Дар. Золото. Часть 4

Глава 15

1

Он опоздал. Не более чем на четверть часа, а то и меньше. Но зал был уже полон, и сыщик кое-как протискиваясь меж рядами, тихо свирепел от ядовитых ухмылок сослуживцев. Он был бы рад пристроиться где-нибудь позади всех, желательно у входа, но единственный свободный стул маячил возле шефа. Жигин демонстративно держал пухлую ладонь на сиденье. Ну, кому еще он так недвусмысленно занял место, кроме как своему непутевому подчиненному?

Прекрасно понимая, что незамеченным остаться нереально, Лён нацепил на лицо унылую мину, всем своим видом выражая покаяние. И стоило ему пристроить седалище на стул, как шеф не поворачивая головы, сквозь зубы спросил.

— Где шлялся?

На всякий случай Лён уставился на сцену преданным собачьим взглядом и уголками губ прошептал:

— Ну, простите, не успел. Кто знал, что ему, — он показал глазами на подтянутого, слегка лысоватого человека, вышагивающего сейчас на низких подмостках, — приспичит собрать всех здесь. С какого рожна понадобилось устраивать показательную порку в княжеской театральной?

— Ты не ответил на вопрос, — зашипел начальник рассерженной коброй.

— Мотался по пригороду. Вдоль побережья. Пуговица как в воду канул. А может не в воду, а по воде. Морем ушел, скорее всего, — Лён осторожно огляделся, и чуть не присвистнул от удивления: здесь собрались все службы города. Даже начальник каторги… ох, простите, ограниченного контингента охраны каторжных работ присутствовал. — Ради чего сабантуй, шеф? Эльфы войну объявили?

— Вот и послушай, — открестился начальник от объяснения, и эльфу ничего не оставалось, как сделать вид, что добросовестно вслушивается в занудную речь, усиленную акустикой сводчатого потолка.

Через очень короткий промежуток времени, Лён убедился, что внеочередной разнос ничем не отличается от очередных, и заскучал. Как и половина здесь сидевших, он давно был в курсе всего того "нехорошего", что патетически громогласно перечислялось со сцены, и мог с точностью до запятой воспроизвести последующие словесные конструкции в адрес городских служб. Знал он и кого этот умник в новеньком парадном мундире традиционно назначит виновником всех прегрешений. Словом, тягомотина обещала затянуться как минимум часа на два.

Чтобы не было так обидно за бесцельно проведенное время, сыщик занялся любимым делом. Наблюдением. А что? Не надо никуда спешить, не надо применять актерские таланты, чтобы выудить крохи информации, не надо ползать по залитым кровью доскам в поисках затерявшихся улик. В конце-концов, даже допрашивать никого не надо! Просто сиди, смотри и умозаключай.

Но оказалось, что с умными заключениями не все так просто. Оказалось, что третьим от тщедушного заведующего лекарской службой города, аккурат между «главным магом» Сурьевского магического Совета и секретарем-писарем сидит не кто-нибудь, а полноценный королевский морской офицер. Матерый такой, волосы черные с проседью, кожа на лице от загара коричневая, кряжистый, как пенёк. Форма на нем, правда, без регалий, простецкая, но косыночку на коленке он положил печатью вверх. А на печати той, ни много ни мало, крылатый ящер. И сидит этот «ящер» с таким видом, будто ему на всё глубоко начхать, но служба обязывает.

— Гражданин начальник, — тихонько позвал эльф.

Начальник Сурьевского отделения Тайной Стражи вздрогнул и еле удержался от непечатного словца.

— Лён! — теперь «кобра» не только шипела, но и капюшон раскрыла, — ты типа тренируешься? В другом месте за «гражданина начальника» по морде бы получил.

— Так я и пользуюсь моментом. Вот вы мне скажите, а чего это у нас тут Морская Разведка делает?

Лэр Дени Жигин покосился в сторону офицера.

— Береговая охрана. Бриг «Тунгур». Правда, за каким надом его сюда притащили, не знаю, но наш губернатор любит производить впечатление.

— Охрана?! — шепотом поразился Лён, вычленив из объяснения шефа главное. — С каких это пор Морская Разведка на побегушках?

— Якобы прямой королевский приказ.

— Ой-ей… в чем это мы так… провинились?

— Без понятия. Но оповещение от него о более тесном взаимодействии мне пришло еще позавчера. Так что скоро познакомимся.

2

По древней традиции, получив нагоняй от вышестоящего начальства, начальство нижестоящее просто обязано было устроить выволочку собственным подчиненным. Исключительно профилактики ради. Но сегодня лэр Жигин, по части построения виртуозной ругани в адрес собравшихся в его кабинете, превзошел себя настолько, что «сборищу мелкотравчатых идиотов» и «выкидышей, зачатых без присмотра Хозяйки» было совершенно ясно, ради кого играется спектакль. И офицер Морской Разведки, лэр Тениз Жангери, невозмутимо сидел в «гостевом» кресле, демонстрируя благожелательный интерес к искрометным высказываниям хозяина кабинета. Но всему на свете есть предел, и Жигин, наконец, выдохся.

— Всё. Пшли вон! — поставил он жирную точку в монологе. Но в следующий миг выяснилось, что точка была запятой. — Дира, Лён, остаться!

