Царство

Глава 32. "Саранча"

Аннотация: были времена, когда богатства сыпались на Георга Хокберга как из рога изобилия. Те времена прошли. Белая полоса сменилась чёрной, и теперь вольному торговцу придётся зубами вцепиться в добычу, только бы урвать хоть что-нибудь.

В обеденный перерыв полковник Виктория Рёд прогуливалась по тренировочному лагерю и наблюдала за бойцами.

Глаза вас не обманывают.

Виктория совершила затяжной прыжок — настоящий галактический рекорд — от сержанта до полковника. Правда, в меньшей степени из-за того, что Авраам когда-то пообещал рассказать капитану о её подвигах.

Дело в том, что компания вольного торговца оборвала ещё одну нить, связывающую её с разбойничьим прошлым, и ныне структура боевого крыла Classis Libera напоминала армейскую. Classis Libera вообще стала слишком большой, чтобы ничего не менять.

В то же время военная форма всё ещё была далека от армейских стандартов. Наёмники крепко держались за свои знаменитые красные сапожки, что бы кто ни говорил, походили они в таком виде на солдат или больше на музыкантов.

Вот и на Виктории берет с пером, камзол, декорированный буфами и разрезами, такие же широкие штаны и сапоги до колен. Одежда, кроме берета и сапог, словно бы сшита из лоскутов — настолько пёстрая палитра всех оттенков синего и красного. Кто-нибудь со стороны и не обратит внимания на нашивки и банты на рукавах, указывающие на звание, подразделение, группу крови и другие не менее важные детали.

Виктория командовала мотострелковым полком, но наблюдала за учениями, которые больше подходили какому-нибудь аэромобильному подразделению.

До поля боя войскам вольного торговца ещё нужно добраться, а сделать это быстрее всего на лёгких челноках — на посадку заходили "Арвусы", которые солдаты за глаза ласково называли или "споткнувшимися свинками", или "ебаными кирпичами". Ни разу не громады "Тетрархов" и не изящные птички "Аквилы", но всё же "Арвусы" — рабочие лошадки, возили людей из космоса и обратно уже тысячи лет. Благодаря крепким бокам, "Арвусы" терпели грубое обращение, что особенно важно, когда приходится высаживаться там, где тебя ждут совсем не хлебом с солью.

Челноки приземлились и подняли настоящую песчаную бурю. Уже в следующее мгновение на землю упали рампы, и по ним под аккомпанемент сержантской ругани застучали сапоги наёмников.

В каждом челноке отделение: командир, несколько стрелков, оператор вокс-станции, боец со специальным вооружением, вроде снайперской винтовки или гранатомёта, а также расчёт с тяжёлым оружием.

Штурмовики разворачивались стрелковой цепью, бежали к первому препятствию, — грязной луже, перетянутой колючей проволокой, — тогда как расчёты с тяжёлым вооружением занимали позиции и прикрывали атакующих огнём. Стабберы или болтеры на возвышенностях — искусственных насыпях — миномётчики, напротив, оборудовали себе места во взрывных воронках, оставленных во время предыдущих учений.

Виктория поморщилась. Вообще-то нужно палить не в белый свет, а по мишеням, а кроме того, некоторые солдаты из числа штурмующих явно не горели желанием возиться в грязи, точно свиньи. Она подождала, когда это всё-таки произойдёт, а потом сделала замечание капитану, который стоял рядом:

— Влад, ты к чему их готовишь, я не пойму? К параду что ли?

Капитан нахмурился и ответил, махнув рукой:

— Да тупые они, госпожа полковник! Тупые и дохлые!

— Слушай, надо это дело как-то ускорить. Не скажу точно, но месяцев через пять-шесть снова на Хелгу, а у нас бойцы в полный рост в бой ходят. И в полный рост, и ходят, и чёрт знает куда стреляют.

Капитан надулся, и Виктория не затянула с предложениями:

— Сегодня подумай, а завтра уже отработай высадку со стрельбой по штурмующим. Никаких лазеров или трассёров. Пусть думают, что по ним на самом деле стреляют.

Капитан вздохнул, но всё-таки ответил:

— Есть подумать, госпожа полковник! Но… убьём же кого, точно убьём, даже если в воздух садить будем.

— Влад, их всех убьют, если они продолжат в том же духе. Они должны учиться быстрее. Другим ротным я то же самое передам.

— Понял.

— Выполняй.

Капитан отправился в штаб обдумывать дальнейшие действия, а Виктория досмотрела выступление до конца.

С горем пополам штурмовики достигли линии городской застройки и с боем взяли эти уже тысячу раз обстрелянные руины. Теперь через полосу препятствий перебирались расчёты с тяжёлым оружием, и только миномётчики избегут участи по уши перепачкаться. Они по наводке штурмовиков продолжали проливать на городок огненный дождь. Чего-то другого в сценарии учений для них не было заготовлено.

Виктория уже хотела последовать за капитаном, когда перед ней выросла фигура вестового. Тот вытянулся стрункой, отдал честь, чудовищно прожевал приветствие, превратившееся в нечто нечленораздельное и непонятное, а потом сказал:

— Всем старшим офицерам отдан приказ явиться в ставку!

— Ну, а я ему и говорю: "Росса Ноцци. Больше тебе ничего знать не надо, сынок. Найди её и хорошенько трахни. Справишься — будешь всю жизнь как сыр в масле кататься. Не кривись, я её видел, вполне себе".

Послушать нового офицера собралось не меньше дюжины человек, — в кабинете стало жарко, пришлось открыть окно. Кто-то тут же этим воспользовался, встал рядом, набил трубку или сунул сигарету в зубы.

Публика пожилая, никого моложе пятидесяти. Некоторые, как счастливый папаша Марио или, например, Козырь — ветераны компании, начали свой путь давным-давно, ещё во время смуты на Стирии.

— Да ну, брехня! Быть такого не может! — воскликнул Козырь. — Чтоб капитанова дочка с каким-то ублюдком…

Марио вскочил с места и чуть ли не протаранил генерала Козыря.

— Как ты моего сына назвал?!

Пару стариков, чья кровь не остыла за долгие годы, с усмешкой растолкал Нере "На-всякий-случай", комендант лагеря.

— Не заводись, приятель, — бросил он Марио. — Ты знаешь — сложно поверить. А кроме того, — Нере обвёл взглядом собравшихся, — наверное, у каждого появился закономерный вопрос: "Какого чёрта ты тогда здесь делаешь?" Всё! Счастливый конец. Скоро Карбоне с Хокбергами породнятся. Ты тоже как сыр в масле кататься будешь.

Марио метнул злой взгляд в Козыря, а потом нехотя, но сел обратно. Помолчал немного, выдохнул, а потом ответил:

— На самом деле я снова рад всех вас видеть. Вырвался из прошлой жизни, и как-то сразу полегчало. Хрен бы с ним с кабаком… с женой, чтоб ей пусто было. Я дома. За сына рад, но за себя больше.

— Обрадовался он. — Козырь ухмыльнулся. — Передам Вики, чтобы она твою роту погоняла как следует.

Марио всплеснул руками и отозвался:

— Да ладно тебе, дай хотя бы немного обжиться. Я вообще-то впервые капитан!

— Чьи это проблемы? — Козырь пожал плечами. — Самое время соответствовать. Кто-то за звание глотки рвёт, другим как с неба падает.

— Козырь! — воскликнул Нере. — Ну чего ты наезжаешь? Человек только с гражданки!

Козырь поморщился и отмахнулся.

В это мгновение раздался стук, и после окрика к Нере в кабинет ввалился адъютант.

— Господин комендант! — воскликнул он. — Прибыл Хан Хегай — доверенное лицо самого губернатора Онаси! Просит аудиенции!

Нере хлопнул в ладони, оглядел собравшихся и произнёс:

— Ладно, ребята, разойдись. Этот хер — большая шишка, никак не отказать.

Уже через час пришлось снова всех собирать. Новости настолько тревожные, что даже Нере с его синтетической кожей побледнел.

Кружок старых друзей расширился, — в актовом зале, где обыкновенно награждали отличившихся солдат и офицеров, Нере собрал всех полковников и генералов компании.

