Дар. Золото. Часть 4

Глава 10

1

Если бы случайный свидетель глубокой ночью заглянул в комнату на втором этаже трактира "Трех Карасей", где были наглухо задернуты шторы, он бы поспешил покинуть это место как можно скорее. Ни капли не сомневаясь, этот свидетель сравнил бы развернувшееся перед ним действо с темной мессой, и постарался забыть всё, что увидел.

Голое тело человека, лежавшего на узком столе под светом двух масляных ламп, расчертили синие ветвистые линии вен, взбухших под кожей. Грудь человека казалась неподвижной, а зрачки в открытых глазах затянуты белесой смертной пеленой. Еле заметные зеленоватые искры пробегали по его телу от макушки до ступней, и витала над ним невыразимая смесь запахов лесных цветов и выгребной ямы.

Стоявший у стола со стеклянной посудой молодой мужчина с лихорадочным блеском в глазах, был высок, худ, и сосредоточен, как в общем-то, и полагается служителю темных сил. Он что-то смешивал, переливал, грел над огнем, нюхал, снова что-то добавлял, иногда со злостью выплескивал в стоявшее у стола ведро. Растворы под его руками то расцветали искристыми радужными красками, то бурели до неопределенного цвета и клубились невесомым серым дымком. Иногда мужчина поворачивался к лежавшему на столе полутрупу, опускал ему на грудь светившуюся изумрудным светом ладонь и замирал на несколько мгновений, прикрыв глаза. И снова принимался смешивать, переливать, греть, тихо бормоча себе под нос ругательства с молитвами вперемешку.

Юноша лет семнадцати, сидя чуть поодаль на старой табуретке, держал на коленях увесистый фолиант и водил пальцем по рукописным строчкам. И старался дышать как можно тише, в надежде, что лекарь, смахивавший сейчас на душевнобольного чернокнижника, о нем как-нибудь забудет.

— Прочитал? — спросил Саня, продолжая священнодействовать с колбами. — Понял хоть что-нибудь?

Наверно, он не рассчитывал на ответ, так как сразу потребовал:

— Иди сюда. И слушай внимательно, повторять времени нет. Объясняю ситуацию. Машка отравлен. Я дал ему стандартное противоядие, но оно не помогло. Смерть должна была наступить часа три назад. Но я… как назвать-то… чтобы понятно…м… убил его раньше.

Обращать внимание на расширившиеся глаза парня Сане было некогда.

— Я остановил, а точнее замедлил все процессы в его теле: сердцебиение, дыхание, нейрорегуляцию рефл… Короче! Я отодвинул его смерть на несколько часов, чтобы определить, чем он отравлен. Яд из крови я выделил, но эта дрянь мне неизвестна. Значит, противоядия у меня нет. Что за этим последует, надеюсь, понятно? Значит, теперь поработаешь ты.

Дарек сначала кивнул, но тут же растерянно мотнул головой, и неожиданно затрясся мелкой дрожью.

— Да, чтоб тебя, — разозлился Саня, — только твоих дерганий сейчас не хватает!

— …это н-не я… ноги сами тряс-сутся… и… я б-боюсь…

— А когда пиво в мочу превращал, не боялся?! — но лекарь не был бы лекарем, если бы не умел брать себя в руки. — Послушай, Дарек, я очень надеялся, что твоя магическая способность не понадобиться. Я понимаю, ты боишься, что Машка умрет от твоей волшбы. Но без нее он умрет ещё быстрее. Соберись. Представь, что тебе просто надо сделать из одного напитка другой.

Трактирщик сглотнул и нервно хихикнул:

— Я к-кровь не п-пил…

— Лиха беда начало. Но, в общем мыслишь правильно. Сейчас ты пробуешь кровь Машки… Не бойся, кровь у него не ядовитая, иначе я бы с ним рядом лежал… Потом попробуешь мою и определяешь то, чего в Машкиной крови быть не должно. Разница и есть яд. Запоминаешь. И изменяешь муть вот в этом флаконе - я сюда слил всё, что под руку попало. Надеюсь, этих помоев тебе хватит. Потом я сравню то, что получилось у тебя и то, что нашел сам. Должно совпасть.