Упомянутая пара дружно переглянулась, зато остальные по-быстрому зашуршали к дверям. И как только хлопнула за ними дверь, прозвучало возмущенное:

— Дира! Что за памфлет? Да еще на такой бумаге? Ты ее специально берегла на такой вот случай? — Жигин с деланным отвращением выхватил откуда-то из стола белоснежный лист, исписанный ровным убористым почерком, и помахал перед собой.

Агент-лекарь Сурьевского отделения Стражи встала и по-военному четко доложила:

— Это рапорт на увольнение, лэр. Причины, которые заставили меня его подать, в нём указаны. Смею надеяться, что вы удовлетворите мою просьбу.

— Ах, удовлетворите! — лэр Жигин еще был разгорячен проведенным разносом, потому продолжал говорить громко. — Я удовлетворю! Я так удовлетворю! Какая тётя, агент Сольвена?! У тебя сроду не было никаких тёть. Да еще и в Узкой Гавани. Уж мне-то лапшу не вешай! В наследство она вступает, надо же! Забирай писульку и иди, занимайся делом.

— И все-таки, я настаиваю.

Жигин хлопнул бумажку на стол и сказал уже серьезно:

— Дира, ты отлично знаешь, что из Стражи просто так не уходят. Ты лучше всех знаешь, что тебе предстоит испытать. Пожизненный блок это самое первое. И твою память потом никто даже не взломает.

— Я осознаю последствия подобного шага, лэр, но решение не поменяю.

— А обо мне ты подумала, бесы тебя дери! — снова заорал начальник. — Где я лекаря твоего уровня возьму?! Да еще и желающего здесь работать!

— Уговорите кого-нибудь. Вы умеете.

— Нет, она совсем обнаглела. Ну, вот чего тебе не хватает? Жалования? Так я увеличу. Вдвое. Нет, в полтора. С какого рожна ты готова сегодня же пройти процедуру? Ты понимаешь, что этим обязан буду заниматься я? Лично! Ты думаешь мне это по душе?

Женщина опустила голову.

— Я настаиваю.

3

Когда ларэсса Дира Сольвена покинула кабинет, Жигин круглым колобком вкатился в кресло.

— Ладно. Незаменимых не бывает, — пропыхтел он и, как бы между прочим, поинтересовался у сидевшего офицера. — У вас, случайно, нет кого-нибудь на примете? Готового работать в нашем захолустье.

Жангери рассмеялся:

— Таким нехитрым способом вы жалуетесь на нехватку кадров? Вы ради этого затеяли разговор с агентом в моем присутствии?

— И ради него тоже, — в голосе хозяина кабинета не было ни капли смущения. — Нам с вами необходимо «взаимодействовать», кажется так в вашем предписании упомянуто? Вот я и пытаюсь выгадать для себя хоть что-нибудь полезное от подобного взаимодействия.

— Откровенно. В таких случаях говорят «с паршивой овцы хоть шерсти клок», — хмыкнул офицер. — Что ж можно и обменяться… клочьями. Случайного лекаря, как вы понимаете, у меня нет, а вот случайная информация есть. Но за нее я тоже хочу получить, какой-нибудь «клочок».

Начальник отделения Тайной Стражи города Сурья, отреагировал моментально.

— Всё, что угодно, кроме конфиденциальной информации личного характера граждан города и поселений.

— Ну, разумеется, — согласился офицер, и тут же добавил, — Никто не просит вас нарушать закон, хотя именно наша с вами деятельность, его сплошное негласное нарушение. Иначе мы просто не нужны, не правда ли? Но не будем о грустном. Как вы знаете, мне предписано патрулировать западное побережье Вессалии, имея базой ваш славный городок. Так удачно совпало, что именно сегодня мой бриг в очередной раз пришвартовался в Сурьевском порту для пополнения запасов, и меня пригласили на совещание.

Лэр Жигин сидел в кресле, умиротворенно сложив пухлые ручки на животе, и разглядывал собеседника. Два боевых корвета, приписанных Сурьевскому порту входили в прямое подчинение Тайной Стражи, и с их капитанами Дени Жигин был знаком. Даже содействовал сыну одного из них при поступлении в Академию Магии. Поэтому сейчас ему было чрезвычайно любопытно сравнить с местными моряками сидевшую в кресле «столичную штучку». Но, судя по всему, «штучке» такой неприкрытый интерес не мешал абсолютно.

— Я сидел и слушал вашего уважаемого губернатора и открыл для себя кое-что странное. Вам, конечно, весь список происшествий, что он перечислял со сцены, не в новинку, но кое-что упомянуто не было. Возможно, его превосходительство просто не поставили в известность.

Если бы уместно было сравнивать начальника с охотничьим псом, то Лен сказал бы, что шеф «сделал стойку». Лицо лэра Жигина хоть и изображало невозмутимое спокойствие, сказанное офицером означало одно: от губернатора, а значит от официальной власти, утаивают информацию. А это попахивало неприятностями.

— Три дня назад, — продолжал моряк, — будучи в четырех верстах к югу от города и в полуверсте от береговой линии, мы услышали взрыв. В одной из неприметных бухт произошло обрушение скального массива. Насколько я сведущ во взрывной артефакторике, был применен заряд направленного действия, из тех, что часто используются при проведении горных работ. Сила взрыва у них мизерная, но вероятно артефакт был применен там, где скалы наиболее трещиноваты, что и вызвало сброс.

