Царство

Глава 18. "В центре внимания"

Аннотация: Георгу Хокбергу сопутствует успех. Дела у компании идут в гору, прибыль растёт, влияние распространяется на все большее число миров Сектора Сецессио. Однако подобные достижения приносят не только радость, но и новые заботы, вызывают зависть, а также интерес тех личностей и организаций, связей с которыми лучше избегать.

Эту эпопею я начал с далёкого 002.М42. На Стирии тогда было адски холодно и опасно, — Георг со свитой занимался таким делом, за которое светит смертная казнь. Остальная компания просто проедала всё то, что было заработано ещё до Падения Кадии и не менее ужасных событий, которые, конечно, не покончили с Империумом, но подтолкнули наше государство к обрыву, за которым только катастрофа, обрушение, смерть и забвение.

Прошло несколько лет, и что же изменилось?

Империум всё также балансирует на грани, зато наша дорогая Classis Libera цветёт и пахнет.

Как после этого не любить капитана?

— Это был нелёгкий год… — проговорил Георг и не сдержал смех.

Георг уже успел наподдать как следует, а поэтому раскраснелся. В его глазах сверкали пьяные звёзды.

— Ладно-ладно, народ, много на этот раз говорить не буду, потому что знаю, что вы хотите слышать.

Георг обвёл взглядом собравшихся: старших офицеров, руководителей высшего звена, союзников и просто близких ему людей. Все без исключения в дорогих костюмах и вечерних платьях, — отмечать Сангвиналию лучше именно так.

Георг прочистил горло и воскликнул:

— Мы! Заработали! Просто! Дохуя!

В зале были дети, но их родители простили Георгу грязный язык. Никто даже не поморщился. Люди вскочили с мест, вскинули бокалы со своими любимыми напитками, салютовали капитану и разразились радостными криками.

Безучастным к веселью оказался, разве что магос Децимос. Я предположил это только потому, что не умею читать по металлическим лицам, — по обычным-то не всегда получается. Может быть, он тоже радовался, кто знает?

Георг, посмеиваясь как идиот, соскочил со сцены, взял в руки по бутылке шампанского и начал наполнять высокую пирамиду бокалов.

— Все сюда. Сюда!

У вас там в Империуме конец света? Давайте к нам!

Никто и не вспоминал о происходящем в галактике. Может быть, завтра мы все умрём. Ну и что?

Я не могу назвать это мероприятием "пиром во время чумы". Маятник качнулся, и люди почувствовали какую-никакую стабильность. То есть дела в Секторе Сецессио перестали быть хреновыми и стали стабильно хреновыми, а ко всему привыкаешь.

Перекинувшись поздравлениями, опорожнив бокал с шампанским пару раз, поцеловав жену Ласа Руиза не в щёку, а в губы, — по ошибке, в пьяном угаре или в рамках коварного плана, — Георг снова взобрался на сцену и схватил микрофон.

— Пользуясь случаем, хочу сделать заявление. — Георг икнул. — Прямо здесь, прямо сейчас, с этого самого мгновения я повышаю оклады всех работников компании! На двадцать процентов!

Вой и свист только усилился, но вот от лиц Томаша Беркута, Мурцатто и всех приглашённых специалистов по финансам отхлынула кровь. Кто-то не удержал во рту алкоголь, кто-то подавился закуской. Было принято решение увести Георга со сцены, пока не прозвучала ещё какая-нибудь глупость.

Забегая вперёд, отмечу, что капитан — хозяин своего слова. Он на самом деле поднял оклады на двадцать процентов.

Но сделал это всего один раз.

Потом сладкая жизнь закончилась, — заработная плата вернулась на круги своя. Её подняли не больше, чем на четыре процента, да и то не всем.

Обратно на банкет!

Георга окружили и увели, заиграла музыка — вот ведь бедняги-музыканты, приходится работать, когда другие отдыхают — а я отправился исполнить одну давнюю мечту, пока не сыграл в ящик.

В тот вечер я облачился, словно офицер Имперского Флота: синий сюртук с золотыми эполетами, белая рубашка, брюки, чёрные сапоги и никакого экзоскелета! Нет, не в этот раз!

Перед праздником я посетил цирюльника, чтобы тот привёл в порядок бороду и то плешивое нечто, которое порой появляется на моей голове.

Всё для того, чтобы пригласить Мурцатто на танец.

К ней также направлялся этот громила, Нераж из Дома Акаста, но я оттолкнул его плечом в грудь, а другую руку протянул Мурцатто и обворожительно улыбнулся.

Ну как обворожительно? Я попытался. Половина лица давным-давно парализована из-за нейротоксина, поэтому мимика своеобразная.

Она не сдержала усмешки, закрыла рот рукой, а потом бросила Вольному Клинку:

— Успеем ещё. — Она перевела взгляд на меня и спросила: — Ты тоже пьян, Агнец?

— Никогда не был настолько трезв и собран, как сейчас, госпожа. Момент истины!

Она снова посмеялась, смахнула невидимую слезу, а потом всё-таки поднялась.

Слава тебе, Бог-Император!

Мы танцевали фокстрот, насколько хорошо фокстрот могут исполнить, во-первых, непрофессиональные танцоры, а, во-вторых, один старый пердун, который привык жаловаться на больную спину. Я уверенно вёл партнёршу, чем — по выражению лица — здорово её удивил. Кроме того, я добавил комплимент:

— Прекрасный парфюм.

Мурцатто едва заметно пахла весенними цветами. Ни разу не резкий и не дразнящий аромат, а такой, каким хотелось бы дышать постоянно.

Она прыснула и отозвалась:

— Какой ты, оказывается, дамский угодник! Прошу, Агнец, не останавливайся.

— Ваше слово для меня закон, госпожа!

Конечно, никаких прыжков и сложных па мы не исполняли, но пару кругов по танцевальной площадке навернули.

А потом мне всё-таки прострелило спину.

Да так прострелило, что я не только сбился с шага, у меня на глаза навернулись слёзы. Показалось, что меня сейчас вообще скрутит в узелок.

Впрочем, не самая страшная смерть. Я был не против погибнуть на руках Мурцатто.

Она прищурилась, а потом спросила, ухмыляясь:

— Допрыгался, старый?

