под его командой подростки разделились на две группы и принялись тыкать друг в друга жердями, изображая копейный бой.

Глядя на потуги своих ровесников, Радж осознал, как многому научил его Девдас.

Дождался перерыва, когда наставник разрешил им заняться излюбленной забавой, обычной и для детей ворангов. Оседлав загривки сверстников покрепче и выше, под хохот, доносящийся даже до наблюдателя, сидящие наверху пытались опрокинуть такие же, как они пары участников.

Стоящий поодаль наставник неожиданно повернул голову в сторону Раджа, вряд ли он смог разглядеть на таком расстоянии прильнувшего к камню подростка, но тот помнил, что ему говорил Учитель — никогда пристально не гляди ни в спину врага, ни в сторону животного, они могут почувствовать твой взгляд. Пора было сваливать.

Солнце давно миновало свой зенит, холмы и камни отбрасывали длинные косые тени.

Возвращаясь в своё урочище, боковым зрением заметил какое-то движение на пределе видимости, резко обернулся. Никого, наверно показалось.

Черепаха, поначалу втянувшая конечности в панцирь, теперь расслабилась и, шипя, как змея и вытянув шею, пыталась укусить или оцарапать когтистыми лапами руку подростка; а когда ей это не удалось, внезапно опорожнила свой кишечник, обляпав ему живот. Радж выпустил её на землю, и рептилия поползла по горке песка с мелким щебнем, что он натаскал в лощину для тренировки пальцев, нагадив ещё и туда. «Вот дрянь!» досадливо подумал мальчишка, идя к ключу отмываться.

Как то перед занятиями, Радж в разговоре с Такемом пожалел об отнятых чакрах. Тот поинтересовался, что это. Стараясь чтобы чужаку было понятно, отрок стал объяснять.

— Плоское кольцо. Острое. Бросать.

И показал как.

На следующее утро мастер принес две кривые палки — легкую и потяжелее. Сначала метнул первую, та кувыркаясь в полете, описала вытянутый круг и, к восторгу мальчишки, вернулась Скорпиону в руку.

Потом послал подростка поставить тыкву, размером с голову, на дальний столб. Теперь он метнул тяжелый бумеранг, тот, крутясь по другой траектории, угодил граненой лопастью в цель и разнёс тыкву. Радж метнулся за необычным оружием, и внимательно осмотрев, вернул.

— Назад нет. — Сказал мастер на своем ломаном языке. Радж понял, что обратно в руку он не вернется, но сообразительный подросток сразу уяснил полезность этого оружия — так, оглушив, можно брать врагов живыми.

Подошедший Видар тоже оглядел оружие и заявил.

— У моих родичей с запада похожие приблуды есть, зайцебойкой называются, ушастых ими хорошо сбивать.

Легкий бумеранг Такем подарил Раджу, к не малой радости подростка. Первое время мальчишка чуть ли не целыми днями не выпускал его из рук, швыряя по разным траекториям, и вскоре наловчился сбивать куропаток и мелких песчаных зайцев. Человеку им можно было поставить разве что шишку.

Налаживая отношения с поварихой, Радж регулярно таскал на кухню свои охотничьи трофеи, бездетная Манишита его обожала, подкармливала всякими вкусняшками, но очень тревожилась долгими отлучками. Распорядитель дворца Винита по этому поводу недовольно кривился, но молчал. «Интересно почему? Наверное, это Парама приказал оставить его в покое». Снулого у него за ненадобностью забрали, определив того вычерпывать дерьмо из дворцовых нужников.

Обедали во дворце поздно, незадолго до быстрого заката южного солнца, сумерек практически не было, и большую часть светлого времени заложник проводил в своем урочище, потихоньку обживая его. В густой кроне чинары он устроил лежку, смастерив каркас, вплетя между ветвями прутья, но так, чтобы его не было заметно снаружи.

С вершины открывался отличный вид на окружающую степь и предгорья, можно было даже рассмотреть далекую полоску прибрежных тугайных лесов. Иногда в его поле зрения попадали стайки джейранов и сайгаков, стада овец и коз, что пастухи перегоняли на городской базар, или пылящие колесницы, на которых местная знать выезжала на охоту, самое излюбленное, не считая войны, их занятие.