Офицер на несколько мгновений замолчал. Теперь уже он внимательно изучал насторожившегося Жигина.

— Я промерил расстояние. От места каторжных каменоломен до точки взрыва около пяти верст к западу. Значит, произошедшее никак не может быть связано с деятельностью каторги.

Лен вдруг заметил, как шеф «оцепенел», что для сведущих означало крайнее удивление.

— Я, надеюсь, вы в курсе, какая специализация у экипажей подобных моему? Напомню. Помимо охранной, — офицер позволил себе легкую иронию, — в неё входит оперативная разведка и диверсионно-подрывная деятельность в тылу вероятного противника. Так вот. Моя пятерка высадилась неподалеку и обнаружила как бы закрытый старый рудник, который, как бы, потихоньку работает. Там до сих пор что-то добывают, используя принудительный труд. Рабский, попросту говоря. Что конкретно на руднике произошло, выяснить не удалось, но зато в бухте был обнаружен причал. Хорошо обустроенный и хорошо замаскированный под высокий природный грот. При этом, и строения наверху, и сам причал охраняются. Да не просто так, а с упреждающими наблюдательными постами. Вижу, вы об этом впервые слышите?

Шеф отделения задумчиво побарабанил пальцами по столу и нехотя согласился:

— Впервые.

— Вы, я думаю, понимаете, что все это наводит на неутешительные для вас выводы.

— И?

— Во-первых: не надо быть великим стратегом, чтобы понять, что в городе и окрестностях кто-то промышляет незаконной горнодобычей. Во-вторых: результаты работ, неважно какие, сбываются морской контрабандой. В третьих: поставки рабочей силы вполне могут идти как с каторжных каменоломен, так и непосредственно путем похищения простых… обывателей, назовем их так. Ну и в четвертых, организовать подобную схему у вас под носом без денег и связей невозможно. Думаю, намек более чем прозрачен.

Моряк замолчал.

— Н-да… — начальник отделения Тайной Стражи мрачно разглядывал стол. — Облили помоями, так облили…

— Есть и утешительный для вас вывод, — моряк сдержанно улыбнулся. — Вы не знали о руднике, это я могу подтвердить как маг. И для присутствующего здесь вашего сотрудника данная информация тоже откровение. Вы ведь не зря оставили его в кабинете. Вы ему полностью доверяете, как я понимаю?

Лён заерзал.

— Я не стал докладывать о взрыве, — невозмутимо сообщил офицер, и Жигин недоверчиво вскинулся, — и о своих выводах тоже. Решил подождать развития событий. Я почему-то уверен, что вы не будете испытывать восторг, примеряя на себя арестантскую робу с медным ошейником.

— С чего такое… благодушие? — прищурился Жигин.

— Я навел о вас справки. Уж не обессудьте, аналитика и разведка мой хлеб. И снова пришел к выводам, что из всех силовых ведомств Сурьи, ваше берет взятки на порядок меньше остальных. Да и количественный состав Сурьевской Стражи минимальный, но при этом вы еще ухитряетесь выполнять свою работу.

— Хотите сказать, что теперь я обязан вам по гроб жизни? А не проще ли мне прямо сейчас послать рапорт о происшествии и, заодно, об источнике из которого я эти сведения получил?

— Вы хорошо знаете тех, к кому этот рапорт попадет?

Вопрос прозвучал настолько буднично и просто, что Жигин не сразу понял - моряк недвусмысленно указал на главную причину событий, о которых только что сообщил. В голове Начальника отделения Стражи так же буднично и пугающе просто сложились и причины сегодняшнего внезапного разноса в бывшей княжеской резиденции, и постоянное навязывание Страже расследований мелких происшествий, и крайнее нежелание увеличить штат агентов, и, естественно, увеличение их довольствия. Всё, ради одного – завалить работой по самые уши, отвлечь внимание от действительно важных дел и информации, и тем самым изолировать от реальной ситуации в городе. А случись что непредвиденное, сделать бараном отпущения. Как, например, сегодня. Ай да губернатор, ай молодца!

— Лэр Жангери, — откинулся на спинку кресла Жигин, — я помогу вам с любой информацией. Задавайте вопросы.

4

Выяснилось, что моряк вовсе не скучал на сегодняшнем сборище в княжеской театральной, а очень внимательно слушал пафосную губернаторскую речь. Подобная выдержка заслуживает уважения сама по себе, но он это словоблудие еще и запомнил и чуть ли не цитировал отдельные моменты.

Но нужные моряку «сведения» озадачили. Его интересовали странности. Мелкие нестыковки, необъяснимые или невыясненные явления в прошедших событиях, необычное поведение их участников, и даже сплетни, вышедшие за рамки обычной болтовни. Зачем ему это надо, Хозяйке ведомо, но Лён с удовольствием вываливал на голову лэра Жангери вороха непонятных ему самому ситуаций с одной мелкопакостной целью: а вдруг этот просоленый морскими ветрами туз, на «свежую голову» заметит то, что они с шефом уже не замечают в упор.

