Дар. Золото. Часть 4

Глава 38

1

— Странный ты какой-то, — томно вздыхает Шурка, стрельнув чуть раскосыми черненькими глазками.

— Почему?

— Другие парни как парни, если девчонка понравилась, заигрывают, ущипнуть пытаются. Ну, там, сказочки рассказывают, цветочки всякие дарят.

— Где ж я на этих бревнах цветы найду?

— А! — заливисто смеется Шурка. Она сидит на тюфячке, в центре головного плота возле исходящего паром котелка и чистит картошку. — Значит понравилась!

Гай смотрит на девчонку смущенно и сердито, и отворачивается.

Он вообще, в последнее время как-то поменялся. Притих, жадно и восхищенно оглядывал реку, с затаенной тоской провожал глазами гусиные стаи, клином резавшие поднебесье. А я лежал на тюфяке возле палатки, вполуха слушал ленивую перебранку сплавщиков, и смотрел на облака, медленно плывущие над головой, на пологие берега с березами и осинами, подступившими к самой воде.

Лесогонов мы вчера нашли быстро. Даже не заходили ни в какую забегаловку. На берегу Валарки суетилась артель из семерых сплавщиков, явно торопившихся побыстрее отвалить от причала весь бревенчатый сгон: несколько довольно длинных сцепок - связанных друг с другом бревен, притопленных основной массой на пол аршина, а то и на цельный, в глубину. К слову лес был действительно хорош. Пряменькие, одна к одной, сосны, среднего обхвата, как раз на удобную обработку пилами и прочими столярными приспособами.

Распорядителя этой дружно работавшей под дождем компашки было заметно сразу, по зычным командам и виртуозной ругани, и я, не теряя времени, направился к нему.

— Пассажиров берете? — размениваться на «здравствуйте» не стал, не то настроение.

— Нет, — Филар, как обращались к бригадиру другие артельщики, на меня даже не посмотрел.

— Двадцать серебра до Листика, — предложил я. Но сразу добавил, кивнув в сторону Гая, оставшегося на причальных мостках, — за двоих.

А то знаю я эти торгашеские уловки, назовешь одну цену, а тебе тут же набьют двойную. Мужик повернулся ко мне с насмешкой.

— Ты глухой, парень? Мне балласт ни к чему. Купи лошадок и шуруй посуху.

— Это долго, — не объяснять же ему, что Гай на лошадь не сядет.

— Торопишься? — он прищурился.

— Тороплюсь.

— Смелый? — вдруг ехидно поинтересовался Филар. — Ты вот мне сейчас о серебре толкуешь, знать оно у тебя есть. А вдруг я тебя на плот приму, а потом и концы в воду?

— Не получится, — я начал злиться. Тоже мне, пугальщик нашелся Я хоть и боюсь всяких там городничих с ихими штатными магами, но это так – рефлекс, как сказал бы Саня. Если припрёт - жалеть никого не стану. Научился. Да и Зараза последнее время не в духе, ему сейчас лёгонький кипиш, как подарок Небес.

Бригадир обвел внимательным взглядом мою скромную и слегка потрепанную персону, зацепился за шрамы на щеках.

— Ишь ты, — и проницательно выдал. — Силу за собой чуешь? Маг, стал быть. Тогда тем паче, какого рожна мне тебя с собой брать?

— Деньги, — я пожал плечами.

— Золото, — уточнил сплавщик. Я уставился на него как… да, упрямое животное на те самые ворота. Новые, да. А он, видимо, вошел во вкус. — Пара. Злотников. Есть?

— Не обляпаешься? — не удержался я.

Филар захохотал.

— Хах! Выходит, так тебе быстро надо, малец?! Ну-ну, — он почесал лохматый затылок. — Лады, твое благородие. Злотник с тебя. Меньше никак. Но, учти, спасать, если что, не буду. Чай, мы тут не сестры милосердия.

Так мы и попали на борт… в смысле, на плот. Головной плот, с дощатым настилом, парой двускатных палаток из дубленой кожи и длинным рулем-лопастью с которым могли справиться только двое, а то и трое, как получилось на многочисленных речных перекатах, изрядно помотавших всех. Но Хозяйка была добра, и к вечеру весь бревенчатый сгон вышел на спокойную воду, дав возможность людям развести костер, поесть и отдохнуть.

Сегодня наше мерно колышущееся пристанище плывет по реке, умиротворенной и тихой. Сплавщики заняты кто чем. Двое стоят на руле, еще двое, прыгая по шатким бревнам соседних штабелей, проверяют сцепки, причем делают они это чуть ли не через каждые три часа.

