Царство

Глава 19. "Мор"

Аннотация: если что-то может пойти не так, оно обязательно пойдёт не так. Вот и разведка в субсекторе Промиссум, которую многие в экипаже "Амбиции" считали пустой тратой времени, грозит обернуться очередным тяжёлым испытанием. Вольного торговца и компанию ждёт встреча с могучей силой, олицетворяющей и рождение, и смерть.

— Не сутулься, Ийя, — сказал Котар. — Кровь должна свободно бежать по жилам.

Повторение — мать учения. Этот урок Котар проводил не в первый раз, но считал его самым важным для псайкеров.

Котар и Ийдана сидели друг напротив друга. Ноги перекрещены, ладони касаются колен, спины… теперь у всех выпрямлены.

— Закрой глаза, — сказал Котар.

Он и сам закрыл глаз, отключил оптический имплантат и вообще перевёл всю технику в организме в спящий режим. Разумеется, кроме той, которая отвечала за сохранение жизни этого самого организма. После он сказал:

— Дыши ровно. Представь себе свободу. Необязательно именно то, о чём говорю я. Главное — смысл.

Если бы в тот момент в каюте я находился рядом с ними, то представил бы самую высокую гору на планете, в звёздной системе, галактике. Я бы стоял на обрыве и смотрел в далёкую бездну. Мой взгляд терялся бы среди туч и облаков где-то там, внизу. Голова, всё нутро холодело бы при мысли о том, чтобы сделать шаг.

И всё-таки я решаюсь.

Меня обволакивают ветра. Воздушные течения играют мною, как пушинкой, пронизывают насквозь. Я освобождаюсь от всего напускного, того, что пристало за время, пока я ходил среди людей. Не остаётся ни грязного налёта, ни кожи, ни плоти, ни костей. Я растворяюсь в эфире.

— Теперь, — продолжал Котар, — ты ничто и всё. Чистая энергия. Преврати себя в кристалл. Преврати себя в крепость.

Котар представил, как металл и схемы его тела плавятся и становятся каркасом, пространство же внутри заполняется плотью и кровью. Не что-то ужасающее или отвратительное, а гармоничное олицетворение чётких намерений и праведных мыслей.

— Запомни это состояние, Ийя. В иное время, в ином месте тебе придётся вызывать его мгновенно, чтобы сохранить рассудок и не стать игрушкой в чужих руках.

Кристалл из плоти и крови пульсировал в такт сердцебиению. Котар же занимался огранкой: правил несовершенные формы, открывал блеск, внутренний огонь камня.

— Ийя?

Иногда она засыпала на медитации, и Котар открыл глаз, чтобы проверить.

На этот раз Ийи даже на месте не оказалось.

Котар проскрежетал зубами и нехотя поднялся. Ийдана же нехотя училась. И если Мурцатто терпела это, потому что ей нравилось возиться с ребёнком, то Котар…

Котар не мог мне ответить на этот вопрос. Или не знал. Подавленное при становлении Ангелом Смерти желание иметь потомство или же смущение из-за того, что приходится заниматься не своим делом?

Как бы то ни было, но Котар вздохнул и отправился на поиски непослушной девчонки.

Он обнаружил её в трюмах, куда не все члены экипажа "Амбиции" спускаются.

Почему?

Я уже упоминал, что космические корабли — это города, а в каждом городе есть свои злачные места, где происходят всякие нехорошие вещи.

Ийдана тоже хулиганила — рисовала что-то цветными мелками на стене.

— Ийя, почему ты так себя ведёшь? — спросил Котар. — Ты хочешь, чтобы я накричал на тебя что ли?

Ийдана повернулась, — на лице усмешка, руки и одежда перепачканы мелом. Она сказала:

— Ты заснул.

— Я всегда бдителен.

— Но я же ушла. — Ийдана отвернулась и продолжила рисовать.

Она выводила на стене дерево с раскидистой кроной. Уже начертила на коричневых ветвях зелёные листья-палочки, белые цветы и теперь занималась розовыми плодами. Они почему-то получались похожими на головы, все разные. У какой-то рожицы усы и бородка, у другой большие уши, третья одноглазая.

— Невежливо разговаривать спиной к собеседнику, — сказал Котар.

Ийдана повернулась с недовольным выражением на лице и произнесла:

— Ты не прав. Сжимаешься.

— Что?

— Ты делаешь так. — Ийдана присела на корточки и обхватила себя за плечи.

Потом Ийдана снова встала и объяснила:

— Но сила не в камне.

— А в чём же тогда?

Ийдана сложила руки лодочкой и подула в них, поднимая облако цветной пыли. Котар вздохнул и произнёс:

— Сколько можно уже объяснять?

Он щёлкнул пальцами. Ийдана ахнула и взлетела так быстро, что задрался подол платья. Она пролетела несколько метров, прежде чем Котар поймал её в телекинетические оковы и осторожно опустил на решётчатый пол.

И всё-таки ни напугать, ни преподать урок Ийдане не удалось, — оставалось только развести руками. Котар её реакции предугадать не мог.

— Вау! — На лице девочки появилась улыбка, она воскликнула: — Ещё раз! Ещё раз! Пожалуйста!

Котар вздохнул. Он выдержал паузу, а потом сказал:

— Я имел в виду, что нельзя прыгать в варп с головой. Я же говорил, ну! Тебя раздавят и не заметят! И если просто раздавят… Опасно считать варп обычной стихией, вроде воздуха или воды. Слишком много опасных мыслей. Они принимают форму и почти всегда видят неосторожного человека только как жертву.

Ийдана продолжала улыбаться. Кричи — не кричи, топай — не топай, — Ийдана себе на уме.

— Они как люди, — сказала Ийдана.

— Да. — Котар кивнул. — Порождены переживаниями и желаниями живых существ, а некоторые даже когда-то были живыми существами. Но теперь они не люди. Они — чудовища.

— Они как люди, — настаивала Ийдана. — Их можно уговорить, обмануть. Даже напугать.

Котар сжал ладони в кулаки, стиснул зубы, а потом выплюнул:

— Да откуда ты это взяла?! Чушь! — Котар резко подошёл к Ийдане, схватил её и убрал подмышку, чтобы не вырвалась.

Ийдана только рассмеялась и воскликнула:

— На плечо хочу! — Она добавила через несколько мгновений: — А рассказывала мне это Ходжун Хатуна. И абасы.

Котар уже собирался вернуться обратно в каюту, когда встал как вкопанный. Он взял Ийдану и расположил прямо перед собой на вытянутых руках, взяв за хрупкие плечи.

— Что?

— Абасы, — сказала Ийдана. — Демоны.

— Когда… Как?!

— Дом, Токай-рух. Там, кроме меня, только Ходжун Хатуна и абасы.

Котар зажмурился, понял, что не спит, и снова открыл глаз, — Ийдана никуда не исчезла, глядела на него, улыбаясь.

— Невероятно… Расскажешь, как там жила?

— Обещай, что будешь катать на драконе!

— Обещаю. — Котар перебросил девочку на правое плечо, как раз туда, где была закреплена выделанная голова хищника с Ноктюрна.

Ийдана схватилась за рога, ударила ногами по плечу Котара и воскликнула:

— Чу! Чу!

— И всё-таки ты подумай, — сказал Георг. — Любое заведение, просто пальцем ткни. Образование — это важно.

Росса попыталась скрыть усмешку, но не вышло. Она отозвалась:

— Мы только встретились, а… ты меня уже прогоняешь.

— Время идёт, а с годами люди только глупеют.

— И всё-таки у ва… у тебя своя компания, о которой только глухой не слышал.

— Наследство, везение… Я бы хотел, чтобы у тебя было ещё что-то кроме. Чем больше козырей в рукаве, тем лучше.

— Мать говорила, что у тебя вообще нет никакого образования.

Георг нахмурился и произнёс:

— Почему не доучился, я рассказывать пока не буду. — Георг отвёл взгляд в сторону, усмехнулся совсем недобро. — Надо слова подыскать, безобразная история. В итоге я оказался в затопленном холодном окопе на Стирии. Ты же не хочешь повторить этот путь?

Росса прищурилась и проговорила:

— Мне уже приходилось марать руки. Знаешь, нужны большие деньги, чтобы вот так путешествовать с планеты на планету.

— Чем бы ты ни занималась, война — совсем другое дело. Надеюсь, тебе ни в чём таком участвовать не придётся.

— И всё-таки я пока хочу побыть с тобой. — Росса прищурилась. — Или неприятно на меня смотреть? Маме вот было неприятно, последнее время только и делали, что ругались.

— Нет-нет, — торопливо сказал Георг. — Наверное… наверное, поздно говорить, что я думаю только о твоём благе, но… чёрт… Слушай, я ничего не знаю о том, как быть хотя бы каким-то отцом! Наверное, хорошие отцы должны говорить своим детям что-то об учёбе, нет?

Росса хмыкнула и сказала:

— Хорошо, я обещаю, что когда-нибудь задумаюсь об учёбе. Например, после этого путешествия в Промиссум.

— Сделка? — Георг протянул руку.

— Сделка, — Росса ответила рукопожатием.

Она вышла из-за стола, посмотрела туда-сюда, переступила с одной ноги на другую и произнесла:

— Ну… у тебя, наверное, работа. Увидимся за ужином?

— Конечно, дочка. Развлекайся.

Росса уже было вышла из кабинета Георга, когда в спину прилетела следующая фраза:

— И да, дорогая, если тебе нужны украшения, просто скажи мне об этом. Хватит таскать мои перстни.

Росса обернулась и отозвалась:

— Что? Какие перстни?

— Удивительно, что тебе вообще удалось хоть кого-нибудь обчистить с такими-то навыками.

— Эй!

— Грустно, но факт. Лучше бы тебе перестать заниматься ерундой и начать серьёзное дело.

— Это из рубрики вредных советов что ли?

Георг усмехнулся и сказал:

— Нет, это самый полезный совет, который я тебе могу дать. Люди об этом никогда и никому не признаются, но они будут восторгаться тобой, если украдёшь много. Если же поймают с мелочью, то в лучшем случае вытрут об тебя ноги.

Росса не успела ничего сказать на этот счёт, беседу прервало сообщение по громкой связи:

— Всем высшим офицерам компании! Срочно! Доложите о готовности! Это не учения!