— Давайте поточнее, — попросил моряк. — Я не спрашиваю, зачем городу понадобилось устанавливать иллюзию в лазарете, на которую ушло бешеное количество магических потоков и знание артефакторики уровня архимага. Это на данный момент не мое дело. Но вы всерьез считаете, что иллюзию в мертвецкой заброшенной больницы сняли всего двое, и один из них лекарь. Кстати, ходят слухи, что второй был «большой белой кошкой».

Лён и Жигин украдкой переглянулись, но офицер заметил.

— Послушайте, я отлично знаю, кто основал этот город. И меня не смущает, что оборотни здесь живут и здравствуют, стараясь себя не афишировать. Этот народ не так-то просто выдавить с их исконных территорий. Кроме того, мне абсолютно безразличны вопли храмовников о «детях бездны».

Лён смутился окончательно - вот так вот запросто, без надрыва и возмущения, признать за двуликими право на жизнь? И землю! Вслух?! А мужику-то смелости не занимать.

— Э… возможно. Возможно, это был метаморф. И лекарь. А возможно и артефактор.

— Хорошо, пусть артефактор. Пусть этот лазарет будет первой странностью, для которой вы не нашли правдоподобного объяснения. Дальше.

— Вторая. Это вторая странность, — толстячек Жигин, по прихоти судьбы являвшийся одним из сильнейших на ближайшую тысячу верст огневиком, а заодно и менталистом, устал сидеть, подскочил с кресла и понесся мерять шагами помещение. — За пару дней до этого, один псих вусмерть напугал рыночную стражу «капустной лихорадкой».

— Ч-чем? — поперхнулся Жангери.

Лён фыркнул. Вспомнил, как в тот день пришлось опрашивать городовых, вызывать Диру, которая потом долго и со вкусом перечисляла все степени слабоумия местной охраны, и еле сдерживаться от хохота, глядя как торгаши с бледными лицами, вываливают в помойный ров ни в чем не повинную капусту.

— Пошутил кто-то. М-мерзавец! Я всю Службу на уши поставил, уже хотел город закрывать.

— Н-да. Было бы занятно понаблюдать, как лихорадит капусту. Нашли шутника? Как выглядел, во что был одет и так далее?..

— А бесы его!.. Охрана рынка мычит что-то невнятное. Не то молодой пацан, не то какой-то лохматый жулик, не то оба сразу. Не то их обоих тоже напугали, и они не стали покупать эту клятую капусту.

— Может, действительно, шутка?

— Местные так шутить не будут никогда. Это пришлый, наверняка. Лён! Заснул? Давай дальше. Что у нас по наблюдениям?

Сыщик скривился – шеф понял, что от моряка ждать неприятностей не стоит, и теперь ведет себя как на обычной утренней сходке.

— Не знаю странность то или нет, но дня за три до происшествия в город вошли четверо. Трое мужчин и ребенок. Почему я на это обратил внимание? Сторож на входе в город не отметил в журнале их имена, но бумагу испачкал - типа были, но не понять кто. На вопросы этот караульщик заявил, что доблестно встал на защиту «городских ворот», а эти четверо его вываляли в грязи.

— Ребенок тоже принимал участие? — уголки губ моряка поползли вверх.

— Мзду этот привратник клянчил! Его и послали. Понятно, что записать имена в такой ситуации он не мог, но кое-что в его россказнях меня удивило. У одного из взрослых на ногах были ботинки морского образца. Вот как у вас.

Моряк вытянул ноги вперед и все трое уставились на его обувь.

— И о чем это говорит? — поинтересовался офицер.

Лен пожал плечами.

— Вы же просили странности. Я отследил эту четверку, она осела в трактире «Три карася». Один из взрослых лекарь, двое других – наемники. Все участники дарайской кампании, что само по себе показательно: тем, кто в ней выжил, не заплатили ни х… э… ничего, вот они и бегают по Вессальским углам. И, вопреки мнению «избитого» сторожа, ведут они себя тихо. Как и положено, отметились в муниципалитете. Мальчишка, сын одного из них, ходит в школу для бедных, Лекарь открыл частный прием, а один из наемников пристроился в нашей бульварной газетенке наборщиком. Второй, кажется, служит в храме Всех Святых.

— Кажется? — шеф вцепился в слово как бульдог.

— Кажется! Мне разорваться? Я еще не проверял. У меня пять объектов! И убийство Кемовских подручных вы тоже на меня повесили. Могли бы вон Семёну отдать.

— Так, стоп! — Жангери вклинился в перепалку. — Я не слышал на совещании ни о каких «подручных».

— А… — Лен скосил глаза в сторону шефа, а Жигин вдруг почесал затылок.

— И правда, странно. Я же подавал докладную. Неужели наш лучезарный забыл о такой качественной возможности нагадить мне на голову?

— Все-таки вы слишком откровенны, лэр Дэни, — сверкнул моряк белозубой улыбкой. — Вдруг я провокатор, а вы так… оскорбляете уважаемого человека?

Жигин отмахнулся.

— Бросьте! Я тоже не пальцем деланый. Менталист я или похихикать сюда поставлен. Не вы один знакомы с секретными психотехниками. Вы не провокатор, иначе бы тут не сидели. На чем мы там остановились?

Лен открыл было рот, но офицер его опередил.

— Мы остановились на том, что наемник работает в газете. Наборщиком.

В кабинете внезапно стало тихо. Так тихо, что от звука заверещавшей на столе нефритовой пирамидки все вздрогнули.

