Дар. Золото. Часть 4

Глава 3

1

Сначала было темно. Так темно, что даже моя способность видеть в темноте отказала, и я чувствовал себя как в мягкой черной вате. Ни шороха, ни вспышки. Тишина и темнота. Восторг, ага. Всю жизнь мечтал.

Но постепенно темнота серела, светлела, проявлялись очертания странных, ни на что не похожих предметов: высоких металлических ящиков со стеклянными «окошками», выстроившихся в длинный ряд. Тоже темных, непрозрачных. Сквозь сплошной и какой-то мутный туман, проступили полы. Не дерево, не камень, не поймешь что под ногами – ровное, гладкое и такое же серое, как всё вокруг. Мои потуги определить материал, из которого это всё сделано потерпели сокрушительное поражение, оставалось только торчать на месте и ждать непонятно чего, благо ни Пончик, ни Зараза претензии не предъявляли.

Неожиданно эти окна в ящиках засветились, причем одновременно, одинаковым синим цветом, и на них появились буквы. Ну, я так решил, что буквы. Просто я никогда такого раньше не видел, и что это за язык понятия не имею.

Так же неожиданно (а тут, собственно, всё неожиданно!) передо мной в пространстве начал появляться силуэт. И когда он появился… э… в смысле окончательно появился, я икнул. Неверно, от страха.

Пончик резво соскочил с моего плеча и прижался к сапогам, а клинок, заикаясь, объявил:

«С-смерть! Хозяин, я горд, что был с т-тобой рядом в эти нелегкие дни».

— Ты чё несешь, плесень?! — возмутил…ось… это. — Какая смерть?! Чувак, он у тебя что, на всю голову торкнутый? Обрадуй меня, поведай, что только частично?

Передо мной стоял здоровенный мужик в черной жилетке из добротной кожи. Надетую под нее черную рубаху украшал рисунок волчьей головы. Узкие кожаные штаны зачем-то были дублированы по швам короткими металлическими штырями, массивные ботинки перетягивала хитрая шнуровка, а на самой жилетке болтались пришитые серебристые звезды и цепочка крупного звена. На голове косынка, в ухе серьга, и перстень-череп на среднем пальце.

— Ты… х… хто? — в горле у меня пересохло.

— А-а… Ясно.

Что было ясно этому мужику, я не понял, но он как-то посерел, стал прозрачным и вскоре исчез совсем.

В следующее мгновение на его месте… сгустился сияющий голубым светом старец с длинными развевающимися белыми волосами, белой бородой, в белом балахоне. С золотым посохом в руках. Босиком!

«Час от часу не легче», — пробормотал клинок.

— Так пойдет? — спросил меня белобородый.

— …а… поп-роще… ничего нету?.. — осторожно спросил я.

2

— Как ты уже понял, я архивариус.

— Не понял, ты сам сказал, — покосился я на шагающего впереди меня Тишана Райена. В смысле Тишана Райена номер два. Конечно, в первое мгновение я слегка занервничал, увидев перед собой свое собственное лицо. Хотел было попроситься обратно, к драконам, там раздвоение личности у меня, воде бы, не наблюдалось. Но «номер два» нагло поинтересовался: «Надеюсь, этот типаж вопросов не вызывает?», и я остался. Из принципа.

— Этот архив был создан… А впрочем, какая разница когда он был создан и какой умник решил спихнуть сюда все бесконечные данные этого мира. По большому счету история возникновения мирового архива никому не интересна, но по инструкции я обязан вывалить все это на твою голову. Хотя опыт прошлых посещений дает мне основание беспокоиться о целостности психической организации индивида, попавшего на данный объект и прослушавшего…

— Достаточно, — я понял, что болтать этот Номер Два может не останавливаясь. Вместо завтрака, обеда и ужина. — Давай договоримся. Я спрашиваю, ты отвечаешь. Идет?

— Так и я об этом! Ты не забывай, я заимствую не только чужую внешность. Я и характер могу. Чтоб не скучно было. Мне. Ты не представляешь, насколько мало находиться желающих найти здесь…

Я тоскливо подумал, что мне скучать уж точно не придется.

— А как ты слышишь, что говорит Зараза? — перебил я его.

Номер Два остановился.

— Зараза? — он хихикнул. — Ну, да, похоже.

«На себя посмотри», — проворчал мой клинок.

— Я программа. Если хочешь, матрица. А вот твой… кхм… ножик - душа, внедренная в предмет. Само-собой, я склоняю голову перед его создателями, но, по-моему, это жестоко.

«Не твое дело!» — ни с того, ни с сего взвился Зараза, но Номер Два и не думал заканчивать рассуждать. Видно, действительно ему тут уныло, поговорить-то не с кем.