Росса вытащила из кармана горсть перстней и протянула Георгу, но тот отмахнулся и сказал:

— Пойдём, посмотрим, что стряслось. Может быть, станешь свидетельницей пустотного боя, кто знает? Такого ты, наверное, ещё не видела.

Георг с дочкой направился на капитанский мостик, и я считаю, пока они идут, самое время описать, какую одежду предпочитала Росса.

Если редакторы одобрят, в этом месте в тексте будет ухмыляющаяся физиономия.

Знаю-знаю, некоторых моих читателей подобные детали только отвлекают, но я это делаю не из-за, — прости Бог-Император, — объёма или графомании. Я это делаю, чтобы было легче вообразить персонажей и сцену, на которой происходит действие, если у читателей есть желание что-то там воображать.

Внешность Георга описана во вступлении к первому тому эпопеи, наряд — в главе под названием "Переговоры, уловки и махинации", его кабинет — в "Пора за работу", внешность Россы — в прошлой главе, но её одежда… Была ли она одета? Были ли у неё штаны?

Что ж… вот вам и ответ: "Да, была! Я ни разу не видел Россу Ноцци раздетой! А штаны у неё — матросские брюки-колокола!"

В отличие от отца, она предпочитала одежду попроще. Вне званых вечеров и праздников никакой роскоши — свободная рубашка с рукавами в три четверти, кожаный жилет, матросские штаны и обувь.

Ну а теперь обратно к истории.

Лас Руиз поприветствовал Георга, Россу и указал на гололитический стол, над которым можно было разглядеть объёмное изображение звёздной системы Норайя: несколько безжизненных каменюк и одноимённый мир без каких-либо добавочных номеров, которые так любят в других местах, вроде Отарио-II или Тангиры-III. Давным-давно, ещё в прошлом тысячелетии, — живы были Свежеватель, Кук, Освальд и многие-многие другие, скольких же успели схоронить! — компания сражалась здесь с эльдарскими корсарами.

Вокруг стола собрались боевые офицеры, Мурцатто, Котар.

— Что случилось, Лас? — спросил Георг.

Без лишних слов Лас указал словно бы на случайную точку на орбите Норайи, потом расширил пальцами изображение так, что система исчезла, а осталась только планета и какой-то подозрительный червячок или улитка, или чёрт знает что поблизости.

— Ну… — отозвался Георг. — Этого следовало ожидать. Но почему только один? Разведчик?

— Слишком крупный для разведчика, — ответил Лас. — Такие особи называют "Бритводьяволами". Это что-то вроде крейсера.

Лас Руиз щелкнул несколько клавиш на панели управления и вывел модель биокорабля, чтобы все присутствующие, даже те, кто не участвовал в бойне у Мордвиги-Прайм, знали, о чём идёт речь.

Биокорабли типа "Бритводьявол" напоминали птичье яйцо, только величиной с "Амбицию". Яйцо это было покрыто толстым хитиновым панцирем с шипами и гребнями, — такую защиту не каждый излучатель прожжёт. Узкая сторона — корма с пучком щупалец. Широкая часть — нос. Там раскрывалась огромная пасть, опасная не только зубами-холмами, но и своеобразным торпедным аппаратом, выпускающим снаряды из органической оболочки с биоплазмой, кислотами или абордажной командой внутри.

— Тогда что? Заблудился? — спросил Георг.

Лас пожал плечами.

— Но остального же флота не видать?

Лас Руиз покачал головой и добавил:

— Ни щупальца, ни связи с местными. Как будто флот-улей появился, всех убил и улетел, так и не обглодав планету. Там даже атмосфера сохранилась, если верить данным с зонда.

— Тогда раздавите паразита, — приказал Георг, ткнув пальцем в изображение пустотного чудовища. — Это же не составит проблем?

— На Мордвиге-Прайм мы с десяток таких уничтожили. Правда… у нас тогда вирусное оружие было.

— Так сможем или лучше не рисковать?

— Сможем. — Лас кивнул.

— К бою.

Мурцатто вздохнула.

— Возражения? — спросил Георг.

— Просто пролететь мимо мы, конечно же, не можем, — сказала Мурцатто.

Георг отмахнулся и произнёс:

— Эта тварь может отожраться, дать потомство. Так глядишь, лет через десять уже не одна, а целый выводок.

Мурцатто ничего не ответила, но Георг всё равно обратился к Ласу:

— Постарайся удержать тварь на расстоянии. Пусть перерасход боеприпасов, но зато наши женщины, — Георг посмотрел на дочь, — будут спокойны.

— Приказ ясен, капитан.

Ийдана очутилась в сумрачном лесу. Под ногами вытоптанная тропинка, вокруг заросли высокой — выше девочки — травы, дальше — скрюченные старостью и болезнями деревья, все в колючках и с острыми ветками. На них уже почти не осталось никакой листвы, все соки выжаты, поэтому ничто не мешало далёким звёздам освещать окрестности.

Ийдана подняла взгляд, увидела, как на небосводе сходятся в схватке два корабля, и поняла, что грезит. С того самого мгновения, как "Амбиция" появилась в звёздной системе Норайя, видения становились всё более чёткими.

"Амбиция" обстреливала корабль тиранидов, двигаясь по кругу на границе прицельной дальности. Она правила курс, но "Бритводьявол" неумолимо сокращал дистанцию, судорожно двигая щупальцами и разевая пасть, чтобы выплюнуть новые органические торпеды. Ни одна из них ещё не достигла цели: или торпеды развалились под сосредоточенным огнём зенитных орудий, или отправились в вечное плавание по волнам звёздного океана.

— Не думай, что мои усилия тщетны, — услышала Ийдана. — Мои слуги ещё разнесут семена новой жизни по всей галактике, нужно просто подождать.

На тропинке показался незнакомец в тёмном балахоне с капюшоном. Он опирался на изогнутый уродливый посох, точь-в-точь как деревья вокруг. Незнакомец подошёл и навис над Ийданой. Во тьме капюшона недобрый блеск глаз, виднелся кончик носа, аккуратные усы и короткая борода вокруг рта и на подбородке.

— Ты потерялась, девочка?

— Я т-там, где надо. — Сердце бешено стучало, ладони сжаты в кулаки, но Ийдана не пятилась, хотя и начинала понимать, кто перед ней.

— Смелая… — Незнакомец усмехнулся, попытался дотронуться до Ийданы, но та отбила сморщенную руку с длинным острым когтем в сторону. — Дерзкая. Ты же знаешь, кто я такой?

— Ты — абас. Один из приближённых Сурун Тойона. — Девочка проглотила холодную слюну.

— Тогда, пожалуй, я сниму маску, — произнёс незнакомец. — Даже если ты против.

Из-под балахона со скрипом и треском выползли отростки, похожие на корни дерева, и погрузились в измученную землю. Высокая трава, стремящаяся к драгоценным камням на небе, пожухла, опала, превратилась в прах. Через несколько мгновений Ийдана стояла на пустыре перед огромным деревом с зелёными листьями-палочками, белыми цветами и розовыми плодами, которые не просто походили на человеческие головы, это они и были.

— Склонись передо мной, — произнесла с высокой ветви знакомая голова с бородкой.

— Прими мои дары, — вторила ей уродливая лопоухая голова, которая висела чуть ниже.

— Сейчас — легко, потом будет больнее, — добавила одноглазая голова и расхохоталась.

Навязчивые голоса, крики, шёпот, стоны, смех перемешивались и накатывали на Ийдану волна за волной. Она зажмурилась, заткнула уши и закрыла глаза, вспомнила то, чему учил Котар, что рассказывала Ходжун Хатуна. Ийдана подняла вокруг стену пыли, укрылась в этой завесе, а потом укатилась в сторону камнем и, наконец, вывалилась из видения.

Ийдана дрожала, плакала и размазывала слёзы по лицу. Понимание свалилось на неё мраморной колонной, многоэтажной башней, и Ийдана не могла прийти в себя, несмотря на все старания няньки.

Пожилая женщина обняла девочку, гладила её по голове и смахивала слёзы, но даже не догадывалась, что той ночью в страшном сне Ийдана повстречалась пусть и не со смертью, но с воплощением Мора.

После противостояния с "Амбицией" "Бритводьявол" тоже походил на яйцо, но теперь — на яйцо разбитое. В безвоздушном пространстве застыла клякса тухлого ихора и сгнивших органов с разорванной скорлупой хитинового покрова.

И всё бы ничего, но одна биоторпеда достигла цели, и на уничтожение вражеской абордажной команды отправили роту Козыря. Включая, естественно, взвод теперь уже сержанта Виктории Рёд.

Виктории эта операция сразу не понравилась.

Во-первых, формулировка "враг неизвестен" на инструктаже. Козырь знал не больше Виктории, поэтому даже не расспросить толком. Кто ещё, кроме тиранидов, может быть в тиранидской биоторпеде?

Во-вторых, численность группировки. По воспоминаниям с Мордвиги-Прайм выходило так, что биоторпеда несла в своей утробе от десяти и до сотни организмов в зависимости от подвида. На артиллерийской же палубе, куда эта торпеда угодила, трудились тысячи матросов и артиллеристов. Стоило ли их уводить и подключать к делу наёмников из-за подобных пустяков?

В-третьих, наёмники шли в бой не в обычном снаряжении, а в герметичных скафандрах, и — Боже-Император! — как же Виктория их ненавидела!

В узких проходах постоянно сталкиваешься плечами, боками с напарниками, в помещениях с низкими потолками бьёшься макушкой, а в дверной проём проходишь только боком. Нужно прослужить в скафандре не одно десятилетие, чтобы двигаться хоть сколько-нибудь ловко или же быть космическим десантником, — те, благодаря специальным имплантатам, чувствовали доспехи как вторую кожу.

Так Виктория пришла к четвёртой причине волнения, к космическому десантнику, к Котару Ва-кенну. Из-за пустяков воина-чародея от своих псайкерских дел не оторвали бы.

В итоге неутешительный вывод: на "Амбицию" прорвалась не какая-то стая тупорылых гаунтов, а что-то куда опаснее, — генокрады или даже ликторы.

При упоминании последних заныла оторванная рука. Виктория больше никогда не хотела бы встретиться с подобной тварью. Сражение с ликтором — дело совсем не для простых людей.

Люмены над вратами перестали гореть красным и стали зелёными, — блокировка снята. К панели управления противовзрывного механизма подобрался солдат-взломщик. Бороться с Духом Машины не требовалось, — все священные коды доступа известны, — но такая уж роль.