Он подождал, когда подтянутся последние, поднялся на сцену, вздохнул и проговорил в микрофон:

— Большая беда, братва.

В зале Виктория Рёд и Сара Эпплбаум, но Нере, в первую очередь, думал точно не о выборе слов. Он продолжал:

— Все слышали о восстании в столице?

Зал отозвался гулом, где чаще всего звучало "ну".

— Короче, — добавил Нере, — местные не справляются, просят помочь.

Если судить по шуму, залу это предложение не понравилось. Билл Ридд обратился к Нере с места:

— Сколько у них всего солдат в СПО? Миллион? Два? Три? Это уже несмешно, Нере!

Нере поморщился и ответил:

— Да я этому хрену то же самое сказал. Он ответил, что все боеспособные уже там.

— Можно подумать, у нас все боеспособные. — Козырь покачал головой.

— И это я тоже упомянул. — Нере даже руку к груди прижал, уверяя всех, что хотя бы раз в жизни может не приукрашивать, а говорить как есть. — Вот только капитан отдал чёткий приказ — всячески поддерживать местную власть.

— Одно дело — поддержка, другое — война, — заметила генерал Эпплбаум. — Что хоть стряслось? Новости посмотришь, вот хотя бы прямо сейчас, — всё идёт по плану, бунтовщиков громят.

Нере оглянулся по сторонам, словно бы искал тех, кто следующую информацию точно узнать не должен, а потом проговорил тише то, что услышали все, несмотря на шум.

Услышали и смолкли. Повисла гробовая тишина.

— Культ генокрадов. — А пока офицеры переваривали услышанное, Нере добавил: — Бунтовщиков-то громили, а потом появились чудища, и у ополчения, как понимаете, дела пошли не очень.

Чтобы осознать произошедшее и то, к чему события в итоге могут привести, офицерам понадобилась минута, которая по ощущениям растянулась на вечность.

Виктория развела руками, а потом спросила:

— Нас что? В эксперты по уничтожению генокрадов записали?

Нере ответил:

— Да они там в шоке, не знают, что делать, за последнюю соломинку хватаются. Отправили запросы о помощи во все концы сектора, кто бы только отозвался.

Больше никто не смел разговаривать, пока это делал Нере. Не то чтобы внимательно слушали, просто прокручивали в голове перспективы, которые становились только мрачнее с каждым мгновением бездействия. Бойцы Classis Libera — точно не эксперты по уничтожению генокрадов, но воевали и против этой дряни, и против других существ флота-улья. Получили драгоценный опыт, но дело такое… Вместе с драгоценным опытом пришли и пугающие знания.

Нере продолжал:

— Не поймите неправильно. В иное время, в ином месте, в других обстоятельствах я бы пожелал господину Хегаю удачи и пообещал бы держать кулаки за лентяев из СПО, но… бля. Если мы не придём…

Нере развёл руками.

Слова были лишними.

Это на Вайсталь по неизвестным причинам флот-улей так и не добрался. А вот апокалиптичные картины Тангиры-III с кислотными дождями, разрушенными городами, инопланетной растительностью и миллиардами жертв запомнили все, кто хотя бы раз побывал на этой планете.

Есть такое крылатое выражение, пришедшее к нам со страниц пыльной истории — "Amat victoria curam".

Знатоки высокого готика наверняка переведут иначе, я же попробую следующим образом: "Победа требует подготовки".

Операцию по обороне губернаторского дворца готовили всего день, а поэтому старшие офицеры тянули жребий, кому придётся участвовать в военной авантюре. Жребий пал на Викторию и её полк "Убийц Падших".

Из всего полка Ангела сразила только сама Виктория, об уровне подавляющего большинства "Убийц" вы имеете представление. На шевронах простенькое изображение доппельзольднера, который поставил ногу на грудь обезглавленного космического десантника, — солдатам ещё только предстояло подтвердить и грозное имя, и не менее грозные символы.

Полк погрузили на "Арвусы", на "Валькирии" ВВС Брунталиса, до места добирались на предельных высотах для десантных самолётов, пользовались тем, что у противника не было никакого зенитного вооружения, кроме ручного.

Транспорт потрясло в зоне турбулентности, но солдатам командного отделения удалось удержать завтрак внутри. Вокруг Виктории пусть и не такие ветераны, как Козырь или Марио, но те, у кого число боевых операций приближалось к первому десятку. И эти операции — не просто сражения с пиратами или ловля контрабандистов, а многодневные осады городов-ульев или штурмы орбитальных крепостей.

Лица угрюмые, но решительные. Наконечник копья заточен.

Самочувствие ухудшилось, когда их старенький "Арвус" попытались сбить, — это Виктория узнала по переговорам пилотов по внутренней связи.

Противник встретил десант бестолково, не залпом, а редкими выстрелами. Челноки и самолёты отстрелили тепловые ловушки, уклонились резким манёвром и сорвались в штопор.

В грудь врезались страховочные ремни, голова закружилась, накатила тошнота, но уже скоро неприятные ощущения схлынули.

Внутри десантного отсека замигали красные лампы и загорелись таблички "Приготовиться к высадке". Секундой позже и пилот предупредил по громкой связи:

— Держитесь крепче! Три… два… один…

Челнок тряхнуло, когда шасси коснулись скалобетона.

— С Богом-Императором! — воскликнул пилот.

— С Богом! — пожелала Виктория. — Удачи на обратном пути!

Пилот рисковал лишь чуточку меньше всех остальных, — ему ещё возвращаться, а там, возможно, культисты уже организуются и отстреляются куда результативнее.

Виктория отстегнула ремни и бросилась к выходу. Как и во всех прочих сражениях, именно она сделала первый шаг.

Небо взрезали очереди стабберов, то и дело проносились ракеты и снаряды, падали мины.

У Виктории не было времени любоваться красотами губернаторского дворца и всех его острых шпилей. Она сосредоточилась на том направлении, которое и собиралась оборонять.

Пригибаясь, Виктория забежала на разбитую позицию с лазерной пушкой. Пушка переломлена, закоптилась, рядом лежали посечённые осколкам трупы гвардейцев губернатора, порванные мешки с песком. Прилетела сюда мина крупного калибра, — ещё не артиллерийский снаряд, но тоже ничего приятного.

Виктория приподнялась над краем воронки и оценила положение.

Всего к губернаторского дворцу шли четыре дороги, выложенные каменными плитами. С каждой стороны нужно было преодолеть пять монументальных арок, покрытых искусными барельефами и свидетельствами былых триумфов. В пространстве между — памятники известным планетарным деятелям, фонтаны, клумбы с экзотическими растениями, которые, наверное, не встречались больше нигде на Брунталисе.

Ныне все архитектурные изыски и красоты проходили проверку на прочность. Дороги усеяны воронками, арки — отверстиями от попадания снарядов и пуль, ближайшая к позициям наёмников вообще обвалилась, перекрыв путь для машин бунтовщиков.

А те подъезжали без перерыва. Едва меткий выстрел из пушки в вихре каменной крошки убивал и ранил солдат одного подразделения, как на смену ему шло следующее. Виктория не увидела у культистов боевую технику, только гражданский транспорт, оставленный хозяевами на улицах охваченного войной города.

Много чего не было у здешнего культа генокрадов, но те брали другим. Магусы, патриарх, сам Великий Пожиратель через посредников подавлял страхи и чувство самосохранения рядовых бойцов, и те наступали, не страшась гибели. Культисты, усеяв дорогу ковром мёртвых тел, пожгли танки гвардии, взяли несколько укреплённых позиций и готовились преодолеть каменную гряду разрушенной арки, чтобы вырваться на площадь и там схватиться с наёмниками Хокберга.

