Дар. Золото. Часть 4

Глава 40

1

Лир стоял напротив стола по стойке смирно, что с его-то выпирающим животом было если не смешно, то забавно. По мере продвижения венценосного взгляда по тексту докладной, новоутвержденный начальник Тайной Стражи то бледнел, то покрывался холодным потом. И ладно если бы в кабинете Калина Первого был бы он один. Рядом с королем, уютно устроившись в обширном мягком кресле, толстячка Лира с насмешливым любопытством рассматривала принцесса Алевтина. Будущая магесса, собиравшаяся в этом году начать обучение в Академии в Вессалине, уже сейчас могла поспорить жесткостью нрава с отцом, а потому маг-менталист Лир отлично понимал, что не замечать девчонку нельзя. А уж демонстрировать пренебрежение, Хозяйка упаси! Лучше выказать уважение сейчас, чем потом огребать последствия женской мести.

— Это что? — наконец поднял глаза король.

— Донесение из Листика, Ваше Величество, — слегка потерялся Лир, видя, что ничего, кроме удивления в королевском взгляде нет. — Тамошнее отделение прислало срочный отчет. О предпринятых действиях.

— Слушайте, Лир, вы сами-то это прочли? — глаза правителя Вессалии были круглы, как только что отчеканенный злотник.

Толстячек осторожно кивнул, а король склонил голову набок.

— И что, действительно стихийники оказались в пруду?

— Да, Ваше Величество, все пятеро.

— Без штанов?

Лир покосился на принцессу, прыснувшую в ладошку.

— …э, так точно…

— Замороженными?

— …н-не совсем. Вода всего лишь покрылась слоем льда. Магам пришлось срочно ее размораживать, но время для принятия решений было потеряно.

— Всего лишь… для принятия решений… Я так понимаю, пруд в поместье ушлых баронских родственничков не очень глубокий? По пояс? Какой учтивый молодой человек! Даже позаботился о том, чтобы одежда этих, с позволения сказать, магов осталась сухой. Они, кстати, ничего себе не обморозили, нет? Из самого им дорогого?

— Ваше Величество…

— Обе! Обе группы захвата остались живыми и, до удивления, элементарно нейтрализованными! А противостояли им двое мальчишек. Всего лишь! Ах, я забыл! Боевой зверёк дарайского происхождения. Это сила, да. Ваши так называемые специалисты что, не знали кого предстоит задерживать? Неужели во всём Листике не нашлось ловчей сети? Обычной! Да хоть рыболовной! У ваших дармоедов как с мыслительными процессами? Всё ли в порядке? Может быть, мне стоит задуматься о смене личного состава в вашей епархии, Лир?

Начальник Тайной Стражи опустил взгляд.

— Ваше Величество, вы же сами были категорически против применения ментальной магии.

— Разумеется! Кто бы мне золото искал, спали вы ему мозги? Уж не ваши ли горлохваты? Ладно, у вас еще что-нибудь?

— Да, — толстячок скосил глаза на улыбающуюся королевскую наследницу.

— Слушаю. Только побыстрее.

Лир вздохнул так, словно готовился глубоко нырнуть.

— В отчет не вошли некоторые сведения, — брови венценосца поползли вверх, — по показаниям одного из магов, сцепившегося со вторым… молодым человеком, во время стычки у этого молодого человека изменились глаза. Поменялся их цвет, а зрачки стали вертикальными. Как у кошки. И действовал второй слишком быстро даже для подготовленного бойца. Так, во всяком случае, мне доложили по пирамиде связи.

— А почему это не вошло в отчет? — Калин прищурился. Лир захлопал ресницами, но ответить не успел. — Ладно, я понял. Боялись, что сочтут за выдумку.

— Оборотень, папа? — вдруг спросила Алевтина.

— Вряд ли, — король задумался, — у метаморфов частичной трансформации не бывает.

— Тогда кто?

В кабинете воцарилась тишина.

— Возможно, дракон, — голос, прозвучавший от стены с гобеленом, был тих, но и Лир и принцесса вздрогнули - королевский секретарь появился словно ниоткуда. Но Калин не сделал любимчику замечания, он привык к его внезапным появлениям.

— Дракон? Еще один?

— А почему нет? — последние дни Танто был немногословен.

— Действительно, — король фыркнул, — подумаешь, еще один дракон на моей земле. И опять вместе с этим барончиком. Чему я удивляюсь? Пора бы привыкнуть. Ну, возможно, это и хорошо: один дракон у нас уже есть, будет два. Два лучше.