Виктория потратила оставшееся драгоценное время на то, чтобы подать питание на залповое ружьё, — мощный лазерный излучатель с ранцевым питанием. Недолго думая, она перевела оружие на автоматический режим стрельбы, — нутром чуяла, что ещё как понадобится.

Толстые створки, способные выдержать взрыв макроснаряда, со скрежетом поползли в пазы в стенах.

Котар Ва-кенн, Ангел Смерти, не воин, а настоящий танк в своих терминаторских доспехах, повернулся к подразделению Виктории и проговорил:

— Не важно, с чем мы встретимся. Важно, как именно мы себя проявим перед лицом Бога-Императора. Пусть Он гордится нами. В пламя битвы! На наковальню войны!

Следуя за космическим десантником, первое командное отделение ворвалось на артиллерийскую палубу, растянувшись стрелковой цепью.

Люмены внутри были обесточены или даже разбиты. Единственный источник света — преобразователь плазменного ружья, отливающий синевой, в руках одного из бойцов Виктории, поэтому она приказала включить наплечные фонари.

Сверкающие копья не обнаружили ничего враждебного. Виктория дала команду на движение следующей группе бойцов и вернулась к наблюдению.

Рядом с макроорудием даже такой гигант, как Котар, казался букашкой. Пушка возвышалась на несколько десятков метров в высоту и только в этом отсеке занимала пространство небольшого городского квартала, а ведь ещё оставался ствол где-то там, за толстыми бронированными стенами, которые защищали экипаж от холода космоса.

Виктория слышала, что без противогаза в этом отсеке никак, — выделяемые при выстрелах газы сражают наповал.

Пользуйся берушами, наушниками, навороченными звукопоглотителями или не пользуйся, но лет через десять-пятнадцать всем матросам и офицерам, связанным с артиллерией, приходится использовать слуховые аппараты или аугметику.

И как будто этого мало, но Виктория видела этих работяг после напряжённой вахты, и они всё ещё дрожали от чудовищной вибрации гигантских механизмов.

Виктория высветила многотонный снаряд, поддерживаемый мостовым краном и охотно поверила во все слухи и рассказы, связанные с непростым трудом флотских канониров.

Когда-то на "Амбиции" были не то чтобы отдельные орудия, а целые палубы с пушками с автоматическим механизмом заряжания. Теперь не до жиру, а поэтому Виктория не удивилась, когда увидела множество цепей, прикреплённых к снаряду. Мостовой кран, конечно, нёс основной вес, но без помощи десятков матросов уложить снаряд в казённик было невозможно. Скорострельность страдала, промежуток между выстрелами мог затянуться минут на двадцать или даже полчаса, но эффект того стоил. Порой одно-единственное попадание из этой чудовищной пушки решало исход целого сражения, неважно, пустотного или наземного. На той же Вайстали, например, пробившись сквозь огонь противокосмической обороны, "Амбиция" с союзными кораблями за пару часов сравняла с землёй целый город.

Артиллерийская батарея делилась на четыре отдельных отсека, по одному на каждое орудие. В первом отсеке наёмники ничего, кроме подозрительного шума, не обнаружили. Там, где механизмы, всегда будет какой-то лязг, работают они или нет. Часть бойцов осталась досматривать первый отсек, а другая прошла в следующий, где и начали проявляться следы абордажа.

— Крепитесь, солдаты, — раздался тихий голос Котара в вокс-приёмнике. — Здесь Зло.

Испуганное перешёптывание, молитвы и проклятия стали ответом.

Виктория поморщилась. До Вайстали в роте Козыря было не так много ветеранов, после и говорить не приходится. Да, конечно, появились специалисты с некоторым полезным багажом за спиной, но основная масса участвовала только в сражении с орками-фрибутерами в прошлом году.

Виктория повесила залповое ружьё болтаться на ремне, осенила себя знамением аквилы и прошептала:

— Храни меня, Бог-Император.

Что же такого увидели наёмники во втором отсеке?

Полы покрылись ржавчиной, и чем дальше проходили бойцы, тем отчётливее проявлялась коррозия. Уже не просто отдельные пятна жёлтоватого или рыжего оттенка то тут, то там. Виктория чувствовала, что металл под её весом крошится и разлетается грязными хлопьями. Она повела плечами, — не хватало только провалиться.

По пути начали попадаться какие-то полипы, пульсирующие наросты организмов, питающихся непонятно чем. Виктория почувствовала приближение тошноты, — настолько отвратительно выглядела эта противоестественная нечестивая жизнь.

Наконец фонари бойцов высветили то место в борту, куда пришёлся удар торпеды. Она пробила металл и раскрылась цветком со склизкими лепестками. И как будто биоторпеда и без того не выглядела отвратительно, но влияние варпа только усугубило дело. Каждый лепесток теперь походил на мутировавшую человеческую челюсть с человеческими же зубами и даже языком. Откуда-то из утробы чудовища на тонких стебельках мышц и сосудов вытянулись налитые кровью глаза. Стоило лучам от фонарей попасть по ним, как уродливые отростки уползли обратно, и раздался недовольный рёв.

— Сжечь, — проговорил один из подчинённых Виктории. — Закидать взрывчаткой, а потом всё здесь нахрен сжечь.

Зло атаковало как раз в тот миг, когда всё внимание было приковано к омерзительному кадавру на стене.

Один наёмник рухнул лицом вниз, когда щупальца неизвестной твари обхватили его ноги в несколько витков. Солдат всё ещё кричал, когда они утащили его куда-то в самый дальний угол.

Виктория помогла бы, если бы не встретила существо из своих самых страшных кошмаров.

Это был ликтор тиранидов, но ликтор неживой и немёртвый. Куда больше генокрада, вместо одной пары лап изогнутые косы, на морде у пасти пучёк щупалец, панцирь на груди разворочен и преображён в улей для каких-то мерзких насекомых, похожих на мух.

Ликтор спрыгнул с пушки и приземлился на плечи бойца с плазменным ружьём. Тот, несмотря на мышечные усилители скафандра, устоять на ногах не смог. Ликтор, пользуясь тем, что его враги ошеломлены, обезглавил косой одного наёмника, отмахнулся от другого и расколол тому бронированное стекло шлема. Трупные мухи тут же воспользовались трещиной и покрыли лицо бедняги шелестящим ковром, забрались в открытый в крике рот. Ликтор не дал подняться бойцу с плазменным ружьём, ударил его когтями по шее пару раз. Пусть и не обезглавил, но с такими ранами уже не жить. Чудище повернулось к Виктории, когда она, наконец, взяла себя в руки и отправила в цель такой пучок лучистой энергии, что остановила бы и лёгкий бронетранспортёр. "Улей" на груди твари исчез, Виктория видела, что лучи прожгли ликтора насквозь, но тот и не думал падать, не думал даже отступать. Напротив, ликтор присел, а потом распрямил все многочисленные суставы на ногах и рванулся к ней в прыжке. Обе органические косы попали под длинную очередь из залпового ружья, но чудище и без них было способно рвать и кромсать.

Из-за столкновения Виктория отлетела на пару метров, ударилась о бойца сзади и вместе с ним повалилась на спину. Она тут же села и ощутила, как холод сковывает её. Тело ликтора оказалось слабее злого духа, который им управлял, — оно развалилось надвое, но… Оно всё равно подтягивалось на двух лапах и собиралось завершить то, что не доделали другие чудовища Мордвиги.

— За Императора! — цепной меч несколько раз обрушился на ликтора, пока не расчленил его.

Тем же голосом отдали команду:

— Эндрю, заливай!

Всё ещё шевелящиеся останки вспыхнули после того, как их обработали пылающим прометием из огнемёта.

Виктория проглотила холодную слюну, а потом поднялась, когда Жерар Лабранш протянул ей руку.

— Тьму можно развеять, сестра! — воскликнул он. — С благословения Бога-Императора мы прогоним всю нечисть!

Там за стеклом Виктория заметила радость. Сама она таким воодушевлением похвастаться не могла.

Жерар, не дожидаясь благодарности, бросился к бешеному клубку щупалец неподалёку, а Виктория попыталась разобраться, что происходит.

Чудовищ на самом деле оказалось не больше двух десятков, — половина уже упокоилась под остервенелым огнём, — но среди оставшихся Виктория заметила даже чумного десантника, такой же оживший труп, как тираниды вокруг, или же предателя, который по собственной воле стал вместилищем Зла. Его доспехи проржавели настолько, что песок сыпался. Сквозь шлем пророс костяной рог, а в широкой трещине на кирасе можно было заметить сгнившее мясо землистого оттенка.

— Огонь по десантнику! — приказала она.

Зачумлённый предатель держался на расстоянии и убивал меткими выстрелами из болтера, но теперь под градом пуль и снопами лучей, ему пришлось сблизиться со строем.

Он выхватил покрытую шипами булаву. Удар справа налево, — в воздух взметнулись брызги стекла, струи крови и обломки костей. Удар слева направо, — следующий наёмник сложился пополам с глубокой вмятиной на броне скафандра. И ещё один солдат пал, и ещё…

Вряд ли бы нашёлся среди бойцов Козыря хотя бы один человек, способный остановить этого Ангела Смерти, но на счастье в их войске был свой подобный воитель.

Котар подставил под удар огнемёт, — булава погнула спаренные стволы. Он отвёл оружие предателя в сторону и ответил прямым ударом искрящегося молниями силового кулака прямо по шлему. Голова чумного десантника исчезла в яркой вспышке, но тело, поражённое всеми болезнями и проклятиями лживых богов, продолжало бороться.

Котар получил в упор с десяток реактивных снарядов из болтера, однако терминаторская броня выдержала. Котар схватил врага за руку чуть ниже наплечника, на котором было изображено опалённое дерево, и оторвал её, как насекомому лапку. Манипулятор с генератором силового поля, — силовой кулак, — позволял совершать и не такое.

Котар пропустил удар булавой, — предатель смял респираторный блок на шлеме, — но потом порвал неприятеля на куски. Котар сделал пару шагов назад, и ротные огнемётчики не пожалели пламени, чтобы очистить палубу от нечистой силы.

Виктория с уцелевшими бойцами командного отделения тем временем прикончила последнюю тварь, которая и начала сражение. Ею оказался спрут, кое-как слепленный из давно убитых людей и тиранидов. Чудище как раз собиралось добавить окровавленные останки нескольких наёмников к своему без всякой меры раздутому и омерзительному телу.