По территории дворца и города Радж ходил безоружным, храня свой арсенал в лощине. Прежде всего, изготовил нож из зеленоватого сланца, кремня он в окрестностях не нашел. Зато в лесистых предгорьях хватало материала для древков. Нарезав заготовок для дротиков, не стал их сушить. Набрал с невысоких, корявых горных сосен смолы, вставил в расщепы наскоро обработанные наконечники и примотал их проклеенными сыромятными ремешками из заячьих шкурок.

Ещё в первые дни Радж нарезал длинных, выше своего роста, побегов жгучей крапивы, почесываясь, с помощью обрывка шкуры очистил их от листьев. Вспоминая уроки Учителя, сначала высушил стебли, чтобы избавится от клейковины, а затем замочил в ключе; вычесав волокно, сплел пращу, набрал ровных голышей.

Мишень для метания смастерил из прутьев тальника, привычно закрепив продолговатый щит кольями. С практикой по метанию дротиков и камней он разобрался, оставалась тренировка стрельбы из лука. Настоящий боевой лук ему не изготовить, а от простой деревяшки мало проку. Такем от просьб по обучению лучному бою отмахивался, или сам не хотел, или ему запретили обучать наиболее опасному боевому искусству будущего врага.

Тоже было и с любимыми Раджем лошадьми, дворцовые конюхи не подпускали его к животным.

После утренних заплыва и занятий Радж торопливо позавтракал густой пшенной кашей, щедро сдобренной маслом. Поблагодарил толстую Мани, сунувшую ему сверток с лепешками и сыром и, увернувшись от пытавшейся его потискать смешливой служанки Дайи, метнулся в свою коморку. Там быстро переоделся и, прихватив шест, побежал во двор, где его ожидал Снулый с волкодавом на привязи. Опасаясь за Бхерга, он не позволял ему в одиночестве бродить по двору. Недоброжелателей у него много, могут отравить собаку или просто пристрелить без свидетелей.

Еду для волкодава они теперь добывали сами.

К потаенной лощинке он старался добираться разными путями, чтобы не натоптать заметную тропу.

Переводя дух после забега привычно огляделся, хоть и полагался на чутьё Бхерга. Чинара шелестела разлапистыми листьями, еле слышно журчал ручеек, знакомая черепаха мирно паслась, кусая побеги клевера. Убедившись, что всё в порядке, забрался на площадку в кроне за припрятанным оружием, заодно и рассмотрел округу.

Дичь в окрестностях они распугали, и подросток решил сегодня забраться подальше в предгорья, где в прежних прогулках видел помет горных козлов.

Пробираясь по сухому руслу, Радж наткнулся на свежие следы крупного зверя — четырех палые, с отпечатками на потрескавшейся глине внушительных когтей. Обнюхав оттиск чужой лапы, Бхерг глухо зарычал, на загривке волкодава вздыбилась шерсть. Отпечаток был похож на волчий, но крупнее, и следы змеились извилистой полосой, а не ровной строчкой, какой обычно ходят волки.

Отрок задумался, незнакомый зверь был хищным и явно опасен, а у него не было серьезного оружия. Радж вздохнул, хотя бы бронзовый наконечник на посох, от легкого бумеранга и пращи против сильного противника нет проку, как и от каменного ножа. Единственная надежда на два дротика, ну и волкодава.

В прежние годы он бы вернулся посоветоваться с Учителем, но здесь у него нет друзей, и он не собирается никому открывать урочище, которое уже считал своим. А за свою землю нужно драться на смерть, а не трусливо прятаться в надежде, что минует, пройдет стороной беда.

И мальчишка, взяв в правую руку дротик, зашагал по следу чудовища; беспокойно принюхивающийся Бхерг семенил рядом. Явные следы пропали на каменной осыпи и Радж ориентировался на чутьё волкодава.

Они всё глубже забирались в скалистое ущелье, куда почти не попадали лучи солнца, зато откуда то ощутимо потянуло тухлятиной. Радж с беспокойством разглядывал верхушки сдвигающихся утесов — в таком месте легко устроить засаду, но людям, не зверю. Навряд ли найдется хищник, способный без ущерба для своего здоровья кинутся на добычу с такой высоты. Чувство настороженности неожиданно сменилось радостным возбуждением перед опасностью, когда обостряются все чувства, что-то подобное подросток испытал перед дракой двух стай.

