Царство

Глава 31. "Прирождённый дипломат"

Аннотация: никто не назовёт Георга Хокберга дипломатичным человеком, однако ему, как вольному торговцу, часто приходилось участвовать в переговорах не только с людьми, а даже с чужаками. И по странной прихоти судьбы договориться с чужаками всегда было проще.

Идея заключить мирный договор, а после и сделку со скватами пришла в голову адмиралу дель Мархиосу, когда он после успешной обороны звёздной системы Лусканиата вернулся к работе в Анаксановом Пределе.

Ого! Минуточку! Сколько новых или хорошо забытых старых слов встретилось в первом же предложении! Так и до информационной перегрузки недалеко, когда мозг перестанет принимать хоть что-нибудь, иначе получит повреждение.

Что ж… давайте обо всём по порядку.

Полагаю, что вы, мои дорогие читатели, и слыхом не слыхивали ни о каких скватах. Кто это вообще?!

В одной части Империума их считают вымыслом, в другой — чужаками, в третьей — нелюдью, вроде ратлингов, но я наблюдал за их кланами на Некромунде и склоняюсь к последнему варианту. Скваты — подвид Homo Sapiens, не знаю уж, как правильно написать их умное название на высоком готике.

Выглядела эта нелюдь следующим образом: ростом средний скват не превосходил нашу общую любимицу Серу, но точно был шире раз в пять. Коренастые коротышки могли казаться неуклюжими, даже забавными, но заклинаю!

Никогда!

Даже не думайте отпускать шутки об их внешнем виде в их же присутствии, если дорожите зубами! Руки и ноги у скватов толстые, мускулистые, сами по себе скваты спокойно уживаются на планетах с такой высокой гравитацией, где человек даже со специальным снаряжением долго не протянет. Ряхи у них могучие, поросшие густыми бородами даже у женщин, а поэтому стучать по такой физиономии смысла мало. Скваты как камни, и как камни же могут с лёгкостью поранить.

Этот подвид человека почти не встречается на планетах Империума, потому что в давние времена скваты в составе исследовательских флотов отправились бороздить пространство галактического ядра. Что-то, видимо, пошло не так, и мало-помалу их корабли возвращались обратно.

Стократ усиливающуюся миграцию в последние годы я связываю с открытием Великого Разлома. Все цивилизации в той или иной степени пострадали от демонов, скваты не стали исключением.

С ксенофобией в Империуме всё в порядке, а поэтому отношения со скватами никогда в порядке не были. Последнее соглашение с Альянсом Колоний Сутунг-Хар — государством, которое граничило с Анаксановым Пределом — заключили почти сто лет назад во время Крестового Похода Анаксана Меченосца, бездна времени вообще-то, а поэтому неизвестно, как теперь они встретят Империум.

Наверное, именно по этой причине адмирал Алессандро Безилий Индржих дель Мархиос сам на переговоры не отправился, а передал полномочия Георгу. Старый дед — даже постарше меня будет! — принципиально не рисковал, поэтому пережил и Крестовый Поход Меченосца, и десятилетия патрулирования пограничья, и недавнюю бойню с тиранидами. Другого настолько же опытного флотского офицера не сыскать ни в секторе Сецессио, ни где-нибудь ещё на многие сотни парсеков вокруг. Желаю дель Мархиосу долгих лет на службе Богу-Императору!

Вот так от скватов с благородным адмиралом перехожу к пространству, где разворачивались события, которые я ещё опишу в этом отрывке.

Анаксанов Предел — одновременно и часть Империума, и нет. Место, где власть Трона — понятие отнюдь не скалобетонное, а зыбкое, вызывающее не уважение или страх, а, скорее, злость и усталость. Насколько я знаю, звёздные системы Анаксанова Предела завоёвывали, по меньшей мере, трижды, чтобы снова их потерять. Силы адмирала дель Мархиоса удерживали власть Империума в Анаксановом Пределе до конца сорок первого тысячелетия, но потом — как вы знаете — основную часть отозвали для решения более важных задач.

Вернувшись, дель Мархиос застал печальную картину — наследие Анаксана Меченосца уменьшилось вдвое, осталась лишь дюжина систем, верных Богу-Императору. Прочие объявили о независимости или упали в лапы чужаков, — дель Мархиос ничего не мог с этим поделать. Ныне его эскадра — лишь тень себя в прошлом, сухопутной армии не было вовсе.

И на этой печальной ноте я перехожу к описанию флота Альянса Колоний Сутунг-Хара. Сам я видел эти корабли лишь издалека или в качестве объёмных голоизображений, а вот Георг прошёл в кабину челнока, чтобы насладиться редким зрелищем, а потом передать свои ощущения мне.

Вместо звездолёта представьте древний замок: высокие крепостные стены; донжон, устремившийся ввысь, только бы пронзить облака; казематы с непробиваемыми толстыми стенами; неприступные ворота с подъёмным мостом и металлической решёткой.

Представили?

А теперь приделайте к замку полыхающие белым светом сопла плазменных двигателей, и это станет наиболее точной передачей подхода скватов к кораблестроению.

Нос их типичного корабля — всё. Корпус и корма, напротив, почти незаметны за фортификационным сооружением, напичканным разнообразными орудиями, наполненным многочисленными абордажными командами.

И такой замок не один, две дюжины! Эскадра Альянса выстроилась так плотно, что становилось не по себе. Один залп, и испарится не только челнок с посольством, но и "Амбиция" тоже.

Пусть Альянс Колоний Сутунг-Хара ничтожно мал, в масштабах Империума его словно бы и нет вовсе, но скваты Альянса не только с успехом оборонялись от многочисленных угроз космоса, но из года в год даже расширялись. Некогда они занимали только пространство Кладбища Звёзд, а теперь их флоты можно было встретить и в Анаксановом Пределе.

Челнок с делегацией добрался до флагмана, пролетел сквозь силовое поле, защищающее десантную палубу от пустоты, и опустился перед почётным караулом, который как будто бы приготовился к бою, а не к встрече гостей.

Георг сделал пару шагов по рампе, а потом застыл на несколько мгновений, пытаясь осознать, сколько же всего воинов привели в отсек ради него.

Георг, конечно же, польстил себе, так как скваты собрали несколько сотен бойцов точно не ради вольного торговца, а из-за того, кто был в свите, — Децимос с группой техножрецов, сводный ударный отряд из космических десантников компании и Караула Смерти, псайкеры.