Не отпуская спусковой крючок, полуослеплённая яркими вспышками Виктория наблюдала за агонией богомерзкого существа и думала о том, что сегодня точно напьётся.

Уж лучше схватиться с орком на ножах, чем встретиться с подобным ожившим кошмаром.

Медицинские палатки и станции технического обслуживания развернули прямо на артиллерийской палубе в паре отсеков от пораженного варп-проказой места, откуда доносился стойкий запах гари. Операция ещё не закончилась, — решали вопрос, что делать с присосавшейся к кораблю дрянью, — но за жизни раненых уже боролись, а также фильтровали тех, кто встретился со Злом лицом к лицу. Как и в случае с феерическим посещением Вайстали, люди при малейшем подозрении на что-то необычное отправлялись на карантин на две-три недели, а то и на месяц, если у медиков возникнут сомнения.

Котар вытянул руки в стороны и ждал, пока ремонтники освободят его от доспехов. Никаких серьёзных повреждений, но вот на наличнике, кирасе, силовом кулаке и огнемёте появились следы ржавчины именно там, куда пришлись удары проклятых.

Присутствующий техножрец окуривал повреждённые участки ладаном из кадила и беспрестанно читал псалмы на Techna-Lingua.

Делегация же из церкви Бога-Императора занималась трупами. Двое наёмников уже вернулись к жизни зверски голодными, а поэтому на всякий случай священников сопровождали вооружённые бойцы. Люди церкви в костюмах химической защиты с нагрудными аквилами, штандартами и священными книгами раскрывали чёрные мешки, сбрызгивали трупы святой водой, а потом отпевали павших. Поможет это или нет — неизвестно, а поэтому следующая остановка мертвецов — крематорий.

— Покойтесь с миром, — тихо проговорил Котар, а потом посмотрел на обслугу.

Рабочие закончили с верхом и переключились на пояс с набедренниками. За спинами ремонтников Котар внезапно разглядел Ийдану. Под глазами у девочки налились синевой мешки, но не это так взволновало Котара, а вообще отсутствие какой-либо защиты: ни костюма, ни хотя бы респиратора.

— Ийя! Ты что здесь делаешь?! Тебя же сейчас тоже в карантин отправят!

Ийдана нахмурилась и приложила палец к губам.

Котар перевёл взгляд на собравшихся, — никто и ухом не повёл, продолжал заниматься своим делом. Техножрец издавал нечто, похожее на белый шум, ремонтники снимали одну часть доспехов за другой. Для них Ийданы просто не существовало.

— Могла бы просто подождать, — проговорил Котар и снова посмотрел на ремонтников.

Для тех и разговора этого, похоже, не существовало.

— И вообще лучше используй силы, чтобы защититься от порчи, — добавил он, — а не на всякую эффектную ерунду.

Ийдана отозвалась:

— Смотри, что у меня! — Ийдана достала из выреза блузки ожерелье, собранное из мелких птичьих или рыбьих костей.

Котар нахмурился и произнёс:

— Язычество… Только на Свет Бога-Императора и стоит уповать!

Ийдана отмахнулась и сказала:

— Аба… демон здесь. Спрятался.

Котар прищурился и спросил:

— Ты уверена?

Ийдана быстро закивала и добавила:

— Я спать боюсь. Давит.

Теперь уже не до улыбок, — дело серьёзное. Такой Ийдану Котар ещё не видел.

Он сказал:

— Я думаю, что совсем скоро, может, уже через час задачу с…

Котар подумал о том, поймёт ли Ийдана слово "торпеда", и, если не поймёт, послал ей образ твари. Девочка вздрогнула, а он продолжил:

— …торпедой решат. Трупы, — Котар кивнул в сторону рядов чёрных мешков, — сожгут. Ни следа от этой нечисти не останется.

— Демон хитрый! — Ийдана всплеснула руками. — Я пока не буду спать. Я говорить с Ходжун Хатуной!

Ремонтники разобрали поножи, и Котар вызволил ноги из тяжёлых сабатонов. Он поблагодарил техножреца, обслугу, а потом опустился на колено перед Ийданой. Даже так смотрел сверху вниз. Впрочем, кроху это не смущало, она ни на шаг не отступила.

— Тебе нужна помощь астропата? — И снова размышления на тему, что знает, а что не знает собеседник, а поэтому Котар добавил: — Того, кто смотрит и говорит сквозь варп?

— Нет. — Ийдана покачала головой. — Ходжун следит за мной. Нижний мир. Когда мы в нижний мир, я обращусь к ней. Возможно… — Ийдана опустила голову, посмотрела на Котара осторожно, а потом прошептала, словно кто-то из завороженных ею людей мог услышать: — Возможно… надо будет позвать Ходжун… сюда.

— Даже не думай! — вспыхнул Котар.

Он покачал головой и добавил:

— Тушить пожар прометием!

Ийдана возразила:

— Ты и абас не ровня! А он не знать Ходжун! Скрыла! Надеюсь…

Котар схватил Ийдану за руку, забросил девочку на плечо и сказал:

— Сейчас мы пойдём каяться за все наши грехи и грязные мысли! Я ошибался, раз так долго не водил тебя в церковь!

Ийдана вздохнула и произнесла:

— Мы умрём.

— Значит, такова наша судьба!

Города-ульи напоминали развороченные птичьи гнёзда, словно некий хищник не мог поверить, что яиц нет, и не успокоился, пока не перевернул всё вверх дном. Ни одного огонька, а только тьма и тени, которые прятались на руинах некогда широких и высоких поселений.

Печальное зрелище.

Особенно печальное зрелище, потому что многие члены компании посещали Норайю. Да, некогда не планета, а пустыня, но люди здесь были приветливыми, несмотря на все тяготы жизни в далёких колониях.

Порой на пиктах встречались кратеры от воздействия какого-то мощного оружия, возможно, даже ядерного. Попадались воистину лунные пейзажи, когда даже не скажешь, что в этом месте мог кто-то жить, — горы, словно бы покрытые пеплом, высохшие озёра, чёрные моря расплавленного песка. И ладно бы только это, но в картине постапокалипсиса собравшиеся вокруг гололитического стола увидели детали куда страшнее.

На снимках с авгуров можно было заметить кочующие орды оживших мертвецов, паломников лживых богов в поисках священного места или хотя бы всё ещё тёплой крови и плоти.

— Вот отсюда и началось заражение, — проговорил Лас Руиз и вывел снимок того района, куда упали чумные ковчеги.

Защитники планеты и сюда уложили несколько особо мощных ракет или бомб, но прекратить таким образом демоническое вторжение они не сумели. Панцири пустотных хищников разнесло на куски, — то тут, то там белели кости, но нечестивая флора захватила землю на многие тысячи миль во все стороны.

Прорвавшись сквозь пелену низких свинцовых туч, авгуры засняли громадных альфа-хищников, которые теперь властвовали на Норайе. Червеобразные, улиткообразные, тошнотворно выглядящие помеси с чертами животных и насекомых встречались у сооружений, которые напоминали пирамиды из трёх окружностей — закольцованные рукотворные холмы. При взгляде на эту гнусь кружилась голова.

— Император храни, — прошептала Росса. — Значит, всё это правда?

Никто не ответил, — приходили в себя, — только Георг кивнул.

— Знаешь, — продолжала Росса, — мать всегда говорила, что я вырасту такой же безбожницей, как ты. — Она усмехнулась. — И мне на самом деле наскучивали все эти походы в церковь. А теперь выходит, что сказки, которые рассказывали священники, совсем не сказки. Ангела я видела на днях. А демонов…

— Не упоминай всуе, — проговорил Георг. — Накличешь.

Вместо ответа Росса осенила себя знамением аквилы, а Георг добавил:

— Мы говорим при встрече "Император защищает", но за последнюю сотню лет только в Сецессио пропала связь с десятками звёздных систем, погибли или пропали миллиарды людей. Император, конечно, защищает, но…

— Прекрати! — перебила его Мурцатто. — Сам говоришь "не накликать" и тут же богохульствуешь! — Следом Мурцатто обратилась к Россе: — А ты, девочка, запомни увиденное хорошенько, но никому никогда даже под страхом смерти не рассказывай. Гонцов с дурными вестями могут и убить.

— Пресвятой Бог-Император… — отозвалась Росса.

— Что ж… — вступил в разговор Лас. — Полагаю, наше задание здесь выполнено. Этих пиктов вполне достаточно для отчёта. — Он добавил спустя несколько мгновений. — Хотя по-хорошему нужен Exterminatus, чтобы вся эта дрянь дальше не распространилась.

— Как и на Вайстали, — напомнил Георг. — Вот только нельзя быть в нескольких местах одновременно, и инквизиция выбирает Хелгу.

Лас отмахнулся:

— Да ну! Это дело трёх, может, четырёх месяцев! Лучше прижечь сейчас, пока не стало хуже!

— Ты видел их флот, — сказал Георг. — Сомневаюсь, что у Туонелы хотя бы один корабль может нести циклонки, а вирусного оружия, похоже, нет вообще. Ты хорошо знаешь, что случилось с тем местом, где его производили.

Лас не унимался, он с жаром давал советы Георгу, как именно написать отчёт, чтобы в инквизиции отнеслись к полученным данным как можно серьёзнее, а вот Россе оставалось только глазами хлопать.

Люди в её присутствии обсуждали уничтожение планет. Несколько месяцев назад самой серьёзной проблемой девушки было найти способ как-то себя прокормить, а теперь она оказалась в таком окружении, где решали задачи галактического масштаба.

От осознания подобного кружилась голова. Росса даже сама себе не могла ответить на вопрос: "Хотела бы она всем этим заниматься или нет?"

Кривой затупленный нож прошёлся по ткани вселенной и создал разрыв, из которого тут же вылетели хлопья варп-материи, вывалились щупальца и клешни обитателей Моря Душ. Хлопья тут же испарились, словно капли воды на раскаленной сковороде, а вот левиафаны и другие чудовища с той стороны, конечно же, обожглись, но не могли не тянуться к такому чудному и зовущему миру, наполненному и переполненному сладкими душами. Однако уже совсем скоро вселенная начала латать прореху, и в сужающееся отверстие на полной скорости залетела "Амбиция".