Я постарался скрыть боль, но к концу фразы перешёл на шёпот с попыткой поймать хоть немного воздуха:

— Это… слёзы… радости.

Мурцатто сказала:

— Давай я тебя куда-нибудь усажу.

Я не стал сопротивляться и приземлился за край пиршественного стола, где оказался в полном одиночестве, — своим примером мы с Мурцатто почти всех оторвали от выпивки и угощений.

— Жить будешь? — спросила Мурцатто.

— Пододвиньте обезболивающее, госпожа. — Я кивнул в сторону бутылки с амасеком. — И немного подождите. Мы ещё взорвём этот танцпол!

На этот раз Мурцатто пришлось смахивать уже не невидимую, а самую настоящую слезу.

Ну и хорошо, хоть кому-то настроение поднял.

Что до спины, то приступ прошёл после третьего бокала. Встать я, правда, не мог, едва чувствовал ноги, но хотя бы боли больше не было. Оставалось следить за празднеством, вкусно пить и сытно есть. Короче, не скучал.

Ийдана радовала публику искрами и молниями, которые срывались с её маленьких пальчиков. Она складывала из разрядов простенькие изображения: кругов, пирамид, деревьев, животных. Неподалёку за её действиями, не моргая, наблюдал Котар, приготовившись тут же завершить представление, если шалость выйдет из-под контроля.

Ну… это дети. Нужен глаз да глаз.

Ийдана заметила, как напряжён её наставник, подбежала к нему, спрятавшемуся меж каменных колонн у стен, и потянула за брюки — ради такого случая и Котар заказал себе классический костюм. Всё-таки традиционная одежда Ноктюрна — олицетворение дикости и первобытной мощи. Она привлекала внимание, а Котар старался его избегать, что было непросто для такой громады и в самом сером одеянии.

Я не слышал разговора Ийданы с Котаром — шумно — но, в конце концов, он сдался. Котар продолжил представление вместе с воспитанницей, чтобы эффектно завершить его, выдохнув пламя. И я на все сто процентов был уверен, что для этого Котару не понадобилось никакое горючее.

Среди танцующих пар хотел бы особенно отметить Вилхелма и Серу. Насколько же преобразились они с тех пор, как сошлись! Измученный войной ветеран, вечно усталый и погружённый в мрачные думы, теперь напоминал светского льва, а вечная ученица и страстная поклонница глупых романов вдруг стала соблазнительной женщиной, которой для привлечения мужского внимания не нужны пышные формы или выверенные пропорции, — достаточно обаяния, сверхъестественного магнетизма.

Интересно, когда же Сера лишится привычной человеческой оболочки? Для членов культа Бога-Машины — это всего лишь вопрос времени.

До конца вечера я поболтал со многими друзьями и хорошими знакомыми: поддержал задетого за живое Ласа Руиза, перекинулся бородатыми анекдотами с Нере и порасспрашивал о будущих планах Томаша.

Ближе к полуночи по корабельному времени, когда я уже собирался уходить и не просто так, а даже на своих двоих, я стал свидетелем следующей сцены.

Капитан Камала Кассаб перестала распевать пиратские песни, набросилась и поцеловала Георга, а потом утащила его куда-то в неизвестном направлении.

Короче говоря, мы все чудно провели тот вечер и получили много тем для разговоров.

Однако события развивались так, что чужие интрижки оказались не первой темой для обсуждения в последующие дни.

Как это часто бывает, после доброй попойки наступает злое похмелье.

Для компании таким похмельем стало появление поблизости небольшой эскадры Имперского Флота во главе с линейным крейсером типа "Владыка" под названием "Адмирал Дерфлингер".

Мы только-только собирались покинуть орбиту Нибелы, но пришёл приказ, — именно приказ, а не просьба, — оставаться на местах и ждать появления инквизитора-легата Туонелы Маналы Зындон.

Период сладкой свободы и кружащего голову анархо-капитализма подходил к концу, и впереди маячила перспектива жёсткого государственного регулирования.

Инквизитор появилась на "Амбиции" не одна, а со свитой. Всего около двухсот человек на нескольких челноках, — неплохой ударный отряд, который, конечно, мало что мог сделать против войск капитана, но продержался бы до прибытия подкреплений.

Основная масса — подтянутые мужчины в необычной форме, название деталей которой пришлось искать в энциклопедиях.

Поверх бронежилетов — чёрные кафтаны без воротников, подпоясанные алыми кушаками. На груди и справа, и слева короткие патронташи, которые назывались газырями. Много патронов туда не уберёшь. На мой взгляд — больше украшение.

Штаны очень широкие в бёдрах и зауженные в голенях. Они называются шароварами. Их солдаты заправляли в высокие сапоги.

Головные уборы — барашковые шапки. По сути — простейшие цилиндры, покрытые мехом, без полей и козырьков.

Почти все солдаты из свиты инквизитора носили усы, но не витые или щётки, так популярные в Classis Libera, а длинные вислые.

За плечами солдат виднелись крупнокалиберные винтовки, у поясов — сабли, причём каждое оружие, даже у рядовых бойцов, было украшено резьбой, гравировкой или травлением.

Над войском инквизитора возвышался космический десантник в покрытых серебряной краской доспехах, с крестом и молнией, которые были изображены на наплечнике.

Плохая новость — это символы Стальных Исповедников. Хорошая — он был один.

Честно говоря, я уже лет двадцать не видел отряды космических десантников. Последний раз… не к ночи упомянутый Скутум, разве что.

Снова и снова приходят противоречивые новости о Неодолимом Крестовом Походе Робаута Жиллимана и возрождении легионов, но здесь на окраине самое крупное встреченное подразделение — Пустынные Странники.

Всегда говорили и говорят, что десантников слишком мало для защиты Империума, но сейчас это стало особенно очевидно.

За инквизитором тёк ручеёк техносавантов, — представителей культа Бога-Машины, которые сами себя превращали в передвижные архивы и библиотеки. У некоторых страсть к аугметике вышла из-под контроля, и они лишились привычных человекоподобных форм: или головы расширились в несколько раз, или же на спинах выросли горбы когнис-хранилищ и когитаторов. Некоторых бедолаг притягивало к земле так сильно, что они едва переставляли хрупкие ноги, опираясь на посохи.