Вперёд воинства скватов подался особенно крохотный представитель этого народа: старый, горбатый, заросший седой бородой по глаза. Он навалился на посох с навершием в виде позолоченной лысой головы некоего своего сородича, прищурился, весь скривился, словно нечто кислое попробовал, но всё же обратился к Георгу на чистом низком готике:

— Ты пойдёшь со мной. Воры и убийцы останутся здесь.

Ийдана помахала ему, старый пень проскрежетал зубами и добавил:

— Варпопоклонникам здесь тоже не рады.

Ийдана нахмурилась, а Георг усмехнулся, показал большим пальцем за спину и проговорил:

— Тогда мне стоит вернуться, потому что я тоже вор и убийца.

Георг ощутил тяжеленный взгляд старого сквата. Тот процедил следующие слова:

— Ты пойдёшь. Ты передашь, что хотел. Мы взвесим твои слова и решим, стоили ли они нашего времени. Растрата кормит пустоту, и ты её накормишь, если продолжишь зубоскалить.

Ухмылка Георга несколько потускнела, и он сказал:

— Мне кажется, мы не с того начали.

Георг, конечно, немного побагровел после услышанного, но снова попытался изобразить благодушие. Смягчить старого сквата не удалось, но Георг всё-таки добавил:

— Я здесь не для того, чтобы угрожать, и не для того, чтобы ссориться. Есть предложение, которое я считаю выгодным для всех.

— Посмотрим.

Георг приложил руку к груди и произнёс:

— Меня зовут…

— Мне нет дела, как тебя зовут, — перебил его скват. — Мне неприятно даже говорить с тобой, человек. Я проведу тебя к тому, кто потерпит.

Георг бросил взгляд на Ийдану, Котара, Вудона и остальных псайкеров, не столь известных и могущественных, чтобы упоминать их имена. Ийдана кивнула первой.

— Хорошо, ведите, — отозвался Георг.

По пути он увидел много чего интересного касательно того, что собой представляют вооружённые силы Альянса. Картина лишь чуть менее пёстрая, чем если бы на смотр пришли наёмники вольного торговца.

В первых рядах — обнажённые по пояс скваты. Сперва Георг счёл, что это низшая каста, отверженные, которых посылали на убой, но потом присмотрелся и понял, что оружие у них чуть ли не навороченнее, чем у остальных. В основном — скватовские варианты силовых топоров и кулаков. Какие-то воины уже получили аугметику, были отмечены уродливыми рубцами, цветными татуировками или даже чем-то, напоминающим электу техножрецов. Георг пришёл к выводу, что ошибся, что вряд ли эти воины относились к низшей касте, скорее, к тем, кто настолько отчаян, что рвётся в бой и прыгает в пасть погибели.

Но то меньшинство. Больше всего среди скватов было бойцов в снаряжении, напоминающем одновременно и скафандр пустотных абордажников, и силовые доспехи. Если в руках не болтер, то плазменная пушка или ещё какое впечатляющее оружие, название которому Георг даже не знал. Экипировка — высший класс!

Георг произвёл нехитрые математические вычисления и понял, что, скорее всего, даже небольшой отряд таких солдат обойдётся ему по цене танка, и это в лучшем случае!

Над ровными рядами солдат Альянса возвышались воины в местной вариации на тему терминаторских доспехов, а также те, кому переносить тяжёлые противотанковые орудия помогали экзоскелеты. Не такие механизмы, как у меня, а куда технологичнее, быстрее, сильнее и выше. Такие, чтобы поднимать пушки едва ли не больше, чем ты сам.

Не укрылись от внимания Георга и устройства, из-за которых техножрецы с "Амбиции" и напросились в состав посольства. Местные "сервиторы" и "сервочерепа" только условно можно было так назвать. Больше всего Георгу они напоминали ожившие доспехи. Снаряжение похоже на то, что и у большинства солдат вокруг, но руки и ноги тоньше, заканчивались не латными рукавицами и сабатонами, а манипуляторами и ходулями. Вместо голов словно бы зеркала, встроенные в верхнюю часть крепких кирас.

Какие-то автономные аппараты скватоподобные, какие-то нет. У некоторых вместо нижней половины тела антигравитационные устройства или вместо рук встроенное оружие, инструменты. Георг решил, что комплектация роботов, или сервиторов, или чёрт знает чего зависит от функции. Некоторые аппараты, похоже, использовались исключительно для наблюдения, — в воздухе висели лишь головы-зеркала, следящие за каждым шагом вольного торговца.

Георг засмотрелся на скватов, их технику и даже не заметил, как пролетело время, пока его вели с десантной палубы к местному владыке. Он отметил ещё пару деталей по пути.

Во-первых, все скваты на одно лицо. Можно было понять, какого скват пола, молод он или стар, цвет волос варьировался от светло-русого и до иссиня-чёрного, но только и всего. Георг предположил, что нужно прожить в этом обществе некоторое время, чтобы различать одну нелюдь от другой.

Георг проявил завидное внимание к мелочам! На Некромунде я даже о таком не задумывался, и вообще всё это было очень давно.

Во-вторых, между собой скваты общались не на высоком и не на низком готике, но всё равно на чём-то созвучном и интуитивно понятном. Георг ловил отдельные знакомые слова и даже сочетания, но не понимал речь в целом. За тысячелетия изоляции у выходцев из Империума образовался собственный язык.

Георга привели в тронный зал. Здесь толпился уже совсем другой народ. Без оружия и скафандров скваты выглядели не так грозно, но носы задирали выше — ни дать ни взять офицеры или старейшины. Георг не заметил мундиров знакомого кроя, только разнообразные мантии, хламиды или плащи, отороченные мехом.

Скват на троне напоминал навершие на посохе старого злобного пня, который и привёл Георга сюда.

Голова лысая, на ней — татуировки тёмными чернилами, электу, мерцающие как золото, инкрустированные драгоценные камни или уже устройства, напоминающие драгоценные камни. Глаза тоже горели точно рубины — пусть сияние и неестественное, но качество данных оптических имплантатов всем техножрецам на зависть. Огненно-рыжая борода опускалась аж до пояса — самая густая из увиденных Георгом за всю жизнь.