Танто не поддержал королевской иронии и поинтересовался:

— Ваше Величество, вы не находите, что молодая девушка уже должна бы видеть лучезарные сны?

Это прозвучало как завуалированный приказ, и Калин с немым изумлением уставился на секретаря. Вечер определенно был полон сюрпризов. Принцесса и вовсе вскочила с кресла.

— Как ты смеешь?! Шут!!

Секретарь остался невозмутимым, словно не на него был направлен гнев «ее высочества». Но вместо того, чтобы поставить зарвавшегося на место, король неожиданно попросил:

— Дочь, иди баиньки.

Толстячок Лир никогда не слышал таких интонаций в голосе правителя. Как, впрочем, и принцесса, удивленно приоткрывшая рот. Но девушка была достаточно умна, чтобы не спорить с королем – да-да, сейчас перед ней сидел король, а не отец, – она гордо выпрямила спину и прошествовала из кабинета.

— Надеюсь, у тебя есть причина, по которой ты позволил себе подобный тон? — Калин повернулся к любимцу. Но выражение лица мужчины не поменялось. Наоборот, он довольно бесцеремонно кивнул в сторону толстяка.

— Может быть, мы и этого отпустим?

Щеки Его Величества покрылись красными пятнами.

— Мы? — ничего хорошего это «мы» секретарю не сулило.

— …э… Ваше Величество, — вдруг заторопился Лир. Ему совсем не хотелось становиться свидетелем очередной расправы. — Есть еще одна информация, не попавшая в отчет. Дело в том, что этот Райен, в смысле Тишан, просил вам передать…

Мгновенно осознав что он сейчас сболтнул, Лир испуганно умолк.

Калин откинулся на спинку стула.

— Потрясающе, — прошептал он. На начальника Тайной Стражи было больно смотреть. — Просил. Передать. Мне… Меня не покидает стойкое ощущение, что я участвую в каком-то нелепом спектакле. Лир, Танто, неужели с вами обоими всё настолько плохо? Может, лекаря? Или лучше сразу палача?

Толстячок громко сглотнул.

— Да прекратите вы трястись! — не выдержал король. — Противно уже. Докладывайте что там еще. И идите спать, от греха!

— В-ваше В-в… Тишан Рай… ен, сказал, что принесет то, что вы хотите, — зачастил толстячок, проглатывая слова, — и отдаст. И скажет, где. В смысле, где это произойдет. В смысле, передача. И что не надо его гонять. В смысле, ловить. Скоро придет. Сам.

— О, как! Сам, значит, — зло усмехнулся Калин Первый. — Какой все-таки воспитанный молодой человек, Ну, хорошо, ловить не будем. Раз он изъявил желание, пойдем ему навстречу.

— Так точно, Ваше…

Король перебил подчиненного горьким вздохом:

— Навстречу, Лир, не значит, что розыск и слежка отменяется. И да, такой вопрос: вы готовы?

— … к чему?

Король вздохнул еще горше.

— Защищать меня, суверена государства. Этот Тишан, судя по тому какие фортели он выкидывает, очень неплохо справляется со стихиями. Значит нужно перекрыть ему доступ к магическим потокам. У вас блокирующие артефакты есть в наличии? Или искажающие, на худой конец? Вы, вообще, хоть раз задумывались о моей безопасности, Лир? Ну, так, чтобы серьезно?

Как ни странно, толстячок немного успокоился. Наверно, именно в этом вопросе он чувствовал себя гораздо уверенней, чем во всех остальных.

— Ваше Величество, у нас всё есть, — поспешил заверить он монарха. — В количестве достаточном, чтобы весь дворец по периметру обставить. Позавчера лэр Ярас Жангери, выполнил соглашение и направил к нам партию новых артефактов. Они не блокируют, а поглощают потоки. Как накопители, только мгновенные. Разработка секретная, и я позволил себе подписать распоряжение, ограничивающее выпуск подобных игрушек… простите, артефактов.

— Ну, хоть что-то вы сумели, — венценосец махнул рукой, отпуская вассала, и тот торопливо выскочил за дверь. — Будем надеяться, что силенок у этого барончика не так много, как кажется. Так. Теперь ты.

Калин сложил руки на груди, закинул ногу на ногу, готовя себя к редкому событию – выволочке любимца. Но внезапно секретарь его опередил.