По наёмникам уже стреляли, и если у вражеских зенитчиков ничего не получилось, то ракетчики поразили первую крупную цель. У заходящей на посадку "Валькирии" загорелась одна турбина и отчаянно взвыла другая, не в силах удержать транспортный самолёт в воздухе. Пилот потерял управление, и некогда грациозная машина закружилась в бешеном танце. Пилот и штурман катапультировались, а вот наёмникам внутри пришлось самостоятельно опускать рампу и прыгать с многометровой высоты без всяких парашютов. Одни переломали кости или разбились, другим не хватило духу сделать это, и самолёт, проломив каменное ограждение, отправился вниз, глубже в ненасытную бездну исполинского улья, где один уровень городской застройки громоздился на другой.

Виктория отдала приказ по воксу и отправила за ранеными санитаров, — вряд ли кто из лихих десантников уйдёт куда-нибудь на своих двоих.

Как бы то ни было, пока операция шла по плану. Всего один потерянный транспорт — допустимые потери.

Виктория спустилась чуть ниже в воронку, выхватила из рюкзака планшет и посмотрела, все ли подразделения заняли позиции. И получаса не прошло, как вокруг дворца образовалось новое кольцо защитников. Виктория кивнула оператору вокс-станции, чтобы тот усилил сигнал, а потом обратилась ко всем гвардейцам, которые всё ещё вели бой:

— Внимание! Говорит полковник Виктория Рёд, Classis Libera. Всем подразделениям 1-го гвардейского! Отступайте во дворец и перегруппировывайтесь! Мы берём оборону на себя!

Она приняла несколько подтверждений от офицеров гвардии губернатора Онаси, но всё равно снова приподнялась над укрытием, чтобы убедиться в том, что её послание услышано.

Немногие безумцы и смельчаки остались на каменной гряде отбиваться от накатывающих волн культистов, когда остальные ополченцы даже не отступили, а что есть сил побежали прочь, пока ещё была возможность. Кого-то достали огнём из миномётов, но большинству всё-таки удалось уйти.

В следующее мгновение Виктория увидела, как через завал перемахнул первый гибрид, следом второй и третий. Не просто мутанты, похожие на людей, а страшные уроды, чудовища, у которых больше общего с тиранидами. Двухголовые, трёхрукие, вооружённые клешнями или скорпионьими хвостами, худощавые змееподобные твари или биотанки с буграми мышц. Они даже не обращали внимания на попытки гвардейцев их ранить и, в свою очередь, разрывали гвардейцев на куски. Виктория увидела, как один солдат предпочёл застрелиться, а другой бросился на своего уродливого палача со связкой гранат. Тогда Виктория и приняла непростое решение:

— Миномётчики, огонь по позициям гвардии! Там уже никого не спасти.

Стена огня и режущей стали совсем ненадолго остановила море чудовищ и предателей рода людского. Хотя бы потому, что мины не бесконечные.

Один из главных рисков десантирования как раз и состоит в том, что очень быстро можно остаться ни с чем. Если Ангелы Смерти и врукопашную завалят гибридов, то всех остальных солдат Георга Хокберга ждала участь разорванных гвардейцев.

Виктория обратилась к солдатам:

— Берегите боеприпасы! Стрелять по команде!

Первыми свою команду дождались расчёты с ракетными установками. В сторону культистов протянулись дымные шлейфы от осколочных снарядов.

Один такой поразил биотанк в могучую грудь, и Виктория похолодела от увиденного.

Мутант не погиб. Он поднялся. Истекал ихором, внутренности раскачивались у колен, но он всё равно похромал по направлению к наёмникам. Кое-как, но двигался!

Заговорили стабберы и болтеры. Только короткие прицельные очереди, — на безумную стрельбу как в последний раз Виктория насмотрелась ещё на учениях, а поэтому приказала всем младшим офицерам следить за бойцами.

У памятного биотанка всё-таки кончились силы после пары десятков ранений сверх того, что должно было стать смертельным. Он уткнулся мордой в скалобетон и испустил дух.

Над головой пронеслись пули, — на площадь вырулили легковые автомобили культа с оружием на крышах. Стреляли на ходу, так как промедление или остановка здесь смерти подобна. Перед позициями наёмников и укрытий толком не было, если не считать чадящие чёрным дымом танки гвардии и поваленные памятники.

В паре десятков метрах от Виктории в воздух взметнулся битый камень, раздались нечленораздельные вопли, крики о помощи, — враг подвёл своих миномётчиков ближе.

Виктория примерно понимала, откуда стреляют, но не располагала необходимыми инструментами для борьбы. Это на Хелге-Воланте полный список, начиная с корабельной артиллерии и заканчивая батареями "Василисков", здесь и сейчас приходилось лишь крепче сжимать оружие и скрежетать зубами, — кто-то обязательно кончится первым.

И этими "кто-то" оказались именно культисты.

Ближайшая машина с тяжёлым стаббером на крыше попала под болтерный огонь. Отлетел в сторону капот, укатилось колесо, автомобиль едва не перевернулся, высек искры из скалобетона и остановился, чтобы получить ракету в бок.

Гибрид, который закрывался выломанной железной дверью, как щитом, почти добрался до позиции командного отделения, но обнаружил мелта-бомбу под ногами. Та испарила и его, и ещё пару метров дорожного покрытия в глубину.

Культисты рассеялись под сосредоточенным огнём. Подкрепления больше не подходили, миномётный обстрел закончился через несколько минут.

Виктория опросила во воксу ротных, а потом передала команду в штаб:

— Зона высадки зачищена. Высылайте подкрепления!

Виктория прикрыла глаза от полуденного света местной звезды и посмотрела на заходящий на посадку "Небесный Коготь". Грузовой вариант "Валькирии" нёс в магнитно-гидравлических зажимах пару "Часовых".

Повторюсь, техника принадлежала вооружённым силам Брунталиса. Капитан, конечно, обещал, что нечто подобное в скором времени появится и в компании, но когда это ещё произойдёт?

Кроме шагоходов, поддержать "Убийц Падших" прилетел сам генерал Козырь вместе с "Картёжниками". Телохранители попытались прикрыть ветерана, но он будто и не опасался снайперской пули. Вырвался вперёд, распахнул объятья, рассмеялся и проговорил:

— Хорошо тебя папа с мамой назвали! — Он обнял Викторию, тут же отстранился и продолжил говорить, удерживая её за плечи: — Там, где ты, там — победа!

— Благодарю, госп… — начала было Виктория, но тут же поправилась: — Спасибо, Козырь. Как в целом операция?

Козырь поморщился, отступил на шаг и махнул рукой.

— По-моему, местные перебдели, — сказал он. — Бунтовщиков уже выбили с первого уровня почти без труда. Генокрадов так вообще никто из наших не видел.

— Мы встретились с гибридами, — проговорила Виктория и указала рукой на площадь.

Там уже образовалось несколько холмиков из наваленных друг на друга тел. Некоторые едва-едва напоминали человеческие.

Наёмники очищали дороги и разбирали завалы, чтобы ничто не мешало проезду. Виктория также приказала восстановить разбитые позиции гвардейцев губернатора, организовать новые огневые точки и пристреляться по тем направления, откуда возможна новая атака.

— Надеюсь, это они от отчаяния попёрли, когда стало ясно, что восстание провалилось. — Козырь помолчал немного и добавил спустя короткую паузу: — Что, кстати, с губернатором? Не связывалась ещё?

Виктория покачала головой и ответила:

— Нет, не до того. Разговаривала только с гвардейцами, гвардейскими офицерами. Это у нас потерь немного, а вот их здорово потрепало. Если бы мы прибыли хотя бы на десять минут позже, вообще бы никто не выжил.

— Ну… — Козырь поправил берет и подмигнул Виктории. — Тогда самое время познакомиться. А то, что это капитан всегда все лавры собирает? Пора и нам получить благодарность от сильных мира сего.

Виктория приказала одному из капитанов взять командование на себя, а сама последовала за Козырем во дворец. По пути им встретились ручейки "Картёжников", которые тащили ящики с боеприпасами. Одной проблемой меньше — лихорадочный поиск батарей и снарядов в местных арсеналах отложен на неопределённый срок. Появилась минутка рассмотреть губернаторский дворец подробнее.

Виктория ещё никогда не видела ничего подобного. Целый небоскрёб, крепость и всё для одного-единственного человека! Даже на этом уровне улья дышалось тяжело, а как это сделать там, где заканчивался самый вытянутый шпиль дворца, Виктория не представляла. Разве что с кислородным баллоном за плечами.