За троном вождя шумели шкафы, напоминающие когнис-хранилища, а перед троном с потолка опустился механодендрит с искусственным глазом на конце. Георг предположил, что это такой голопроектор, и речь, образ вольного торговца вообще, сейчас будут транслировать по всем кораблям флотилии.

Гул старейшин стих, и Георг понял, что пора начинать. Он снял шляпу, прижал к груди, одну ногу отвёл назад, одновременно поклонился и вытянул свободную руку в сторону. Потом Георг выпрямился и воскликнул:

— Слава Альянсу Колоний Сутунг-Хар! Я — вольный торговец Георг Хокберг прибыл сюда с вестями из Империума и предлагаю сотрудничество, ради общего блага!

Вождь не ответил, даже не шелохнулся и продолжал смотреть на Георга свысока.

Георг вздохнул, поглядел на скватов по обе стороны от себя, а потом решил их встряхнуть, была не была:

— Короче… я — деловой человек. Время — деньги. Если у вас нет желания общаться, то — положа руку на сердце — у меня его ещё меньше. Срал я на ваш Альянс.

Снова поднялся гул. Оказалось, что у кого-то всё-таки было оружие, но воспользоваться им они не успели.

У старого пня-провожатого хотя и засверкали глаза, а кожа на лбу посерела, но всё же он вскинул руку и выкрикнул что-то отрывистое, неразборчивое, призывая к порядку. Вероятно, он с большим удовольствием перебил бы и свиту вольного торговца, и его самого, но пришлось сдержаться, потому что вождь расхохотался.

Эхо раскатистого грома постепенно стихло, вождь поднялся с трона и приблизился к гостю, хотя из-за наслаивающихся друг на друга плит пола всё равно казался выше.

— Когда я увидел тебя, — произнёс вождь, — такого безупречного, красивого, надушенного, отвратительно вежливого лжеца, то хотел было выбросить в шлюз, как иных торгашей и их представителей. Но ты заинтересовал меня! Спас себе жизнь! — Вождь помолчал немного и добавил: — Штурмир Страж Родичей. Мне оказали честь говорить сегодня за всех. — Он указал на Георга: — У тебя есть пара минут.

Георг кивнул, набрал побольше воздуха и начал:

— Беспошлинная торговля. Права на разработку месторождений на крупных астероидах, на планетах, непригодных для людей. Право на завоевания. Право…

Штурмир вскинул ладонь и сказал:

— Нам не нужны ваши миры, и… я примерно понял, куда ты ведёшь. — Он расчесал бороду, подумал немного, а потом сказал: — Если ты ищешь военного союза, то ответ — нет, какими бы выгодными условия ни были.

Георг отмахнулся и произнёс:

— Наши войны — наше дело. Нам нужно лишь ваше присутствие в секторе Сецессио.

Штурмир сложил руки за спиной, медленно курсировал перед Георгом туда-сюда. Он переглянулся с глазастым механодендритом и ответил:

— В чём подвох, человек? Вы не отдаёте ничего просто так. Хм… Честно говоря, не могу вспомнить, чтобы вы вообще что-то отдавали за последнюю пару сотен лет. Всё берёте и берёте.

Георг кивнул, ухмыльнулся и проговорил:

— Если вы отправите свой торговый флот, компанию ему составит наш торговый флот. Нападения пиратов происходят всё чаще. Нам становится сложнее успевать всюду. Нужно участвовать в сражениях, вести блокаду — и не в одном месте — доставлять грузы под конвоем. Не разорваться.

— И ты предлагаешь защищать ваши суда после того, как вы сжигали наши, — произнёс Штурмир. — На что ты рассчитываешь?!

— Что было, то было. Случалось и так, что наши народы сражались вместе против общего врага. — Георг подмигнул вождю.

— Случалось. Я сражался. — Штурмир сделал несколько шагов в одну сторону, потом в другую. — А что… — Он смолк, составил вопрос иначе и продолжил: — Вот ты предлагаешь беспошлинную торговлю. Но ответь мне, кому будут нужны ваши дерьмовые товары, если на рынок придём мы? Зачем вообще вам торговый флот тогда?

— Ха! Приятно общаться с понимающим… — Георг сбился на миг.

— Нелюдью. — подсказал Штурмир, улыбнувшись.

Имплантаты сквата сверкали ровным алым светом. В них не прочесть истинных чувств и намерений.

— Приятно общаться с тем, кто понимает, — поправился Георг. — Во-первых, ваш Альянс не так велик, чтобы обеспечить весь сектор Сецессио. Во-вторых, сейчас мы делаем больше пушек, а не масла, если вы понимаете, о чём я.

— У нас общие предки.

— А вы вряд ли будете продавать нам оружие, — закончил Георг.

Штурмир кивнул. Он перестал ходить, остановился, расчесал бороду и сказал:

— В твоих словах есть смысл, торговец. Мне нравится. Сегодня я говорю за родичей, но не могу принять решение за родичей. Кроме того, нужно обсудить ещё множество мелких деталей.

Георг всплеснул руками и отозвался:

— Я в вашем распоряжении. Думаю, что найду, например… недельку?

Когда через пару дней Георг покинул "Кулак Имира", — флагман Альянса, — то бросил Аврааму следующую фразу:

— Ты знаешь, необычно получилось. Прежде мне ещё не доводилось начинать войну через десять лет.

После заключения договора со скватами Георг повёл "Амбицию" на Дитрит. Нужно было пополнить запасы топлива, продовольствия, прочих расходных материалов, необходимых для странствия меж звёзд.

Официальная причина.

Неофициальная — Георг забирал дочку к себе. Годы прошли, и Росса Ноцци более не просто наследница хартии вольного торговца и огромной империи, а энсин военно-космического флота Дитрита. Георг щёлкнул пальцами, и в местном адмиралтействе оформили все необходимые бумаги о переводе молодого офицера на "Амбицию", адъютантом капитана Руиза.

Георг, конечно, организовал пышное празднество на борту корабля, но не смог удержаться и отправился за дочкой лично.

Встретились они в орбитальном порту Дитрита. Вокруг царила суета с погрузкой-разгрузкой контейнеров, но эти двое её и не заметили. Едва увидели друг друга, Георг перешёл на быстрый шаг, а Росса вообще побежала.

— Папа!

Росса влетела в объятия Георга и крепко к нему прижалась.

— Дорогая моя, — только и проговорил он, а потом поцеловал Россу в макушку сквозь ткань пилотки. — Ты бы знала, как я соскучился.