Наконец выбрались из теснины, и перед глазами открылся густо заросший кустарником холм и широкий зев логова в нем, наполовину заваленный выбросами грунта. А по ноздрям ударила волна жуткой вони. Повсюду валялись раздробленные кости, некоторые напоминали человеческие, разгрызенные панцири черепах, обрывки гниющих шкур и перья. Среди этой помойки копалась пара голошеих грифов, взмахнув крыльями, они повернули головы навстречу мальчику с собакой.

С недовольным ворчанием из логова высунулась квадратная морда на мощной шее, из разинутой пасти блеснули огромные клыки.

Бхерг зарычал, у подростка лихорадочно забилось сердце, волна адреналина пробежала по телу, он приподнял древко, готовясь метнуть первый дротик.

Разбрасывая землю сильными передними лапами, животное полностью выбралось наружу, зловоние усилилось. Только нервное напряжение позволяло отроку сдерживать рвотные позывы. Радж разглядел вытянутое бледно-серое тело с темными полосами и вздыбленной жесткой гривой.

Внезапно чудище развернулось и испуганно сорвалось в тяжелый галоп через прореху в кустах, раскачиваясь на бегу. Прижимая большие уши и приволакивая низко посаженный зад с поджатым хвостом, оно быстро скрылось в ближайшем распадке. Готовый к смертельной схватке подросток с облегчением выдохнул, волкодав бросился следом, но Радж вернул его окриком.

Перед утренними занятиями заложник спросил про странного зверя у Видара, старшего из братьев, с ним он общался чаще.

— Вонючий и полосатый, говоришь, и больше волкодава? … Гиена это. Где ты её встретил, она зверь ночной и трусливый, на глаза старается не попадаться. Питается падалью, но и маленьким и слабым спуску не дает, подранка добить может. Челюсти у неё мощные, любую кость перекусят, и панцирь черепахи разгрызут. Боятся её не надо, шавки посмелее этого зверя сами гоняют.

Да-а, думал про себя Радж, шел на смертельный бой с чудовищем, воображая себя чуть ли не Траитаной, победителем трехголового змея Дахаки. А врагом оказался трусливый падальщик.

Заодно расспросил и о неприятном спутнике Жеребху. Видар нахмурился.

— Чем тебя Мрита (Мертвяк) заинтересовал?

— Мертвяк?

— Имя то ему доброе дали — Дакша (Крепкий, Годный), но люди промеж себя кличут его по иному — Мертвяком. Держись от него подальше.

— А почему Махим его при себе держит?

Здоровяк огляделся по сторонам, Скорпиона и младших братьев всё не было, видать дела задержали. Подумав, тихо пробурчал.

— Ладно, расскажу по секрету, но о том никому.

Заинтересованный Радж подтверждающее кивнул головой.

— Побратимы они, чуть ли не с детства. Раньше Дакша совсем другим был — веселым, общительным парнем. Лет десять назад девушка ему одна приглянулась из горной деревушки. То не здесь — на юго-западной границе случилось. А те горские девки особой красотой и пылкостью славятся. И упросил он своего побратима в краже невесты помочь, а Жеребху по молодости лет вообще отчаянный был. Сказано — сделано, пробрались в горы, украли девку, что за водой пришла, да та и не сопротивлялась, говорят. Украсть то украли, да от погони долго уходили, заплутали, и Жеребху ногу повредил. В горы их высоко загнали, добычи и дров нет, есть нечего. Уходили от погони втроем, а вернулись двое. Пришлось им три седмицы сырой человечиной питаться, напоследок кости и череп той красавицы раскалывать, мозг доставая.

Вот с той поры веселого добродушного парня как подменили. Всегда таким трупом поднятым ходит, только во время битвы оживает и бьётся страшно. И женщин теперь к себе близко не подпускает, мальчишек пользует, сам в полон берет, или на рынке покупает. Только долго они у него не заживаются.

Раджа передернуло, обладая живым воображением, он представил, как Мертвяк раскалывает камнем обглоданные кости любимой девушки в поисках спинного мозга.

Видар уже пожалел, что рассказал эту страшную быль подростку.

— Ты, Львенок, жизни не знаешь. На войне человечину жрать — обычное дело.

— Что и тебе доводилось?

Верзила, нахмурившись, нехотя ответил.

— Не-е, дэвы миловали… Но другим такие вопросы не задавай, шею свернуть могут.