Исполин среди всех зданий мира подавлял одним своим видом. Наверняка его и построили с тем смыслом, чтобы показать полное превосходство его владельца над всеми остальными жителями Брунталиса. Башни, растущие из башен, каменные лестницы с сотнями ступеней, шпили и тоненькие мостики, нависающие над пропастью. Губернаторский дворец представлял собой столичный улей в миниатюре.

Делегация наёмников подобралась к огромным вратам. Каждая позолоченная створка с изображением Ангелов превосходила среднего человека в десять раз, а оценив толщину, Виктория решила, что в случае поломки механизмов, люди внутри не смогут покинуть это место самостоятельно, даже с места не сдвинут.

В вестибюле на дорогих коврах чёткими рядами покоились раненые гвардейцы. Кто-то уже стих и заснул, другие скулили, третьи бились в руках медиков, пока те зашивали рваные раны, оставленные когтями, или же вытаскивали глубоко засевшие пули.

Козырь поднёс руку к миниатюрному вокс-передатчику, закреплённому на горжете кирасы и отдал команду:

— Всем санитарам полка! Срочно явиться в вестибюль губернаторского дворца! Нужно помочь союзникам с ранеными.

Козырь повернулся к Виктории, прищурился, на что та сразу ответила:

— Мои уже где-то здесь. И раненые, и санитары.

— Так держать!

Навстречу наёмникам вышла коренастая дама в белом халате, заляпанном кровью, с повязанным платком на голове. Он поднесла ладонь к виску, а потом произнесла:

— Капитан Тамара Хафтар, старший офицер медицинской службы Его Превосходительства.

— Генерал Доминико Романо, славная компания вольного торговца Георга Хокберга. — Козырь прикоснулся к краю берета и слегка его приподнял.

Тамара свела руки в замок и проговорила:

— Спасибо за всё. О вашей компании много всякого говорят, но важны дела, не так ли? — Она попыталась изобразить улыбку.

С покусанными губами и покрасневшими глазами получилось не очень, но Козырь всё равно поддержал собеседницу:

— О, мы те ещё разбойники, госпожа капитан. Но пока что на вашей стороне. — Козырь подмигнул Тамаре.

Виктория решила вмешаться, пока её непосредственный начальник не отвлёкся:

— Нам нужно убедиться, что с губернатором Онаси всё в порядке. Он не показывался?

Тамара поморщилась и ответила:

— Нет. Как заперся у себя в начале всего этого, так до сих пор и не видели. К нам изредка только его телохранители спускались.

— Что ж… — сказал Козырь, — тогда мы сами к нему поднимемся. Не унывайте, госпожа капитан, самое страшное позади!

— Хорошо бы. — Плечи Тамары поникли.

В это мгновение санитары Козыря нагнали группу переговорщиков. Козырь указал на них рукой и произнёс:

— Парни в вашем распоряжении. Нейрохирургов среди них нет, но базовые вещи делать умеют.

— Ещё раз спасибо.

Тамара отправилась распределять работу, а делегация наёмников к лифту.

Виктория ознакомилась с планом, который находился под стеклом внутри, и отметила в резиденции губернатора сто девять этажей, учитывая цокольный и башню астропатов. Козырь нажал кнопку "107", а Виктория задумалась над тем, купит ли она когда-нибудь дом, и будет ли в нём хотя бы два этажа.

Пока на электронном табло появлялись и гасли новые цифры, Виктория успела пофантазировать на тему, как выглядит губернатор Мишель Онаси и чем сейчас занимается. Она ждала чего угодно, хотя бы разнузданной оргии последних дней, но когда створки разошлись в стороны, наёмники увидели только изуродованный труп лакея в луже крови.

— Оружие к бою, — проговорил Козырь, заметно побледнев.

Виктории тоже стало не по себе, по спине мурашки побежали. Она понадеялась на то, что это с оргией произошли страшные метаморфозы, а не генокрады проникли во дворец через какой-нибудь тайный проход.

Пока Козырь вызывал оставшуюся свиту — не все влезли в лифт — Виктория связалась с заместителем:

— Влад, враг внутри.

— Что? Как?!

— Отправь парней из резерва на зачистку. Пару взводов на сто седьмой этаж, остальных прочесывать здание от фундамента и до крыши. Живо!

— Есть!

Отключив вокс-передатчик, Виктория потянула наградную саблю из ножен. Вряд ли она успеет выстрелить при встрече с генокрадом. Виктория не была уверена, что даже замахнуться получится, — эти чужаки невероятно проворны.

Она нажала на руну активации, и лезвие замерцало успокаивающим голубоватым сиянием. Самое то, когда сердце начинает стучать так, что отдаётся в ушах.

Когда и Козырь, и Виктория вновь объединились со своими командными отделениями, генерал приказал выдвигаться. Впереди бойцы с цепным или силовым оружием, позади стрелки.

По пути попалось ещё несколько растерзанных тел слуг, а потом телохранители губернатора, наверное, поняли, что что-то не так. В просторном зале у бассейна с фонтаном, представляющего собой обнажённую красотку с кувшином, они попытались дать отпор нападавшим. Кого-то даже ранили, — Виктория заметила тёмные пятна густого ихора. Вот и все достижения отважных защитников, — за это пришлось заплатить очень дорого. Вода в бассейне порозовела, тут и там лежали оторванные руки и ноги. Если какому-то телохранителю просто разорвали горло, он, считай, легко отделался.

— Генокрады спокойно по стенам и потолкам карабкаются, — предупредил Козырь. — Не расслабляться!

Внезапно что-то шевельнулось под ногами, и у Виктории чуть туда же не отправилось сердце. Её схватили за лодыжку.

— Ба… башня! — из последних сил прошептал разорванный пополам телохранитель.

Прошептал и умер. Виктории пришлось убрать саблю обратно в ножны, чтобы разомкнуть сведённые судорогой пальцы мертвеца.

— Башня астропатов, — проговорил Козырь. — Сука, я так плохо себя не чувствовал… не знаю, с каких времён.

В зале появилась ещё одна группа наёмников, но вряд ли кто почувствовал облегчение. Столкновение с генокрадами — дело космических десантников, но космические десантники компании были в то мгновение где угодно, но только не там, где надо.

Через несколько минут наёмники добрались до башни астропатов. Вот здесь уже не горел ни один люмен, и Виктория поняла, что схватки не избежать.

"Стало не по себе" — это ещё мягко сказано. Виктория просто не могла взять и приказать рукам не дрожать. Ругалась про себя, крепче перехватывала рукоять сабли, но дрожала.

Ведущие бойцы достали светящиеся палочки, переломили их, чтобы смешать химикаты, и забросили внутрь.

Теперь в тусклом зеленоватом свечении можно было различить устройство, напоминающее батарею стержней разной высоты. Центральный — самый широкий — уходил во тьму под свод купола и терялся там, а у основания конструкции на одинаковом расстоянии друг от друга в круг расположились саркофаги со стеклянными крышками. Ни одного целого, некоторые даже кровью изнутри перепачканы.

Вполне возможно, губернатор Онаси, что бы с ним ни произошло, не был основной целью нападавших.

Подумать о чём-то кроме Виктория не успела, — позади раздался истошный крик, тут же сменившийся бульканьем и чавканьем.

Навалилась слабость. Глаза слипались, голову будто бы сжали в тисках. Виктория несколько отрешенно наблюдала за тем, как повалился на колени обезглавленный труп марксмена, как сложилось безвольное тело вокс-оператора, как все остальные бойцы открыли лихорадочный огонь по мечущимся теням, о приближении которых предупреждало только клацанье когтей по полу.

Виктория едва не заснула на ходу, — в башне отряд наёмников ждали не только генокрады, но ещё и псайкер: магус, возможно… сам патриарх.

Смирившись с тем, что с такой силой точно не справиться, Виктория выхватила осколочную гранату и бросила её в ближайшую зловещую тень. Даже если заденет и её тоже, лучше так.

Взрыв.