Росса приподнялась на цыпочках, чмокнула отца в щёку, а потом отстранилась, сияя.

— И я, — проговорила она.

— Дай на тебя посмотрю, — сказал Георг и сделал шаг назад.

Основной цвет техножречества Марса или, например, Стирии — красный, на Дитрите — пурпурный, но Росса к культу Бога-Машины относилась постольку-поскольку, поэтому в её военной форме преобладали серые и тёмные оттенки. Исключение — маленькая золотая звезда на погонах, пурпурная окантовка и подклад пальто.

— Боже-Император, какая же ты всё-таки красавица, — проговорил Георг чуть тише. — А вытянулась как!

Росса издала короткий смешок и ответила:

— Да это просто сапоги такие, пап. Ну, может, пару сантиметров прибавила да и только.

Георг снова сгрёб её в объятия и сказал на ушко:

— Как же я тебя люблю.

Росса пошмыгала носом, высвободилась и смахнула одинокую слезу рукавом.

Георг спросил:

— Как мама?

Росса проглотила ком, сделала глубокий вдох, а потом ответила:

— Да всё в порядке!

— Не хочет, ну, с тобой путешествовать?

— Нет. — Росса помотала головой. — Она всё ещё злится. Она бы здесь пожила, если ты не против.

— Да нет, конечно. — Георг махнул рукой. — Меня это нисколько не затруднит.

— Спасибо-спасибо! — Росса чуть на месте не подпрыгнула.

Георг посмотрел на свиту Россы, помахал им — ответили Ловчий и несколько телохранителей, пожелавших продолжить работу безопасниками на борту "Амбиции" — а потом обратился к дочке:

— Пойдём?

— Пап…

Росса закусила губу, сложила руки за спиной, помялась немного, а потом всё-таки проговорила:

— Ну… я тебе писала.

— Ах да. — Георг вздохнул. — Твой мальчик.

Георг снова перевёл взгляд на свиту и теперь без труда нашёл среди крепких мужчин молодого человека в такой же, как у Россы, форме. Георг обратился к дочке:

— Как-то он не спешил знакомиться.

Росса пихнула кулаком отцу в грудь и воскликнула:

— Да ну, ты — страшный! Как будто не знаешь, что о тебе говорят!

Георг посмеялся и ответил:

— Дело в этом? И только-то…

— Нет… просто, — Росса потупила взор и проговорила тише: — Мы… мы хотим пожениться.

— Ну, это мы ещё посмотрим.

— Пап!

— Позови его.

Жених оставил вещевые мешки, — свой и Россы, — приблизился.

Это был подтянутый человек выдающегося телосложения, на котором военная форма смотрелась просто идеально. Жгучий брюнет, который брился до синевы и наверняка сражал девушек наповал взглядом больших глаз редкого синего же оттенка.

Георг прищурился, — заметил некоторые черты лица, которые уже видел раньше.

— З-здравствуйте, господин Хокберг. — Молодой человек сотворил знамение аквилы и низко поклонился. — Оч… очень приятно с вами познакомиться. Меня зовут Эдуардо.

— Эдди, значит, — проговорил Георг так, что Эдди проглотил холодную слюну.

Росса поправила отца:

— Эдо.

— Эдо, откуда ты? — спросил Георг. — Я мог знать кого-нибудь из твоих родителей?

— А я с "Амбиции" вообще-то, — ответил Эдуардо и слегка улыбнулся. — Должны знать. Отец рассказывал, что как-то за руку с вами здоровался.

Георг ещё больше нахмурился, задействуя все извилины, ещё не погубленные разнообразными курительными смесями, алкоголем, наркотиками и нервной работой.

— Карбоне, — подсказала Росса. — Его отца зовут Марио Карбоне.

— Чего?! — вырвалось у Георга.

Эдуардо побледнел, но Росса схватила его за руку и прижалась сбоку.

Георг посмотрел на сладкую парочку исподлобья, помолчал немного, тяжело вздохнул и сказал:

— Ладно. Я не сержусь… просто удивлён. — Георг посмотрел Эдуардо глаза в глаза.

Тот вообще-то немного выше, но, скорее всего, почувствовал себя, как насекомое, которое вот-вот раздавят.

— Как-нибудь надо поговорить по душам, — проговорил Георг. — И с тобой, и — особенно — с твоим папашей.

— Попался!

Уран только рассмеялся, когда я его поймал.

Славный малый. Возможно, когда-нибудь — жив буду — напишу и о его приключениях. Если он, конечно, захочет участвовать в каких-нибудь приключениях.

— Не устал ещё? — спросил я.

Мальчишка только головой помотал.

— Ну, хорошо. — Я отошёл к стене и начал считать достаточно громко, чтобы слышал даже ребёнок, который сейчас от меня убегал: — Раз, два, три…

Объявив "иду искать", я повернулся и оглядел открывшееся зрелище.

Разнообразные лавки с сувенирами, экзотические товары с соседних и дальних миров, инопланетные животные в клетках, отдельные музыканты и целые труппы бродячих артистов.

В тот день чета ван Дейков выбрался на прогулочную палубу орбитальной станции, и я составил им компанию. Техножрецы Дитрита не одобряли развлечения, но не мешали развлекаться гостям их сурового мира.

Неподалёку на подмостках как раз началось представление под названием "Неодолимый Крестовый Поход", если судить по вывеске.

Высокий блондин с лавровым венком на голове и в бутафорских синих доспехах из самого дешёвого пластика преклонил колено перед мумией на позолоченном троне.

Вот у капеллана Ор’ноко неплохо получалось изображать Бога-Императора, здесь же артисты рисковали получить обвинение в ереси за столь оскорбительный образ Его. Ни единой толики Силы с большой буквы, а только рухлядь, которая вот-вот развалится.

— Отец! — воскликнул неизвестный мне блондин в роли Робаута Жиллимана. — Я подвёл Тебя! Но клянусь! Я верну всё, что утрачено! Я построю такой Империум…

Прослушав пылкий и продолжительный монолог до конца, я несколько смягчился. Ну ладно, играют здесь, похоже, от души, а то, что реквизит ужасный… Ну где вы видели дорого выглядящий театр?! Только если с государственной поддержкой или под опекой какого-нибудь аристократишки, который увлекался бы всем этим делом.