— Да! — Жигин подскочил к столу и активировал зеленый артефакт.

— Лэр Дени Жигин? Вас беспокоит общество по защите бродячих жив…

Начальник отделения Тайной Стражи вдруг подпрыгнул и яростно долбанул ногой кресло. И заорал:

— Кто?!! Кто настраивал вам переговорник?!! Посажу гада!!!

Пирамидка охнула и торопливо потухла.

— Вот скажите мне! — еле сдерживаясь, повернулся к офицеру Жигин. — Какая сволочь, передала военную разработку торгашам? А?! Как можно было продать схему новейшего многокодового переговорника в гражданское пользование?! Да его еще в войсках нет! Его еще в Королевской Канцелярии нет! А эти уже настраивают номера как хотят. И, падлюки, мой код откуда-то вызнали! Это уже третий звонок за неделю. Первый был собирателем пожертвований на выпуск книги. Как бишь там её… «Экземпляры редкой флоры северного отрога южной абразионной долины крайне-западной части Росского хребта».

Брови моряка поползли вверх, он откинулся на спинку «гостевого» кресла и, не сдерживаясь, захохотал. Лён, так заливисто смеяться не стал, но улыбчивый оскал продемонстрировал с удовольствием.

— Вам смешно, — буркнул Жигин, быстро успокаиваясь и опускаясь в только что побитое кресло. Проявив недюжинное мастерство присущее только прирожденным руководителям, он, из положения сидя, посмотрел на Лёна сверху вниз. — Ты понял, следопыт хренов, в чем подвох?

Сыщик поморщился. Но шеф, как всегда, был прав.

— Да понял я, понял. Я проверю, откуда у простого наемника такая грамотность, что ему доверили набор текста.

— Уж будь так любезен.

В кабинет неслышно открылась дверь, и первым в дверном проеме появился поднос. Увидеть что на нем лежало не представлялось возможным, так как белоснежное полотенце накрывало горку, распространявшую в окружающем пространстве умопомрачительные запахи свежеиспеченного пирога. И чая. Настоящего чая, доставляемого редкими аларскими купцами в Сурьевский порт.

Дежурный, тащивший поднос, как и вся контора, знал – единственное, за что шеф никогда не отчитывал, это вовремя (или даже не вовремя) принесенный обед. Поэтому наглость появления без стука дежурному простили сразу. И тут же выставили вон, стоило кулинарным изыскам опуститься на начальничий стол.

В кабинете ненадолго повисло заинтересованное молчание, и Жигин, как радушный хозяин, жестом пригласил обоих мужчин присоединиться к трапезе. Тем более, что кружек на подносе оказалось три.

— Оставим пока убийство «подручных». Здесь, похоже, вы еще сами не разобрались что к чему, — лэр Жангери от чая не отказался, и сейчас жмурился от удовольствия, обхватив чашку обеими ладонями. — Мой хозяйственный боцман очень уважает печатаное слово. Он при любой оказии скупает оставшиеся в типографиях газетные пачки по бросовой цене и утверждает, что даже в гальюне нужно чувствовать себя просвещенным человеком, — моряк говорил без улыбки, но в черных глазах прыгали веселые искры. — Так что о банде… Безногого Тиля, я узнал из прессы. Вроде бы маньяк, вырезавший целый бандитский притон, сбежал из вашего изолятора. Что меня чрезвычайно удивило. Из вашего!

— Из нашего, — скрипнул зубами хозяин кабинета. — Начинала расследование Служба Порядка, но лучезарное превосходительство решило, что у меня мало проблем, и дело Безногого Тиля навязали отделению. Жандармы передали нам обвиняемого вместе с доказательствами его вины: показания свидетелей, нож, кровь на одежде, все дела… Чушь, одним словом. Лично я так и не понял, где девятнадцатилетний жулик, мог нахвататься такого мастерства, чтобы расправиться с десятерыми практически голыми руками. Я даже попытался сунуться к нему в мозги, но этот дебил успел обкуриться. А «собранные» доказательства в печку не запихнешь. Пришлось готовить парня к виселице. Кстати, вот вам ещё одна странность.

— И при побеге его убили.

— Да. Кто ему помог удрать из камеры, ума не приложу! Всех проверил. Лично! Через ментальное подключение. Добровольное само-собой…

— А что там насчет мастерства?

Хозяин кабинета помедлил, почесал нос, внезапно нашел на потолке, что-то очень интересное его взгляду…

— Давайте откровенно, лэр Жангери. Зачем вам всё это? Зачем вам все эти городские убийства, банды, сплетни, нестыковки? Вы морской офицер, у вас, насколько я знаю, совсем другие обязанности.

Жангери довольно долго молчал. Затем вынул из кармана белого кителя камушек. Самый обычный. Гладкий окатанный. Положил на стол. Через пару мгновений галька засветилась изнутри, словно раскаляясь, и осыпалась серым песком.

— Полог тишины, — объяснил Жангери. — Я уверен, что все услышанное вами сейчас никуда отсюда не выйдет и без этого артефакта, но подстраховаться я должен. Лэр Жигин, скажу честно, это моя личная инициатива. Вы правы, я морской офицер и у меня как бы другие задачи. Но я напомню, мой хлеб разведка и аналитика. И в последнее время все собранные мной сведения говорят об одном: грядут очень неприятные события для страны. А значит лично для меня. Этого объяснения достаточно?