Даже ночью дежурная пара скакала с фонарями, удивляя ловкостью и бесстрашием. Конечно, можно было бы причалить весь сгон на ночлег к берегу, но артельщики торопятся, а я не интересуюсь почему, мне это на руку. Пусть прыгают. Хотя, стоит зазеваться, стоит ногам соскользнуть в щель между бревнами, как сломанная конечность или купание обеспечены. И это самое лучшее из последствий. Вчера, возле вечернего костра, когда мы и вся ватага не спеша орудовали ложками, нас пугали побасенками о неизвестно куда пропавших с плотов в темные ночи; о неумехах, нырнувших меж штабелей, которых размалывало словно мешок с костями, а то и вовсе - оставалось от неуклюжих лишь кровавое пятно на воде. Думается, такими рассказами нас с дракончиком потчевали не ради сохранения в целости и сохранности наших тушек, а просто заставляли не путаться под ногами.

Шурке – дочке Филара - шестнадцать. Пигалица веселая и ловкая, как белка, и такая же бесстрашная и наглая, а я на нее стараюсь не смотреть, чтобы не вспоминать о сестрах и отце. Стараюсь. Но получается не очень. Зато Гай посматривает с интересом. И даже с большим интересом, из-за чего утром случился конфуз. Насмешивший всех, а заодно придавший весу и уважению мне, как хозяину «самостоятельной боевой единицы» с клыками и хвостом.

Если коротко, то у Шурки есть жених. Ну, это он так думает, что жених, и никто (в том числе она сама) его переубедить не может. Как его зовут, ни я, ни Гай узнать не сподобились и, честно говоря, не стремились. Завтра, в Листике, мы распрощаемся, и не поминайте нас лихом - меньше знаешь, крепче спишь.

Так вот, этот «жених» решил померяться с Гаем… силой, да. Он задал сакраментальный во всех землях вопрос, «слышь, че самый умный?», предложил растерявшемуся дракончику «выйти», и бодро устремился на «выход». Благо ростом и весом Хозяйка его не обделила.

Пушистая «куница», по моей просьбе взявшая опекунство над полудохлым крылатым, до этого момента валялась кверху брюхом на свитере. На моем, разумеется. Она проснулась, перевернулась, потянулась, и с какой-то пижонской грацией в два прыжка оказалась на пути балбеса. А балбес решил, что простого пинка этой милой зверюшке хватит. За глаза.

Пинок предсказуемо ушел в никуда, парень поскользнулся и, с шумовым эффектом падающего шкафа, рухнул на дощатый настил. Попытка встать закончилась еще плачевнее. Пончик, скакнув ему на грудь, мгновенно вспорол когтями куртку из прочной крастовой кожи, вздыбил шерсть, и, оскалившись недотепе прямо в лицо, показал клыки. Продемонстрировал, так сказать. Ну, вы помните, что даже у меня его гадючьи зубки вызывают непроизвольную дрожь в ногах. У балбеса слабыми оказались не ноги, а… в общем, парню пришлось потом менять штаны. А ханурье высочество, победно задрав хвост, царственно проследовало обратно к покинутому свитеру и продолжило прерванное занятие - добросовестный и беспробудный дрых. Кстати, он уже не пытался залезть мне за пазуху – погода подобрела, потеплела, да и двигались мы как-никак на юг.

2

В Большой Королевский Зал Совещаний король буквально влетел. Чуть ли не пинком выбив двустворчатые двери из уникального аларского кедра, он прошагал к центральному креслу.

Яркий полуденный свет мягко лился в цветные витражные окна довольно большого зала, с длинным столом посредине. Удобные стулья расположились около стола, выстроились вдоль стен вычурные кресла, зеленели карликовые пальмы в больших керамических кадках по углам, и дубовый паркет, был натерт сегодня до зеркального блеска. На столе, в дорогих хрустальных вазах желтели букеты поздних хризантем, стояли пузатые графины резного стекла и фужеры рядом с ними. «Надо менять стилистов, — мимолетно отметил Калин, — на деловое совещание поставить праздничные фужеры. Или это такая мелкая месть королевы? Что-то пристрастилась она к маленьким гадостям последнее время».

— Садитесь!

Встретившие его стоя и офицеры, и маги, опустились на стулья. Секретарь, встававший вместе со всеми, тоже сел, поерзал, устраиваясь удобнее за своим писчим столиком, придвинул к себе белоснежный бумажный лист и окунул перо в чернильницу.

На него смотрела добрая половина королевского генералитета и почти весь Магический Совет - так называемая палата магов. Невозмутимо, не выказывая открытого интереса. Ну, ничего, сейчас «заинтересуются».