В следующую секунду я понял, что снова ошибся с оценкой. Внезапно рухлядь на позолоченном троне ожила и рывками, но всё-таки протянула меч "Робауту Жиллиману", и меч этот воспламенился! Блондин в лавровом венке принял оружие, повернулся к зрителям на скамейках внизу, салютовал им и воскликнул:

— Крестовый Поход начинается! К звёздам!

Ну нихрена себе! Надо как-нибудь оценить представление, пока театр не отправился туда, куда "Амбиция" не заходила.

Я подобрался к девушке с корзинкой, которая принимала от зрителей подношения, потянулся к мошне и выудил оттуда целый золотой трон.

— Спасибо!

Девушка ещё и подмигнула мне напоследок, напоминая, чего же я лишён по понятным причинам.

Кровь с молоком, щёки алые, вся такая приятная пышечка, ещё и блузку наполовину расстегнула…

Ох.

Схожу, наверное, в бордель, просто полежать рядом с какой-нибудь юной красавицей, потискать её и поцеловать.

Но это всё потом. А пока я достал ещё одну монетку и покрутил в пальцах на виду у работницы театра.

— Милочка, если подскажешь мне, куда пробежал вот такой сорванец, — я показал какой, — то получишь чаевые.

Пышечка обезоруживающе улыбнулась и ответила:

— Дед, слушай, да тут полно разных детей!

— Одноглазый, перекошенная физиономия. — На себе не показывают, но мне уже нестрашно.

— А! Видела-видела! Сразу в глаза бросился! — Она указала направление. — Спрятался там, за памятником!

Пышечка тут же захихикала, а потом выпятила почти ничем не скрытую грудь, решив, наверное, так меня смутить.

Не на того напала, — я высвободил руку из креплений экзоскелета и сунул ей монету прямо за чашечку тугого бюстгальтера. Пышечка расхохоталась, поцеловала меня в щёку, да и была такова.

Вертихвостка, чёрт побери!

Я направился к памятнику, который находился в нише стены, противоположной витражным иллюминаторам, откуда открывался прекрасный вид на космос, звездолёты, Нагару, Отарио-II и красный гигант, освещающий все эти объекты.

Памятник изображал согбенного техножреца. Он навалился на силовой топор и свободной рукой тянулся к чему-то далёкому. Кто этот святой мученик или легендарный герой, я не знал, да и, в общем, неинтересно. Будет заказ на статью о местных достопримечательностях, вот тогда и разберусь.

Работу сервоприводов экзоскелета слышно далеко, но Уран не спешил покинуть укрытие и перебраться куда-нибудь ещё. Либо же его там никогда и не было, а пышечка просто развела меня на золотой.

По мере приближения, словно бы температура упала. Я остановился, вдохнул поглубже и двинулся дальше, — ветерана звёздных войн так просто не напугать.

В узком проёме за памятником я и нашёл Урана. Он стоял ко мне спиной и смотрел на ровную металлическую поверхность, подрагивая. Я ничего страшного не заметил, но чувства не обманывали, — происходило нечто нехорошее.

Я сотворил в воздухе символ, который, как рассказывала мне Ийдана, должен отпугивать мелких бесов. Истово верующий в Бога-Императора прочёл бы молитву, но я за долгую жизнь успел сделать много такого, из-за чего рассчитывать на помощь Его в высшей степени наивно.

Мороз спал, но не ушёл до конца. Я добавил ругательство на тёмном наречии, — снова спасибо Ийдане.

Она говорила:

"Прогонит слабых. А тех, кого не прогонит… ну, тебе всё равно конец, попробуй".

Голова закружилась, затошнило, но со мной чудо Омниссии, и я всё равно устою на ногах, что бы ни случилось. Перед глазами появились кровавые мушки, а на стене образовалась самая настоящая вмятина, как от удара кулаком.

Однако… сработало.

Я встряхнулся, взял Урана на руки. Ребёнок весь холодный и бледный, но ничего не поделаешь, такова доля псайкера — всегда быть рядом с потусторонним и непостижимым.

— Ну, всё-всё, — пообещал я. — Вспомни, чему тебя учил дядя Котар и тётя Ийдана. Всё будет хорошо.

Сбивчивым слабым голосом Уран пищал молитву Богу-Императору, пока я нёс его родителям. Надеюсь, Сера не накинется на меня с кулаками за то, в каком состоянии я ребёнка возвращаю.

Но не успел я приблизиться ни к Вилхелму, ни к Сере, которая гуляла с маленькой Астат, когда случайно бросил взгляд в иллюминатор и увидел там уже своего призрака.

Встал как вкопанный.

За иллюминатором, на расстоянии нескольких километров от ближайшего причала в пустоте плыла эскадра с линейным крейсером "Марс" во главе.

Нос украшен барельефом с символом Бога-Машины. Слева на клинообразном носу механическая половина черепа, справа будто бы из кости. Под острым носом могучего звездолёта висела не менее могучая пушка "Нова". Вдоль бортов и жерла орудий, и ангары для малых летательных аппаратов, и спешу поведать, что в своём классе "Марс" — самый универсальный.

Этот корабль и назывался "Марс", кстати. Ничего не напоминает?

Крейсер "Амбиция", типа "Амбиция".

Вот когда-то под знамёнами семьи Хокбергов я и перемещался с одного театра военных действий на другой на борту линейного крейсера "Марс" под названием "Марс", — у предков Георга было туго с фантазией.

После кошмарной кампании в звёздах Грендль этот корабль продали, и теперь он служил кому-то другому.

Вызовет ли его появление интерес Георга — однозначно.

К добру ли это?

Нет.

Некогда в ресторане "Благой дух" сделали предложение капитану Бонне, от которого тот не смог отказаться, теперь Георг ждал следующего конкурента.

Вольный торговец Иеремия Збаржецкий просто не мог не прийти сюда, потому что другого такого же заведения в доках нет. Не кабак же для матросов посещать, верно?

Пришлось подождать, конечно.

Георг успел поужинать, продегустировать несколько сортов вина, обговорить с Авраамом текущие дела, когда двери, наконец, отворились, и внутри так называемого ресторана появилась делегация нового игрока на арене сектора Сецессио.

Георг едва подавил смешок — и сам Иеремия, и его родственники отличались невысоким ростом, примерно как недавно встреченные Георгом скваты, только без скватовских плечей и крепкого телосложения.