Жигин помолчал.

— Нет, — он усиленно заморгал, пытаясь скрыть замешательство, но краткое «нет» высказал твердо. Явно намекая на развернутое пояснение. — Вас так сильно беспокоит…мн… прошедший заговор против королевской семьи? Или у вас есть основания, что война с эльфами окончится так же, как и с Дараем?

— Грызня с эльфами здесь ни при чем. Заговор, кстати, тоже. Речь идет не просто о смене династии. Речь идет о принципах управления вообще. Механизм управления, если хотите, заржавел, и шестеренки лопаются. Я хочу найти тех, кто захочет их починить. Или заменить.

— Но… — растерялся хозяин кабинета от подобного высказывания, — вы морской офицер! Вы давали присягу!

— Сажите, лэр Дени, вы помните слова присяги?

Жигин снова заморгал, но тут же понимающе кивнул:

— Стране. Клятва на верность родине. Но не короне. Верность короне упоминается лишь в контракте. Да, вы правы. Вассальная клятва дается только по требованию, а все прекрасно знают, что король Калин Первый ее ни от кого не требовал. По крайней мере, официально этого не было.

— Правильно. А на своем корабле я и король, и судья, и отец родной, — открыто улыбнулся Жангери, — Мое маленькое, маневренное, напичканное боевыми артефактами «государство» зовется «Тунгур». Гордость пятидесяти отъявленных, хорошо обученных головорезов и, вообще, отличных парней. Чего мне бояться?

— И каким боком здесь Сурья?

— Прямым. Всё указывает на то, что именно вольный город Сурья станет началом перемен. Я подозреваю, что все «странности» в городе это попытка хоть как-то сопротивляться возрастающему властному беспределу. Пока что сопротивление зацепило только примитивный криминал, как наиболее уязвимый в этом отношении. Криминал не жалко, его можно спровоцировать на драку между собой, за него не вступиться закон, да и город станет чище. По сути, подобные действия - выражение крайнего недоверия вам. Да-да, и вам, и другим службам. Да, я понимаю, руки вам кое-кто выкручивает образцово-показательно. Вас мало, к вам никто на службу не идет, вы опасаетесь за свои семьи и всё такое. Предполагаю, что тот, кто начал резать бандитов это тоже понимает. Но для него, судя по всему, черта страха пройдена.

Начальник отделения Стражи запыхтел рассерженным ежиком - его только что очень «деликатно» обвинили в трусости. Но против правды не попрешь.

— Думаю, вам не надо объяснять, как сейчас обыватели относятся к действующему губернатору, к жандармам, к стражникам… Несправедливые вердикты судов, налоговые поборы, практически открытая контрабанда и работорговля. Губерния завалена запрещенными зельями, лекарская помощь дороже золота, а то и вовсе ее нет. Ваш город просто эталон по внедрению в жизнь всего мной перечисленного. Как вы думаете, если кто-то сумеет избавить город от утырков, неважно как это будет сделано, чью сторону примут пока еще добропорядочные горожане в случае чего? Не вашу, однозначно. Плюс под боком опытная лаборатория. Все ведь понимают: случись опять какая-то зараза, она не будет выбирать, дворянин ты или смерд.

— Вам и об этом известно…

— Я здесь месяц болтаюсь. Охраняю, так сказать. Ну, так что там с мастерством?

5

Рассказывая о подробностях кровавой бойни на Соляной улице, Лен с удивлением подмечал, что сидящий напротив него мужчина все время использует словосочетание «молодой человек». При этом не видеть характерную форму и цвет глаз совсем не человеческой расы офицер не мог. Но какой-бы то ни было насмешки или пренебрежения, как иногда это проскальзывало в общении с коллегами, Лен не замечал. Либо офицер так здорово наловчился в дипломатии, либо ему до одного места какой расы собеседник.

— Значит, вилка… — приподнятая бровь и задумчивый взгляд. — Интересно. А у вас, молодой человек, нет никаких предположений, почему так лихо обошлись с женщиной?

Лен передернул плечами.

— Свидетель.

— Может быть, может быть… — Жангери разглядывал что-то за окном, — все произошло ночью, если не ошибаюсь?

— Да. Жильцы сверху отметили необычную тишину в нижнем помещении в это время.

— И вы сказали, что все свечи валялись на полу. По вашим наблюдениям они не прогорели, а погасли, когда опрокинулся стол. Значит, в помещении было темно, и женщина спросонья, как вы говорите, не могла ничего увидеть.

— Ну, может у него зуб на женщин.

— Лён, а вы хорошо метаете вилки в темноте?

— Понятно. Я тоже подумал о метаморфах… Они, конечно, в темноте видят лучше, чем люди, но ориентируются скорее на запахи. По крайней мере, я… мн… беседовал с одним.

— На запах ориентируются волки. И медведи. А вот кошки предпочитают звук. И им практически безразлично, день или ночь.

Эльф замер.

— Оборотень-барс… — уставился он на офицера.

— Один из вариантов.

— И сожженная лекарская лавка, — внес свою лепту Жигин. — Опять лекарь и оборотень. Так я и знал, эти двое в городе. Ну-ка напряги извилины, Лён. В чью нору они могли нырнуть?