У ног Виктории рухнул посечённый осколками чужак.

Кто бы ни давил на рассудок, ему пришлось это прекратить, а поэтому Виктория выхватила саблю и обезглавила генокрада, который уже начинал приходить в себя.

Давление спало, вместо сонливости на Викторию навалился грохот выстрелов и взрывов, ругани и криков агонии.

Нечто бросилось на неё, но Виктория успела сделать шаг назад, поскользнулась на чем-то мягком и скользком, упала на спину.

Хотел того напарник или нет, но его потроха, щедро разбросанные по полу, спасли ей жизнь. Виктория выронила саблю во время падения, но выхватила болт-пистолет из кобуры и несколькими точными выстрелами разнесла генокраду голову так, что на плечах ничего не осталось.

Грохот болт-пистолета, его жуткое эхо в закрытом помещении привело к тому, что Виктория и вовсе оглохла. Ничего не слышала, толком ничего не видела, ощущала на коже чужую кровь, чувствовала во рту вкус собственной и вдыхала тошнотворную смесь пороха, дерьма и чужацкого мускуса. Шестое чувство подсказало как можно скорее вернуть потерянную саблю.

Виктория перевернулась на грудь, по свечению нашла оружие, схватилась за рукоять и снова перекатилась на спину, одновременно ударяя того, кто мог бы там находиться.

Шестое чувство не подвело. Генокрад уже собирался прикончить Викторию, располосовать её острейшими когтями длиной с ладонь взрослого человека, но только лапу и потерял. Он зашипел и притянул к себе изувеченную конечность. На беду, у генокрада оставалось ещё три таких же, и он пустил бы их в ход, если бы не один из боевых товарищей.

Издав нечленораздельный крик, — Виктория ничего не слышала, но я всё ещё с вами, — он вскинул над головой цепной меч и под рёв мотора опустил оружие на тварь. Целил по голове, промахнулся, зубья содрали с морды генокрада чешую, встретились с хитиновым панцирем, пережевали и его тоже, но время было потеряно. Генокрад выпотрошил смельчака парой размашистых ударов, но тот всё-таки навалился на меч и в агонии протолкнул его достаточно глубоко, чтобы чудовище не выжило с такой страшной раной.

Оба повалились рядом с Викторией, она же тем временем поползла к выходу. Там скопилось достаточно солдат, и они возвели на пути генокрадов такую стену огня, что голову не поднимешь.

Виктория закричала, когда на неё упало нечто неподъёмное. Сердце билось так сильно, что едва не выпрыгивало из груди, страшно хотелось жить, но шансы на счастливый конец этой истории утекали, как песок сквозь пальцы. Виктория замерла и… через несколько мгновений поняла, что генокрад сверху мёртв.

Виктория кое-как выбралась — туша, по меньшей мере, вдвое тяжелее! — поднялась и инстинктивно отпрянула от упокоившегося, но такого страшного хищника. В следующее мгновение она поняла, что можно не опасаться дружественного огня. Наёмников выбили из обители астропатов. Чудовище осталось одно, но зато какое!

Оно пригибалось, но даже так превосходило человека втрое. Каждая из шести лап заканчивалась когтями-ножами, костяной гребень на спине походил на полотно пилы, хвост — точно меч органического происхождения. Из широкой пасти шишковатой головы высовывался длинный язык, оканчивающийся яйцекладом, — патриарх жаждал крови.

Сперва наёмники пытались покончить с этим чудовищем так же, как и с предыдущими, — подавляющим валом огня, — однако шкура его была крепче.

Патриарх влетел в строй солдат, словно пушечное ядро, и, как пушечное ядро, произвёл опустошительное воздействие. Он будто не крепких мужчин в панцирной броне рассекал на части, а цветы срывал. Бил когтями, пронзал хвостом, вырывал клочья мяса зубами. Патриарху порой даже взгляда хватало, чтобы убить человека. Он — проводник мощи Великого Пожирателя, могучий псайкер. Какие-то наёмники превращались в вихрь изорванной плоти, когда закипала кровь, другие погибали не так эффектно — всего лишь истлевали за мгновения.

Первобытный страх взял верх и над впрыском адреналина, и над всей выучкой наёмников. К такому просто невозможно подготовиться. Солдаты бросали оружие и бежали, моля Бога-Императора, примархов, хоть кого-нибудь о спасении, но от чудовища было не скрыться.

Оно настигало жертв, вырывало конечности из суставов, превращало наёмников в отбивные или даже кровавые пятна на стенах или потолке.

Когда патриарх покончил и с командными отделениями, и с теми, кто пришёл им на помощь, то обернулся и увидел Викторию. Он помчался к последнему свидетелю его ужасающего шествия. Опустился на все шесть лап, чтобы как можно быстрее настигнуть добычу.

Виктория подняла болт-пистолет и стреляла, стреляла, стреляла. Какие-то снаряды патриарх культа генокрадов в вихре искр отбивал когтями — настолько высокая скорость реакции — какие-то отклонились сами из-за варп-аномалии.

Болт-пистолет щёлкнул, вся жизнь промелькнула перед глазами, когда Викторию сбили с ног. Это не она, а Козырь оказался в лапах чудовища.

Козырь уже понял, что погиб, едва удерживал внутренности, чтобы те не вывались из раны на животе, и решил дать Виктории ещё один шанс.

Патриарх поднёс Козыря к пасти, чтобы откусить голову, когда тот выхватил мелта-гранату и подорвал её.

До углей обожжённое чудище повалилось рядом с Викторией, и та ещё долго не могла сделать хоть что-то. Просто лежала, пытаясь восстановить дыхание, то ли рыдая, то ли крича. В наушнике миниатюрного вокс-приёмника раздавался то один запрос, то другой, но Виктория забыла не только то, как им пользоваться, а даже собственное имя!

В чувство её привели санитары, прибывшие на место вместе с солдатами капитана Марио Карбоне.

Виктория почувствовала укол, потом ей отвесили пощечину, но она только промычала нечто нечленораздельное в ответ, и её оставили в покое.

Марио же тем временем, осторожно переступая с одной ноги на другую, чтобы не поскользнуться в лужах крови, осматривал помещение и думал о том, что, возможно, выбрал не лучшее время вернуться в армию.

Он прицелился, на всякий случай проделал ещё одну дыру в яйцеобразной голове ближайшего чужака, распластавшегося на каменном полу, а потом подобрался к саркофагу, где должен был находиться святой слепец, передающий и принимающий послания со всей галактики.

Астропат, обмотанный проводами и трубками, с глухим шлемом на голове, пережил нападение чужаков. Но только потому, что ему даровали поцелуй генокрада, — Марио увидел знакомую рану, пузырящуюся сукровицей сбоку на шее. Астропат шептал:

— Он идёт… идёт… идёт. Великий… единственный! Звёздный император… звёзд…

Выстрелом из автоматической винтовки Марио прервал лихорадочный бред. Он взглянул на остальные саркофаги.

Так стоило поступить со всеми заражёнными.

Варп нехотя, но всё-таки выпустил из плена корабли компании. Воспалённая рана бытия закрылась.

Ведущий — "Амбиция", следом — "Клинок Жан-Жака" и ещё несколько торговых судов капитана Бонне. Собрать эскадру крупнее Георг просто не смог.

Кто-то участвовал в блокаде Хелги-Воланты. Флот техножречества Дитрита по наводке инквизиции отправился разорять гнездо чужацких корсаров в Проливах Балта. Если бы не договор со скватами, Георг и сюда бы — в звёздную систему Туран — не выбрался.

Как говорится, жить стало лучше, жить стало веселее.

Едва спало давление имматериума, и генератор поля Геллера отключился, "Амбиция" разослала ко всем небесным телам по разведывательному зонду. Даже "Клинок Жан-Жака" пришлось отправить на патрулирование, ведь последние вести с Брунталиса были настолько паршивыми, насколько вообще возможно.

Первое послание ещё куда ни шло. Если коротко, то его можно описать словами "обнаружен культ генокрадов". Но вот второе…

"Патриарх воззвал к флоту-улью".

