Дар. Золото. Часть 4

Глава 34

1

«Наемника» Машку вынудили переехать.

Лекаря Александра Крисса никто не вынуждал, он мгновенно понял выгоды нового места жительства и принял переезд с энтузиазмом.

Гражданку Линду Аирис никто не спрашивал, хочет она переехать или нет, ее поставили перед фактом. Медная драконица попыталась вступить в полемику на тему «попробуйте не спросить чего хочу я» и потренироваться в стервозности, но именно в этот момент в трактир «Три Карася» зашел исполняющий обязанности губернатора Тан Сагальски. Само собой, не один: сопровождение его состояло из двух улыбчивых ополченцев, которые таскались за ним не столько охраняя, сколько показывая друзьям и знакомым, что они при важном деле. Тан не обращал внимания на «хвост», а когда заходил в «Три Карася» и видел Линду, то и вовсе переставал на что-либо реагировать. И кажется, соображать.

Познакомились эти двое в управе, когда Машка нагло потребовал сделать для драконицы документы. Там же пришло понимание, что если трактир хорош наемнику, или даже репортеру, то князь, обзаведшись кучей связей и знакомств, и вообще почти выйдя из тени, должен иметь домик чуть-чуть побольше. И позащищеннее. Поэтому лекарь, оборотень, кухарка и трактирщик, всем скопом приготовившиеся долго и упорно убеждать строптивицу, облегченно выдохнули – девушка при появлении Тана моментально превращалась в паиньку и лапоньку, и начинала смешно стесняться своего высокого роста, сразу стараясь где-нибудь присесть.

На плечи Тана взвалили всё коммунальное хозяйство города, заодно присовокупив контроль поступающего с городских посадов продовольствия, и ему, вместе с командой из оставшихся в городе таких же молодых клерков, вменялось почти неосуществимое: нужно было постараться, чтобы и цены не взлетели до облачных высот, и купцы не остались в накладе от общественного распределения благ в столь заманчивый для наживы период. Поэтому лэр Сагальски походил сейчас на белку в балаганном колесе, но настойчиво учился новым для себя качествам: непреклонности, дипломатичности и выдержке. Поэтому так обрадовался бывший «третий секретарь», когда в административное здание, то есть княжеский дворец, переехал Машал (не надо бежать в трактир или высылать посыльных), и Линда (девушку, от одного взгляда на которую перехватывало дыхание, теперь можно было видеть чаще).

В отличии от нижних этажей княжеского замка, больше похожего на особняк с донжоном и часами на одной из его стен, на верхнем, третьем, располагались спальные покои бывшего губернатора, совмещавшего место работы и место постоянного проживания. Впрочем, его предшественники тоже предпочитали жить в княжеских апартаментах – и престижно, и удобно. Правда, зимний флигель около замка, где ларэсса Марта обустроила школу, был бельмом на глазу и частенько вызывал недовольство со стороны часто сменяющихся губернских властителей, но школой можно было при случае прихвастнуть перед иноземцами, чтобы выглядеть в их глазах эдакими радеющими за народ меценатами.

Комнат, больших и маленьких, на этаже было достаточно, чтобы обустроить всех, включая охрану, и перетащить Санину лабораторию, добавив к ней личный лекарский кабинет.

Драконице досталась «сиреневая» спальня, вызвавшая у нее сначала робость, а потом восторг, от того, что теперь она обитает в «такой красоте», но Машка, из любопытства заглянув в помещение, бегло его осмотрел и состроил кислую мину. Обилие позолоты на мебели из розового дерева, сама эта вычурная мебель, невесомый балдахин над широкой кроватью, дорогие бархатные шторы на окнах коту не понравились, и он, обозвав все это «шикарным борделем», поспешил убраться подальше от возмущенного взгляда Линды.

В свою новую комнату оборотень зашел только для того, чтобы скинуть с плеч вещмешки, и сразу умотал на второй этаж, где каждое утро собирались представители ополчения, Службы Порядка и Тайной Стражи. Неожиданное появление на этом собрании "начальника каторги", удивило всех и могло многое изменить в городской блокаде. Веры таким индивидуумам, конечно, никакой, но ушлому вояке смелости было не занимать, а по Машкиным сведениям, он отличался ещё и невероятным чутьем и всегда был на стороне сильного. Осталось выяснить, чья это сторона, и чего он хочет на самом деле. Предстоял опасный разговор – каторга, ясное дело, не пользовалась популярностью ни у ополчения, ни у служб – который запросто мог закончиться раздраем. А допустить подобное сейчас было никак нельзя.