— Хотя, конечно. Если учесть, что до сих пор существуют механизмы, сконструированные на основе бионики, с внедрением многовекторного образа отдельного индивидуума для контакта с еще живыми видами представителей разных…

«Заткнись!» — буквально зашипел мой клинок. И как ни странно Номер Два замолчал. Но ненадолго. Через несколько мгновений он неожиданно спросил:

— А почему ты не хочешь назвать свое настоящее имя?

«Я. Сказал. Заткнись!»

Зараза чуть не выскочил из ножен, и я понял, что мой двойник в чем-то перегнул палку. Сильно перегнул. Знать бы еще причину. Но, вообще-то, я уважаю свое оружие, оно мне не раз и не два спасало жизнь, потому мне захотелось поставить на место этого… «архивариуса».

— Значит так. Я не в курсе, что такое «программа», или что такое «матрица», мне, кстати, по фиг. Но если я ещё раз услышу, как ты его…э… дразнишь, я…вернусь назад к драконам. И тебе будет скучно.

— Куда?! — удивился мой двойник. — А что портал сейчас находится у дарков? И они уже туристов к себе пускают?

— Дарков?

— Э… Ну…

— Рассказывай!

3

— Жили-были на Даре две цивилизации. Одна называла себя «технократы», другая «биократы». Вообще-то, искусственное биологическое направление развития встречается в мироздании спорадически, особенно на стартовых стадиях эволюции, но на Даре…

Я его перебил. И попросил применять слова попроще. На что он показательно вздохнул, возвел очи к Небу, помотал укоризненно головой…

В общем, я лучше своими словами.

Итак. История оказалась бесхитростной как забор. Жили-были на Даре две цивилизации и, как водится, терпеть друг друга не могли. Воевали иногда, иногда мирились, когда воевать было нечем. Всё как обычно и банально до тошноты. Если «технократы» изобретали оружие металлическое, в том числе и летающее, то «биократы» вывели, так сказать, оружие живое. Почти живое. Соединили кремний и ящерицу. Почему кремний? Потому что его навалом, и его окисел не плавится даже при сильном огне. (Что такое окисел кремния я не знал. Оказалось – кварц. Ну, или песок.) Почему ящерицу? А чтоб с перьями не заморачиваться! И назвали эти «машины» дарки. Назначение одно – война.

Сел на такого дарка, подключился к «синопсисам» и «нейронам», оставшимся от маленького мозга ящерки, и полетел. Расплавил плазмой (…очень сильный огонь, как я понял) мимоходом какой-нибудь технократский городок и вернулся с победой. Монстра своего на лужайке приземлил, покормил чем-нибудь, дождался когда он заснет (трансформируется обратно в камень), и пошел отдыхать после необременительного трудового дня.

Войну «биократы» выиграли. Еще бы! Какой металл сравниться по маневренности с драконом… э… дарком? Технократов и им сочувствующих не осталось в мире ни одного, и пошла жизнь радостная, благостная, раздольная. Никто не пищит за углом, что менять природу нельзя, что это плохо кончиться, и т.д. и т.п. Делай что нравится, придумывай, что хочется, скрещивай все живое с неживым и хвастайся перед соседом. Мни себя богом.

Понаделали победители всякого зверья, понапридумывали всяких растений, но возникло «но». Организмы у них получались тупые. Мозгов им не хватало. «Синопсисы» с «нейронами» слабенькие выходили, а значит и в борьбе за естественный отбор «изделия» биократов нормальной природе проигрывали с одного плевка. Чё делать?

И нашелся один. Гений. (А по мне так полный дурак). Он объединил дарка и человека. Я не оговорился. Именно объединил. Натурально. Как ящерицу с камнем. А прежде чем у него получилось, уморил лютой смертью с полсотни своих рабов. Да, да, рабство на Даре было еще то! А чего ему не быть? Эти био-умники решили, что ни в чем не уступают богам, а богам можно всё и чуть-чуть сверх всего. Словом, теперь дарк мог трансформироваться и в человека, и в камень. Круто? Круто. Тут тебе и слуга – хошь копает, хошь не копает. Тут тебе и летающий монстр – сел на него, с соседом в войнушку поиграл, а не нужен – пусть в камне отдыхает. И кормить не надо. Почти. А чтобы слуга не стал шибко умным, мозг дарка «подключался» к хозяйскому и «чистился». Удобно? Конечно!

— Подожди, — остановил я увлекшегося «архивариуса», — они что же, вот так спокойно уродовали людей, и те молчали? Не сопротивлялись?

— Я бы послушал, что бы ты вякнул, когда перед тобой огненный монстр встанет.

Я тут же вспомнил, как в первый раз увидел Алабара в изначальной ипостаси, и передернулся. Но не признаваться же, насколько мне тогда стало страшно.

— Но… это же люди!

— А тебе жалко морскую свинку?

— При чем тут свинка?