Нескольких таких хрупких человечков охраняла парочка телохранителей самого зверского вида. Можно было даже решить, что они — космические десантники, но Авраам с шумом втянул воздух носом, а потом покачал головой. Всего лишь люди с горами синтетических мышц и аугметики.

Георг решил, что одной проблемой меньше, а потому взял ещё один бокал с вином и отправился здороваться.

Как бы в пику Георгу, Збаржецкие были одеты скромно. Скромно, но недёшево. Фраки, жилеты, брюки из лучших материалов, туфли ручной работы, — уж в чём в чём, а в этом Георг разбирался как никто. У главы семейства ещё и награды с планками на груди. Иконостас впечатляющий — почти все медали, который может получить флотский офицер.

Тогда Георг ещё не знал… не знал и я на самом деле, но чуть погодя навёл справки и делюсь подробностями. Иеремия Збаржецкий — ветеран того самого Крестового Похода Анаксана Меченосца. Ему сто пятьдесят лет в обед!

Но, видимо, последнее омоложение Иеремия проходил давно. На седой голове здоровенная плешь — посадочная площадка для всяких надоедливых насекомых, кожа сморщенная с пигментными пятнами, нос крючком, губы изогнуты в вечном презрительном выражении. Одним видом Иеремия сообщал всему миру, насколько же этот мир несовершенный, что он не стоит и мизинца древнего вольного торговца.

Георг подошёл к делегации, ухмыляясь, — вино в тот день пил креплёное, и оно уже успело дать по башке. Но даже так ухмылка недолго задержалась на его лице.

— Погляди, Мари, — обратился Иеремия к спутнице в таком же мужском костюме, как и у остальных, — какие интересные здесь официанты!

Собравшиеся за столом заулыбались, лицо же самого Иеремии исказилось в настолько омерзительном выражении, что Георгу захотелось исправить его хорошим пинком. Георг сдержался, салютовал бокалом, а потом начал:

— Император защищает, господин Збаржецкий. Меня зовут Георг Хокберг, и я…

Иеремия махнул рукой, прерывая заготовленную речь. Он помолчал немного, а потом бросил самому молодому своему спутнику, парню лет двадцати с очень светлыми, почти прозрачными волосами:

— Слушай внимательно, сынок. Стоит только отлучиться куда-нибудь, забросить работу — сразу появятся паразиты. Меня вот не было в Сецессио двадцать лет, так тут паразиты особенно жирные!

— Ха! — только и ответил Георг.

Он помолчал немного и добавил:

— Знаете, это даже хорошо, что вы сразу обозначили отношения между нами. А то ведь не всегда понятно, друг или враг.

Иеремия даже не обращал на Георга внимания, листал меню.

— А чтобы вы не передумали, то вот вам подарочек. — Георг выплеснул остатки вина в конкурента.

Алая струйка попала точно в плешь Иеремии и стекла на лицо. Иеремия зажмурился, когда рубиновые капли попали в глаза, намочили ему усы. А пока всё это происходило, чего только ни случилось!

Збаржецкие искали оружие там, где его уже не было, — сдали при входе в ресторан.

Ближайший телохранитель рванулся на Георга, но тот отправил его обратно за стол с изрезанным осколками стекла лицом, — у Георга тяжёлая рука. Особенно та, что механическая.

Другой телохранитель пытался наброситься на Георга сбоку, но вмешался Авраам. Подсечка, противник потерял равновесие, ударился лицом о соседний столик — завизжала женщина, которая за ним сидела — и распластался на полу.

Первый телохранитель пришёл в себя, с грязной руганью снова бросился в бой, но поспорить с десантником не смог и со всей своей аугметикой забился в судорогах рядом с товарищем.

Вот теперь Иеремия не мог скрыться за шуточками. Он весь перепачкался вином, глаза горели пламенем ничем незамутнённой ненависти.

— Разорю тебя! — пророкотал Иеремия. — Слышишь! Ты! Жирный грокс! Будешь на коленях просить о пощаде!

Георг снял шляпу и даже совершил неглубокое приседание, проговорив:

— К вашим услугам.

— Это тебе с рук не сойдёт!

Иеремия вскочил и пронзил бы Георга пальцем, если бы не сидел так далеко.

Посмеиваясь, Георг развернулся и отправился на выход. По пути он собрал все проклятья из возможных — даже пополнил словарный запас! — но со всей вежливостью и щедростью расплатился за заказ, причиненные неудобства, забрал саблю и покинул ресторан.

В переходах орбитальной станции по пути на "Амбицию" Авраам окликнул Георга:

— Браво! Да ты прирождённый дипломат!

Георг остановился, повернулся, подмигнул старому товарищу и сказал:

— Последнее время не могу найти общий язык с карликами. Осуждаешь?

Авраам хмыкнул и ответил:

— Рано или поздно нечто подобное должно было произойти.

Георг кивнул и произнёс:

— Да. Но мы же готовились, не так ли?

Некогда в системе Флайрант было восемь планет, но вторую планету от звезды превратили в россыпь астероидов задолго до выхода человечества в космос, — в галактике не только люди известны тягой к опустошительным конфликтам.

Когда конвой компании преодолел этот рубеж и взял курс на Глацию, единственный населённый мир, то стало понятно, что они здесь не одни.

Капитан Де Бальбоа собирался выслать разведывательный зонд, но быстрее получил сообщение от незнакомца. На мостике раздался низкий мужской голос:

— Это повторяющееся сообщение, не нужно отвечать на него. Я — Ян Збаржецкий, член благородной династии и капитан "Надежды Сан-Спирито". Кем бы вы ни были, — Ян Збаржецкий тоже не посылал зонды, поэтому мог только предполагать, — заранее предупреждаю. Правительство Глации заключило с нашей династией договор о протекторате. Развёрнуты противокосмические батареи, нашими специалистами усилена армия Глации, в случае нападения военный флот прибудет в течение месяца. Уходите, если пришли с дурными намерениями!

— Вот это номер! — только и воскликнул Пиу, когда прослушал сообщение до конца.

Он обратился к офицеру связи и отдал команду:

— Соедините меня с глубоко уважаемым магосом Аурумом.

Над голостолом появилась объёмная модель стального спрута — капитана "Tibi gratias ago Deus Mechanicus".

— Вы приняли сообщение? — спросил Пиу.

С некоторой задержкой — всё-таки между кораблями расстояние в сотни километров — Аурум отозвался:

— Констатирую начало торговой войны.