2

Лэр Гаран оказался не настолько смелым, чтобы в одиночку ходить по горам от государственных каменоломен, именуемых каторгой, до города Сурья. Но его сопровождение в виде отряда вооруженных охранников за городскую черту не пустили, и они остались недовольно торчать посреди дороги у сторожевого поста. Их «начальника», бесцеремонно обрызгав резко пахнущим раствором как таракана для дезинфекции, привели в Администрацию двое из ополчения.

А ведь лэр Гаран спешил. Очень спешил. И повод для спешки, как он уверял, был существенный. Рудознатцы, прикомандированные к каторге, неожиданно обнаружили новенькую серебряную жилу в заброшенном руднике. Чего их туда понесло, Хозяйка ведает, но удивились они знатно. Еще бы! Старая выработанная шахта, должна быть давно затопленной и обрушенной. Но нет. Ни воды, ни обвалов, крепь вполне себе целая, и даже пара тачек, еще пригодных для использования.

Обо всем этом и поведал «начальник каторги», как хороший актер, делая акценты в нужных местах повествования.

— А от нас-то тебе чё надо? — начались вопросы.

Лэр Гаран слегка морщился от панибратского обращения «ты», но благоразумно не заострял на этом внимание.

— Как что? А кто работать будет? У меня не ремесленная мастерская, я не могу написать объявление о найме работных!

— Тебе острожников мало?

— Тех, что остались, уже не хватает. Даже на основные работы.

Зря он это сказал. Посыпались реплики:

— А куда все подевались? А кормить их досыта не пробовал, чтобы побольше «осталось»? А слабо было одеть-обуть, чтоб не дохли, как мухи?

Но Гаран оказался не лыком шит.

— Заботливые, да? Никто не забыл, что они убийцы, насильники и воры? И между прочим, не я, а вы их кормите. Из своего кармана.

— С чего вдруг?

— А налоги кто платит? Мне деньги на их содержание из казны поступают.

— Так ты и сам на казенщину неплохо живешь!

— Живу, — согласился «каторжанин», — и охрана живет. Но если вы считаете, что мы зря едим свой хлеб, я могу этих колодников отпустить. Пусть идут себе с миром.

Машка, молча наблюдавший за перепалкой, наконец, услышал то, чего откровенно ждал. Угрозы.

— Отпускайте! — вмешался он в разговор.

Опешил не только Гаран, но и все сидевшие за столом.

— Вы, насколько я понял, отлично знаете, что вокруг города выставлены кордоны. И смею вас заверить, что эти люди умеют обращаться с оружием. Кроме того, в горах действуют скрытые патрули из метаморфов. Надеюсь, вы тоже знаете кто это?

Кошак врал. С уверенной миной бывалого картежника. Посты вокруг Сурьи были укомплектованы ополченцами и одним, иногда двумя, жандармами с магическими навыками или бойцами Стражи. Так что, боевой потенциал кордонов оставлял желать лучшего. Но не эта фраза была ключевой. Машка намеренно подтверждал существование оборотней в городе. Да еще и признавал их поддержку, а значит, и свой авторитет среди них.

— Выпущенные на свободу заключенные пару раз наткнутся на засады и будут искать более уютное место, — расписывал последствия Машка, — а самое ближайшее там, где они обитали до сих пор. В этом месте есть склад продовольствия, склад оружия и каждый угол этого места им знаком. Они вооружатся дубинами и кольём, в лесу этого добра полно, а, может, где и клинки добудут. И вернутся. Дальше рассказывать? Вас или вырежут, или вы сбежите. И, сами понимаете, в город мы вас не пустим.

— Всё-всё, — пошел на попятную Гаран, — я наслышан о вашей… хваткости, лэр?...