2

В первый раз, когда Саня проткнул Машкину вену зачарованной золотой иглой, набрал темно-фиолетовой крови, сцедил ее в крохотную мензурку, и протянул Дареку, того от избытка чувств, стошнило. В стоящее рядом ведро.

Лекарь невозмутимо подал полотенце и снова сунул под нос полуэльфу градуированную стекляшку с характерно пахнущей субстанцией.

— …а …м-может просто понюхать? С м-мочой получилось ведь, — предложил трактирщик, еле сдерживая новый рвотный позыв.

— А как надежнее? На запах или на вкус? — совершенно серьезно спросил Саня, и Дарек судорожно вздохнул.

Пока он, закрыв глаза, держал во рту кровь оборотня, лекарь проколол руку себе, и вскоре трактирщик уже сплевывал в многострадальное ведро кровь лекаря.

— Понял разницу? — поторопил Саня.

Соображал Дарек долго. От нетерпения лекарь яростно сопел, но молчал.

— Нет. Не понял. Не определить.

Пристальный, с лихорадочным огнем в глазах, взгляд пробрал парня до озноба.

— Может быть… еще раз? — содрогнувшись, предложил он.

Второй раз чужая кровь на языке снова вызвала тошноту, но Дарек сумел сдержаться, и, сплюнув солоноватую жижу, хмуро сообщил:

— Ничего общего. Слишком много всего разного.

— В смысле?

— С твоей кровью ничего общего... Прости, Сань, но я не могу.

Неожиданно лекарь хлопнул себя по лбу.

— Во я дура-ак! А с твоей?! С твоей есть что-то общее? Не может быть, чтобы ты свою юшку не глотал. Наверняка в детстве дрался и по морде получал. С твоей как?

Если Дарек и удивился, то задумываться над странностью вопроса не стал и неуверенно покачал головой.

— Ну, да, кровь из носа… текла. Но… нет, не похоже.

Вдруг Саня подскочил к рукомойнику, торопясь вымыл руки, схватил чистую тряпицу, шприц и пробирку.

— Я сейчас, — сообщил он трактирщику и рванул из лаборатории.

Пока он где-то бегал, Дарек решил все-таки разобраться с клятыми мензурками. Понюхал обе – и Санину, и Машкину – попытался вместо разницы найти сходство, но опять безуспешно. Капнул немного на пальцы, растер, стараясь запомнить ощущения, и снова показалось, что ничего общего у обеих субстанций нет. Показалось, что определить это вообще невозможно! А требовавший невозможного уже влетал в комнату с наполненной склянкой.

— Пробуй! — протянул пробирку с красной жидкостью.

— Ты... у... Ирби это взял?! — голос трактирщика задрожал не то от испуга, не то от возмущения, но лекарю было плевать.

— К ослу сбегал. Пробуй!

А вот на этот раз отличий неожиданно не было. Обе субстанции были очень похожи, и Дарек, наконец, понял, чего добивается лекарь. Подошел к столу, выбрал «мусорную» склянку, и сосредоточился. Как-то само-собой улеглось волнение, он постарался ярко и объемно представить примесь, что была в Машкиной крови, и вскоре в синеватом флакончике жемчужно светилась новая жидкость.

Саня бесцеремонно отодвинул трактирщика в сторону, вновь принимаясь переливать, смешивать и добавлять.

А Дарек втихомолку попятился к двери, и через пару мгновений уже спешил по коридору в комнату Ирби. Боясь, что Саня рассвирепеет окончательно, пробыл там недолго, увидел спокойно спящего мальчика, вернулся к открытой двери и бочком проскользнул обратно.

— Проверил? — не оглядываясь, спросил Саня.

Трактирщик смутился, но извиниться не успел.

— Есть!!! — воскликнул Саня и радостно обернулся, — Совпадает! Совпадает, Дарэк! Ты просто молодец! Надо же!

И Дарек вдруг с какой-то затаенной обидой понял, что лекарь не верил. Не верил, что сумеет найти яд, не верил, что Дарек его поймет, а если поймет, то не сумеет выполнить требуемое. Не верил, что подобное вообще возможно. Но понял он и то, что лекарь все-равно уперто, до зеленых кругов под глазами, до обморочного состояния, будет драться за Машкину жизнь. Лекарь так поступает сам, и заставил поступать его - мелкого трактирщика-самоучку, наплевав на всякие тайные кодексы, на запреты магической касты, и на время, которое течет так быстро.