Слева от инквизитора уверенно ступал бородатый старец с плотной повязкой на глазах. На лице под бледной кожей выделялись чёрным цветом жилы, словно бы человек этот страдал какой-то страшной неизлечимой болезнью или был отравлен.

Справа от инквизитора не шла, а грациозно плыла и даже летела в пространстве убийца из культа Смерти. Её можно было сравнить с хрупкой тростинкой, колышущейся на ветру. Вроде бы ничего не стоит смять её, но будьте осторожны, — жёсткие острые листья и стебли оставляют глубокие раны.

Встретишь такую девушку в темноте и подумаешь, что она голая, но на самом деле её тело полностью обтягивал чёрный комбинезон. Голова тоже покрыта резиной или ещё каким плотным и эластичным материалом. Только одно отверстие в ткани, — не для рта, носа или глаз, — а на макушке для длинной косы, которая опускалась до пояса. Там, на перевязи в ножнах, покоилась катана.

Что же до самой госпожи Зындон?

О, Туонела определённо могла впечатлить даже бывалых путешественников, которые странствовали по просторам галактики долгие годы. Впечатлить хотя бы тем, что у неё на лбу было написано, что Туонела — инквизитор. В прямом смысле. Лоб украшала татуировка — фигурная литера "I".

Вообще-то Туонела красивая женщина. Высокий лоб, скулы. Большие чёрные глаза. Треугольное лицо с широким ртом. Её улыбка, наверное, очаровывает.

Вот только идентифицировала себя Туонела, скорее, не женщиной, а олицетворённой волей Бога-Императора. Ни намёка на улыбку, а только сквозящее и уносящее стороннего наблюдателя прочь высокомерие, превосходство, презрение. Голова обрита, на лице ни следа косметики.

Туонела была заключена в раковину силовых доспехов, покрытых затейливой вязью оккультных символов, — наверняка оберег от демонов и псайкеров. Сбоку слева инквизитор примагнитила силовой меч, справа — болт-пистолет. На пояснице из ножен торчала костяная рукоять кинжала. Сперва я подумал о тиранидах, вспоминая об обороне Тангиры-III, в которой Туонела принимала самое непосредственное участие, но потом присмотрелся и понял, что ошибся. Эта кость была куда старше не только госпожи-инквизитора, но, возможно, и меня.

Туонелу с ближайшими соратниками приняли в банкетном зале, где недавно отмечали Сангвиналию, а её солдат попросили подождать в коридоре. Старший офицер в особенно пышной и высокой шапке поглядел на Туонелу, та кивнула, и он отправился наружу к своим бойцам и эскорту наёмников, — Георг ради такого случая привёл на палубу целую роту в скафандрах абордажников и с лучшим оружием, которое можно найти на "Амбиции".

Делегацию инквизитора усадили за столы слева от капитана, а представителей компании справа. Для того, чтобы Туонела могла присесть и не сломать при этом стул, в банкетный зал притащили кресло Авраама.

Георг поднялся, улыбнулся и проговорил, сложив руки аквилой:

— Император защищает, инквизитор-легат. Приветствую вас на борту "Амбиции"!

Туонела, ничуть не изменившись в лице, подняла и махнула рукой, — к ней тут же подобрался один из горбунов-техносавантов. Он передал инквизитору коробку с какими-то журналами, которые она тут же вывалила на стол перед капитаном. Некоторые документы упали на пол, но Георг не спешил их поднимать. Он указал рукой на кресло перед собой. Туонела последовала предложению и произнесла:

— Тут собраны материалы по вашим преступлениям за последние несколько лет. Ознакомьтесь. Хотя бы с одним делом.

Георг махнул рукой и проговорил:

— Не стоило так стараться, госпожа. Я уже несколько раз приговорён к смерти.

— Я настаиваю.

Георг перестал улыбаться, вздохнул, а потом всё-таки открыл журнал, который лежал прямо перед ним.

— Убийство Саймона Риттера, — прочёл он. — Был знаком. Мерзкий человечишко.

Георг полистал журнал, — оттуда выпало несколько пикт-карточек, на которых можно было разглядеть взорванный автомобиль и обгоревшее тело. Георг добрался до конца, чтобы охнуть, изобразить смятение, а потом прекратить паясничать и ответить как можно серьёзнее:

— Невиновен.

Туонела хмыкнула, а потом произнесла:

— Заказные убийства, вымогательства, ограбления, угрозы… всё это, конечно, мелочи, если сравнивать с присвоением имперской десятины.

— А знаете, — отозвался Георг, — мне понравилось собирать налоги. Я был рождён для того, чтобы люди сами отдавали мне деньги. Самозабвенно и бескорыстно.

Стальной Исповедник не выдержал и сделал шаг вперёд. Он обратился к Туонеле:

— Госпожа! Мерзавец нарывается! Он бросает вам…

Георг повёл рукой так, словно собирался убрать громаду с глаз долой, а потом сказал:

— Велите ему замолчать. Это серьёзный разговор между серьёзными людьми.

Туонела ухмыльнулась, а потом произнесла:

— Его имя — Горгорот. Горгорот — герой войны с тиранидами на Тангире, эмиссар Стальных Исповедников в моём Крестовом Походе Очищения. А вы кто такой?

Георг вдохнул поглубже и начал:

— Меня зовут Георг Хокберг. Я — глава компании Classis Libera, грузовые и пассажирские перевозки, торговля и охрана. Я обеспечиваю безопасность в десятках звёздных систем. Я — владелец многочисленных предприятий здесь и на других планетах сектора, объединённых в одну сложную вертикально-интегрированную систему. Под моим управлением миллионы простых людей, тысячи же людей солидных вкладывают в мой бизнес деньги. Ещё несколько лет, и со мной нельзя будет не считаться, ничто в секторе не будет происходить без моего ведома. Я — новая сила. А ещё я — вольный торговец и джентльмен. К вашим услугам, — Георг даже приподнял шляпу в знак уважения.

Туонела улыбнулась — у неё на самом деле прекрасная улыбка — и похлопала Георгу.

Горгорот, и без того страшный, с изуродованным лицом, словно восковая свеча, после ожога огнём или кислотой, рвал и метал, дышал тяжело, наверняка чихвостя про себя и Георга, и всех его родственников до седьмого колена.