— Меня зовут Машал. Пока зовите так. Да, чуть не забыл. Вы, как я понимаю, пришли сюда в надежде попасть в губернаторскую переговорную? Чтобы сообщить о находке в Канцелярию Его Величества? Хотите заслужить прощение за свое участие в блокаде Сурьи? Вернее… — оборотень с усмешкой поправился, — за свое… «неучастие». И серебро в этом деле как нельзя кстати, не правда ли?

Гаран молчал. Намек на причастность каторги к готовившемуся захвату города был более чем прозрачным. А ведь здесь еще и агенты Стражи сидят. И тоже улыбаются, сволочи. Составить депешу в Лирию о его так называемом «предательстве и переходе на сторону врага в преддверии войны» Жигину труда не составит. Доказательство найти несложно: он проигнорировал общий сбор сразу после объявления блокады, хотя должен был присутствовать - его официально приглашали. И высокопоставленные лирийские интриганы, а может даже сам король, получат удобную возможность свалить на него несостоявшуюся провокацию. Надо ведь сохранить лицо перед «народом» и найти виновного в собственном провале. Тут даже не тюрьмой, тут виселицей запахло.

— Итак, — как ни в чем не бывало продолжал Машка, — вам нужны заключенные из Сурьевской тюрьмы. Думаю, мы сможем передать вам самых безнадежных. Но у меня есть пара вопросов. Я знаю, что одна десятая часть добытого серебра должна идти в городскую казну.

Лэр Гаран чуть не подпрыгнул.

— Каменоломни и шахта государственные!

— Есть договор «вольного» города, подписанный королем.

— Дедом Калина Первого!

— Что это меняет?

— Он не продлён.

— Он не отменён.

Гаран настороженно всмотрелся в Машкино лицо.

— Срок давности…

— Не будем упражняться в казуистике вессальской юриспруденции. Есть преемственность королей. Точка. Поэтому либо десятая часть добытого и наблюдатели в шахте, либо взаимодействия не получится. Следующее. Опытная лаборатория при каторжной больнице должна быть упразднена.

— Это не мои полномочия, — мгновенно отреагировал «начальник каторги», — лаборатория на попечении главного лекаря больницы.

— Тогда ничем не могу помочь.

— Я ему передам ваше предложение. Думаю, он захочет с вами встретиться.

— Вот после встречи и поговорим, — Машку начинал злить этот скользкий треп. Пора заканчивать представление. Сообщения разведчиков четко говорили, что Сурьевская крепость активизировалась. После исчезновения нескольких бойцов, неосторожно вышедших погулять за крепостные стены, наемники поняли - нужно спасать собственные шкуры. Сидеть и ждать, когда в крепости закончится жратва, эти ребята не станут. Они вам не горожане, война для них работа. И если они до сих пор живы, работу свою они знают. Машка поднялся с места. — Вас проводят из города, лэр Гаран.

3

Поздно вечером, когда в городе уже потихоньку закрывались лавки и трактиры, и ночная тишина кралась по скупо освещенным мостовым, Машка сидел за столом. Стол был тот самый - губернаторский. Кабинет, в котором стол стоял тоже был губернаторский, и кресло, обитое мягкой кожей, когда-то вмещало в себя губернаторскую тушку. Конечно, можно было бы работать и в «своей» комнате, но здесь висели карта губернии и схема города Сурья, и в избытке водилась разная канцелярия.

То, что этот кабинет предназначался не ему, а лэру Сагальски, лэра Раса не смущало ничуть. Исполняющий обязанности губернатора спал здесь же, на огромном диване, также приспособленным его предшественником для отдохновения от трудов тяжких. Непривычный к суровым условиям постоянной, круглосуточной готовности решать поставленные задачи, Тан к вечеру буквально падал на ходу, и засыпал, стоило ему доползти хоть до какого-нибудь спального места.

Стопка газет, набравшихся за эти дни, лежала отодвинутая в сторону - времени читать вессальские сплетни не хватало - Машка, погруженный сам в себя, невидяще пялился на карту губернии, снятую со стены и расстеленную перед ним.

В дверь тихонько стукнули и просунули голову. Голова оказалась лекарской, она осмотрелась, и ее владелец полностью вошел в помещение.