— Их часто используют для опытов.

Интересно, почему мне всегда так некстати вспоминается всякая дрянь? Перед глазами, как наяву, встали незабвенный ректор Балор и Марат, мой друг. И в каком состоянии Марат был после «опытов» хорошего и доброго ректора, защитника всех адептов Академии магии и Тонких искусств я отлично помню. Забудешь такое. Особенно если тебе тоже грозило что-то подобное.

— Потом эти био-умники и между собой переср…дрались, но ты дальше слушай.

Гениальному идиоту показалось мало. Каким бы дарк ни был сильным, жил он недолго, и через несколько лет приходил к нему белый южный зверь, писец называется. Как выкручивается в подобных ситуациях природа? Она дает своим творениям способ воспроизводства. И свихнувшийся «гений» такой способ воспроизводства для дарков придумал. Вернее, перенес от ящериц. И занялся их размножением.

Браво? Да брависсимо, епт! Только на Даре таким придурком был не он один - пошла мода на помесь дарка с человеком. Очень скоро, нормальные люди, в смысле неизмененные, практически исчезли. Остались только «нормальные боги» и дарки. И кое-какие уцелевшие результаты экспериментов, наподобие шакаров.

Но в жизни иногда так случается, что белый южный зверь приходит и к «богам». На Дар упал астероид. Небольшой такой. Можно даже сказать, мизерный. (Ну, что опять глаза по пять копеек?! Не знаешь, что такое астероид?.. Ну, небесный камень. Так понятно? Хорошо, пусть будет просто Камень). Маленький-то он маленький , но долбануло так, что…

4

Долбануло так, что половину поверхности выжгло начисто. Поверхность Дара начала рушиться, изменяться, а местные «боги» ничего с этим поделать не могли. Во-первых потому, что живых на Даре осталось мало, а во-вторых, они не знали что, собственно, делать. Они в технике и прочих премудростях нихт фершейн. Вдобавок ко всему энергия мира полетела клочьями, и «нормальные боги» стали как-то слишком быстро дохнуть. За десяток лет их и так поредевшее поголовье сократилось на четверть. Зато с «изделиями» произошло все наоборот: они получили практически вечные тела, (так как окисел кремния чрезвычайно устойчивое вещество), и способность довольствоваться небольшим количеством пищи по сравнению с размерами. Правда и тут провидение похихикало в бороду: энергии становилось все меньше, на размножение не хватало. По всем статьям и бывшие «творцы», и их «твари» должны были исчезнуть. Одни раньше, другие позже.

Теперь представь ситуацию: ты такой весь красивый и мудрый отдаешь концы, а твои слуги, которых ты только за скотину и держал, продолжают жить. Обидно, слушай. Жить-то хочется! Надо что-то делать! И чтобы хоть как-то продлить свое существование, «боги» сделали то, что у них получалось лучше всего: сами стали дарками. Не все, конечно. Некоторые побрезговали.

И вот тогда «слуги» предъявили «хозяевам» кругленький счет. Дрались так, что перья летели! В смысле чешуя. Крови и слез пролилось немеряно, но взять окончательный реванш у "слуг" не получилось. Свою-то память «хозяева» не чистили, кое-какие знания остались при них, и они сумели взять верх. Правда, гонору теперь сильно поубавилось: в разрушающемся вокруг мире не до склок, да и «слуги» оказались на равных и силой, и жизнестойкостью. А драконами их назвали уже люди.

Номер Два на пару мгновений умолк, и тут же выдал:

— А потом прибыли гномы. Цивилизация технократов и магов, привыкших управлять колоссальными энергиями планет, упорядочивать их и восстанавливать. Они откуда-то узнали, что Дар вот-вот кони двинет, и ринулись его спасать. Остановили трещавшие по швам континенты, залатали разломы, выровняли магические потоки… Словом подлечили шарик. И построили для дарков гнезда, посчитав, что любая жизнь должна быть сохранена. Но, к их несчастью, гномы остались на Даре, потому что не выполнили свою задачу до конца.

Честно говоря, последние предложения я пропустил мимо ушей. Если совсем честно, кроме первых трех слов, я почти ничего не услышал. Я дышать перестал.

— Ты хочешь сказать, что гномы… где-то еще … живут? — сердце замерло, в ожидании ответа.

— Слушай, я программа. Я то, что в меня вкладывают. Да я самообучаюсь, но многое просто не знаю, — он вздохнул тяжело и разочарованно. В точности, как я. — Может быть, гномы и живут где-то. Но в моей зоне ответственности всего с десяток-другой планет, на которых гномы не обнаружены. Да на многих вообще никого нет! И потом, я обязан изучать и хранить только архивы. Если тебе хочется узнать больше, топай за разрешением на посещение других миров в центр сферы, там терминал стоит. Задашь вопрос создателям этого всего. Но могу сразу сказать: разрешения не получишь.