Твари варпа собирались было наброситься и разорвать адамантий в клочья, только бы добраться до экипажа, — в этом пространстве адамантий не прочнее бумаги, — но их когти натолкнулись на прозрачный пузырь поля Геллера. И сколько бы усилий ни предпринимали чудовища, но лишь обламывали клыки о защиту, что становилась только крепче.

В невообразимой ярости метались демоны вокруг космического корабля, принимая самые разные формы, пробуя любые ухищрения, только бы пробраться за спасительную для людей завесу.

В один момент демоны напоминали свору псов, мчащихся за машиной, или волков, которые гнали добычу. Морды их вытягивались, носы становились влажными, глаза желтели, языки вываливались из пасти. Они пытались укусить "Амбицию", но раз за разом терпели крах, спотыкались, путались в собственных лапах, кувыркались, отставали и с голодной злобой смотрели вслед кораблю.

Псы осыпались песком, из которого тут же поднялась целая туча насекомых. И настолько много их было, что погасли все цвета, а на "Амбицию" опустился мрак. Чудовища атаковали со всех сторон, рассчитывая найти самую незаметную уязвимость, трещину, пусть всего лишь для одного собрата, но который ночью отворит врата осаждённого города.

И на этот раз твари варпа тоже потерпели неудачу, — технологию полей Геллера люди использовали уже десятки тысяч лет и учли опыт всех неудачных полётов.

Тогда влекомые голодом, который не утолить, чудовища превратились в рыб. На могучих шеях прорезались жабры, глаза превратились в бесчувственные стёкла, скрывающие внутренние терзания, руки отваливались, а ноги срослись, вытягиваясь в хвосты. Чудовища больше не пытались ни укусить за корму, ни пробиться сквозь покров, они просто летели рядом, прилипли к искрящемуся полю в попытке вытянуть из него энергию.

Тогда они и почувствовали родича за завесой, воззвали, крикнули и проорали его истинное имя, но тот не спешил делиться добычей, он и сам ещё не завершил необходимые приготовления для того, чтобы насладиться душами в красном соусе.

Демон "Амбиции" даже наслал проклятие на неугомонных соплеменников, только бы они перестали выдавать его присутствие. Он ещё не вошёл в полную силу, властвовал над снами смертных, но не над их явью.

Однако время было на стороне проклятого.

Обыкновенно "Амбиция" перемещалась только по знакомым маршрутам и хоженым тропам, а поэтому перелёт в варпе затягивался всего лишь на день или два по внутреннему хронографу.

Перелёт из Норайи в звёздную систему Спиро не завершился и через неделю с момента появления в царстве крови, безумия и хаоса. Не сказать, что такое произошло впервые, но всегда вызывало страх, следом паранойю и, наконец, первые ростки паники. Об участи потерянных в варпе рассказывают самые разные истории, но их объединяет одно — никакого счастливого финала.

Георг лично пошёл разузнать, что к чему.

В покоях навигатора ему навстречу тут же метнулись младшие дочери госпожи Шэйлон. Матрона вырастила множество наследников и не останавливалась на достигнутом, несмотря на возраст далеко за сотню лет и то, что уже потеряла некоторые человеческие черты.

Навигаторы — порода скрытная обособленная. С ними мало кто общался, и они сами не шли навстречу. Для тех, кто в курсе порядков в Империуме, ничего удивительно, — мутантов недолюбливают.

Георг не помнил точно, как зовут собеседниц. Я же отвечу, что Яо и Юн, но кто из них кто, для меня тоже загадка. Поэтому для простоты — Правая и Левая.

Обе с круглыми лицами и узкими глазами. Кожа белая-белая, точно снег. Подстрижены одинаковы, — длинные чёрные чёлки прикрывают кожаные повязки, под которыми скрывается достоинство, средство существования и причина, из-за которой навигаторов ещё не истребили какие-нибудь ортодоксальные инквизиторы-пуритане.

Третий глаз.

Благодаря этой мутации навигаторы видят в варпе и способны вести корабли от одного яркого маяка до другого.

— Господин, мы ждали вас! — сказала Правая.

— Маме всё хуже и хуже! — добавила Левая.

— Что нам делать?! — Правая всплеснула руками.

Руки пока ещё похожи на руки, — Яо и Юн молоды, и восемнадцати лет нет. Со спины и не скажешь, что они — мутанты. Со спины они больше походили на монахинь, замаливающих грехи всего человечества.

— Она что-нибудь говорила в перерыве? — спросил Георг.

— Голоса! — воскликнула Левая.

Ей тут же вторила Правая:

— Ей мешают голоса!

Георга тонкие высокие голоса двойняшек тоже отвлекали. Словно бы на двух сестёр одна душа, — настолько легко друг друга они дополняли.

— У меня есть несколько свободных псайкеров…

Ах, да. Вольные охотники Глории Регали не сидели без дела после нахождения Ийданы. Они привели на службу Георгу ещё парочку псайкеров. Правда, не таких могучих, как маленькая дикарка с Финармы, поэтому я о них и не упоминал.

— …может быть, привести их сюда, чтобы защитить вашу мать?

— Они уже приходили! — произнесла Левая.

— Их тоже мучают голоса! — Правая.

Поразмыслить над тем, хорошо ли, что Котар настолько самостоятельный, или нет, Георг не успел. В этот миг над ложами сестёр зажглись люмены, — их призвали к работе. Вероятно, матрона почувствовала присутствие важного гостя и хотела с ним поговорить с глазу на глаз.

Сёстры тут же кинулись к рабочим местам, сбросив одежду ещё до того, как скрыться за занавесками, — дорога каждая секунда, ведь даже за этот ничтожный промежуток времени можно потеряться в Море Душ навсегда.

Взгляд Георга зацепился не за приятные девичьи формы, а за словно бы рудиментарные, — пока рудиментарные, неразвитые, — плавники на предплечьях и голенях.

Раздался плеск, возня, скрипы — девочки подключались к оптическим приборам, устанавливали связь с капитанским мостиком, прикрепляли устройства поддержания жизнедеятельности. Из бассейна не выйти даже по малой нужде, работа не прекращалась ни на минуту и могла затянуться на многие часы и даже дни.

Наконец и Яо, и Юн успокоились, и плеск раздался уже со стороны бассейна госпожи Шэйлон.

Георг проглотил холодную слюну и отвёл взгляд в сторону. Воображать, что же там под слоями одежды, не было никакого желания, достаточно звука. Это не шаги, — госпожа Шэйлон ползла.

— Гош-ш-шподин, — прошипела она.

Во тьме капюшона два ярких круглых глаза, похожих на жёлтые луны в ночном небе. Узкие зрачки располагались вертикально.

— На корабле незваный гош-ш-шть, — добавила она. — Он меш-ш-шает, погубит наш-ш-ш.

— Вы знаете, где он?

— Поля под ударом, но это не новош-ш-шть. Ш-ш-шбоит двигатель, и генератор мне тоже не нравитш-ш-ша. Проверьте его в первую очередь! Это вопрош-ш-ш жизни и ш-ш-шмерти!

— Благодарю, госпожа. — Георг приподнял шляпу и слегка поклонился. — Сейчас же займусь этим.

Когда Сере не нужно было проводить аугментацию или осмотр соответствующей техники, она занималась улучшением того, что есть. Вообще взвалила на себя непосильную задачу по модернизации всех искусственных рук, ног и другой аугметики, которая пылилась на складах, за что получила благодарность от магоса Децимоса и пациентов. Первый мог сосредоточиться на любимом деле, — создании совершенного оружия, бронетехники или даже боевого робота, — а жизнь вторых просто становилась куда легче и приятнее. Всё-таки львиная доля протезов на "Амбиции" только для того, чтобы скорее вернуть солдата на поле боя. Он должен бегать, должен нажимать на спусковой крючок, а как солдат чувствует себя в повседневной жизни — дело десятое.

Вот и на этот раз Сера собрала несколько комплектов запасных частей в единый механизм и следила за тем, как искусственные конечности выполняют свои функции. Ноги неустанно бежали по беговой дорожке, а руки хватали и работали разными инструментами от шариковой ручки и до кувалды. Сера подмечала недостатки того или иного образца и размышляла над тем, что же в нём следует изменить.

На рабочем столе был раскрыт журнал для записей, несколько увесистых трудов по анатомии и механике. Чуть в стороне шкаф когитатора, — устройство поменьше на складе не нашли.

Сера на проблемы с навигацией не отвлекалась. За годы на борту "Амбиции" она убедилась в том, что волноваться о вещах, на которые не можешь повлиять, вредно. Лучше сосредоточиться на своём деле, а всё остальное в руках Бога-Машины и пророка Его Омниссии.

Но нет-нет, а случалось так, что Серу отвлекали и по другим вопросам. Как, например, сейчас.

В кабинет заглянула Симона, медицинская сестра.

— Сера, глянь, пожалуйста, на пациента. Странный какой-то!

Сера улыбнулась, отозвалась "конечно", а на выходе из кабинета, дёрнув рычаг рубильника, сняла питание с оборудования.

Симона проводила Серу к тесному кружку медиков и техноадептов, которые стояли рядом с медицинской тележкой-каталкой. На ней мужчина в рабочем комбинезоне. Весь скрючился, вообще бы свернулся в позу эмбриона, если бы не ремни, стягивающие по рукам и ногам. С первого взгляда — наркоман в абстинентном состоянии. Он постоянно дёргался и пытался сбросить ремни, но сил не хватало. Людей вокруг он не замечал, полностью посвятив себя этой простой и одновременно чертовски сложной задаче. Шептал что-то.

Сера прислушалась.

— Бог, бог… склонись… съешь…

— Анамнез? — спросила Сера.

Коллеги рассмеялись, а один из них — долговязый техноадепт — произнёс:

— Мы тебя не для этого пригласили, сестра. Погляди, что Симона нашла, когда ботинки сняла.

Всей картины Сера на самом деле не видела, — сказывался маленький рост, но она обошла пациента с другой стороны и на самом деле заметила кое-что занятное.

Правая нога вытянулась, словно бы сведённая судорогой, пальцы слиплись и сплавились как под воздействием высокой температурой, кожа и плоть истончилась до такой степени, что местами можно было рассмотреть кость.

Сера прищурилась. Кость ли?

Имплантат!

Она натянула перчатки, закатала брючину и поискала хирургические швы. Передёрнула плечами, когда не поняла, как же этот имплантат оказался внутри.

— Снимки… ещё не делали… наверное? — спросила она.