— А почему сразу в нору? — удивился офицер. — Хочешь что-то спрятать, положи на видное место.

Хозяин кабинета и сыщик переглянулись, и Лён снова дернул плечами.

— Если так, то… «Три Карася» самый подозрительный вариант. Хотя, документы у постояльцев в порядке. — сыщик задумался. — Один наемников бесфамильный, но это не редкость - королевским указом, как только селянин подписывает воинский контракт, он получает вольную. Если, конечно, выживет.

— У меня в команде две трети таких, — улыбнулся Жангери. — А другой наемный с фамилией? Дворянин или свободный?

— Свободный, вроде бы.

— Опять «вроде»? — шеф был очень недоволен. Шеф был очень рад, что можно зацепиться за собственное недовольство. Шеф выразил свое недовольство суровым прищуром, и эльф психанул:

— Я же объяснял! Не успеваю!

— Ну, хотя бы лекарь-то дворянин? — пошел на попятную начальник.

— Вроде… бы.

Жигин засопел, и капитан «Тунгура» поспешил вклиниться в намечающуюся перепалку.

— Наверняка. Ему бы не дали разрешения на практику в городе. Как он там титулуется? Может, я где-нибудь слышал.

— Крисс. Александр Крисс.

— Ну, хоть что-то ты помнишь!

— У меня хорошая память! Я и остальных прекрасно «помню»! — взбрыкнул сыщик, — Бесфамильный называет себя Машал, второй Алабар Дагон. Вопросы?

— Будут! — заверил его начальник. — Чуть погодя.

— Еще раз, — вдруг попросил офицер. — Повторите Лён, как зовут второго, не расслышал.

— Алабар Дагон, — эльф насторожился. В голосе сидевшего перед ним мужчины что-то неуловимо поменялось.

— Описать внешность можете?

А вот этот вопрос эльфа задел - в конце-концов, он сыщик!

— Высокий, мощный, гибкий. Глаза голубые, волосы почти белые. Подстрижен очень коротко. Собственно, как наемники и стригутся.

Офицер поднялся.

— Что ж, господа. Благодарю за информацию. Мне пора. Надеюсь, мы еще не раз встретимся. Я бы не хотел упускать возможность узнать, как продвигается расследование о «подручных». Вы ведь будете держать меня в курсе? А сейчас, с вашего позволения, разрешите откланяться.

Он слегка поклонился и неторопливо вышел из кабинета.

Как только его шаги отзвучали в коридоре, Жигин резко развернулся к Лёну.

— Сегодня же все твои «вроде» должны превратиться в четкий, подробный доклад. А по этому Дагону, нарой всё, что сможешь. И всё, что не сможешь. И сходи к Дире. Может быть, она тебе скажет, какая муха ее укусила.

6

Чуть приоткрыв дверь в терпко пахнувшее зельями и дезинфекцией помещение, эльф осторожно заглянул внутрь.

С хозяйки лаборатории станется швырнуть чем-нибудь из арсенала ланцетов или пил для ампутаций. Особенно если пришел невовремя или когда смешиваются ингредиенты, требующие пристального внимания. Да, характер у лекаря Сурьевского отделения Стражи был не сахар. Незнакомые с ее суровым нравом и зашедшие в лабораторию, (а заодно операционную, склад и изолятор для преступников), без стука получали травмы, бежали жаловаться начальству, но неизменно натыкались на ехидное начальничье: «Стучаться не пробовали? А надо было. Как уделала, так и вылечит».

Лён не стучался никогда. Но всякий раз чувствовал, когда можно дверь нараспашку, а когда даже легкое постукивание имеет все признаки закончиться безрадостно. Вот такое у него было обостренное чувство.

Женщина сидела за совершенно пустым столом неподвижно и, кажется, даже не заметила вошедшего. Она вздрогнула от прикосновения к своим плечам, но осталась сидеть, глядя в никуда.

— Ну, ты чего, Дир, — эльф присел на корточки рядом с ней и преданно заглянул в глаза.

— Тебе только хвоста не хватает, — одними губами улыбнулась она.

— Веник сойдет? — Лен тут же оглянулся в поисках хозяйственной принадлежности, — сейчас привяжу.

Лекарка потеплела глазами.

— Жигин прислал?

Лён поднялся, уселся перед ней на краешек стола, чем вызвал возмущенный возглас:

— Опять за свое? Тебе тысячу раз было сказано: на мой стол свое эльфийское седалище не пристраивать!

— Я хочу услышать это в тысячу первый, — Лён продолжал сидеть на столе. — А то уедешь, кто меня гонять отсюда будет?

Удивительно, но она промолчала. Только почему-то глаза повлажнели.

— А может, останешься, а? Замуж за меня выйдешь. Ну, чтоб традицию не прерывать. Ну, чего тебе стоит?

Она подняла взгляд, всматриваясь в зеленые глаза сидящего перед ней мужчины.

— Не шутишь, — отвернулась. — Надо же. В кои то веки…

— Ты не думай. Я эльф хороший, правильный. И деньги у меня есть. Титула, правда, нет. Но если сильно надо, Жигина попросим, он мне этот гребаный титул смастрячит. Он мужик нормальный. Хитрый, конечно, но без хитрости в нашей работе никак. Тебе за кого замуж хочется, за маркиза или за виконта?