— Совпадает, — Саня бормотал себе под нос, сдвигая стекляшки к стене и доставая предмет, который сначала трактирщика напугал, а потом удивил. Предмет был похож на длиннолапого паука с золотистым иглами-когтями, и назначение этой зловещей штуки, Дарек не стал даже предполагать. Но лекарь, видимо, отлично знал, что у него в руках.

— Теперь сделаем так.

3

То, что происходило с Дареком, когда он пробовал чужую кровь, показалось легкой разминкой перед настоящей дракой.

Только не надо думать, что трактирщик, собственными руками свежевавший поросят, копавшийся в их внутренностях, потрошивший купленных для кухни птиц, не понимал, куда Саня лезет. Но одно дело забойный скот, и совсем другое ещё живой человек, в сущности, ставший тебе полноценной родней. Нет, Дарек не упал в обморок, и даже стошнило его всего один раз - больше было нечем - он просто перестал думать. Совсем. Сказал Саня «стой здесь», он стоит здесь. Сказал «держи», он держит. Скажет танцуй, Дарек не помедлит и мгновения и будет отплясывать чечетку.

В принципе, если не обращать внимания на то, что Машка дышит один раз на сороковой счет; если не смотреть на синюшные пятна на шее, на сгибах локтей и коленей; если вообще, забыть, где находишься и не задавать себе дурацкие вопросы наподобие «А не снится ли мне это, часом?» или «У кого в голове не все дома? У меня или вот у этого полоумного?», то очень даже познавательно понаблюдать. За лекарем, за мотыльком, тыкающимся в ламповое стекло, за собой, в конце-концов, и удивиться, что до сих пор стоишь на ногах, и вроде бы еще чем-то пытаешься помочь.

Разрезав Машку от грудины до паха, раскрыв в разные стороны кожу и закрепив ее зажимами, Саня бесцеремонно сдвинул потемневшие петли кишок, покопался глубоко под ребрами и открыл свету двух ламп длинную кроваво-красную, еле-еле пульсирующую трубочку, идущую к сердцу. Он как-то хитро ее закрепил, пережал в двух местах и потянулся за «пауком».

Вблизи Дарек разглядел членистоногого. «Лапами» оказались хитро соединённые между собой полые жилы, а иглы на лапках-жилах зачарованным золотом, мягко засветившимся под Саниными пальцами. Вот в ту самую кроваво-красную трубочку под странно-розовым пупырчатым Машкиным легким Саня и воткнул иглы, оставив одну «лапку» свободной. Прикрепил нитью к свободной игле крохотную, с полмизинца, колбу, и только тогда поднял взгляд на отрешенно стоявшего парня.

— Ты как? — вдруг спросил он, внимательно заглядывая Дареку в глаза, и неожиданно тепло улыбнулся. — Твой выход, малыш.

Улыбнуться в ответ у «малыша» не получилось. Губы словно примерзли к зубам, но кивнуть, соглашаясь, он кое-как сумел.

— Эта штука придумана для переливания крови напрямую, от одного человека к другому. Или нескольких сразу. Но нам она послужит иначе. Видишь иглы в аорте? Я воткнул их так, чтобы большая часть кровотока из сосуда проходила в центральную полость прибора, «брюшко», — Саня показал пальцем на круглый прозрачный шарик, — шла через него, и снова входила в сосуд. Вот в этом «брюшке» тебе нужно быстро почистить кровь от яда, и, если будет что-то лишнее, которое почистить невозможно, направить в эту колбочку. Чистая кровь пойдет обратно, а яд по свободной игле стечет в стекляшку. Всё понял?

Дарек снова молча кивнул.

— Теперь самое главное, — Саня резко выдохнул. — Я держу Машкино сердце и легкие в очень медленном ритме. Но сил на это у меня уже нет - смерть сильнее любой магии. Поэтому сейчас я уберу магическую кому, и кровь выстрелит по жилам, как из арбалета. Это будет продолжаться недолго, в лучшем случае несколько сороковок1, и яд доделает то, что начал. Поэтому для чистки крови я выбрал самый большой сосуд – аорту, здесь кровоток самый быстрый. Думаю, мы успеем.