— Это металл, — произнесла Симона. — И что самое удивительное, — он чувствует прикосновение. Вот я и подумала, что кто, кроме тебя, может знать, как так можно сделать.

— Да не… не то что я, даже магос Децимос не провёл бы подобную операцию! — сказала Сера. — Имплантат как будто… вырос.

Судя по дрожи пациента и запахам, от него исходящим, имплантат продолжал расти и сейчас. Кроме пота и мочи, Сера услышала отчётливый металлический запах крови.

— Да, нужны снимки, — произнёс дородный мужчина с толстыми руками, перекрещенными на груди. — А потом предлагаю провести ампутацию, да посмотреть на диковинку поближе.

— Тебе бы только резать! — воскликнула Симона и пихнула мужчину кулачком в плечо.

— Ничего никому пока резать не надо, — сказала Сера. — Я сейчас с магосом свяжусь.

Она вытащила из кармана небольшую голокамеру и шнур к ней. Нащупала нейроимплантат на затылке и подключила к нему устройство. Потом Сера закрыла глаза, вошла в хор и потянулась к магосу Децимосу, надеясь на то, что не отвлечёт мэтра от важных дел.

"Да, сестра".

"Посмотрите, пожалуйста, на этот… э-э-э… эту… Никогда не видела ничего подобного!

Сера навела камеру на странного пациента, а потом отправила сообщение:

"Кто производит подобную технику? Чужаки?"

Магос не отвечал. Сера медленно поменяла ракурс, подождала немного, а когда уже собиралась проверить, есть связь или нет, то приняла следующее сообщение:

"Немедленно узнайте, кто этот человек и где он работал! Доложите охране! Я же свяжусь с капитаном. Подозреваю, что это какая-то варп-инфекция, а не приращение. Человека этого… — Децимос сделал паузу, а потом продолжил: — …в карантин. Привяжите покрепче, наблюдайте постоянно. И да хранит нас всех Бог-Машина!"

Он тут же оборвал связь, и по спине Серы пробежали мурашки. Теперь уже от проблем за работой не спрятаться. Беда на пороге.

— Ну чего? — спросила Симона. — С тобой всё в порядке? Что такая бледная?

— М-магос Децимос с-сказал…

— Оставайся в каюте!

Котар не был уверен, что Ийдана его послушает, но ничего не поделаешь, — на борту могучий демон, и все остальные заботы отошли на второй план.

Погружённый в мрачные размышления, Котар добрался до мастерской магоса Децимоса, где и хранились немногочисленные комплекты силовых доспехов и оружие космических десантников.

К несчастью, терминаторские доспехи ещё не привели в порядок. Котару пришлось воспользоваться той бронёй, в которой он когда-то и прибыл на службу к вольному торговцу.

По степени защищённости "Странник" соперничать с терминаторскими доспехами не мог, но зато в комплекте был встроенный психический капюшон. Это устройство усиливало сверхъестественные способности Котара, заменяло шлем и походило на неполную сферу, инкрустированную психочувствительными камнями, или на раскрытый купол, в отверстии которого можно было разглядеть голову псайкера.

Котар вооружился огнемётным пистолетом, цепным мечом и покинул мастерскую. На выходе из отсека его ждала свита, — бойцы не Козыря, а другого лейтенанта, — Сары Эпплбаум.

В последнем сражении Козырь потерял убитыми не так уж много бойцов, — что-то около пяти десятков, — но куда больше "картёжников" до сих пор находилось на карантине.

"Головорезы" же Эпплбаум были свежи и, — по заверениям Георга, — рвались в бой. А самое главное — сама Эпплбаум и некоторые её бойцы уже сражались с демонами на Мордвиге-Прайм. Котару хватило одного взгляда в сознание госпожи лейтенанта, чтобы убедиться в этом.

Внешне Сара ничем своё состояние не выдавала, но страшные воспоминания не выходили у неё из головы с тех самых пор, как она получила приказ.

Котар увидел производства тёмных механикумов, где пленных насильно переделывали в боевых сервиторов, увидел дворец, не кишащий демонами, а одержимый ими, увидел мерцающих тварей, которые постоянно меняли свою форму, — от человекоподобной и до совсем неописуемой, — и многое, многое другое, что обычный человек и знать-то не должен, не то чтобы пережить.

Котар поприветствовал лейтенанта:

— Император защищает! Как настрой?

— Боевой.

Глаза прищурены, челюсти сведены так, что желваки играют, кулаки сжаты, — и всё-таки Сара не могла скрыть от псайкера, как сильно она желала оказаться где угодно, но только не в отсеке с генератором поля Геллера, куда и лежал их путь.

— Кто-то должен, лейтенант Эпплбаум, — произнёс Котар. — И лучше вас для этого дела никого на "Амбиции" не найти.

Сара усмехнулась нервно и сказала:

— В горячем резерве ещё ребята Ридда. Я вытянула короткую соломинку.

— Так или иначе мы обязаны победить. — Котар окинул взглядом всех присутствующих.

Если цвета бойцов Козыря красный и синий, а эмблема — несколько игральных карт, — тузы и джокеры, — то форма "Головорезов" Эпплбаум красно-зелёная, а символ — орочий череп, пронзённый боевым ножом. Мужчины и женщины покрепче тех, с кем Котар привык работать, но в их мыслях, если не страх и отчаяние, то уныние. Кто-то уже даже смирился со смертью.

— Не стану скрывать, — произнёс Котар громче, — риск велик. Но остаться в стороне не получится. Если Врага не изгнать сейчас, он станет только сильнее, и уже никогда не выпустит нас из варпа. Наши родные и близкие рассчитывают на нашу отвагу, на нашу жертву. Так не подведём же их! Вперёд!

— Во имя Бога-Императора, — проговорила Сара.

Многие солдаты вытащили из-под кирас нагрудные аквилы, сжали в руках или поцеловали. Кто-то и этого не сделал, а только лишь побледнел и до хруста стиснул рукоять оружия.

— Солдаты и офицеры знают, что делать? — спросил Котар.

Сара кивнула и отозвалась:

— Там тесно, это не артиллерийская палуба, поэтому работаем небольшими группами по пять-десять человек, чтобы друг друга не пострелять. Когда такое подразделение добирается до перекрёстка или какого-либо извилистого перехода, то занимает позицию и докладывает. Следующая группа атакует, опираясь на блокпост и так далее и тому подобное вплоть до отсека с генератором. Медленно, но верно.

— Вы предупредили солдат о способностях врага?

Сара помрачнела, а потом сказала тише:

— Не обо всём. Иначе бы у меня половина отказалась куда-то идти.

Котар прищурился, с шумом выдохнул носом и сказал:

— Я трусов не потерплю!

— В своих земляках я уверена, — произнесла Сара, кивая в сторону бойцов в алых банданах. — Что же до остальных… я проинструктировала офицеров, что делать в таких случаях.

Взгляд Сары стал холодным, даже ледяным и достаточно красноречивым, чтобы такой ответ удовлетворил Котара.

— Тогда выдвигаемся, — сказал он.

Палуба, на которой находился отсек с генератором поля Геллера, встретил отряд зачистки тишиной. Но в отличие от прошлой операции, на этот раз хотя бы было светло.

"Головорезы" заняли круговую оборону у лифта, пара специалистов принялась разворачивать турель "Тарантул".

Котар подождал, когда лифт привезёт следующую группу бойцов, и уже вместе с ними продолжил путь.

Он не бросился сразу же в хитросплетения стальных лабиринтов, лестниц и эстакад. Сперва заглянул в комнату дежурных, где на экранах когитаторов отображались технические характеристики оборудования. Все они находились в красной зоне, зашкаливали, но Котара интересовало другое.

Он подобрался к терминалу видеонаблюдения и оценил изображения с камер. Ни одного работника на своём месте не оказалось, а картинка из отсека с генератором отсутствовала. Вместо неё — шипящие помехи или просто тьма.

Котар предположил, что на пути в отсек они не встретят ни одной живой души, но всё-таки менять план лейтенанта Эпплбаум не стал.

Группа зачистки никуда не спешила и даже возводила импровизированные баррикады, используя попадающуюся по пути утварь, вроде кабельных бухт, ящиков и труб, а также приспособлений, захваченных с собой именно с подобной целью. Наёмники растягивали колючую проволоку, ставили растяжки и мины.

Какие-нибудь орки или другие пираты, которые посмели бы атаковать "Амбицию", заплатили бы огромную цену, чтобы взять эти укрепления с наскока, но никто бы не сказал утвердительно, помогут ли баррикады против демонов.

Наконец передовой отряд, возглавляемый Котаром, достиг входа в отсек. Их встретил низкорослый старичок в грязной робе, который ещё несколько дней назад наверняка жаловался на хондроз. Теперь же старик сверкал, причём в прямом смысле, — от кожи исходил тусклый свет, словно бы внутри человека свеча.

— Вы здесь, чтобы причаститься? — и, не дожидаясь ответа, старик добавил: — Наш Бог распахивает свои объятья для всех.

Гости с гостеприимным хозяином не церемонились: сбили на пол, скрутили и связали пластиковыми хомутами по рукам и ногам. Старик не возражал. Он сказал:

— Скоро мы все возвысимся, братья и сёстры! Сольёмся воедино!

Кляпа под рукой не было, и старика просто пнули по лицу, выбив зубы. Но даже так он не останавливался, а что-то шамкал, булькал и хрипел, — Котар не прислушивался.

Он был занят другим, — застыл на входе и наблюдал за столпотворением. В отсеке собрались, наверное, все рабочие, обслуживающие генератор, а также члены их семей, — несколько сотен людей! — которые пришли разузнать, из-за чего их родных не отпускают домой. Домой никто не вернулся, и даже Котар не сразу смог отвести взгляд от завораживающего зрелища.

Механизмы генератора скрылись под многочисленными корнями огромного древа, которое словно бы проросло изнутри устройства, не обращая внимания ни на потоки энергии, ни на прочный корпус. Ствол широчайший — до десяти метров в диаметре. Кора рыхлая, — Котар заметил множество грибковых наростов и пятен мха. Ветви сами как деревья, под собственным весом согнулись, возводя вокруг ствола своеобразную решётку. На них росли большие плоды с мохнатой кожурой. Мякоть красная, и перепачкаться ею успели, наверное, уже все, кто стал свидетелем необычайного явления. Те, кто был ближе к древу, срывали и передавали плоды по рукам назад.