Когда Георг узнал об этом, то некоторое время просто сидел в кресле и пил амасек, но уже через пару минут разбил и бокал, и бутылку.

Теперь, наблюдая через иллюминатор за серым шаром Брунталиса, Георг думал о том, как спасти хоть что-нибудь.

Створки дверей на капитанский мостик поползли в пазы в стенах, и в помещении появилась Ийдана. Она, не здороваясь с кем-либо, быстрым шагом добралась до Георга и дёрнула его за рукав, — больше никто из экипажа не позволял себе нечто подобное. Вот и Георг сначала скривился, потом разглядел, кто посмел его побеспокоить, и несколько смягчился.

— А… привет. Чего тебе? — спросил он.

— Уходить! Уходить надо! Срочно!

— Знаю.

Георг стоял, опершись на поручни той зоны, что нависала над рабочими местами флотских офицеров. Ийдана сбоку. В ином случае она бы встала прямо перед собеседником, но вместо этого Ийдана положила руку ему на ладонь и сказала:

— Я покажу.

— Э-э-э, нет! Не надо! — Георг резко отпрянул. — Я на это дерьмо на Мордвиге насмотрелся. Хватит до конца жизни!

Ийдана уперла руки в бока, нахмурилась и спросила:

— Ну так что?!

— Советуешь бросить армию? — Георг прищурился.

— А что для тебя ценнее: твоя армия или жизнь? — По тону могло показаться, что Ийдана сейчас закричит.

Георг отмахнулся и произнёс:

— Ты можешь ошибаться со своими предсказаниями. Давай спросим Котара.

Ийдана с шумом выдохнула воздух носом, посмотрела на Георга исподлобья, но больше ничего не сказала и метнулась к наставнику. Георгу пришлось ускорить шаг, чтобы нагнать девчонку.

Котар с несколькими другими космическими десантниками в полном боевом облачении стоял рядом с голостолом и изучал данные по военной операции в столичном улье. Вот-вот наладится связь, и можно будет запросить свежие сводки, но повторение — мать учения.

Котар встретил Георга и Ийдану следующей фразой:

— Проклятье предсказателя. Потратить столько сил, чтобы увидеть, какие козни нам готовят еретики, и не заметить всего этого. — Он вздохнул.

— Переживать нет смысла, — сказал Георг, — всё самое худшее уже случилось. Лучше скажите мне, уважаемый, сколько у нас есть времени. — Георг указал на Ийдану и продолжил: — Ведьмочка говорит о том, что времени нет совсем.

— Я не так говорила. — Ийдана насупилась. — Я говорила, что нужно уходить. И поскорее!

Котар обхватил подбородок, а потом отозвался:

— Две недели. Может быть, три.

— Очень неточно! — Георг всплеснул руками. — Две недели нам туда и обратно до Точки Мандевилля добираться!

Котар хмыкнул, смерил вольного торговца взглядом свысока, а потом обратился к Ийдане:

— Ийя, открой мне свои видения.

И Георгу, и космическим десантникам пришлось подождать минутку, пока псайкеры словно бы пытались загипнотизировать друг друга. Пользуясь случаем, сэр Валерио Рейн, граф Виконтийский, спросил у Георга:

— Мы правда оставим прекрасный имперский мир на съедение чужакам?

Георг посмотрел на нового члена команды с мольбой и ответил:

— А есть какие-то варианты? Позовёте братьев?

— Нет. — Валерио покачал головой. — Они далеко, да и вряд ли соберут войско в такие сроки.

— Очень оптимистично. — Георг горько усмехнулся и, чтобы не задеть собеседника, добавил: — В сражениях в системе Мордвига участвовали три армии: имперская, еретики и щупальце флота-улья. Так вот тиранидов было так много, что мы с еретиками даже пострелять друг по дружке толком не успели. Эскадра, дай Бог-Император памяти, приблизительно… в сотню кораблей занималась только тем, чтобы спасалась от пустотных хищников. Они шли волна за волной, и если бы не чудо, захлестнули всё и вся.

— Возможно и здесь, если мы решимся… — начал было Валерио, но Котар успел увидеть всё, что нужно, вернулся в реальный мир и тут же подхватил нить беседы.

— Чуда не будет.

— Но ведь… — Валерио задумался на миг, а потом продолжил: — Но ведь на то оно и чудо, что его нельзя предсказать.

— Сколько времени, уважаемый? — напомнил Георг.

— Делайте, что уже запланировали, господин Хокберг… но не более того, — ответил Котар. — У нас окно в пару дней, а потом следует покинуть Брунталис навсегда.

Валерио сжал челюсти так, что желваки на скулах заиграли, и перекрестил руки на груди. Котар заметил это и сказал:

— Да, почти сорок миллиардов имперских граждан обречены на страшную смерть, но нам точно не стоит присоединяться к этому списку.

— Бесчестье, — только и проговорил Валерио в ответ.

— В смерти нет чести, — возразил Котар. — Смерть — это смерть. Чтобы исполнять волю Бога-Императора, нужно жить.

Десантники встретились взглядом, и Валерио нехотя, но отвёл его.

Котар продолжал:

— У вас, Валерио, ещё будет возможность восстановить честь и стяжать славу на Хелге-Воланте. Здесь же, — Котар повернулся к иллюминатору и указал ладонью на далёкий Брунталис где-то там, далеко-далеко в космосе, — война проиграна.

Ийдана не отходила от Георга. Даже напросилась спутницей на встречу проследить за тем, чтобы он и лишней минуты не потратил на Брунталисе.

Может быть, культ генокрадов рассеяли и загнали выживших тварей обратно в подулье, но жители планеты, сами того не зная, стояли у плахи, ожидая палача.

Никто не спешил предупреждать большинство, — Георг отправил послания инвесторам и крупным политикам, которые отстаивали его интересы в парламенте, приказал эвакуировать войска. В то время, пока готовился большой праздник в честь победы над бунтовщиками, первые граждане Брунталиса собирали чемоданы.

Георг мог спасти, по меньшей мере, ещё сотню тысяч человек, но предпочёл сделать кое-что другое.

"Аквила" маневрировала меж жилых мегабашен и труб производств, разнообразных антенн и исключительно декоративных шпилей. Вся поверхность Брунталиса — нагромождение скалобетона и пластали, а поэтому даже сверхсекретные объекты скрывались не где-то в пустынях, а прямо посреди города. Города без конца и края.

Форт Межон — один из таких объектов. Над ним вздымалась громада сталелитейного завода, пара церквей, несколько кварталов рабочих общежитий и бесчисленное множество лавок мелких ремесленников. С орбиты этот район почти ничем не отличается от соседних, разве что дороги хорошие. Наблюдатели на поверхности отметили бы ещё, что Форт Межон — магнит для хорошо защищённых конвоев, когда в колоннах двигались не только бронированные автомобили, но и танки. Возможно, когда-то в чьи-то больные головы и приходили мысли узнать, что же внутри грузовиков, но никто уже и не вспомнит имена этих бедолаг. У них отняли жизни, даже историю. Не осталось ничего: ни могил, ни разговоров, только слухи.

Одни говорили, что в крепости хранится оружие судного дня, другие — пленные чужаки для научных опытов, третьи — золото.

Третьи были правы. Не на все сто процентов, конечно, но очень близко. Форт Межон — хранилище значительных запасов редких металлов, драгоценных камней, предметов искусства. Сокровищница Брунталиса.

Челнок поднырнул под верхний уровень улья и направился во тьму, где на толстых сваях покоилось приплюснутое, похожее на шайбу, строение, словно бы вырубленное из чёрной скалы.

Долго лететь по приборам не пришлось, — вокруг посадочной площадки загорелись люмены, а кроме того, Дух Машины подсказал, что на "Аквилу" нацелились зенитные орудия. Ни окон, ни дверей, ни каких-либо надстроек над рельефной поверхностью, но только на первый взгляд. Форт Межон был защищён куда лучше даже губернаторского дворца, потому что люди приходят и уходят, а богатства из года в год только множились.