— Как будто орков с друкари мало… — Пиу поморщился и снова поглядел на офицера связи: — Отправь сообщение этому Яну… Хотя нет, давай даже образ!

Пиу поднялся с трона командующего, отряхнулся, поправил форму. За это время голопроектор опустился с потолка, осветил и даже на мгновение ослепил голубоватым сиянием. Когда Пиу проморгался, он махнул рукой, чтобы начинали запись.

— Капитан Пиу Де Бальбоа, компания "Classis Libera". Лучше бы вам, Ян, убираться подобру-поздорову, иначе мы вам задницу подпалим. Тоже можете не отвечать, я разрешаю.

Неизвестный объект начал уходить с орбиты Глации. Пиу всё-таки отправил к цели разведывательный зонд, но уже сейчас, разглядывая шар заснеженной планеты, предположил, что у противника вряд ли что-то серьёзнее эскортного судна.

Рейдер, фрегат или эсминец "Русалке" на один зуб, но этот условный рейдер здесь и не для боя. Он всего лишь доставлял послание.

К слову, его было не догнать. Ян Збаржецкий увёл свой корабль за звезду, когда конвой достиг Глации.

Планетарные власти подтвердили неприятные новости, а Пиу с Аурумом принялись изучать разведывательные данные. Астропатическое послание уже отправилось Георгу, но ответ — дело многих дней, а то и недель, если он вообще когда-либо пробьётся сквозь варп. Время стоило провести с пользой.

Пиу даже успел переместиться с родной "Русалки" на борт флагмана военного флота Дитрита. Тот не только был лучше вооружён, техножрецы ещё и оснастили его более чувствительными и точными авгурами. Снимки с орбиты отличались завидным качеством.

Пиу покачал головой, когда впервые ознакомился с содержанием, а потом произнёс:

— По три батареи на каждый крупный город! И когда только успели?

Зазвучала синтезированная речь магоса Аурума:

— Вольные торговцы известны находчивостью. Согласно предварительной оценке, работы начались сразу после того, как мы покинули Глацию. С тех пор прошло больше десяти терранских месяцев.

— А ведь это ещё и дорого — везти в такую-то глушь такую-то технику!

— Истина. Система "Падающая Звезда" — редкая СШК.

— Мы сможем её преодолеть? — спросил Пиу.

Магос Аурум шевельнул механодендритом, и над голостолом появилась не какая-то модель звезды, планеты или корабля, а настоящее анимированное действо.

Крейсеры и фрегаты конвоя по отработанной на Вайстали и Хелге-Воланте схеме растянулись в линию один за другим, опустились на низкую орбиту для бомбометания, приступили к стрельбе, уклонились от ответного удара и ушли выше, чтобы не попасть в зону контроля других батарей, разбросанных то тут, то там по всей поверхности Глации.

— То есть мы можем? — спросил Пиу.

Вместо ответа, Аурум снова проиграл смоделированный бой, вот только на этот раз один из фрегатов клюнул носом, его развернуло боком, корабль окончательно потерял управление, и так началось его падение.

— Мы не готовы к осаде, — добавил Аурум. — Даже если удастся поразить несколько подземных геотермальных станций, что питают батареи, это не приведёт к обрушению обороны, только к жертвам. Не говоря уже об опасности ответного огня. Нужно больше кораблей, больше боеприпасов.

— Ох… — Пиу покачал головой. — Георгу это не понравится.

— Вывод — продолжить цикл, — произнёс Аурум. — Эта колония упущена. Нельзя терять времени, наши противники могут готовиться к противодействию в других местах.

Пиу повторил:

— Определённо не понравится.

Госпожу Зындон провели по всем цехам нового мануфакторума. Показали линии, где собирали корпуса "Леман Руссов", а также отдельно — производство башен для основного боевого танка имперской армии.

Над корпусами трудились преимущественно сервиторы под надзором техноадептов и жрецов, тогда как с башнями работали командированные с Нагары специалисты Имарского Машиностроительного Завода.

Сервиторы, какими бы навороченными они ни были, лучше справлялись только с простыми повторяющимися задачами. Они монтировали дополнительные броневые листы или, например, устанавливали катки, гусеницы. Башня же "Леман Русса" — средоточие тонкой техники. Доверить вокс-станцию, прицельный комплекс или автомат заряжания можно только человеку с золотыми руками и трезвым рассудком.

Хорошо, что Георг Хокберг для своего производства нашёл именно таких людей.

Туонела осмотрела первую партию машин на разной стадии сборки, а потом спросила:

— Без боковых орудий?

— Всё так, госпожа.

Туонела промолчала, а поэтому Георг объяснил:

— У такого подхода только один недостаток — меньшая огневая мощь — зато уйма достоинств. Хотя бы то, что без боковых орудий "Леман" занимает меньше места. Можно больше перевезти за раз.

— Но разве он не должен быть бастионом на поле боя? Простой солдат смотрит на танк с надеждой. Он должен защитить от всех угроз.

Георг покачал головой, ответил лёгкой улыбкой и следующими словами:

— Это не моя прихоть, госпожа-инквизитор. Танк собран по рекомендациям моих офицеров. На поле боя его всё равно используют как передвижную пушку, укрепления разбирать. А тяжёлые болтеры есть и у пехоты. Я уже не говорю о том, что спонсоны — слабое место, и вообще экипаж с боковыми орудиями — это пять-шесть человек! А вы сами знаете, как обстоят дела с пополнением.

Туонела кивнула и произнесла:

— Хорошо. Посмотрим, как эти танки покажут себя на поле боя.

— Нас ждёт успех! — На этот раз Георг улыбнулся широко, во все тридцать два белоснежных зуба. — Благодаря автомату заряжания, всего три человека в экипаже, бортовая броня не уступает лобовой, в комплекте с танком идут запасные части для выполнения любого ремонта, неважно, насколько сложного. Конечно… всего лишь разовый комплект боеприпасов, но я обеспечу регулярные поставки. Здесь на Литуане мы всё производим сами.

Георг указал на открытые врата в соседний цех, где готовили первую собранную машину к выезду. Танкисты-наёмники как раз перегружали снаряды из грузовика в "Леман Русс".

Туонела повернулась к Томашу Беркуту, который тоже составлял ей компанию среди множества агентов инквизиции, чиновников Литуаны и руководителей мануфакторума. Она произнесла:

— Вы, Томаш, наверное, особенно довольны.