— Значит так, новая сила, — произнесла Туонела. — Мне нужно, чтобы вы кое-что сделали для меня и Империума. Продолжите валять дурака, и для вас всё закончится уже сегодня. Это не угроза. Факт.

— Весь во внимании, — отозвался Георг незамедлительно. — Я — верный слу…

— Хватит. — Туонела поморщилась, и я понял, что эту женщину лучше не злить.

Георг тоже не рисковал, а инквизитор продолжала:

— Я не привыкла почивать на лаврах, и защита системы Лусканиата — не последнее моё дело. Впереди ещё много работы, и, к несчастью, мне не хватает рук.

— Следующая цель — Реджина? Хелга? — спросил Георг.

Туонела прищурилась, Георг пояснил:

— Ну… я здесь работаю и примерно понимаю, что может вызвать интерес.

— Блокада Реджины окончена, — произнесла Туонела. — Мы немного потрепали друкари, но не смогли навязать им генеральное сражение. Чужаки рассеялись по всему сектору.

Георг отозвался:

— В прошлом году мы тоже встретились с друкари. Пленных не брали.

— Предоставьте отчёт, — приказала Туонела. — Мои специалисты отслеживают численность и возможности всех врагов Империума.

Георг кивнул. Туонела продолжала:

— Так что из крупных первоочередных целей остаётся только Хелга-Воланта. Десятинный мир. Орбитальные верфи, доки, крепости, промышленный улей с многомиллиардным населением.

— Куча еретиков.

— Верно. — На этот раз уже Туонела кивнула. — Сбор необходимых сил для пустотной войны и наземной кампании займёт по меньшей мере год. Кроме того, за это время нужно будет разведать, что происходит в субсекторе Промиссум.

— Там… — Георг задумался. — Восемнадцать систем? Мне придётся значительно ослабить собственную эскадру, чтобы успеть за отведённый срок.

— Ну вы же бизнесмен, — сказала Туонела. — Наверняка гордитесь изворотливостью, так вот и проявите её. Разведка — это всего лишь первое моё вам задание…

— А зарабатывать когда?

— Это, господин Хокберг, ваши, исключительно ваши проблемы. Наша родина в беде. И это уже наша, наша общая проблема.

— "Сначала делаем моё, потом каждый своё"? — Георг помрачнел.

— Вы всё правильно поняли, господин Хокберг. О последствиях отказа я вас предупредила.

Ийдана сидела на столе перед Мурцатто и болтала ногами. Конечно же, разговоры взрослых ей быстро наскучили, она спрыгнула и пошла к делегации инквизитора.

Моментально пронёсся призыв мыслеречью:

"Ийя, сиди смирно! Эти люди опасны!"

Ийдана обернулась к Котару и ответила:

"Я только смотреть!"

Ийдана обошла свиту инквизитора по широкой дуге, чтобы не отвлекать Георга и Туонелу. Ийдана присматривалась к скрюченным техносавантам, закутанным в хламиды, качала головой и приговаривала "ой-ой".

Когда она подобралась со спины к слепому старцу, тот повернулся на стуле, безошибочно определил, где Ийдана, улыбнулся и послал сообщение:

"Привет! Тебя как зовут?"

"Ийдана". — Девочка улыбнулась и помахала рукой.

"А меня, — слепец дотронулся до груди, — Рутгер. Откуда ты?"

"Финарма".

"Дикарка, значит… А кто тебя учил так разговаривать? Саламандра?"

"Разговаривать меня учит тётя Мурцатто, — ответила Ийдана. — А колдовать — Ходжун Хатуна и дядя Котар. Ходжун тоже слепая".

"Все, кто смотрит в бездну, слепнет".

"Но ты же видишь?"

"Вижу. — Слепец кивнул. — Но ты всё равно будь осторожна и береги зрение. Я бы многое отдал, чтобы его вернуть".

Ийдана переключила внимание на убийцу из культа Смерти, а слепец постарался закрыться от девочки и послал сообщение Котару:

"Вам не страшно находиться рядом с ней?"

На что тут же получил ответ:

"Я не ведаю страха. — И чуть погодя ещё один: — Но вообще-то вы правы, — редкий дар".

Ийдана тем временем разглядывала зловещую фигуру в обтягивающем комбинезоне.

У убийцы была идеальная осанка. Она сидела так, словно готовилась тут же вскочить, начать рубить и кромсать, пока её саму не сразят.

Оружие самое обыкновенное, без генератора силового поля. Рукоять катаны деревянная прямая длинная для хвата двумя руками. Ножны были покрыты тёмным лаком.

Ничего удивительного, что Ийдана тут же перевела взгляд на необычный костюм убийцы, словно бы выполненный из одного куска ткани без единого шва. Его как будто так и отлили прямо на живом человеке, который теперь навечно заключён внутри.

Ийдана не успела задать вопрос. Убийца сама повернулась, опустилась рядом на колено и прошептала ей на ухо:

— Что случилось, девочка?

— Одежда удобная? Ты видишь что? Слышно что?

— Очень удобная, — отозвалась убийца. — Это и не одежда вовсе, — сложное устройство.

— Ух-ты! Хотеть!

Убийца хмыкнула и сказала:

— Но есть и недостатки. На работу приходится ходить натощак.

— О-о-о! Нет, не хочу. Я кушать люблю. — Ийдана потёрла живот.

Стоило ей только направиться к космическому десантнику, как тот глухо прорычал, проскрипел зубами и сжал ладони в кулаки. Ийдана нахмурилась и сказала:

— Сам такой!

Она ещё некоторое время побродила среди техносавантов, а потом с недовольной физиономией вернулась обратно и забралась к Мурцатто на колени.

Я же снова прислушался к разговору между сильными мира сего. Ийдана — молодец, позволила избежать описания скучных деталей.

Георг побледнел, откинулся на спинку кресла и воскликнул:

— Это ограбление!

— А вы наглый, — отозвалась Туонела. — Я, конечно, читала доклады коллег, но одно делать читать, а другое — видеть и слышать самой. Вы на самом деле считаете, что эти деньги вам принадлежат?

— Они уже вложены и отобьются нескоро, — сказал Георг. — Я могу предложить… разве что долю.

— Вы отдадите всё.

— Ну и как с вами торговаться-то тогда?! Проклятье! Даже Жоанна не была настолько скупой!