— Я так понимаю, все прекрастно знают, зачем я вас собрал? — Калин обошелся без приветствий, он явно был взбудоражен. Пробежался взглядом по лицам, ничего, кроме вежливого внимания не заметил и продолжил. — Итак. Кальд Третий отозвал ультиматум, принес свои извинения, начал ремонтные работы на «Салаке» и направляется сюда. С двумя печатями в подношение.

Лэр Риан, расположившийся возле казначея, сидящего по правую руку властителя, слегка поморщился. Но король не оставил мимолетную эмоцию моряка без внимания.

— Мне было бы очень любопытно, Харис, чем это вы так недовольны?

Харис Риан, комфлота Его Величества, встал.

— Напротив, я доволен, что хоть кто-то из моих офицеров остался в живых, — и тут же сел.

— Моих, Харис! — король вскипел. — Это. Мои. Офицеры. Запомните! Это я решаю, кто из них остался или останется в живых! После того, как будет проведено расследование причин допущенного предательства. Во вверенном вам ведомстве. Я лично не считаю невиновность оставшихся такой однозначной. Но, к делу.

Он чуть помедлил, успокаиваясь.

— Не буду занимать ваше время, поэтому сразу озвучу ваши дальнейшие действия. Лэр Сулет, половину стоящего у Заводья полка направьте к Сурье. Мне надоели эти вольные города, пора с ними заканчивать. Кстати, ваши действия по созданию регулярной армии я расцениваю как удовлетворительные, поэтому завтра вы получите графство. Одно из двух, конфискованных у бунтарей-воздушников. Любое, на ваше усмотрение. Разумеется с титулом и внесением оного в реестр. Да, и продолжайте работу с набором рекрутов.

Начальник генерального штаба Фаят Сулет встал, ритуально поклонился на три стороны, как получивший титул из рук самого короля. Так положено. Но что-то не заметил Калин Первый особого воодушевления на его простецкой физиономии. Надо будет попросить Лира покопаться в подноготной виконта.

— Далее. Харис, закладывайте два клипера в Вессалине и два корвета в Узкой Гавани. Как раз к следующему лету должны закончить. Для похода на Лисс и Острова. Не переглядывайтесь с Фаятом, я хочу включить эти земли в состав Вессалии. А эльфы пусть себе там живут, как жили. Никто не против. Так что, готовьтесь.

— Позвольте вопрос, Ваше Величество? — кто бы сомневался, что старуха Стилл упустит момент. Единственная женщина, целительница-маг в палате. На Совете любой маг имеет право задавать вопросы королю. Любые вопросы. И вправе получить ответ, даже если самодержец не стремится на них отвечать. — А где казна отыщет финансы на это… присоединение? Если я не ошибаюсь, даже на содержание больниц уходит довольно приличная сумма. Вы хотите забрать часть средств идущих на общественные и муниципальные нужды?

— Ларэсса, у меня сегодня очень хорошее настроение, поэтому я вам отвечу. В Нашем королевстве обнаружены довольно богатые запасы рудного золота. Объяснять отличие россыпей от коренных залежей, надеюсь, не нужно?

Наконец-то Калин увидел хоть какие-то эмоции на постных лицах. Еще бы! Речь идет о золоте.

— Кроме того, — продолжал король, — возобновилась добыча серебра на отработанных шахтах под Сурьей. Удивительно, но там еще что-то осталось. Да, чуть не забыл. Вы, дорогая Саланта, кажется, не выполнили моей просьбы. Что-то не припомню, чтобы получал от вас докладную об обнаружении подпольного лекаря, приютившего преступника из королевской тюрьмы. Или ваша докладная где-то затерялась?

Магесса смотрела на Калина с абсолютным спокойствием, что несколько раздражало.

— Нет, докладную я не подавала. Ни у одного из известных мне городских лекарей, в том числе и подпольных, преступника, спасенного из сокровищницы, не оказалось. И хочу заметить, Ваше Величество, что я не Служба Порядка, и не ее подразделение дознания. Я целитель, а не сыщик.

— Вот как, — само-собой, прозрачный намек на «спасение» из «сокровищницы» от Калина не укрылся. Но дочь бывшего и давно почившего начальника Тайной Стражи, князя Стилла, так просто не убрать. А уж от своего отца она, наверняка, получила не только железный характер, но и какую-нибудь конфиденциальную информацию. Которая позволяет ей вести себя очень уверенно. Значит, разбираться с ней пока рано. Оставим на потом. — Я понимаю вас, Саланта. Но и вы поймите меня. Королевское слово должно быть нерушимо. Поэтому, подберите себе преемника. А я своим повелением назначу его на ваше место. Договорились? Естественно, за вами останется пенсион.