Бывший губернатор Литуаны протёр монокль платком, зажал у правого глаза и ответил:

— Не то слово! Восстановить былое величие моей Родины — давняя мечта. То, ради чего я вообще начинал. Жалею только о том, что мой отец не дожил до этого мгновения.

— Что ж… — произнесла Туонела, — главное — чтобы мне не пришлось ни о чём пожалеть.

— Это было воистину верное решение! — вступился Георг. — Сам Бог-Император нашептал вам отменить санкции.

Туонела устало отмахнулась и сказала:

— Льстец. Это была ваша идея, господин Хокберг, только ваша.

— И она поможет нам победить! — продолжил он. — С моих заводов на Нагаре и Литуане вы получите до трёх тысяч танков в год, больше пяти миллионов разнообразных снарядов, на порядок больше патронов, батарей, иных питающих элементов. В планах — расширение производства, расширение номенклатуры изделий. Со временем мы и для флота начнём боекомплект делать!

Георг повёл и Туонелу, и всю толпу важного народа на выход. Там они разминулись с группой техножрецов, — те направлялись пробуждать и освящать Дух Машины первого литуанского "Леман Русса". Верные слуги Омниссии пели избранные гимны своего культа в клубах сожжённых благовоний, — позади процессии самодвижущаяся курильница, сервиторы с иконами.

Георг и компания покинули корпус мануфакторума и оказались под чистым голубым небом Литуаны. Когда-нибудь дым производств закроет красоту серой пеленой, а пока ничто не мешало насладиться видами пока ещё аграрного мира.

Ради торжественного события в небе медленно плыли воздушные шары и дирижабли. Некоторые сами по себе нарядные, к кабинам других привязали длинные ленты государственных цветов. По плану мероприятия ещё и салют, — Георг умел организовывать не только войны с революциями.

Под звуки марша, который исполнял военный оркестр, Туонелу проводили до сцены, где она заняла место за трибуной с батареей микрофонов. За каждым её шагом наблюдали десятки приглашённых со всех концов света журналистов, а также представители важных организаций Литуаны. Операторы с голокамерами, сервочерепа с записывающими устройствами нацелили объективы на самую властную и могущественную личность сектора Сецессио.

Туонела оглядела толпу. Дирижёр в этот момент склонил палочку и призвал музыкантов к тишине. Когда гул стих и среди приглашённых гостей, Туонела немного наклонилась к микрофонам и начала:

— Приветствую вас, граждане Литуаны! — Она прислушалась к тому, как звучит речь с помощью усилителей, а потом продолжила: — Запомните этот день! Сегодня я, инквизитор-легат Туонела Манала Зындон, объявляю о начале новой эры…

И встретили, и проводили Туонелу овациями.

Некогда маленькая луна Ягеллона была развитым миром, самым развитым под светом местной звезды. И вот спустя десятилетия появилась надежда, что славные времена вернутся.

Туонела объявила об этом особенно громко, когда высунулась из башни новенького танка, — она натянула наушники, махнула рукой, и стрелок-наводчик поразил учебную мишень.

Боевая машина была полностью готова к бою. Госпожа-инквизитор не смогла скрыть редкой для себя улыбки.

Позже, прогуливаясь вдоль забора с колючей проволокой и дозорными вышками, Георг обратился к Туонеле. Они как раз остались вдвоём, никто не мешал вести беседы на щекотливые темы.

— Вы знаете о моём конфликте с Збаржецким?

— Конечно, — кивнула Туонела. — Я же инквизитор.

Георг развёл руками и спросил:

— Ну, так?.. Я был хорошим мальчиком и заслужил подарок.

Туонела едва заметно улыбнулась и отозвалась:

— У Збаржецких охранные грамоты от высших инквизиторов соседних секторов, хорошая репутация, связи с планетарными правительствами. Очень влиятельная династия.

— И? У меня пара колоний отвалилась. Вы мне что предлагаете? Утереться?

Туонела прищурилась и ответила:

— Те инквизиторы не выше меня по рангу, если что. Они не могут мне приказывать.

Георг ответил наигранным воодушевлением:

— Просто здорово! — продолжил он уже как обычно: — Только я пока не вижу ни флота, ни армии Збаржецких на Хелге-Воланте. Они только что против меня работают. — Георг добавил после короткой паузы: — Если уж придётся поделиться с Иеремией, то лучше не только влиянием, но и обязанностями.

Туонела поморщилась и сказала:

— Терпение. Он посмел мне отказать и поплатится за это.

— Для войны нужны деньги, деньги и ещё раз деньги, а мы… да, мы! Не надо такие глаза делать! Мы можем их лишиться!

— Мне только межведомственного противостояния не хватало, — проворчала Туонела, обхватив лоб. — Именно Иеремия должен пойти на обострение конфликта. Не я, не вы. Иеремия. Тогда и инквизиторы, которые ему благоволят, вынуждены будут отступить. Он останется один.

Георг тяжело вздохнул.

— Время. Время! Так мы можем потерять и…

Туонела перебила:

— Я уже распорядилась, чтобы корабли его эскадры не обслуживали на верфях в Сецессио. Пусть летят обратно в Анаксанов Предел.

— Официально?

Туонела усмехнулась и ответила:

— Нет, конечно. Иеремия узнает об этом чуть погодя, когда ремонты затянутся на года без веских на то причин.

— Ну… неплохо для начала, — отозвался Георг. — Честно говоря, я ожидал, что вы снова попытаетесь переложить на меня все заботы. Благодарю.

— Надо было опередить ваши необдуманные действия.

Георг просто шёл рядом, заложив руки за спину, словно бы и не расслышал последней реплики.

— Никакого террора, убийств, даже угроз, понятно? — продолжала Туонела. — Пусть ваши особые специалисты займутся пока чем-нибудь ещё.

Георг обхватил челюсть, подумал и сказал:

— Административных препон недостаточно.

— Пока достаточно. Не учите меня вести дела! — Туонела махнула рукой так, словно мечом рубила. — Вся эта ситуация, по большей части, удар по мне, а не по вам. Мои оппоненты проверяют, насколько я контролирую тех, кто на меня работает.

Георг смолк, а Туонела закончила:

— Вам же, вольным торговцам, пора понять, что даже на границах нет никакой "вашей" власти. Есть власть Империума. Вы можете только служить. Делать это хорошо или не пережить последствия.