— Загоняли парня, — высказался Саня, глядя на тихо сопевшего «бывшего секретаря». В одной руке лекарь держал корзинку, накрытую вышитым полотенцем, в другой пустую кружку. — Тут тебе Дарек ужин принес. Боится, что ресторация при дворце тебя плохо кормит.

— Конечно! — кошак потянулся к передачке. — Меня плохо кормят. И здесь, и у Бронникова, и Жигинские маги совсем не пытаются закормить меня булочками и пирожными... Кстати, а чего это у них ко мне такая любовь прорезалась, не знаешь?

Саня поставил кружку на стол и тонко улыбнулся.

— Знаю. Они к тебе подлизываются. Ты ж князь. И у тебя есть Ключ. Твой Черныш от них не прячется? Нет. Во-от.

Аппетитный бутерброд в Машкиной руке замер на полпути.

— Ты хочешь сказать…

— Они давным-давно твою подноготную вычислили.

— Лён постарался?

— Не только. Ты же видишь, Жигин показательно стремиться к сотрудничеству. Он мне, кстати, намекнул, что готов сделать новые документы разыскиваемым трем диверсантам. Особенно, если я начну снова работать на Стражу. Ему лекарь нужен.

Оборотень тихо выругался.

— Все-таки нашли.

— Маш, как я понял, Жигина так круто имели, что сейчас ему до задницы все депеши и распоряжения. Понятно, что он по-тихому наблюдал за твоими сородичами, но ни во что не вмешивался и никому ничего не докладывал. Да у него на многих обывателей материала хватает, на то она и Стража. Но лучше, если она будет другом, чем врагом.

— Нашел друзей, — фыркнул князь Рас, зубами отрывая от бутерброда приличный шмат. — Ладно. С твоими бывшими корешами потом разберемся. В конце-концов, я сам в это впрягся. Ты, кстати, не скакал от радости, что тебя назад зовут?

— Кот, ты несносен, — высказался Саня подчеркнуто спокойно. — Нет, в Стражу я не вернусь. Мне хватило одного раза. Лучше я нормальным лекарством займусь. Как Баян. Я кое-что выяснил в драконьем геноме, буду дальше копать. Тем более, Тан к Линде неровно дышит. И она к нему, тут даже эмпатом быть не надо.

— Не понял.

— А вдруг они поженятся?

Машка поперхнулся.

— Эскулап, тебя случайно не лихорадит? Голова не кружится?

— Они же деток захотят, — мечтательно предположил лекарь.

Оборотень сдавленно закашлялся и его милостиво похлопали его по спине.

— Слышь, ты! — зашипел оборотень, — Экспериментатор хренов! Нашел подопытных! А ничего что они живые? Что они разумные?

— Ну, у вас же, метаморфов, с людьми получается? — невозмутимо возразил Саня. — Почему им нельзя?

— Ети-и-и… — не удержался Машка от длинного и литературно неприемлемого выражения, — …и как далеко ты продвинулся в своих научных изысканиях, костоправ?

Лекарь скромно потупил глаза.

— Ну… еще чуть-чуть надо поработать.

— Нда-а-а, Тишана на тебя нет. Чтобы мозги вправить.

— У тебя тоже неплохо получается.

Оборотень смотрел так, словно увидел стоящего перед ним человека в первый раз. Потом махнул рукой.

— Так, всё, чудотворец, некогда мне. Благодарствую за ужин и вали отсюда.

— А чем это ты таким занят, что даже про Ирби не спросил?

Машка мгновенно насторожился.

— Что?

— Руку сломал, — лекарь наклонил голову, ожидая вопросов, но Машка молчал. Только зло сощурил глаза, и лекарь вздохнул. — Как ты понимаешь, сейчас все хорошо. Он обернулся туда-сюда. Правда, энергии на оборот у него ушло много. Пришлось нести на руках и заставить поспать два часа.

Машка продолжал требовательно молчать.