— Ну… — Туонела развела руками, — надо было беречь нанимателя. Теперь вы работаете со мной. На моих условиях.

Георг побагровел, часто дышал. Туонела усмехнулась и произнесла:

— Неужели вы хотя бы на мгновение задумались о неподчинении? Или что?!

— Работу можно выполнять по-разному, — отозвался Георг, не выдержав свинцового взгляда инквизитора. — Работать на ваших условиях я буду безо всякого интереса.

Туонела вздохнула и произнесла:

— Хорошо. В конце концов, мне сказали, что вы неплохо справляетесь. Думаю, менять директоров в этой ситуации было бы глупо. Вы сохраните должности, но теперь будете действовать в интересах Империума.

— Тогда мне и плата полагается, — сказал Георг, и Туонела закатила глаза. — Руководить крупным холдингом непросто.

— Боже-Император! — только и сказала Туонела. — Что-то мне подсказывает, что ваши услуги окажутся неподъемными, и вы разорите Империум уже к концу года! Всё! Хватит! Да, вы остаётесь у руля! И да, вам не придётся работать бесплатно.

— Это я и хотел услышать, госпожа, — проговорил Георг.

— И раз уж вы исполняете обязанности чиновников Администратума, то и методы у вас отныне должны основываться на Lex Imperialis!

Георг вздохнул и сказал:

— Когда я впервые увидел вас, госпожа инквизитор, то подумал о том, что уж эта женщина видела всё, что только можно, и точно знает, какому Богу и государству служит. — Георг сделал паузу. — Lex Imperialis?! Бороться по закону с коррупционерами? Да я лучше на Вайсталь вернусь провести карательную операцию!

Туонела стиснула зубы так, что желваки на лице заиграли. Георг же продолжал:

— Вот, например, этот самый бедненький Саймон Риттер. — Георг положил ладонь на дело об убийстве. — Верфи Гийацины — одно название! Даже если захочешь там что-то заказать, тебя обкладывают пошлинами, всякими налогами. Платишь налоги — требуют купить лицензию. Покупаешь лицензию — штрафуют за то, что она просрочена. Выплачиваешь штраф и так далее и тому подобное! Я просто ох… — Георг бросил взгляд на Ийдану. — Я чуть с ума не сошёл, когда столкнулся с этим! И сначала я на самом деле пытался по закону, но эту глыбу не сдвинуть! Там потомственная бюрократия-аристократия с собственными армиями! И если бы только с армиями юристов, но… Может ли подобный чиновник оплачивать работу тысячи и больше человек?

Туонела посмотрела на него исподлобья.

— Нет, не может! — ответил сам себе Георг. — Но ведь оплачивает как-то! Пока я не избавился от самых жирных паразитов, всё бы так и продолжалось! — Георг перевёл дух и продолжил: — Сейчас верфи Гийацина загружены заказами. Появились дополнительные рабочие места, я вкладываю деньги в модернизацию. Может быть, дело выгорит, и что-то у меня получится. Может быть, нет, но мафию я разогнал. Сторонним компаниям теперь дышится куда легче.

— Я в курсе ситуации, — произнесла Туонела. — Но мнение своё не изменю. Никакого самоуправства!

— Вы связываете меня по рукам и ногам! Как мне работать эффективно?!

— Запомните одно, господин Хокберг. Теперь вы работаете на инквизицию, и полномочия инквизиции выше, чем у Администратума. Можете использовать это для убеждения несговорчивых. Информацию о тех, с кем договориться не удалось, присылайте техносавантам. Как я уже отмечала, мои специалисты отслеживают численность и возможности всех врагов Империума.

Георг помолчал немного, а потом сказал:

— Тяжело с вами.

— Кто бы говорил!

— И после этого нас называют пиратами! Разбойниками! — воскликнул Георг.

Напротив, закинув ноги на стол, сидела капитан Камала Кассаб. Майка с глубоким вырезом, где, конечно, ничего интересного не найти, кожаные штаны, сапоги. Камала курила сигарету, с улыбкой наблюдая за собеседником. Она во время визита инквизитора находилась на своём корабле и на "Амбицию" прилетела только на следующий день.

— Да это инквизиторы — самые настоящие разбойники! — продолжал Георг. — Вообще Империум! Сколько они войн развязывают! Сколько в них народу гибнет! Да мы при всём желании столько не погубим!

Камала потянулась за бокалом, пригубила амасек, а потом сказала:

— А ты что-то иное ожидал?

— Ну… я уже работал с инквизиторами, хотя — видит Бог-Император — до добра это ещё ни разу не доводило. Но так, как Туонела, меня ещё никто не имел.

— Мы просто не так давно знакомы. — Камала улыбнулась и облизнула губы.

Георг хмыкнул. Камала продолжала:

— Я на стороне инквизитора. Женская солидарность, знаешь ли.

— Что?!

— Ты из тех людей, кто хочет трахнуть весь мир. Намордник надо надевать и смирительную рубашку.

Георг нахмурился и произнёс устало:

— Можно подумать, ты бы не хотела трахнуть весь мир.

— Верно. — Камала потянулась. — И если нас вовремя не бить по рукам, мы сделаем это.

— Ну и что же в этом плохого?! — Георг руками всплеснул. — Можно подумать, я на самом деле всех раком ставлю.

— Ты и впрямь не понимаешь?

Георг прищурился, Камала рассмеялась, махнула рукой и сказала:

— Не буду разрушать уютный мирок, в котором Георг Хокберг расправляет плечи, человечество движется вперёд, а люди счастливы и всем довольны.

Георг скорчил такую физиономию, будто вляпался в дерьмо на выходе из каюты.

— Боже, какой ты смешной. — Камала чуть амасеком не подавилась.

Чтобы успокоиться, Георг тоже сделал глоток, помолчал немного, а потом произнёс:

— Короче говоря, эскадра на тебе. Я же постараюсь выполнить задачу инквизитора.

— А если вдруг что? — Камала спустила ноги со стола и выпрямилась в кресле, чтобы смотреть Георгу глаза в глаза.

— Туонела оставила контакты, — отозвался Георг. — Тяни время, маневрируй, жди подкреплений.

— Мне бы не помешала твоя палочка-выручалочка.

— Ийдана?