— Договор пропал.

Видимо, день выдался суетный, хлопотный, и потому сначала на монаршем лице появилось непонимание. Оно сменилось удивлением. В следующее мгновение лицо короля застыло холодной маской.

— Говори.

— Лиирин относил золотые слитки в хранилище. Первые слитки с месторождения на Ульгарском хребте. Их решили отлить с оттиском вашей личной печати. Для истории. Он внес их в опись, а потом заметил, что среди ценностей не видит драконьей шкуры.

Танто замолчал.

— Дальше, — сквозь зубы поторопил его Калин.

— Дальше он начал искать. Проторчал там полдня, но не нашел.

— Не нашел? — король всем телом подался вперед. — Никому, кроме него я пароль не называл.

— Ваше Величество, если бы это сделал Лиирин, он бы давно сбежал. Он сейчас у лекаря. Сильное истощение. Все-таки ваша сокровищница не Росса. В этом подвале далеко не курорт. Казначей оттуда еле выполз.

— Кто?! — король, вдруг, захрипел судорожно расстегивая ворот рубахи. — Порву собаку! Лично! На куски!

Секретарь глянул исподлобья.

— Может быть… принц?

Прозвучавшие слова были настолько… невозможны, что Калин задохнулся. Но через мгновение стул, на котором он только что сидел, отлетел в угол, громко хрустнув ломающейся спинкой. В следующий миг белый, как полотно, Калин Первый мертвой хваткой сжимал шею разговорчивого секретаря. Тот забился пойманной птахой, давясь собственной слюной.

— …принц… сильнее… вас... — пальцы короля продолжали стискивать такое податливое человеческое горло, — … он… мог… вас… прочитать…

Тело человека начало тяжелеть в руке и король опомнился. С отвращением откинул от себя бывшего любимца, прикрыл глаза, пытаясь успокоить внезапную пульсирующую боль в голове.

Танто бессильно сполз по стене.

— Мразь! — король с наслаждением пнул упавшего. Еще раз. И еще.

Бешенство! Всепоглощающее, выбивающее разум и останавливающее пульс! Подонок, скулящий у ног, что позволил себе очернить королевскую кровь! Никто! Никто не смеет и на волос усомниться в чистоте помыслов сына! Будущего величайшего мага в истории! Да, Касим способен на многое! Но не на предательство! Да, он еще ребенок, он всех жалеет, мог пожалеть и драконов. Мог!!! Но, в таком случае, как он узнал?

Ах, да... мальчику для этого даже напрягаться не надо…

Король еще раз пнул скрючившегося у стенки секретаря и вышел из кабинета, в ярости хлопнув дверью.

Танто кое-как выпрямил колени, хрипло закашлял и с трудом сел. Стена приятно остудила спину, и, отхаркнув кровавый сгусток, мужчина улыбнулся. Странная это была улыбка. Торжествующая.

2

Праздник закончился пьянкой. Пьянка закончилась попойкой. Попойка… головной болью. А чем еще она могла закончиться, если Сурья гудела два дня, как взбудораженный улей? По городским скверам было найдено множество бессознательных тел, отправленных в бесплатный городской лазарет на опохмелку, а следом и на добровольно-принудительные работы по уборке городских кварталов, чистки общественных сливных ям и прочей подготовке к зиме. А зимы в самом западном вольном городе Вессалии были холодными, ветренными, с ледяной шугой у берегов, и закрытым на пару месяцев портом.

В общем, кто-то мёл улицы, кто-то чинил крыши на муниципальных домах, кто-то махал лопатой, выравнивая размытые за дождливое лето грунтовые дорожки, а лэр Дэни Жигин в эти дни взял моду ходить по городу. С видом спесивого гуся, ведущего своих гусынь попастись на луга. И не важно, что роль «гусынь» исполняли дюжие молодцы – агенты или оперативники, демонстративно цеплявшие на себя весь положенный по уставу арсенал. Зато при встрече с таким эскортом мало у кого из горожан возникало желание побуйствовать в попытке доказать окружающим собственную крутизну, и город мало-помалу возвращался к нормальной, обыденной жизни.

Князь Рас с утра торчал в губернаторском кабинете, благо Тан и Линда умотали инспектировать городскую тюрьму и лазарет. Чего туда понесло драконицу? А ее туда отправил Саня. Лекарю до синих бесенят надоело выполнять обязанности главного Сурьевского врача, и он уполномочил рыженькую для наведения санитарного порядка в городе. Два вышеупомянутых «общества» как раз и были не охвачены лекарским вниманием, хотя именно там, как вы понимаете, нужно было наводить порядок в первую очередь.