— Я его почувствовал. Они вместе с Михасем полезли в башню. Часовой механизм смотреть. Твой наследник решил рисануться, вскарабкался под самую крышу, неосторожно наступил на какую-то железку, а та оказалась смазанной механическим маслом. Результат, сломанная конечность. И это очень неплохой результат, надо тебе сказать. Был я в башне, видел откуда он летел. Как в шестерни не попал, не знаю, наверно Хозяйка Удачи вашу семейку давно приметила. Но сознание он все-таки потерял. Его Михась из башни вытащил. А там я подоспел, — Саня, глядя на крепко сжавшего губы Машку, попросил. — Ты это, мальчишку не ругай. Ему просто внимание нужно.

— Без тебя знаю, — буркнул кот, недовольный, что его кое-куда потыкали носом, — но сейчас всё на кону. Или мы дожмем ситуацию, или… дожмут нас. Тут крепость брать надо. И желательно так, чтоб в живых остались все: и они, и мы. И при этом мы в победителях, а они дискредитированы по самые… во всех местах, короче.

— Зачем?

— А чтобы свидетелей провокации осталось как можно больше. Чтобы никто из умников ее придумавших от фактов не отвертелся. Чтобы взять их за жабры и держать крепко. Но как это провернуть, понятия не имею. У меня подготовленных людей, да и оборотней, с горстку. Половина магов заняла нейтралитет и выжидает - дворяне, что с них взять - а те, что пришли в основном "стражники" или лекари и все на кордонах. Есть парочка свободных. Воздушники. Брат и сестра. Двойняшки. Но оторви да выбрось, за ними самими глаз нужен. В общем, сплошные сложности.

— Ничего сложного не вижу, — неожиданно выдал лекарь.

Удивление на Машкином лице сменилось покровительственной ухмылкой.

— О, да! Лекарь-стратег!

Но лекарь смотрел на кота снисходительно.

— У него целый дракон простаивает, а он спрашивает что делать. Этот дракон скоро шапочки вязать начнет со скуки, — видимо, упоминание о шапочках всколыхнуло в лекарской душе что-то личное, и он не удержался. — Этот… дракон в юбке меня достал! Всё ей расскажи, все объясни… А как?! У нее же магия ненормальная! Представляешь, она все мои инструменты посеребрила! Решила таким способом их продезинфицировать!

— Ты потише, — остановил его оборотень, и оба одновременно посмотрели на спящего Тана, — но тогда всем станет известно, что у нас есть дракон.

— И что? Алабара в Лирии тоже все видели. Скажем, это тот самый дракон, только крашеный.

— Чем интересно?

— Да хоть... хной! — хихикнул Саня

Машка задумался.

— Знаешь, а ведь идея очень даже неплоха, — и хитро добавил, — только хны потребуется много.

4

Ранними утренними сумерками по западной дороге, где начавший желтеть предгорный лесок вплотную подходил к городским окраинам, бодро тянул бричку черный ослик. Рядом, надменно поглядывая, то и дело пытался вырваться вперед тонконогий жеребец, но всадник - белобрысый парень с шевелюрой, стянутой в хвост – дергал уздечку, заставляя конька возмущенно всхрапывать. За бричкой тащилась на лошадях парочка ребят хмурой наружности, обвешанная боевым железом как дерево на развилке «счастливыми» ленточками. Возница гужевого транспорта, несмотря на раннее утро, был гладко выбрит, элегантно одет и иногда косился ярко-зелеными глазами на девушку в эльфийском охотничьем костюме и белым кинжалом на поясе. Она, устроившись рядом, ответственно прижимала к себе ведёрную корзину, откуда неслись запахи, способные выдавить слюну у самого взыскательного гурмана.

— Мне вот интересно, — поинтересовался Машка у Сани. Тому досталась белая в яблоках кобылка, спокойная и доброжелательная, тихим аллюром догнавшая горячего Машкиного жеребца. — Дарек решил переплюнуть сам себя? Каждое утро завтрак, каждый вечер ужин, да всё новенькое, с выкрутасами, с финтифлюшками.

— Война у него, — жевал сухую травинку Саня и смотрел вдаль, — с губернаторскими поварами. Насколько я в курсе, ресторация позиций не сдает, но держится из последних сил.

— Надо их как-то наградить. Поваров, я имею в виду. Никто из них не сбежал, на работу как выходили, так и выходят, слабительное не подсыпают, и вообще стараются. Да всех надо отблагодарить: и дворников, и печников, и поломоек…

Саня рассмеялся.