И он показательно забыл о строптивой карге.

— Еще вопросы? — Калин с усмешкой обвел королевским взглядом собравшихся.

С четвертого стула, (по левую королевскую руку), поднялся грузный Линт Солт.

— Ваше Величество, страна не располагает достаточными ресурсами, как человеческими, так и остальными, для упомянутой вами экспансии. У нас элементарно не хватит ни оружия, ни людей! Если короткий бросок на эльфийский берег с захватом Остога еще имел вероятность выполнения, то сейчас, и даже через год, захват Островов, тем более холодного и гористого Лисса, не представляется возможным. Я возражаю! Категорически!

Как бы не страдал одышкой глава крохотного (всего пять офицеров) и чрезвычайно полезного отдела стратегических разработок, но с его мнением принято было считаться. Только вот король, на то и король, чтобы этого не делать.

— Да возражайте себе сколько хотите, лэр Солт, — Калин рассмеялся, — вы просто не в курсе какое оружие у нас есть. Надеюсь, вы далеки от мнения, что я вот так запросто решил поделиться с вами своими планами? Более того, я собираюсь организовать утечку озвученной информации. Для чего? Чтобы избежать войны! Серьезной войны, разумеется.

Недоумение, непонимание, настороженность, всё это было на лицах. Аристократы уже, не скрываясь, переглядывались.

На этот раз встал Ральдо. Архимаг, магистр палаты магов. С каменным лицом. Калин хорошо его знал, и потому внутренне усмехнулся – воздушник сейчас был в гневе. Как же как же: «дарайскую» кампанию проиграли с жуткими последствиями для казны, а уж боевых магов полегло под Исандарой столько, что еще лет десять понадобится для подготовки новых такого же уровня. А лэр Тим Ральдо отвечал за все учебные заведения страны. Уж кому, как не ему знать, какой потенциал в них имеется. Ну, ничего, пусть выскажется, сейчас и ему пилюля достанется. Сладенькая.

— Ваше Величество, я, конечно, понимаю, что вам не дают покоя лавры ваших предков, объединивших все разрозненные земли на территории нынешней Вессалии. Но мы буквально только что чудом избежали потенциально проигрышной войны с Островами. Даже если у нас появилось собственное золото, оно само воевать не будет. Людей нужно готовить. Их нужно учить, одевать, кормить. А значит должны быть задействованы все сферы государственной экономики…

— И я о том же! — воодушевленно перебил его Калин, решив простить вольность о предках. — Вся экономика будет задействована, Ральдо, а значит, получит развитие. Или вы и с этим готовы спорить? Кроме того, я собираюсь подписать отмену действия Кодекса. Временную, разумеется. Теперь вы сможете принимать в свои школы детей селян. Талантливых, конечно же.

О, да! Это сообщение возымело эффект. Маги явно были ошарашены. Но паузу для осмысления сказанного король им не дал.

— Ярас, я попрошу вас встать, — он повернулся к лэру Жангери, магистру-артефактору, ведущему институт секретных научных разработок, и торжественно объявил. — Я, Калин Первый, милостью богами мне данной, объявляю высочайшее одобрение вашему внуку, лэру Тенизу Жангери, за столь весомую и своевременно оказанную услугу Вессальскому трону.

Калин дождался, когда во взглядах присутствующих появиться интерес и завуалированная зависть, и объяснил:

— Как будет оказия, передайте Тенизу, что ему жалуется одно из двух королевских имений в Россе за поимку дракона и использование его во благо короны. По понятным причинам, сам я этого сделать сейчас не могу, но уверен, у вас есть негласная связь с внуком.

Вот таких взглядов Калин и ждал! Потрясение, иначе не скажешь!

Но то, как себя повел магистр, короля озадачило. Старик был поражен не меньше других.

— Вы не знали?! — удивился король.

Ярас Жангери задумчиво мотнул головой, но опомнившись, коротко поклонился и сел. Молча. Калин приподнял брови.

— Даже так. Что ж, это в очередной раз говорит о том, что я не ошибся в выборе адмирала. Да-да, Ярас, вашему внуку присваивается внеочередное звание. И, естественно, он теперь будет занимать положенный ему отдел в генштабе. Так и передайте. Теперь, думаю, вам всем понятно, что только одна угроза военных действий со стороны Вессалии, обеспечит нашей стране лояльное отношение соседей. Ну, а потом продавим и присоединение, — Калин повернулся к комфлота, — а кораблики, Харис, все же заложите.