"Аквила" пронеслась над единственным мостиком к крепости. Оступишься с такого и отправишься в длительный полёт. Застройка сверху для маскировки, снизу и вовсе не нужна. Там только многокилометровые колонны свай, вбитые в самое сердце Брунталиса.

Солдаты и офицеры Форта встретили вольного торговца и проводили его к коменданту.

Им оказался мрачного вида пожилой мужчина с тёмными мешками под глазами, впалыми щеками и тонкими полосками губ. Болезненная бледность и кромешный мрак, если коротко. Комендант — продолжение Форта Межон, как будто родился в крепости у крепости, а не был назначен сюда на почётную должность.

Компанию коменданту составляла старуха, больше похожая на мумию. Посох Astra Telepathica она прислонила к стене, а сама расположилась на кушетке сбоку от гостей. Глаза скрыты солнцезащитными очками, на виду только горные хребты морщин и редкие жемчужины украшений.

За спиной коменданта вооружённый солдат, вытянувшийся по стойке смирно. Пара таких же у выхода. Все одеты с иголочки, в кабинете сверхъестественный порядок. Георг даже вздрогнул, когда понял, что письменные принадлежности коменданта буквально выстроены на столе "по росту".

— Что ж… — начал господин и повелитель Форта Межон, поднявшись из-за стола. — Полковник Габриэл Маринеску, — он сотворил знамение аквилы, а потом указал рукой на псайкера сбоку на кушетке, — госпожа Сабо. Позади меня рядовой Шиф. Мы все служим Богу-Императору.

— Георг Хокберг. — Капитан снял шляпу и прижал к груди, а потом кивнул в сторону спутницы. — Ийдана… хм… просто Ийдана, мой псайкер.

Габриэл предложил гостям сесть, а потом и сам вернулся в кресло.

— Ваш визит не стал сюрпризом, меня предупредили, — проговорил Габриэл, — но обо всём остальном умолчали, сославшись на то, что это точно не разговор по воксу. Короче говоря, я заинтригован.

В этот миг госпожа Сабо вздохнула, сняла очки и закрыла ладонью глаза. Это простым смертным приходилось общаться старомодным образом, между собой псайкеры обменивались мыслями куда быстрее.

Однако Габриэл словно бы и не обратил внимания на реакцию псайкера, ждал слов вольного торговца.

Георг указал ладонью на солдата за спиной коменданта и произнёс:

— То, что я сейчас скажу, не для всех.

— Все в гарнизоне дали клятву не разглашать государственные тайны, — произнёс Габриэл. — Что бы вы ни рассказали, это не покинет стен Форта Межон.

— Хорошо. — Георг начал с вопроса: — Какие последние новости из столицы вы получали?

— "Мутанты в подулье". "Чужаки штурмуют дворец губернатора". — Габриэл и не моргал вовсе, сверлил собеседника взглядом. — Последние новости больше похожи на заголовки дешёвых газет.

— Тогда держитесь крепче, господин Маринеску, потому что у меня почти то же самое, — проговорил Георг. — Губернатор мёртв — останки опознали только после экспертизы — в правительстве хаос, крупные шишки готовятся покинуть Брунталис. — Георг сделал паузу, а потом добавил: — К планете движется флот-улей Левиафан, тираниды. Вы знаете, кто это?

Габриэл помрачнел ещё сильнее, чем прежде, не торопясь, вытащил из внутреннего кармана мундира портсигар, закурил, не скрыв мелкую дрожь, а потом ответил:

— Офицерам такого уровня доступна… некоторая секретная информация. Включая данные о мире вокруг. — Габриэл выдохнул облачко дыма, а потом спросил: — Но разве этих тварей не остановили?

— Где их только не останавливали! — воскликнул Георг. — Тангира, Ульветта, Алексильва… — он перечислял по пальцам.

Закончив с левой, перешёл на правую руку, а после добавил:

— Но много где чужаки взяли верх. И что самое главное — они победят и здесь. Псайкеры уже видят тень в варпе, а ответить на угрозу нечем.

Госпожа Сабо коротко кивнула, когда Габриэл посмотрел на неё, а потом смахнула носовым платком выступившие слёзы.

— Но как же флот? Армия?!

Габриэл не кричал, но говорил явно громче, чем привык. Рядовой Шиф так и вовсе вспотел. Скорее всего, и не понимал многих произнесённых слов, но уловил настроение.

— Армия сейчас на Хелге-Воланте, воюет с еретиками, — ответил Георг. — Флот… по большей части в доках на ремонте. Разве что есть небольшая эскадра адмирала дель Мархиоса, но она сейчас в Анаксановом Пределе. Чтобы добраться сюда, ей в лучшем случае понадобится три терранских месяца. К тому времени всё уже будет кончено.

— Но как же?..

Габриэл молча уставился на стопку бумаг в углу стола. Листы прижимало увесистое пресс-папье в форме позолоченного двуглавого орла.

Георг дал коменданту немного времени на размышления, а потом сказал:

— Да, тяжело такое представить. Вы позволите? — Георг достал мундштук, дождался отмашки от хозяина, тоже закурил. — Привычный мир рушится. Ещё вчера он мог казаться несовершенным, мог не нравиться, но вы чувствовали его, как нечто незыблемое. — Георг больше жестикулировал, а не затягивался, и оставлял дымный след в воздухе. — И вот через несколько дней его не станет. С ума сойти, да?

— Не то слово. — Габриэл кивнул.

Георг глубоко затянулся, выдохнул, из-за чего Ийдане пришлось разгонять дым у лица, а потом сказал:

— И всё же, даже в таком случае… нельзя останавливаться, господин Маринеску. Нужно действовать. Мы с вами ещё живы. И мы с вами ещё можем жить долго и счастливо.

— Что вы предлагаете?

— Спасение. Спасение вас, ваших семей, близких и, конечно же, наследия Брунталиса. Ваши руководители из секретной службы в курсе, у меня есть их голозаписи и поручения. — Георг приподнял с пола небольшой кожаный дипломат и постучал по корпусу.

Комендант откинулся в кресле, закурил ещё одну сигарету, но интереса к документам так и не проявил. Однако через пару минут размышлений он потянулся к дипломату. Щёлкнул замками, раскрыл, а потом посмотрел на собеседника и сказал:

— Лет десять назад я, в первую очередь, подумал бы о грандиозной афере. Всё-таки у вас, господин Хокберг… специфическая репутация. Но теперь я уже не так уверен. Вы можете быть чертовски убедительным.

Путь от Форта Межон до ближайшего космопорта перекрыли, из-за чего на дорогах образовались чудовищные пробки. Те, кто думал, что это совсем ненадолго и скоро вооружённые конвои перестанут курсировать, здорово просчитались.

Терпеливые водители первыми заподозрили что-то неладное. Они окрикивали солдат охранения, но те и сами не знали всех деталей.

Естественно, часов через шесть произошла первая трагедия, — на сталелитейном заводе завершилась смена, рабочие отправились домой, но доехать так и не смогли. После продолжительного ожидания автобусы перегородили дорогу конвою, но вместо каких-либо переговоров, тут же произошло столкновение. Бронированные транспорты протаранили преграду, а тех, кто бросился наперерез, перестреляли. Водители неподалёку предпочли не дожидаться у моря погоды и бежали прочь, только бы не получить пулю. Какое-либо движение в районе прекратилось вовсе.

Где-то ещё на Брунталисе эвакуация проходила с меньшим размахом и с меньшим же привлечением внимания. Правда, многие банки столкнулись с недостатком наличности, а на бирже объявили остановку торгов, что стало неожиданностью для большинства игроков. Восстание подавили, скоро великая победа, должен быть рост, но так оно обычно на бирже и происходит. "Должен быть" только для тех, кто не в курсе.

Глава верхней палаты парламента, Маттео Коломбо, человек, который в жизни не поднимал ничего тяжелее принадлежностей для письма, обратился к шофёру перед тем, как сесть в лимузин:

— Ну что за жизнь-то такая?!

Потом он поехал к частной посадочной площадке, как и другие счастливчики, получившие выигрышный билет.

На борту "Амбиции" и других кораблей эскадры Хокберга появлялись всё новые и новые челноки, почти ни одного одинакового, похожего на то, что выпускают мануфакторумы.