— Странный ты все-таки князь. Иной бы благородный не замечал, кто там под ногами крутится.

— Угу, ровно до момента, когда ботинки к полу начинают прилипать. От грязи. А швабра этому благородному представляется высокоточным прибором, который он в жизни видел только на картинках. Если такие картинки смотрел, конечно. Ты мне вот что скажи, яд, который вы с Дареком из меня вытащили, он из чего? Противоядие нашел?

Саня помрачнел. В этот момент вся процессия добралась до развилки, откуда шла в горы совсем заросшая старая колея, и Лен направил ослика по ней. Один из угрюмых провожатых сразу же выехал вперед и натянул тетиву на появившийся в руке лук.

— Нет, — лекарь был недоволен. И собой, и вопросом, — не нашел. Это желудочный сок из какого-то морского гада, причем очень качественно обработанный. Тут без хорошего оборудования не обошлось.

— О, кстати, эскулап! Сегодня у меня встреча. Переговоры с главным лекарем каторжной больнички. Думаю, скоро нам удастся ее прикрыть. Надеюсь, серебро для короны окажется важнее, чем лазарет.

Саня резко притормозил свою лошадку, и та чуть не встала на дыбы.

— Эй, — обернулся оборотень, — ты так ей губы порвешь.

— Маш, нельзя! — встревоженный взгляд лекаря в двойном толковании не нуждался. — Тебе ни в коем случае нельзя идти на эту встречу. Ни в коем случае!

Саня говорил негромко, но так взволнованно, что эльф с драконицей заинтересованно повернули головы. Только телохранителям, казалось, не было дела до лекарских волнений. Их внимание было занято дорогой.

— Он может принести в город всё, что угодно!

— Почему ты решил, что его в городе нет? Тан никому выездной пропуск не подписывал, я бы знал. И в город, кроме известных всем торгашей, никто не въезжал. Встреча назначена на вечер, в кабачке на набережной, и я прекрасно понимаю, что там появится всего лишь проводник. Светить собственной мордой доктор не будет. Наверняка меня проведут в другое место, и заодно проследят, чтобы никто за мной не шел. Но ты же знаешь, оборотни могут идти по следу, так что мои вычислят где я. Даже если он окажется менталистом, Черныш со мной. А поговорить надо, Сань. Как ты сказал: лучше быть друзьями, чем врагами.

— Кот, о чем ты? Какие друзья? Такие друзья всю жизнь под двойной личиной. Таким обманывать, что дышать. Для них это жизненная необходимость, способ выживания. А ты не такой уж хитрый, как тебе кажется. Но я не об этом. Ты можешь даже не заметить, как тебе что-нибудь подсунут.

— Я и сам могу что-нибудь подсунуть…

— Я сейчас не о воровском ремесле, — Саня повысил голос, и первый охранник оглянулся с неодобрением, — я о зельях, о ядах. О заразе! От которой у него есть лекарство, а у нас нет!

— Твоя вера в могущество науки меня всегда восхищала.

— Да ты понимаешь, что если кто-то из нас свалиться с неизвестной болячкой, то не мы будем город охранять, а нас в городе?

Машка давно все понял, но привычка подвергать сомнению любую информацию никуда не делась.

— Что ему мешает сделать это сейчас?

— Мы! Мы мешаем! Ты, я, Тан со своими ребятами, Рамат, Жигин, Фарах… Сейчас мы для них недосягаемы. Нас охраняют, к нам так просто не подобраться. А ты за здорово живешь подставляешься! У тебя давно не девять жизней в запасе, а ты лезешь куда ни попадя. Тебя даже убивать не надо, чтобы подозрений не вызвать. Тебя надо просто заразить, а за тобой последуют все главные действующие лица. Маш, не глупи! Тамошних лекарей никто никогда не видел в лицо! Разве что смертники!

— Хорошо-хорошо, не ори только. Что ты предлагаешь?

— Не знаю, — Саня умолк и отвернулся.

Машка тоже молчал.

— Ладно. Возможно, ты прав, — наконец согласился он, — придумаем что-нибудь.