Камала кивнула. Георг усмехнулся и сказал:

— Мне она сама не помешала бы. В Промиссум тираниды уже наверняка всё сожрали, а столкнуться в одиночку даже с малым щупальцем мне совсем не улыбается.

— А что если твоя ведьмочка в будущее посмотрит? Тогда, может, и летать никуда не придётся.

— Ха! Думаешь, одна такая хитрая? Нет, я спрашивал, — так у неё не получается. В будущем тысячи вероятностей, одна фантастичнее другой. А ещё видения можно спутать с желаниями. Всё сложно с этими пророчествами, короче.

— Да, хреново. — Камала покачала головой. — Столько труда только для того, чтобы посмотреть. — Камала помолчала немного, а потом добавила: — Зато сможешь говорить, что теперь не разбойник, а честный человек. Картограф!

Георг поморщился, махнул рукой и спросил:

— Так я могу на тебя рассчитывать?

— Ну, не знаю. — Камала, улыбаясь, накрутила на палец чёрный локон. — Как ты вообще можешь рассчитывать на женщину?

Георга ответ не устроил, — он молчал и ждал.

— Ладно, так уж и быть. В конце концов, нашей компании нужна свежая кровь, волевой лидер, а не какой-то старый и дряблый мужик.

— Позлить меня решила? — Георг поднялся, поправляя кюлоты в паху, и похромал к двери.

— Да-да, — продолжала Камала, посмеиваясь. — Силёнки уже не те. Не поднимается… ха-ха… рука.

Георг бросил Ловчему, который стоял в коридоре, короткое "меня нет", запер дверь, повернулся и произнёс:

— Ну… я тебе сейчас покажу.

— С детства не люблю червяков.

— Ты у меня кричать будешь.

— Разве что поморщусь из-за лёгкого зуда.

Георг схватил Камалу, резко поднял на ноги и впился в губы. Потом он развернул её и уронил на стол, чтобы потом стянуть кожаные штаны с упругой задницы.

А что произошло дальше, я описывать не буду. При желании вы, мои дорогие читатели, сами пофантазируете на тему близких отношений этих двух жадных до жизни людей.

Капитана Пиу Де Бальбоа можно было узнать только по уверенной ураганной походке. Во всём остальном — новый человек. Сложно представить, что когда-то, возможно, он тоже напоминал сладострастную знаменитость с райского мира или гедониста, извращенца и еретика, которых клеймят в церквях и преследуют на планетах, обделённых ресурсами и приемлемыми условиями для жизни. То есть почти везде.

Выше после омоложения он, конечно, не стал и теперь смотрелся рядом с Георгом, как мальчик, живая игрушка какой-нибудь старой богатой жабы.

Выбритые виски, короткая иссиня-чёрная чёлка, серьги в ушах, пара золотых колец в правой брови, тонкая полоска усов над верхней губой, отличный загар. Одежда яркая, кровь и золото, только охотничий нож на поясе выглядел не к месту.

Переживаю за тех людей, кто не поймёт, что же за человек перед ними. В случае с Пиу первые впечатления ещё как обманчивы.

— Лучше бы я тебя не видел, засранец, — проговорил Георг. — Комплексовать теперь начну.

— Amigo, что тебе мешает сделать также? — Пиу заключил Георга в объятья, а потом отступил на пару шагов. — Сами процедуры занимают несколько недель, восстановление ещё пару месяцев. Теперь в моих жилах больше всякого химического дерьма, чем крови, но зато чувствую себя великолепно!

— А выглядишь ещё лучше.

— Честно говоря, — произнёс Пиу, — ребята из клиники немного перестарались. Тридцатилетний я нравится мне куда больше двадцатилетнего. Ну хоть девочки оценили…

— Всё, молчи… Не хочу ничего слышать на эту тему!

Пиу рассмеялся, а потом указал на спутника, с которым прилетел на "Амбицию".

Тот, напротив, совсем не человек-фейерверк, как Пиу. Одежда тёмная, на людях в иных местах наверняка ходил в капюшоне. Русая аккуратная бородка, усы, кривой рубец через нос, внимательный взгляд ореховых глаз.

— Позволь представить тебе моего давнего знакомого, Мигеля Алонсо Де Кироса, капитана "Розы Эвора". У нас есть, что обсудить.

— Император защищает, — сказал Мигель.

— Император защищает. — Георг снова перевёл взгляд на Пиу и поманил за собой. — По дороге расскажешь. И об омоложении, об омоложении поподробнее!

— Что за кипиш, кстати?

Пиу указал на прилетающие и улетающие челноки, курсирующие туда-сюда погрузчики и необычайное оживление на десантной палубе, словно вот-вот начнётся какая-то наступательная операция.

Георг поморщился и отозвался:

— На меня снова вышла инквизиция. — Пиу присвистнул. — Придётся отработать.

— И что поручили?

— Полетать по Промиссум. Посмотреть, есть ли кто живой. Как будто и так не ясно, — за пять лет ни одного сообщения, а те, что приходили раньше, оптимизма не прибавили.

— Какая-то бестолковая работа.

— Да просто поймали на крючок, и отпускать не хотят, — сказал Георг. — В следующем году намечается зверский замес на Хелге.

— Да ладно?!

— Всё по-взрослому. И с той, и с другой стороны десятки кораблей, — будем ломать орбитальные крепости, ПКО, начнём высадку. Что дальше, гадать не берусь, — как бы самим пизды не отхватить. Еретики там лютые.

— А на что инквизиция рассчитывает?

Капитаны добрались до лифта, Георг нажал руну вызова, а потом обернулся к Пиу и ответил:

— Там титаны будут, рыцари, Сёстры Битвы, дохрена всяких разных гвардейских полков. Это полномасштабная война, Пиу. Ты такие ещё не видел.

— И слава Богу-Императору!

— Я, честно говоря, тоже не видел титанов в бою, — сказал Георг. — Интересно, конечно, но страшновато. Думаю, в инквизиции дураков нет, а, значит, там оценили угрозу. И раз уж потащили такую технику, то дело серьёзное.

— И не откажешься ведь, — произнёс Пиу и указал на спутника. — Вот Мигель уже на собственном опыте понял, что бежать некуда.