Саня зачем-то потянулся к саквояжу, а Дарек с благодарностью понял, что последними словами лекарь разделил с ним и ответственность, и возможную потерю, и всё, что последует, в случае если у него - самоучки, полукровки и… мальчишки, чего уж там! - не получится... Да бес всё это дери! Получится!

На ладони лекаря появился небольшой флакончик.

— Пей, — потребовал Саня. — Не смотри на меня как на змеюку, пей. Не отравишься.

4

Что за снадобье сунул ему лэр Крисс, Дарек знать, конечно, не мог. Но то, что выпив сладенький растворчик, он за считанные мгновения почувствовал себя всесильным – запомнил. Еще как запомнил!

Всесильным, всемогущим, всесокрушающим, и… И прочая, прочая, прочая!

Словом, почувствовал в себе уверенность гиппопотама наступившего на хвост крокодилу. Это Саня так красочно описал приблизительные симптомы того, что с Дареком происходило. Нужно сказать, что трактирщик сильно опечалился, когда через час действие зелья закончилось, и на просьбу повторить, лекарь неторопливо скрутил два полноценных кукиша перед его физиономией, и заявил, что «придурок эльф» может попробовать сделать подобную дрянь сам. И мерзко ухмыльнулся при этом. Выяснилось, что во второй раз зелье не подействует никак. Свойство у зелья такое - для одного и того же человека второй раз нужно готовить иначе. Да, вот такой он продуманный. В смысле лекарь.

Но всё это было потом, когда Машка подтвердил железное правило: у кошек девять жизней. Правда, какая по счету была эта, знает только он сам.

Сейчас оборотень спал. Всё на том же узком лабораторном столе, накрытый теплым пледом и свернутым полотенцем под головой. Синюшность кожи исчезла, веки сомкнулись, руки расслабленно вытянулись вдоль тела. Только жуткая смесь запахов – реактивов, блевотины и свежей крови – осталась витать в помещении, медленно утекая в приоткрытое окно.

5

Утро еще совсем неуверенно заглядывало в витражи гостевого зала, когда две шатающиеся, замотанные в полотенца тени проследовали из купальни на кухню. Конечно, спать обоим хотелось до обморока на ходу, но есть хотелось до зеленых бесенят перед глазами. И пить. Всё что угодно, лишь бы текло!

Сил на разговоры не было даже у новоявленного лекаря, как обозвал Саня Дарека, еще пребывавшего в состоянии легкой эйфории, а поэтому сидели они за столом с кружками полными горячих сливок в удовлетворенном молчании. Приподнятое настроение, словно от упавшего под ноги мешка с золотом, было внезапно нарушено. Грубо и громко.

— Откройте! — раздался стук в дверь. — Служба Порядка! Считаю до десяти! Раз!

Скулы на уставшем Санином лице затвердели.

— Придется открывать, — он мрачно глянул в сторону двери. — Иначе выломают.

— Вот так? — парень показал на полотенца.

— Ты до десяти переодеться успеешь?

И трактирщик поплелся открывать.

— Служба Порядка, — очень немолодой, разменявший должно быть пятый десяток, жандарм показал Дареку мигнувший голубоватым огоньком знак-артефакт. — Сожалею, что был вынужден разбудить вас, уважаемый гражданин Качмар, но на ваше заведение была подана жалоба.

«Служитель порядка» молодому трактирщику был знаком. Он частенько хаживал в «Три Карася» с парой-тройкой друзей вкусно пообедать и опрокинуть стаканчик легкого пива, рецепт которого полуэльф привез с отцом из Вессалины. Поэтому сейчас жандарм вел себя предельно корректно. Но за его спиной стояли трое: двое молодчиков, тоже в форме, и очень известная личность в вольном городе Сурья – настоятель храма Всех Святых Парфей. И если городовые со скабрезными ухмылками только косились на полуголых Саню и Дарека, то Парфей, во всем черном, выглядел как спустившийся с небес помощник Хозяйки, вынужденный стойко переносить каждое несоответствие людское с великими замыслами Её.

— Жалоба? На мое заведение? — захлопал глазами трактирщик, — Кому-то стало плохо?

Жандарм еле заметно улыбнулся.