3

Осенняя ночь на столичных улицах, переулках, площадях, в скверах и дворах - зрелище достойное кисти живописца, причем, живописца самого высокого пошиба. Темные тени на листве, окрашенной в шафран и золото, пурпур и багрянец; приглушенные блики света фонарей в лужах от только что прошедшего дождя, и бархатное густо-синее небо с крохотными блесками дальних звезд, вот лишь малая толика пряной и густой роскоши окутывающей путешественника, попавшего в Лирию в это время.

Путешественника в удобном длинном плаще с капюшоном, накинутым на голову, который сейчас напоминал ночного вора, крадясь по темным лирийским подворотням. Оставаясь в тени, он юркнул под низкую арку, исполняющую обязанности входа в респектабельный двор и закрытую на ночь тяжелыми решетчатыми воротами, словно и впрямь была насущная необходимость в защите этакой маленькой крепости, какой выглядел дом недалеко от королевской резиденции.

Путешественника здесь ждали. От противоположной стены отделилась фигура, больше похожая на бочкообразную тень, и чересчур резво оказалась рядом.

— Уговор был на вчера, — легкая хрипотца в голосе почти не ощущалась, зато недовольное нетерпение было продемонстрировано с лихвой.

— Три дня, — тихий женский голос прозвучал спокойно, — вчера, сегодня, завтра.

Видимо мужчина не ожидал, что его визави окажется женщиной и в первое мгновение замер. Но опомнившись, приблизился почти вплотную.

— Ладно, так и быть прощаю, — недовольство сменилось развязной заинтересованностью. — Я гляжу, ты не боишься одна ходить, красотка?

— Ты видишь мое лицо?

— Нет, но ночная бабочка должна быть смазливой на мордаху, — мужчина прилип сальным взглядом к неброскому плащу собеседницы, — как и на все остальное, ага?

— Показать?

Вопрос прозвучал, и мужчина понял – видеть лицо собеседницы (как и всё остальное) он уже не хочет. Никогда.

— К делу, — он поспешно отстранился. — Руку давай!

— Сначала посылка.

Мужчина не удержался от крепкого словца, потом оглянулся, всматриваясь в уличную темноту, сунул руку за обшлаг когда-то дорогой куртки и вытащил продолговатый сверток, обмотанный бечевой.

— На, — он почти пихнул его в руки женщины. Подождал, пока предмет исчезнет в полах её плаща и криво усмехнулся. — Доверчивая, да? А если там какая-нибудь ботва? Что, даже не развернешь?

— Я знаю что там. А ты нет. Хочешь посмотреть?

Снова морозные иголки пробежались по спине мужчины, и он, скрывая страх, буркнул:

— Твоя очередь.

— У тебя должен быть сосуд.

— А, да… — засуетился он, доставая прозрачную пузатую склянку с крупный мужской кулак. И кинжал.

Женщина молча протянула руку, подвернула рукав, обнажив крепкое предплечье. Смуглая кожа была испещрена странными коричневыми разводами, но мужчина, если и обратил на это внимания, уже не рискнул ничего спрашивать. Он торопливо схватил ее ладонь, сделал кинжалом короткий разрез на внутренней стороне запястья, и трясущимися пальцами подставил склянку под закапавшую с руки кровь. Когда темно-красная жидкость заполнила сосуд полностью, он плотно заткнул его пробкой, обтер попавшие на внешнее стекло капли и спрятал за обшлаг куртки. Во время процедуры женщина даже не дернулась и не показала как-то еще, что ей больно. А ведь он намеренно ткнул лезвием сильнее и глубже чем надо.

— Всё. Бывай, — в нем все-таки проснулась вежливость, — не поминай лихом.

Вдруг женщина схватила его за плечо.

— Подожди.

Он чуть не вскрикнул. Остановила болезненно-раздутая мужская спесь - не гоже показывать какой-то бабе свой страх.

— Чего тебе?

— Послушай, — она заговорила тихо и быстро, — вижу, ты на траву подсел. Давно. И сейчас думаешь, что тебе за эту склянку много отвалят. Не отвалят. Не относи ее. Лучше выкинь и беги. А ломоту перетерпи, если жить хочешь.

— Да пошла ты, — вырвался мужчина из цепких пальцев, и чуть ли не бегом рванул в сторону Королевского Сада.

Женщина посмотрела ему вслед со смесью брезгливой жалости и бессилия.

— Твой выбор, — прошептала она себе под нос, — мое дело предупредить.

Путешественница в удобном длинном плаще с капюшоном, накинутым на голову, юркнула в лирийскую подворотню, сливаясь с ночными тенями, и даже удачливый вор не смог бы ее сейчас разглядеть.