— Почему? — конечно, его разглагольствование я понял с третьего на десятое, и к «создателям» меня как-то не тянуло - рановато мне к ним - но стало обидно.

— Потому что переходы между мирами санкционируются только при уровне интеллекта у носителя больше десяти.

— …и-и? …мой уровень?

— Ноль целых три десятых.

Н-да… так красиво дураком меня еще не обзывали. Ладно. И за три десятых спасибо.

— А зачем гномам это надо было?

— Что это?

— Восстанавливать Дар.

Он посмотрел на меня как на… Посмотрел, в общем.

— Так они же лекари! У них работа такая. Можно сказать призвание. Лекари миров.

5

Хромой Том, по прозвищу Кэп, сидел за старым столом, в комнате бывшей когда-то роскошным кабинетом двухэтажного особнячка. Подогнув больную ногу и морщась от ноющей боли в колене, он угрюмо разглядывал собеседника, развалившегося в чужом кресле как в своем собственном, и удивлялся точности прилипшего прозвища. Плоские скулы, кукольные бледные губы, крохотный нос с почти незаметными ноздрями, белесые короткие брови и черные, блестящие, яркие глаза, расположенные на лице точно посередине.

— Я был должен Тилю. Не тебе, — в третий раз повторил Том кривившемуся Пуговице.

— Ладно, — показательно вздохнул Кема, вытащил из-за пазухи пару свитков, обмотанных лентами - один черной, другой зеленой. Кинул на стол. — Раз ты такой упертый… Видно ты стал настолько немощным, что не помнишь, как заключал договор. Знакомые вещички?

— Здесь нет красного.

— Правильно. На товар, который ты должен был привезти, мы скидывались втроем. Я, Тиль, и… еще один. Ты об этом не знал, но ведь мог и догадаться, почему подписываешь целых три свитка, правда? Кто третий, тебе знать не по чину. Но, я выкупил у него красный свиток. Это я намекаю, что ты все равно остался должен. Мне.

— Здесь два свитка. Один из них…

— Один из них безногого придурка, который потерял берега, и возомнил себя самым умным. Но, Хозяйка все видит, вот он и поплатился. А я прибрал к рукам его дела, раз уж так повезло.

— Не тебе взывать к справедливости богини. Думаешь, я не понял, что это ваши висельники меня тогда за мысом у Росских гор встретили? А в живых оставили, чтобы я всю жизнь на вас, мразей, лямку тянул.

Пуговица растянул губы в деревянной улыбке.

— Так чего в управу не пошел? В Службу Порядка заяву не написал? Есть свидетельство твоим словам? Нет. Вот и не открывай пасть. И раз уж у нас с тобой такой откровенный разговор, ответь-ка мне: ты ведь знал, что везешь? Знал. Ты не мог не заглянуть в эти ящички. Ты ведь был капитаном, хорошим капитаном. А хороший капитан на своем судне должен знать всё. Да, чего там! Ты обо всем догадался еще когда договор подписывал.

— У меня жена умирала! Падаль ты! — не выдержал Том и привстал, пытаясь дотянуться до клюки. — Лекарь готов был ее вылечить! И вылечил бы, заплати я столько, сколько он просил!

— И ты до сих пор в это веришь?

Голос Кемы ударил под дых. Том бессильно упал на стул, а Пуговица скривил губы в усмешке.

— Не веришь. Это ты себя так успокаиваешь - нас мразями обзываешь. А ведь мы тебе просто предложили. Ты отказался? Нет, ты не отказался. За все надо платить, Кэп.

Бывший капитан устало смотрел на задрожавшие пальцы. Он мог бы сейчас вцепиться в горло ублюдку, но однажды он попытался, и ему доходчиво объяснили, что не стоит этого делать. Очень доходчиво. Да, он мог бы давно шагнуть за грань, наплевав на побасенки храмовников о грехах, но становиться предателем для дочери не желал. Лучше платить подонкам.

— Больше чем Тилю, я отдавать не смогу, — глухо проговорил он. — И так еле-еле тянем эту конфетную.

Пуговица с нескрываемым презрением рассматривал калеку.

— А хочешь, — вдруг спросил вкрадчиво, — я тебе оставлю эти свитки? Сейчас.

Том с ненавистью глянул на развалившегося перед ним бандита, а тот снова полез за пазуху. Долго шарил там, и, наконец, поставил на стол крохотный пузырек коричневого стекла. У бывшего капитана заходили желваки на скулах.

— Никого травить не стану!

— И не надо. Это… снотворное. — Кема Пуговица пожамкал кукольными губами. — Два свитка, мой и Тиля, я отдам сейчас. В знак доверия, так сказать. Третий – когда человек будет у меня. Согласен?