Яхты?! Пфф… вчерашний день!

Богачи Брунталиса соревновались друг с другом аэрокосмической техникой.

Георг уравнял их только в количестве свободных мест и требованиями к багажу. Представители крупных семейств пытались защитить свои права, даже угрожали Георгу, но любые споры стихали, когда он давал понять, что вообще может не взять кого-то на борт.

На "Амбиции" вдруг стало очень много такого народа, который по старой привычке одаривал всех остальных взглядами свысока и бесчисленными замечаниями. То им не то, это не это.

Если бы Мурцатто не отправилась на учёбу, она, посмотрев представление, вспомнила бы родную Стирию и то, как там происходил исход, когда стало ясно, что Смута — это надолго.

Те, кто был всем, становились никем. Что бы потомственные аристократы и нувориши Брунталиса ни взяли с собой, этого не хватит, чтобы начать точно такую же жизнь где-то на чужих берегах.

— О, Бог-Император! — воскликнула одна пышная дама, которая шла по прогулочной палубе "Амбиции" в составе целой делегации из членов семьи и слуг. — Дорогой, погляди!

Полы её длинного платья поддерживала пара служанок. Это единственное, что я успел подметить перед тем, как посмотреть, что же такого она могла увидеть в иллюминаторе.

В верхних слоях атмосферы вспыхивали и гасли огни — работа противокосмической обороны. Ещё не тяжёлые ракеты, которые при попадании могли сбить крейсер, но излучатели, вполне способные за один залп рассеять целую стаю небольших челноков, лишь бы летели в ряд. А они летели, так как удара исподтишка никто не ждал.

— Грязные мутанты, — проговорил муж пышной дамы, худой и высокий как каланча старик. — Надо бы отыскать министра обороны и сказать ему всё, что я о нём думаю! Потерять целую планету!

— Вполне возможно, что стреляют свои же, — предположил я.

Тут же оказался под прицелом пары десятков глаз, — во многих из них плескалось ничем не скрытое презрение. Телохранители бросились вперёд, только бы оградить нанимателей от какого-то безумного старика в экзоскелете. Я же тем временем добавил:

— Они нашли в себе силы напомнить, что мы их бросили.

На что пышная дама отозвалась следующими словами:

— Проклятая чернь! Даже умереть с достоинством не могут!

Спасли первых и последних людей Брунталиса. Первых я показал, последние — добровольцы из числа заключённых, пожелавшие служить в компании вольного торговца. Ни те, ни другие не особенно приятные люди. Была во всей этой ситуации злая ирония, даже злая шутка судьбы.

Надеюсь, что обречённые хотя бы насладились зрелищем того, как горят челноки беглецов. Как отправляются в последний полёт почерневшие тела трусов, вываливается из грузовых отсеков награбленное, проливается на землю золотой дождь — последние поднимающиеся с Брунталиса транспорты с сокровищами Форта Межон тоже попали под обстрел.

Георг чуть кулак в кровь не разбил и наградил метких зенитчиков почти теми же словами, что и пышная дама ранее. Такого точно не было в его планах.

Впрочем… несмотря на освободившееся место в трюмах, он не стал дожидаться лайнеров с беженцами и отдал приказ улетать.

Что произошло после, я не видел, но постараюсь описать для лучшего понимания, из-за чего вообще произошла такая некрасивая история.

Я никогда не встречался с тиранидами лицом к лицу, но был свидетелем пустотной войны, просмотрел множество записей с камер наблюдения, общался с ветеранами и читал кое-какие засекреченные документы инквизиции, которые остались с тех времён, когда её агенты путешествовали на "Амбиции".

Через несколько часов после того, как эскадра Хокберга скрылась в варпе, связь с Брунталисом оборвалась. Астропатов, которых не предупредили о причинах, было уже не спасти. В попытках пробиться через мрак космоса, они сталкивались с разумом, рассеянным среди триллионов и триллионов чужаков, сходили с ума или даже покорялись его воле.

Оставлю в черновиках, так как вывод отдаёт ересью, но всё же…

Пусть Великий Пожиратель — ложный бог, но он всё-таки бог.

Что для него какой-то человек? Цивилизация?

После того, как систему Туран отрезало от пространства сектора Сецессио, неподалёку от Брунталиса над космической гладью появилось щупальце Левиафана — сотни, может быть, тысячи биокораблей, которые веками бороздили просторы вселенной и успели страсть как проголодаться. Сотни и тысячи биокораблей в то время, когда что Имперскому Флоту, что Хокбергу или Збаржецкому было непросто собрать хотя бы десяток в одном месте.

Почти полностью истреблённый культ генокрадов вновь появился на улицах Брунталиса. Мутанты больше не скрывались, не прятались, не сражались. Они приветствовали своего бога и его верных апостолов, раскрывших пасть, чтобы поглотить целый мир.

Их беспощадно убивали, сжигали заживо, приколачивали к крестам, но эти действия, эта жестокость уже не имела никакого значения. Через пару дней люди встретились с жестокостью на порядок большей, по-настоящему звериной, когда миллиарды мицетических спор пролились на Брунталис, прорываясь сквозь стену огня противокосмической обороны.

Допущу, что кроме миллионов сожжённых спор, зенитчикам удалось уничтожить пару дюжин биокораблей, но всем остальным защитникам из числа Сил Планетарной Обороны хватило и того, что упало на голову.

Мицетическая спора — что-то вроде посадочной капсулы космического десанта, вот только никогда не знаешь, что именно внутри.

Это может быть смертельный вирус, подхваченный ветром и отравляющий всё, до чего доберётся. Паразиты, поражающие всех живых существ на планете. Генокрады или ликторы в роли разведчиков и диверсантов.

Стайные хищники, рядовые бойцы и громадные чудовища шли следом. Даже если задаться целью перечислить все животные виды, включённые в Рой, и целой жизни не хватит. С каждым следующим нашествием Великий Пожиратель выводил на поле боя своё новое творение, в разы ужаснее предыдущего.

Через месяц после высадки тираниды сломили сопротивление ополченцев. Рой мог позволить себе потери миллиардов бойцов, а СПО нет.

К тому времени на поверхности уже нельзя было дышать без противогаза, сквозь хаотичную застройку исполинских человеческих городов прорастало нечто чуждое и не менее хищное, чем кровожадные захватчики.

Инопланетная флора вырабатывала такие вещества, которые плавили металл и прожигали камни, превращали всё на Брунталисе в питательный бульон для пустотных хищников.

Вздымались капиллярные башни. Они тянулись к биокораблям, которые зависли на низкой орбите, и те вытягивали из планеты все соки.

Некогда дом миллиардов людей превратился в разбитый памятник былой цивилизации, лишённый надежды и жизни, воды и воздуха.

В следующий раз Брунталис предстанет перед разведчиками холодным куском камня, если, конечно, разведчикам посчастливиться разминуться с щупальцем Левиафана.

Опустошение.

Погибель.

Конец.

— …и в конце своего выступления, я хотел бы остановиться на главном. Помните о судьбе Брунталиса. Помните о том, чего стоят обещания Георга Хокберга.

Капитан Абонданс Дагобер Шерюбен Бонне закончил речь, отступил от трибуны, поклонился под шум бурных аплодисментов и спустился вниз к тем, кто его слушал. А выступал он, между прочим, перед правительством Нибелы, которое рассматривало вопрос о продлении договоров с Classis Libera.

Как же молодому капитану хватило духу выступить против Георга? Он забыл жестокий урок?

Ответ на эти вопросы один — у капитана Бонне появился влиятельный союзник.

Когда Аба добрался до гостевых мест в зале, его там с улыбкой встретил крохотный плешивый старичок в классическом костюме и с батареей орденов на груди. Аба занял место перед ним, а старик наклонился и проговорил тихо:

— Так держать, молодой человек. Вы — замечательный оратор! Продолжите в том же духе и сможете занять достойное место в моей организации.

Тучи сгущались на Георгом Хокбергом.

Самой большой и громкой тучей, метающий молнии во все стороны, был Иеремия Збаржецкий.