Они вошли в лифт, и Георг спросил Мигеля:

— А вы, значит…

— Работал в Сецессио, — отозвался тот. — Когда началась смута между вами и Генрихом, я перебрался в Магнезию, потом в Автаркию, всё дальше и дальше.

— И что там?

— Тяжело. Работа рискованная, а награда… — Он махнул рукой.

— Здесь вообще поджарить могут, — проговорил Георг. — Спросите Пиу.

— Уже, — отозвался Мигель. — Но всё-таки именно случай со "Стервятником" и убедил меня, что я был не прав, когда не присоединился к вам несколько лет назад.

— Ну, — начал Георг, — на партнёрских условиях я уже никого не возьму, но если вас устроит плата за работу, то можем и договориться.

Мигель кивнул.

— Что у вас есть? — спросил Георг.

— "Огненный шторм" и хороший экипаж почти в двадцать тысяч человек.

— Возьму разведчиком, застрельщиком. Будете двигаться на передке или флангах. Но не волнуйтесь, — я не имею в виду, погибнуть за меня на передке или флангах. Заметите угрозу, доложите и отступите. Ваш фрегат отлично с этим справится.

Лифт остановился. Охрана на входе на офицерскую палубу вытянулась по струнке, Георг кивнул в ответ.

— Вас устроят такие условия? — спросил Георг.

— Нужно больше конкретики, — отозвался Мигель. — Тогда и буду думать.

— Конечно, конечно. Сейчас всё обсудим. — Георг обратился к Пиу: — А у тебя какая напасть?

— Деньги нужны.

— Всё на омоложение спустил? — Георг усмехнулся и вошёл в кабинет, направившись к шкафчику, где хранились его любимые напитки.

— Типа того.

— И сколько нужно?

— Около пяти миллиардов.

Георг до шкафчика не добрался, застыл как вкопанный. И только спустя пару мгновений он развернулся и переспросил:

— Сколько?!

Пиу, улыбаясь, сам подошёл, взял бутылку с амасеком и только после ответил:

— Что-то вроде четырёх миллиардов девятисот тридцати миллионов. Точную цифру тебе мои бухгалтера передадут вместе с квитанциями.

— А, конечно, без проблем, у меня как раз столько в заднем кармане завалялось. — Георг потянулся рукой, как будто у него вообще был задний карман на кюлотах. — Что так много-то?!

— Я хочу поскорее вернуться в игру. Заказал запчасти с других верфей. Кое-что из Магнезии летит, например, — Пиу наполнил бокалы себе, Мигелю и Георгу. — Так удастся сократить сроки вдвое. Если всё получится, то уже концу года я снова у руля.

Георг промолчал. Пиу спросил:

— Тебе крейсер нужен?

— Ещё как нужен. Но… блядь! — Георг уселся за стол и залпом выпил дорогой амасек, ни секунды не подержав во рту.

Пиу и Мигель, в свою очередь, растягивали удовольствие.

— Как так вышло? — спросил Георг.

— Ну, с чего бы начать… — Пиу развёл руками. — У меня сложные отношения с шестерёнками. Они были не очень довольны делёжкой трофеев после разборки с Эвери. Считай, потеряли дохера, а получили… не сказать, что нихера, но только "Висельную шутку". С тех пор работу работают, но, похоже, хотят меня разорить. И я подумал, почему бы не повесить эти проблемы на тебя? По-моему, отличная идея.

— Ага, спасибо, удружил.

— Во-первых, я беру в долг. Всё до последнего трона отдам. Во-вторых, на Дитрит больше ни ногой. Буду обслуживаться где-нибудь ещё.

Георг молчал, барабанил пальцами по столешнице и смотрел в сторону. Пиу воскликнул:

— Только заикнись, что всё проебал!

— Да нет, деньги есть. В крайнем случае… займу. Сейчас много кто хочет дать мне в долг.

— Уф… успокоил. Я бы не попёрся сюда с Нагары, если бы не знал, что ты достанешь деньги.

— Чёрт! Только недавно всем говорил, что дела идут хорошо, и тут нате — опять крутить-вертеть, сводить баланс.

— Относись к этому по-философски. — Пиу ухмыльнулся.

— Да пошёл ты, умник, — беззлобно отозвался Георг. — На Нагару вместе вернёмся. Я там спонсоров поищу. Хотя нет! Совсем ты меня с мысли сбил своей хуйнёй!

— А?

— Короче, есть для тебя работа. Хватит уже на пляже валяться!

— Слушаю.

— На то время, пока я летаю туда-сюда, конвоем командует Камала. Я хочу, чтобы ты проследил за ней. Нагонишь конвой на Глации на фрегате нашего нового друга Мигеля. — Георг салютовал новому другу. — Тебе, Пиу, я доверяю, ей — нет. Может быть, и паранойя, но…

— А если не паранойя?

Георг провёл большим пальцем по горлу, Пиу оскалился.

— Договорились, — сказал он.

Георг перевёл взгляд на Мигеля и сказал:

— Вот мы и подошли к конкретным деталям. Что бы вы хотели за свои услуги?

Последней посещённой планетой перед отправкой в опасную экспедицию стала Нагара, которая встретила Георга внезапно не зноем, а приятным прохладным ветерком, перистыми облаками и розоватым небом. Так на Нагаре начинался сезон, соответствующий привычной осени на терраформированных мирах. В это время прекрасно себя почувствовать можно было не только близ тёплого моря, но даже в городах, чем и воспользовался Георг, пока объезжал всех своих крупных инвесторов.

Дело сделано, Георгу пообещали финансовую помощь, и отметить это событие он решил в ресторане "Тысяча островов". Компанию ему составила только Мурцатто, — Ловчего не пропустила охрана, сославшись на то, что с оружием проходить запрещено, а Ловчий сам по себе был смертельно опасен, даже если бы оставил в специальном контейнере и меч, и когти, и бластер. Пришлось скитарию дожидаться капитана в машине.

Их с Мурцатто столик находился на открытой террасе, откуда можно полюбоваться фантастическим видом окрестностей. Почти вершина города-улья, сотни метров от земли, вся Нагара как на ладони!

Опустились сумерки. Туман накрыл море, накатил на прибрежные скалы, но покорить их не смог. В пригородах и далёких сёлах зажглись первые огни. В джунглях просыпались ночные хищники, а в полях, наоборот, жизнь затихала, потревоженная лишь влюблёнными парочками, которые спрятались от остального мира в стогах сена.