— На одного вашего постояльца, называющего себя Алабар Дагон.

— Постояльца? — еще больше удивился Дарек.

— Он назвал ваше заведение в качестве предоставившего ему жилье и прокорм.

— Смею вмешаться в ваш разговор, многоуважаемый, — вдруг заговорил Парфей, и в его голосе послышалось нетерпение, — не могли бы вы сначала задержать вора, а уже потом объяснятся с хозяином трактира.

«Многоуважаемый» жандарм города Сурья был недоволен: его перебили.

— Скажите пастырь, я даю вам советы как читать проповедь?

Поджав губы, Парфей сложил ладони перед собой и, опустив голову, отшагнул назад. Но глаза выдавали отнюдь не смирение.

— У вас проживает такой человек, гражданин Качмар?

— Он… прокорм… — парень окончательно потерялся и беспомощно оглянулся на Саню. Но тот невозмутимо пил сливки. — А что он такого сделал?

Вместо ответа пожилой жандарм заговорил о свих обязанностях.

— Я обязан с ним поговорить и выяснить все обстоятельства происш…

— А вам не кажется, что с вором лучше разговаривать в управе? — Парфей снова не удержался от выражения нетерпения. Судя по всему, святой отец готов был выпрыгнуть из своей хламиды в возмущении, но возглас настоятеля жандарм опять проигнорировал.

— У меня есть полномочия проверить трактир, гражданин Качмар. Я ставлю вас в известность, что вы обязаны предоставить мне доступ в любое затребованное помещение.

Он коротко взглянул на молодых подопечных, и этого оказалось достаточно, чтобы ребятки промчались мимо Дарека к лестнице.

— Стоять!

Негромкий приказ оказался настолько непререкаем, что эти двое столкнулись у перил, и удивленно замерли. А лекарь допил сливки, поставил кружку на стол, и, сунув ноги в домашние тапочки, устало поднялся.

— Не имею чести быть вам представленным, — обратился он к жандарму, — но можно ли быть уверенным, что молодые люди ничего… скажем так… не присвоят? Ну, или напротив, не подкинут?

Пожилой «служитель» отвечать не спешил. Он с интересом разглядывал Саню.

— Мое имя Сфар. Сфар Гассен. Я урядник, как вы поняли, и мне досталось расследовать жалобу гражданина Парфея, — настоятель тихо фыркнул при слове «гражданин», но жандарм и на это подчеркнуто не обратил внимание. — А вы, лэр, можете показать документ, удостоверяющий вашу личность, а заодно объяснить, почему вы так интересуетесь следственными действиями?

— Могу. И документ и интерес. Но думаю, даже вы не захотите, чтобы в вашем доме кто-то что-то искал без вас. Поэтому свидетель ваших действий должен быть, и Дарек с этим отлично справиться. Но сначала не мешало бы показать ему жалобу. Она ведь у вас с собой?

Урядник Гассен потянулся за обшлаг форменного жакета, но рядом раздался возглас:

— Вы понимаете, что пока хозяин этого злачного места будет читать, вор сбежит?! — сейчас настоятель Парфей совсем не был похож на того умного и мягкого человека, которым он представлялся многим. Он был до крайности раздражен. До крайности.

— Послушайте, пастырь, я выполнил просьбу моего… руководства, пошел вам навстречу как уважаемому гражданину нашего города, и позволил здесь присутствовать. Хотя я не понимаю, зачем вам это надо? Кроме того, спешить не имеет смысла: вор не стал бы возвращаться, он ведь вор, а не идиот. И если упомянутый Дагон все же здесь, он либо идиот, либо ничего не крал, не находите?

— Вы обязаны проверить и задержать его до выяснения обстоятельств, — с холодком произнес Парфей.

Урядник кивнул и обратился к Дареку:

— Жалобу я, конечно, покажу, но ответьте на мой вопрос? Здесь ли гражданин Дагон?

— А-а его… сейчас…э… нет… — трактирщик не знал куда себя деть.

— Вот как. Ну что ж. В таком случае вам все-таки лучше пойти с моими подручными. Они просто проверят помещения.

6
Злость не самый лучший советчик.