Котар и сам едва не присоединился к трапезе, — настолько соблазнительно выглядела пища богов. Он прогнал наваждение как раз вовремя, — пара ближайших наёмников бросила оружие и безвольно шагнула вперёд, только бы получить немного амброзии.

— Придите в себя! — рявкнул Котар, а потом отшвырнул их прочь. — Лейтенант, займитесь своими людьми! Лейтенант?!

Сара повесила дробовик болтаться на ремне, а сама взялась за голову, будто опасаясь её потерять.

И тут окровавленный старик, которого повалили на пол в самом начале, вдруг проговорил не своим голосом:

— Ближе… подходите ближе. Кто ест плоть мою и пьёт кровь, тот во мне живёт и я в нём.

— Не могу! — воскликнула Сара. — Не могу! Зов…

— Отступайте! Отходите к блокпосту! — приказал Котар.

Одним солдатам это удалось сделать без колебаний, другим пришлось хлопнуть по каске или даже пихнуть кулаком в спину. Естественно не с той силой, чтобы убить на месте.

— Куда же вы?!

Зубов не было, изо рта текла кровь, глаза закатились, но старик улыбался. Он разорвал путы, поднялся и начал медленно приближаться к Котару.

— Всё только начинается, — произнёс одержимый.

Котар снёс ему голову кулаком. Однако падать одержимый и не собирался. Из обрубка шеи вместе с кровавыми пузырями донеслось:

— Какая мощь! Но что же ты тут собрался делать? Один?

Котар заметил, что стал объектом пристального внимания всех заколдованных в отсеке с генератором. Нехотя они отрывались от лакомства и медленно брели навстречу. Во взглядах ни одной искры разума. Из уголков рта вниз по подбородку и горлу стекали тонкие струйки жидкости, которая всё больше и больше походила на кровь.

— Да, вряд ли я пробьюсь сквозь твою паству, — отозвался Котар. — И сжечь тебя — та ещё задача. Но не думай, что уже победил.

Котар окатил одержимого пламенем, а потом пнул так, что кости затрещали.

Котар уже собирался отступить прочь, когда ему в спину прилетела следующая фраза, в которой каждое слово произносили разные оболочки демона, — старики, взрослые и дети:

— Думаешь, это мой первый корабль?! Мои корни оплетут всё! Всё!

Котар побежал. Не останавливаясь, он обошёл мины, перепрыгнул растяжку, а потом бросил Саре:

— Держите оборону и никого отсюда не выпускайте: ни своих, ни чужих! Мне же нужно пробиться в двигательный отсек, пока не поздно!

От лица Сары отхлынула кровь, она кивнула, когда космического десантника уже и след простыл.

Теперь "Головорезам" приходилось рассчитывать только на себя.

Издали раздался утробной вой, рык, отчаянные крики.

Тела одержимых злым духом вспучивались, некоторые даже лопались. Из черепов прорастали рога, зубы увеличивались и уже не помещались во рту, руки превращались в клешни или на их месте появлялся целый пучок щупалец, ноги слипались и становились хвостом. Одни чудовища срастались с теми инструментами, которыми работали ещё будучи людьми, другие шли ещё дальше в безудержной варп-мутации. Вместо двух или даже трёх таких тварей вырастала одна огромная мясная гора, усыпанная клыками, шипами и иголками, с несколькими лапами и головами, выдыхающими пламя или яд. Не найдёшь и двух похожих чудовищ в этой нечестивой орде.

И самое ужасное — не страшный внешний вид. Когда твари подрывались на минах, путались в колючей проволоке или гибли от пуль и лучей они уже не выли по-звериному, а стонали и взывали к наёмникам.

— За что?! — существо, бывшее когда-то совсем ребёнком, вытянуло когтистую лапу. — Мне больно! Так больно! Пощади!

На нечеловеческой морде совсем даже человеческие глаза, и в них — нестерпимые страдания, но Сара только передёрнула затвор дробовика и добила тварь.

— Боже-Император, спаси мою грешную душу, — прошептала Сара.

— Как это ты не можешь покинуть варп?! — воскликнул Георг. — Вот-вот авария, блядь! Ты хоть понимаешь, чем это грозит?!

Лас Руиз поморщился, но вместо ругани произнёс следующее:

— Обрыв управления. Подозреваю, что Котар и помчался туда вручную всё сделать.

— Вводите резервы нахуй! Собирайте ополчение! Всех к ружью!

Георг схватился за голову, отвернулся, и его взгляд опустился на Ийдану под руку с Мурцатто.

— Не лучшее время для прогулок, — произнёс он.

— Ийя хочет тебе что-то сказать, — отозвалась Мурцатто.

— Позже! — отмахнулся Георг.

В голову словно игла вонзилась, перед глазами искры посыпались, и Георг понял, что просто отмахнуться не получится.

— Ну?

Георг присмотрелся к девочке и заметил, что кое-что в её внешнем виде изменилось. На лице и руках сажей и белилами выведены какие-то узоры, геометрический орнамент. Обычно увешанная дешёвой бижутерией с ног до головы, теперь Ийдана отдавала предпочтение совсем неприглядным вещам. Ожерелья, амулеты, даже серьги были сделаны из костей, крючков, лески.

— Обряд нужен, — проговорила Ийдана.

— Чего? — Георг даже усмехнулся, но почувствовал нарастающую температуру, увидел, как поморщилась ведьмочка, и произнёс: — Какой к чёртовой матери обряд?! У меня и так уже астропаты с ума сходят от всей этой варповщины!

— Тихо, — Ийдана перечеркнула перед собой воздух взмахом руки. — Демона только так победить! Без Ходжун Хатуны никак!

— Кто? Хатжун что?

— Это её наставница, как я понимаю, — проговорила Мурцатто. — Тоже ведьма или… не знаю. Страшно это всё, но я не знаю, что делать, что вообще происходит…

Георг знал, что происходит, а поэтому он недолго принимал решение.

— Что тебе нужно для обряда?

Ийдана посмотрела по сторонам, а потом сказала тихо:

— Человек нужен. Но другим не нужен.

От этих слов повеяло тухлятиной и мертвечиной, но Георг слишком любил жизнь.

— Будет тебе такой человек, — сказал он.

Росса хотела было последовать за отцом, но тот указал на неё пальцем и воскликнул:

— Оставайся здесь! Там опасно!

— Но…

— Нет и ещё раз нет! — Георг обратился к Ласу Руизу: — Лас, присмотри за ней!

Лас поморщился, но всё же ответил:

— Есть, капитан.

Так втроём Георг, Мурцатто и Ийдана отправились на гауптвахту, где капитан первым делом спросил у караульных:

— В карцере есть какой-нибудь идиот?

Начальник караула похлопал глазами, а потом отозвался:

— Пожалуйста, конкретнее, капитан. В карцере в основном идиоты и сидят.

— Есть тут такой, кто больше всех косячит?

— Тощий, — проговорил один из караульных, а начальник кивнул и подтвердил: — Да, подходит. Тодд Кэмпбелл, капитан. Из роты Козыря. Он тут, можно сказать, живёт.

— Чем знаменит?

— Воровство, пьяные драки, как-то в "Сиськах" одну шлюху едва не задушил, а главное…

— …глаз мне выбил, — добавил мрачный караульный с чёрной повязкой на лице.

Георг кивнул и произнёс:

— Идеально! Давайте ключи.

— Вы уверены, капитан? Он, может быть, всё ещё пьян. Может напасть.

— Уверен, не тормози!

Георг протянул руку, а начальник караула сунул ему ключи и сказал:

— Камера номер пятнадцать в самом конце коридора.

Перед капитаном и его свитой открыли и отодвинули в сторону решётку в крыло карцера, и Георг уверенно двинулся к цели, закрывая нос надушенным платком, — пахло в этом месте совсем не цветочками.

Георг добрался до нужной двери, вставил ключ в замочную скважину, повернул и ввалился внутрь.

Холодное тесное помещение полтора на два метра, в углу ведро, чтобы справить нужду, на откидывающихся к стенке нарах лежал высокий доходяга, от которого разило перегаром.

— Ущипните меня… — проговорил он, пытаясь вскочить с ложа.

Не вышло, Тодд просто упал, едва не перевернув ведро. Он неловко поднялся и выполнил воинское приветствие.

— Надеюсь, капитан, я вам ничего не сделал? — спросил Тодд. — Ни хрена не помню.

— Ты, солдат, вообще можешь совершить подвиг и всех спасти. — Георг повернулся к Ийдане и спросил: — И что теперь?

— Прогони остальных, — сказала девочка. — Помешают.

Тем временем Котар в двигательном отсеке пробивался к главному щиту управления всей этой системой.

Марш сюда — не скоропалительное решение. Котар рассуждал очень даже здраво, ведь если попытаться сразиться с демоном, то тогда и генератор, скорее всего, будет повреждён. Защитное поле падёт, и тем, кто переживёт первые мгновения, останется только мечтать о быстрой смерти.

Экипаж "Амбиции" оказался в ситуации регицидского цугцванга, когда что ни делай, станет только хуже, и Котар выбрал меньшее зло, — экстренный выход из варпа чёрт знает где. "Амбиция" могла вывалиться в реальное пространство посреди роя тиранидов, столкнуться с каким-нибудь крупным астероидом или даже врезаться в планету.

И как будто этого мало, но на пути к щиту Котар повстречал множество препятствий.

Демон становился сильнее, — уже через несколько часов "Амбиция" станет его личной игровой площадкой, комнатой пыток и винным погребом. Проклятый перестанет довольствоваться тем, что есть, и начнёт выбирать, чьё тело извратить, какую же душу истерзать в следующий раз.

Пространство задрожало, окуталось маревом. Котар почувствовал прорыв и повернулся как раз вовремя, чтобы встретить рассекающий удар. Из тени выступил великан из гнилой плоти болотного оттенка. Этих однорогих циклопов называли чумоносцами, и каждая рана, которую наносили подобные твари, оказывалась смертельна из-за неисчислимых инфекций на лезвиях их ржавых мечей.

Чумоносец взвыл, навалился на оружие, и Котар понял, что силой врага не победить. Он упал на колено, выхватил огнемётный пистолет и опорожнил бак с прометием. Освящённое пламя взвилось к потолку, а чумоносец выронил клинок и попытался отступить, но не тут-то было. Котар взмахнул вслед цепным мечом и перерубил тварь надвое. Он сменил бак в оружии и ещё раз обдал пламенем всё ещё шевелящегося демона.