Георг пригубил вино, а потом поискал взглядом место, где выращивали виноград для этого чудесного напитка. Не то чтобы Георг обладал орлиным зрением, скорее, совсем наоборот, но он решил, что аккуратно размежёванные прямоугольники полей и есть искомые плантации.

В тусклом сиянии заходящей звезды казалось, что вода в речках мерцает. Георг тут же вспомнил выражение о тех самых медовых реках с кисельными берегами. И ведь теперь даже не скажешь, что в прошлом десятилетии в этих краях шли жестокие бои не на жизнь, а на смерть, и всё вокруг было залито кровью.

Понаблюдав за заходом на посадку крупного грузового самолёта, Георг вернулся к столику как в раз в тот миг, когда принесли угощения. Георг заказывал фирменное блюдо — тарелку с морем подливы и множеством мясных островков. Мурцатто — ассорти из морепродуктов прямо на сковороде. Некоторые из представителей водного мира Нагары не только выглядели страшно, — непонятно было, как их вообще есть.

— Только не говори мне, что ты собираешься это в рот засовывать! — произнёс Георг.

Мурцатто прищурилась и отозвалась:

— А ты бы, наверное, предпочёл, чтобы тебя с ложки кормили, и чтобы еда сама во рту таяла.

— Неплохо, кстати.

— Я же пришла в ресторан и хочу отведать чего-нибудь, что на "Амбиции" днём с огнём не сыскать.

Мурцатто вооружилась кусачками и странной изогнутой вилкой, больше похожей на крюк, намереваясь вскрыть раковину в центре сковороды.

— Если хочешь, я открою рыбный ресторан. После этой дурацкой командировки, конечно.

— Было бы неплохо.

Через пару минут к столику подошёл охранник и обратился к Георгу:

— Господин, госпожа. — Он коротко поклонился. — Прошу прощения, но произошло недоразумение, которое требует вашего внимания.

Георг махнул рукой, чтобы охранник продолжил.

— Мы задержали молодую девушку. Она утверждает, что вы — её отец.

— Что? — Георг ухмыльнулся.

— Что с ней делать? Она ударила моего коллегу и грозит всем тюрьмой. Мы отобрали у неё складной нож.

Мурцатто попыталась сдержать усмешку, но не вышло, и она сказала:

— На лицо семейное сходство.

— Приведите её сюда, пожалуйста, — сказал Георг, повернулся к Мурцатто и добавил: — Хорошее место. И кухня неплохая, и заскучать не дадут.

Когда компания из нескольких охранников и задержанной девушки появилась на террасе, Мурцатто зажмурилась, потом снова открыла глаза и, наконец, сказала:

— Определённо есть некоторое семейное сходство…

Георг же молчал, открыв рот. Не сказать, что девушка — один в один Георг Хокберг — ржавый оттенок волос, нос меньше, подбородок уже, почти на голову ниже — но во всём остальном вылитый папа.

Девушка при виде Георга тоже перестала вырываться из хватки крепкого охранника.

Немая сцена.

Она продолжалась бы достаточно долго, если бы Мурцатто не обратилась к охране:

— Благодарю за работу. Управляющий может вами гордиться. А теперь прошу, оставьте нас одних.

Охранники при всём желании не смогли бы выполнить просьбу, — на террасе ещё оставались посетители, несмотря на то, что похолодало, — но сами ушли.

Георг неловко поднялся, отодвинул стул от соседнего стола и поставил рядом со своим, а потом пригласил девушку сесть.

И вот она перед ними.

Георг смотрел широко раскрытыми глазами, но найти слов не мог. Мурцатто снова пришлось вмешаться:

— Меня зовут Манрикетта Мурцатто. Это, — она указала рукой, — Георг Хокберг. А вас как зовут?

— Росса. Росса Ноцци, — отозвалась девушка.

— Откуда вы?

— Брунталис.

— Долгая дорога.

— Я хотела встретиться с ним. — Росса кивнула на Георга, тот вздрогнул.

Он наконец прочистил горло и произнёс:

— Как звали твою маму?

— Габриелла.

Георг нахмурился, подумал и сказал:

— Это, конечно, жестоко, но…

— Георг… — начала было Мурцатто, но не успела его остановить.

— …я о ней ничего не помню, — сказал Георг. — О тебе я тоже не знал.

Росса дышала глубоко, но в истерику не впала, только побледнела.

Георг продолжал:

— У тебя есть все причины меня ненавидеть. Но если позволишь… Ты — молодая девушка… Я могу помочь, если что нужно.

Росса резко отодвинулась, вскочила и едва не упала, не удержав равновесие. Георг поднялся следом, постарался обнять, Росса оттолкнула его. Однако со второй попытки Георг сломил сопротивление и заключил дочь в объятья, — тогда Росса перестала себя сдерживать и разрыдалась.

Мурцатто поняла, что как следует насладиться здешней кухней не получится и вообще третий лишний.

— Прошу прощения, — тихо проговорила она и отправилась в дамскую комнату.

Там у зеркальца подкрашивала губы подтянутая блондинка в коротком вечернем платье светло-жёлтого оттенка. Взгляд ни за что больше не зацепился, и Мурцатто уже зашла в кабинку, когда услышала:

— Согласитесь, госпожа Мурцатто, как удивительна жизнь!

Мурцатто обернулась, подошла к зеркалу, — лицо этой блондинки сложно было запомнить. Черты мягкие, пластичные, совершенно незапоминающиеся. Но Мурцатто уже встречалась с ней.

На Стирии.

— Если бы мы знали, что у Георга есть дети, — продолжала блондинка, — то сторонние лица и не нужны были бы.

— Я сделала всё, что вы просили! — проскрежетала Мурцатто. — И что в ответ? Я едва не погибла на Мордвиге!

— Вы всё ещё хотите вернуть семью? — блондинка ещё и ресницы подкрасила, поправила причёску. — Ваш муж здесь, на Нагаре.

Мурцатто стиснула зубы.

— Если вы хотите с ним встретиться, то нужно будет сделать кое-что ещё.

Для Георга этот вечер стал неожиданным, пугающим, но всё-таки приятным сюрпризом. Мурцатто о себе такое сказать не могла.