Бледный и осунувшийся после бессонной ночи, в домашних тапочках, с полотенцем вокруг бедер, лэр Крисс, только что показавший свидетельство на право работать лекарем в городе Сурья, про себя сосчитал до десяти и тихо спросил у двух молодчиков сиявших, как начищенные сапоги:

— Если я правильно слышал, а слух у меня хороший, вы должны были «просто проверить помещения».

Один из помощников жандарма почувствовал в голосе лекаря что-то не очень для себя приятное и вопросительно обернулся к старшему. Но урядник молчал.

В комнате Алабара и Машки стояли все пятеро: Дарек, настороженно переводивший взгляд то на лекаря, то на урядника; сам «служитель порядка» невозмутимо наблюдавший за остальными; Саня, на лице которого багровели пятна праведного гнева, и двое молодых «служителей» радостно завопивших менее четверти часа назад «господин урядник! Вам нужно посмотреть!». Не было здесь только настоятеля. Ему настоятельно посоветовали остаться за дверью трактира, на улице.

— Вы проверили помещения? — цедил слова Саня, — вы нашли человека?

— Ну… нет…

— Тогда, по какому праву вы копаетесь в чужих вещах? Да еще и в отсутствие их владельцев? У вас есть разрешение на подобные действия?

— Мы не копались! Здесь так и было! Мы только вот сумочку с пола подняли и посмотрели! — обиделся говоривший, показывая на Машкин походный баул.

Саня повернулся к уряднику.

— Они у вас совсем тупые?

Жандарм бросил мимолетный взгляд на раскиданные вещи, впопыхах оставленные оборотнем на кровати, и совершенно спокойно велел подчиненным:

— Покиньте трактир и ждите у входа. И старца этого посторожите от греха.

Когда помощнички резво выскочили из комнаты, он так же спокойно ответил на Санин вопрос.

— Не хватает грамотных, лэр. Сурья бандитский город, учим тех, кто хотя бы пришел.

Он неторопливо двинулся по комнате, бывшей когда-то кабинетом и месяц назад ставшей спальней для оборотня и дракона.

Ничего за это время в ней не поменялось. Окно все так же было занавешено легкой портьерой, массивный диван и кровать стояли на тех же местах, рабочий стол пустовал, а старинный сейф был закрыт. И прежние обитатели трактира смотрели с небольших портретов так же улыбчиво и счастливо.

Взгляд натыкался только на большой баул, небрежно кинутый на подушку, и на вывернутое из него барахло. Машка спешил - ему было не до барахла. А потому чистая рубаха валялась рядом с сапогами. Завернутые в холст и обмотанные бечевой свитки приткнулись к двум солидным кожаным кошелям. Короткий церемониальный меч в ножнах выглядывал из-под драного свитера. Просыпалась из бумажного пакета травяная мука, выглядывала из-под старой тетради пара флакончиков зеленого стекла; из поломанной шкатулки красного бархата высыпались на одеяло золотые изделия филигранной работы, ключи, деревянную безделушку, похожую на потертый браслет…

Осмотрев вещи на кровати, урядник Гассен повернулся к Сане.

— Лэр Крисс, настоятель утверждает, что вчера в храме он переносил золотые храмовые изделия в другое место хранения. И постоялец этого трактира ему помогал. Уже ночью в храме сосчитали все предметы по описи, и одного подсвечника не хватило. Всю ночь они проверяли комнаты братии, но вещицу так и не нашли. Постояльца Дагона мы здесь тоже не обнаружили, и я делаю вывод…

— Ясно, — перебил его Саня. — Но отсутствие человека еще не доказательство его вины.

— А разбросанные вещи?

— Я уверен, вы заметили, что в комнате проживают два человека. Кроме того, я так же уверен, что у вас дома далеко не всегда абсолютный порядок. Кстати, вы могли бы заметить, что и деньги, и драгоценности на месте. Оставил бы их вор, укравший, как вы говорите, подсвечник?

— Это говорю не я. Но мне бы хотелось задать вам пару вопросов.

— Только пару. И давайте присядем, хорошо? Устал как собака. Дарек, пока я тут прохлаждаюсь, сбегай, глянь как там Машка. Да, если вы хотите у меня спросить, когда в последний раз я видел упомянутого Алабара, отвечу, что вчера утром. Он сказал, что будет работать в храме. Да, да, в том самом. Может, его стоит поискать в кельях?