— А-а-а! Пустите, гроксы позор… — вопли Тодда превратились в неразборчивые стоны, — Георг заткнул ему рот платком.

Предложение отдать жизнь ради блага всех остальных Тодду, конечно же, не понравилось. Несмотря на сухощавое телосложение, он вырывался изо всех сил и даже поставил Георгу синяк под глазом. Потом Георг с Мурцатто всё-таки повалили дебошира, прижав к полу.

— Вот же сука! — воскликнул Георг, а потом обратился к Ийдане: — Может, вырубить его?

— Нет, чувствовать должен. — С такими словами Ийдана извлекла из кармана нож.

Мурцатто стала как смерть бледная, и я могу её понять — сам бы охренел от такой картины.

"Головорезы" всё-таки не удержали одержимых или же те заранее, ещё до обращения разошлись по кораблю. Как бы то ни было, но некоторые подобные твари появились и среди страшно гудящих агрегатов двигательного отсека.

К тому мгновению топлива к пистолету больше не осталось, и Котару пришлось перейти к пламени собственного рассудка. Без огня никак, — разрубленные на куски твари поднимались вновь, срастаясь в ещё более чудовищной форме.

Из трёх бросившихся в атаку одержимых только один преодолел пламенную стену. Он вскинул руку с вросшей в неё циркулярной пилой и устремился на Котара. Цепной меч столкнулся с пилой, посыпался сноп искр. Мономолекулярные лезвия цепного меча перемололи обычный металл и разбросали зубья пилы во все стороны. Одно такое порезало Котару щёку.

Котар отбросил тварь ударом плеча, добавил пинок, а когда тварь согнулась, разрубил уродливую голову от макушки и до плеч. Котар прикоснулся к широкой ране и воспламенил кровь в жилах чудовища.

Он уже собирался броситься к следующему препятствию, когда покачнулся от внезапной слабости и чуть не выронил оружие.

"Я внутри, — услышал Котар и похолодел. — Можешь ничего не думать и не говорить. Я поиграюсь немного и сгною тебя заживо".

Котар прорычал проклятие и рассёк пополам следующего одержимого. Теперь Котару предстояло сражаться на два фронта, и на одном из них его точно ждало поражение.

Когда Ийдана вывела кровью все необходимые символы, Тодда выгнуло дугой, держать его больше не требовалось. Но стоило отдать ему должное — боролся до конца, несмотря на многочисленные раны. И Георг, и Мурцатто перепачкались кровью.

Незримая волна и их отбросила прочь из колдовского круга. Спустя мгновение Тодд поднялся в воздух, пальцы едва касались пола. Глаза закатились, рот открыт, и из него протянулись тонкие нити слюны.

Выведенные кровью символы или руны, или клинопись налились алым светом, а потом и вообще вспыхнули точно прометий.

Когда Ийдана начала читать заклинание на неизвестном языке, то Георга стошнило, а Мурцатто согнулась и попыталась закрыть уши, но всё равно тонкие струйки крови потекли по щекам.

Так действует на неподготовленных людей тёмное наречие — язык демонов и их лживых богов.

Демоны, корни демонического дерева, одержимые демоном, весь этот ужас наяву окружил Котара. И если бы только это…

Погас оптический имплантат, искусственное лёгкое перестало перекачивать воздух. Полуослепшего и задыхающегося Котара двигала вперёд чистая злоба ко всему нечистому и порочному.

Ревел цепной меч, ему вторил и сам Котар, сражаясь как никогда в своей долгой жизни, ведь так близко к смерти он ещё не оказывался: ни на Армагеддоне, ни на Вайстали.

Демонический сиамский близнец развалился на две части под ударом цепного меча, — алые брызги окатили Котара с ног до головы. Уже в следующее мгновение демонический корень хлестнул его так, что тот едва не снёс ограждения и не улетел под гигантские поршни, — этот механизм и десантника превратил бы в лепёшку. Котар с трудом удержал равновесие на краю и воспламенил противника взглядом.

"Да как ты смеешь, червь?! — прогремел голос демона в ушах. — Признаюсь, хотел сделать тебя своим слугой, но теперь от тебя даже пепла не останется!"

— Прочь! — взвыл Котар, и во все стороны от него разошлись кольца пламени, которые сожгли ближайших нечестивых отродий и ослепили остальных.

А пока они не пришли в себя, Котар разбежался и протаранил строй, орудуя мечом и кулаком.

Котар совершал подвиг, наёмники пытались не допустить расползание заразы по всему кораблю, а Виктория забилась в угол одиночной камеры в карантинной зоне и вслушивалась в происходящее в соседней, такой же, как и у неё, ячейке.

Сперва ей показалось, что там кто-то стонет от ран физических или душевных. Ещё через некоторое время бедолага, вероятно, окончательно сошёл с ума. И наконец оттуда начали раздаваться такие звуки, что у Виктории волосы встали дыбом.

Сумасшедший не просто вопил как резаный, он ещё и стучал по стене. Удары становились сильнее, и фантазия рисовала ещё одну тварь, восставшего из мёртвых ликтора, который каким-то проклятым образом пробрался в госпиталь. Вот только на этот раз Виктория была без оружия и никак себя защитить не могла. Оставалось только вжаться в противоположную стену и взывать к спасителю и защитнику рода людского.

— О, Бессмертный Император, будь милосерден, хоть я и недостойна…

Выла сирена. В отсеке начался пожар, а потом сработала сигнализация, и из разбрызгивателей полилась вода.

Котара качало из стороны в сторону. Он едва не упал, когда его ухватил щупальцем порубленный на куски одержимый. Котар раздавил шевелящиеся останки, а потом ударил кулаком по руне, и двери скрылись в пазах.

Свет перед глазами гас. Котар уже оглох от непрекращающихся проклятий паразита, которого сколько не выжигай, всё равно найдёт место в самом тёмном уголке души.

Отнялась нога. Котар не удержался, упал сначала на колено, а потом и вовсе растянулся на полу, но он всё равно полз и тянулся к панели управления, чтобы восстановить связь с капитанским мостиком. Сам бы он уже вряд ли что-то сделал, — в голове оставалось не так много светлых мыслей.

Рассыпалась латная перчатка, рыжей пылью распадалась рука.

Три метра, два…

Позади раздался вой ещё одного недобитого одержимого, когда Котар пробудил Дух Машины центрального когитатора и отправил на мостик одно лишь слово — "Готово".

Чудовища варпа взревели, когда в их мире цвета воспалённой раны появилось чёрное окно с яркими точками звёзд. Они слились воедино, превратились в гигантского спрута, обхватили "Амбицию", но удержать её не смогли. Подранок, кровь которого уже сводила тварей с ума, ушёл.

В реальном пространстве поле Геллера уже не требовалось, а поэтому Лас Руиз без колебаний снял питание с генератора, и в ту же секунду Ийдана завершила обряд.

Тело Тодда Кэмпбелла переломило в обратную сторону, каждый сустав согнулся так, как сгибаться не должен. Что-то вырывалось наружу: натянулась кожа на лбу, груди, животе. Тодд теперь больше походил не на мёртвеца, а на тряпичную куклу, с которой забавлялся злой и капризный ребёнок. Он или оно приняло вертикальное положение, кое-как вернуло конечности туда, где они и должны быть, а потом исчезло и появилось вновь. Исчезло и покинуло защитный круг. Исчезло и появилось рядом с Мурцатто, из-за чего та заорала благим матом. Наконец исчезло и перенеслось именно туда, где требовалось больше всего.

Пусть демон теперь был слишком далеко от дома, но он ничуть не ослаб, и вряд ли бы нашёлся хоть кто-нибудь в экипаже "Амбиции", кто бы бросил ему вызов.

Проклятое древо больше не нуждалось в маскировке, — некого да и незачем уже обманывать. Весь отсек теперь больше напоминал не что-то, созданное руками человека, а нутро поражённого страшными болезнями зверя: переборки — рёбра, стены — плоть с пульсирующими наростами, раковыми опухолями.

Однако эти опухоли не самая страшная болезнь.

Источник всех бед продолжал пить соки и питаться страданиями как людей, так и благородного духа "Амбиции". В варпе или нет, этот демон иссушил бы корабль, оставил от него лишь изъеденную червями оболочку с мумифицированными трупами, если бы не одно но.

Перед проклятым древом завис в воздухе изувеченный труп мужчины. Он поднял руку и указал удлиняющимся перстом с острым когтем на свою цель.

— Ты ещё кто такой? — произнесла с высокой ветви проклятого древа рогатая голова.

— Это мой пир. Только мой! — вторила ей слепая голова, которая висела чуть ниже.

— Прочь! — выкрикнула голова с полуоторванной челюстью.

Ходжун Хатуна не произносила громких слов, она снова переместилась в пространстве, но уже в верхний угол отсека, а оттуда разогналась и со скоростью кометы влетела в ствол проклятого дерева. Её смертная оболочка превратилась в кровавые брызги, но в итоге освободилась такая психическая мощь, что в реальности вновь образовалась воронка в варп, только она уже не питала проклятых, а затягивала их обратно.

— Грязная шлюха! — провопила с высокой ветви проклятого древа голова, рот которой не закрывался из-за длинных клыков.

— Я найду тебя! — вторила ей полусгнившая голова, которая висела чуть ниже.

— Найду! — орал оголённый череп.

Ни одна дрянь, прокравшаяся на "Амбицию" с той стороны, не могла пересилить бешеную стихию варп-бури. Их вытягивало из корабля, как людей при разгерметизации.

Кое-что Князь демонов Велай всё-таки не учёл.

Ийдана опустила наконец руки, вздохнула, а потом села там, где стояла.

— Всё, — проговорила она.

Георг с Мурцатто переглянулись. Оба за один только день поседели сильнее, чем за всю жизнь.

— Демона больше нет? — спросил Георг.

Ийдана кивнула, а потом легла, подложила под голову руку и заснула. Умилительная картина, если бы не лужи крови и вызывающие головокружение письмена на полу, от которых поднимался дым.

Георг обернулся к Мурцатто и сказал:

— Убери куда-нибудь ребёнка и никого сюда не пускай. Хоть в потолок стреляй! Я за святой водой… — Георг ещё раз оглядел хаос, который они устроили на гауптвахте, а потом добавил, — …и огнемётом.