5

На этой поляне, вернее сказать, большом луге, заросшем травой и усеянном небольшими валунами, точно посредине тёк ручей. Дохленький, почти незаметный, усердно заболачивающий пологие берега. Словом, место окруженное со всех сторон высокими березами и осинами, оказалось непрезентабельным и полным злобных осенних комаров.

Лошадей кровососущие игнорировали – Машкины телохранители еще перед поездкой обтерли животных каким-то снадобьем. Ослик воспринимал комаров с философским спокойствием - он уже оброс зимней волнистой шерсткой, а челку ему подстригли так, чтобы при случае, мотнув головой, лопоухий философ мог смахнуть особо настырных упырьков. У эльфа, человека и оборотней такой челки не было, они спешно мазали «лошадиным» зельем шеи и лица, а вот дракона комары почему-то не трогали. Видимо, признали крылатого собрата. Сосестру.

Первый рассветный луч подсветил макушки деревьев, и Машка подошел к Линде, продолжавшей сидеть на бричке в обнимку с корзиной.

— Да оставь ты провиант! Чего ты в него вцепилась?

— Страшно, — прошептала драконица.

— Чего?! Ты через пол Дара перелетела, не боялась.

— Я ни разу ничего не поджигала. А тут столько деревьев. Жалко.

— Так страшно или жалко?

Не говоря уже о двух оборотнях засевших где-то в кустах, Саня и Лен в разговор не вмешивались. Саня по причине редко выпадающей оказии хоть на кого-то спихнуть воспитание двухсотлетней девчонки, Лен по причине еще не забытого ужаса, охватившего его в сгоревшем лазарете.

— Мы же с тобой всё обсудили. Деревья жечь не надо. Только траву. Здесь место заболоченное и до леса огонь не дойдет. Ставь корзину, слезай на землю и оборачивайся. Полетаешь, поплюешься, камнями пошвыряешься и всё. Больше ничего от тебя не требуется. Тебе главное не что-то поджечь, а потренироваться. И едем отсюда, нам через три часа надо быть в городе.

— А… как же завтрак? — огорчилась драконица, — Дарек старался ведь.

— На обратной дороге съедим, — начал терять терпение Машка, и девушка, тяжко выдохнув невесомым дымком, слезла с брички.

Предположение о том, что у Линды, как и у Алабара, огненный выдох на чужой территории не утрачен, оказалось верным. Оборотень довольно улыбался, когда вошедшая во вкус драконица чертила ярко-оранжевым факелом жженые проплешины на траве, подхватывала булыганы с земли и, свечкой взлетая в небо, прицельно швырялась ими как цирковыми шариками.

Зрелище кувыркающегося в воздухе медного монстра было настолько впечатляющим, что даже эльф, еле справившийся со страхом в первые мгновения драконьего оборота, сейчас восхищенно следил за гибким телом, поднимавшим нешуточный ветер взмахами огромных кожистых крыльев.

— Хорошо, что она с нами, — тихо подошел один из оборотней, — я бы уже обделался, посмотри на меня такая вот красотка.

— А стрелы ее берут? — заинтересовался второй.

Машка помотал головой.

— Насколько я знаю, ее даже магические пульсары не возьмут. Идеальное оружие. Да еще и с собственной магией.

Саня хохотнул:

— Это «идеальное оружие» до поросячьего визга боится мышей, — и ехидно покосился на Машку, — а в княжеском дворце их полно. Оказывается.

— Не понял, это типа камень в мой огород? — удивился оборотень.

— Ну, из всех присутствующих, кот здесь только ты, — Саня на всякий случай отшагнул, чтобы невзначай не получить «кошачьей» лапой в бок, но лэр Рас, только скривился, видя наглые ухмылки «всех присутствующих».

Одним словом, тренировочный выезд на пленер закончился успешно, Линда от избытка чувств и траты сил уснула на обратной дороге, ее укрыли плащом одного из охранников, и аккуратно вынув из рук спящей корзинку, употребили снедь по назначению. Драконице не осталось ни крошки. Но лэр Рас ни мгновения не сомневался, что уж кого-кого, а Линду Дарек без своего поварского внимания не оставит. Девушка распробовала его кухню, и полуэльф буквально цвел, когда она рассыпалась перед ним в искренних комплиментах.