Лекарь с видимым наслаждением опустился на диван, но то, о чем его спросил урядник, озадачило.

— Чьи это вещи, господин лекарь? — палец вытянулся в направлении разбросанного барахла.

Саня даже заморгал.

— Подождите, подождите! Вам показали комнаты? Вам показали комнату постояльца, которого вы ищете? Есть в ней постоялец? Нет. Вы увидели какие-то вещи! В именно этих вещах, есть искомый вами предмет? Судя по всему, тоже нет. Тогда, какое отношение ваше любопытство имеет к жалобе? Вы здесь увидели какой-то криминал? Озвучьте!

— Никакого криминала, лэр…

— А если никакого, то не пошли бы вы с вашими вопросами куда подальше! Вы приперлись в четыре часа утра по какой-то сомнительной жалобе, какого-то сомнительного пельменя только потому, что он в ризе? А если я сейчас подам на него встречную жалобу и заявлю, что это он украл у меня подсвечник, вы потащите его в каталажку? Почему вы сразу поверили этим россказням? Над вами еще не смеются в сыскном отделении?

Всю Санину тираду урядник выслушал крайне внимательно, если не сказать доброжелательно. Но свой вопрос вежливо повторил:

— Лэр Крисс, мои помощники осмотрели не все комнаты. По неопытности они сочли разбросанные вещи каким-то доказательством и сразу позвали меня. Я не разделяю рвения помощников, но прошу ответить на вопрос. Чьи это вещи?

— Да, птыть вашу комедию! Это мои вещи! Это я их разбросал!

— У вас размер стопы гораздо больше, чем у этих сапог.

Повисло молчание. Саня в немом изумлении разглядывал урядника, и факт осознания, что какой-то там третьеразрядный жандарм вынуждает его отвечать на вопросы, взбесил окончательно. Но в глазах немолодого и, видимо, также сильно уставшего от бессонной ночи человека, было что-то такое, что заставило помедлить с возмущением. «Служитель порядка» изо всех сил старался быть учтивым. В чем-чем, а в подобном поведении лекарь разбирался. Уряднику Гассену действительно нужно было услышать ответ. Лично ему.

— Эти вещи принадлежат наемнику Машалу, совладельцу трактира «Три Карася». Договор на совладение заключен в присутствии представителя муниципалитета. Показать бумагу может только Дарек. Я полномочий не имею.

— И где он сейчас? Совладелец.

Саня, сцепив зубы, поднялся с дивана.

— Пойдемте.

7

Три человека остановились у операционного стола. Урядник почему-то очень осторожно подступил к изголовью и довольно долго рассматривал Машкино лицо. Оборотень спал. Дышал размеренно, почти неслышно, и служитель порядка даже склонил голову, прислушиваясь к дыханию.

— Что с ним? — спросил он с еле уловимым удивлением в голосе.

— Острая сердечная недостаточность, — соврал Саня как на духу.

— Сердечная? — вопрос прозвучал со странным подтекстом, еще бы понять с каким, и Саня не удержался от колкости.

— Судя по вашему тону, вы разбираетесь в недостаточностях. Вам еще что-нибудь показать?

— Нет, — Сфар Гассен повернулся к Дареку, маячившему за спиной, — но я бы хотел узнать… дату заключения договора совладения. Мне будет достаточно ее услышать.

Молодого трактирщика этот вежливый разговор напрягал. А подчеркнутая почтительность обоих мужчин друг к другу напрягала еще больше. Да его сейчас всё напрягало! И Саня почему-то выглядит очень настороженно, хоть и хорохориться перед жандармом.

— Вам зачем? — вызов прозвучал откровенно нагло, но "служитель" сдержанно улыбнулся, и Дарек передернул плечами. — Где-то с месяц назад. А что?

— Нет-нет, все нормально, — Гассен опять покосился в сторону Машки и направился из лаборатории. — Спасибо за содействие гражданин Качмар. И вам, лэр Крисс. Я вижу вы очень хороший специалист. И, судя по всему, не только в лекарском деле. Кстати моя жена, вот уже третий год мучается от подагры. Не могли бы вы ее посмотреть. У вас когда приемные дни?

___________________________________

1 - здесь отсчет очень короткого промежутка времени равный счету 40. (например секунд).