— Ты еще спроси, кого я хочу, мальчика или девочку, — фыркнула Дира.

— Не, вот тут обойдемся без твоего «хочу». Только девочка. Или мальчик. Можно без «или».

— Болтун, — улыбка получилась грустной.

Лён соскочил со стола.

— Ну, что случилось, Дир? Ты же не просто так хочешь пройти процедуру чистки. Что такого стряслось, что ты так сильно хочешь это забыть? Может, всё не так страшно как кажется? И вовсе не стоит…

— Лён! Я лекарь! Что страшно, а что нет, я знаю лучше, чем ты, — перебила она резко, но тут же опустила голову. — Это я… убила того жулика. Помнишь, которого обвинили за банду Тиля. Меня попросили. Его мать попросила.

— Мать? — Лен растерялся.

— Она ко мне домой пришла. Серебрушки совала. А от них погребом воняет. Она, видимо, последнее принесла, откопала из загашника. Чуть ли не на коленях ползала, чтобы сынок на виселицу не попал. Говорила, младший умницей растет, не то, что старший. И если старший будет висеть на виду у всего города, то ни ей, ни мальчишке житья не дадут. Затравят. А так, умер и умер, закопают.

— И ты помогла сбежать…

— Нет! Я его… уколола. На осмотре. Если бы кто-то начал разбираться, то сказала бы, что заточкой его пырнули подельники. Потом дала яд. Чистый. В крови быстро разлагается, но свое дело делает. Противоядие нужно давать не позже двух часов, — она громко выдохнула, будто сбросила с себя что-то тяжелое. — Кто его выпустил и дал мину, не знаю, но догадываюсь. Рано утром, когда я дежурила, приходил урядник. Для передачи дополнительных сведений. Я была занята, сказала, что если ему надо, пусть смотрит сам, на месте преступник или нет. Он в окошко на двери глянул… кажется… и ушел. А потом меня по башке шарахнули! Да так сильно…

Лен походил вокруг стола, покачал кончиками пальцев аптекарские весы на подставке.

— Жигин одну тебя не стал проверять. Он верит тебе как себе. А сама ты ничего ему не сказала. И из-за этого решила…

— Нет, — оборвала она его. — Нет. Не из-за этого. Не могу я тебе сказать. Прости. Я дала слово.

— Ну, вот. Я опоздал. Слово дали кому-то другому. Кто он?! Где он?! Я разорву его в клочья! Моя ревность требует отмщения!

— Говорю же, болтун, — хмуро улыбнулась Дира.

Эльф снова присел возле нее на корточки и обхватил обеими ладонями ее крепкие сильные пальцы.

— Глупости Дира. Парня, действительно ничего бы не спасло. А нашего ветерана ты вытащила, он сейчас жив и здоров.

— Не я одна, Лён.

— Ну, да. В доме оказался лекарь, он тебе помог Вы оба молодцы. И беглец молодец, вовремя окочурился. Что поделать, ты его спасти не смогла, так получилось. Все довольны, Дира!

Она осторожно вынула пальцы из мужской ладони.

— Прости Лён… Но я уезжаю…

Эльф выпрямился.

— Да что происходит, Полночная тебя пойми?! Ты можешь мне сказать, что с тобой?! И от чего ты бежишь чуть ли не на край света! Мне!

Она вдруг съежилась на стуле, обхватив себя руками, и Лен замер. Такое он видел впервые. А женщина тихо и быстро заговорила:

— …понимаешь, там уровень запредельный… там потоки льются не зеленые - они черные, фиолетовые… и я их вижу!.. там глаза цвет меняют … На желтый! Это я потом вспомнила, позже… я не знаю, бывают ли такие люди…

Лен с недоумением прислушивался к бормотанию женщины.

— …и знак Равновесия… Знаешь, что это, Лён? А ведь его поставил такой же палач! Передал свой! Без согласия! Посчитал его достойным! …или наоборот, — она смотрела сквозь мужчину и шептала. — Я боюсь... я не хочу, чтобы и мне… не хочу…

— Дира… — он, ничего не понимал, но все же попытался ее успокоить, обнял, но женщина внезапно вырвалась.

— Уходи, Лён… Прошу…

Когда сегодня шеф махал её рапортом в кабинете, зверея от навалившихся проблем, эльф удивился. Как она могла не сказать, что хочет уволиться? Даже немного обиделся. Уж ему-то могла намекнуть хотя бы. И вдруг…

Так бывает: живешь, здравствуешь, думаешь, что у тебя все в порядке. И дом есть, и работа, и женщина, и тебя всё устраивает в ваших незатейливых отношениях.

Но приходит день, час, срок, когда ты вдруг, с обидой на судьбу, понимаешь, что у тебя нет главного. Внезапно выясняется, что у тебя нет ответа на вопрос, как это – жить без нее? Казалось, она всегда рядом, и всегда так будет. Но вдруг приходит прозрение, что если «устраивает тебя», это вовсе не означает «устраивает нас». Приходит то самое «вдруг», и ты понимаешь, что хочется выть от отчаянья, потому что ты опоздал. Неважно, что стало этому причиной - злость, равнодушие, пренебрежение или… страх. Какая разница? Ты все равно опоздал. Навсегда.