— Ты считаешь, что эти двое справятся? — закинув ноги в белоснежных носках на губернаторский стол, Машка придерживал на голове мешочек со льдом.

— Я бы не удивился, если б ты и сапоги не снял, — ворчливо попенял ему Саня. Не нравилось лекарю такое раскрепощенное поведение князя. — Тоже мне аристократ. Хорошо хоть не видит никто, как ты тут ноги задираешь.

Оба наслаждались ничегонеделаньем, отсутствием посетителей, просителей, попрошаек, приставал, разнообразных больных и калечных, а также восторженных поклонников и особенно поклонниц. Возле Сани стояла початая бутылка вина, явно коллекционного, но оборотень посматривал в ее сторону с содроганием.

— А что, Милена задирает их как-то по-другому? — поинтересовался Машка, и, изображая великомученика, вопросил. — Ну? Как тебе семейная жизнь?

Саня поперхнулся вином, что как раз отхлебнул из фужера.

— Кот, тебе никто не говорил, что твоя беспардонная харя вечно лезет не в свое дело?

— Говорил, — обрадовался Машка. — Тысячу раз! Ладно не грузись, Милена бабенка путевая, стойкая, хоть и оторва. И на тебя запала, а это показатель.

Лекарь смущенно отвернулся.

— Почему?

— Потому что таких сдвинутых на науке индивидуумов, как ты, надо еще поискать. Не каждая выдержит. Так что там с нашими святошами? — вернулся к вопросу князь Рас, — сумеют они расчихвостить больничку и тюрьму? Уж больно непрошибаемые там экземпляры собрались. Одни крадут и делают вид, что лечат, другие тоже крадут и делают вид, что сторожат. А смертность и там, и там как в дикой природе – кто не успел смыться, того и схарчили.

— Ну, — Саня задумался, — Тана, конечно, могут попытаться послать далеко и надолго. Но если Линда войдет в любимую роль спасительницы всего движимого и недвижимого, то тут хоть закапывайся. Она всем объяснит, что красиво, а что некрасиво, причем, для этого ей даже в трансформацию входить не надо.

Машка злорадно хмыкнул, видимо представил, как драконица с одухотворенным лицом вещает тюремщикам о необходимости чистоты и гигиены, но тут же болезненно скривился.

— Я смотрю, плохо тебе, котик? — яда в голосе Сани было с лихвой. — Что, даже оборот не помогает?

Машка обиделся.

— Вот чего ты начинаешь, а? Знаешь ведь, что при отравлении это не поможет.

— А кто тебя заставлял мешать аларский коньяк с эльфийской самогонкой? Алкоголь - это яд, а ты к тому же два различных яда перемешал, — лекарь отхлебнул вина и зажмурил глаза от удовольствия, — кстати, вспомнил. А где этот… Джинги, который Ули? Он как исчез тогда в ночь, так и с концами.

— Не с концами. Он свое дело сделал и подался в столицу.

— А…

— Помнишь того моряка, с кем Алабар ушел? Он тогда меня предупредил, что у него здесь агент. Типа, когда будет нужно, этот агент меня сам найдет. Джинги он и есть. При дворце метлой махал, якобы дворник. Он же узнал о наемниках в крепости и минах, которые оттуда повезет губернатор. Он же моих волков на наместника и натравил. Помнишь, притворился пьяным в трактире. Ему нужно было попасть в крепость. Там в одном из подвалов хранились… кое-какие документы. Джинги их нашел, пока Линда фейерверки пускала.

— А что за документы?..

— Кто из нас любопытная кошка? — фыркнул оборотень. — Это дело Стражи, лекарь. Во всё, что касается королевской семьи даже я лезть не стану. И тебе не советую. Крови там столько, что Срединное море заполнить можно.

— А твой «улей», он тоже оборотень?

— Как не стыдно коверкать чужую фамилию, лэр Крисс! Варан он.

Лэр Крисс захлопал глазами.

— Кто?

— Не, полюбуйтесь-ка на всезнающего и эрудированного доктора всех лекарских наук! — притворно возмутился Машка. — Элементарная безграмотность! Он даже не знаком с фауной южного материка! А берется поучать: куда можно ноги задирать, а куда нельзя. Тьфу на него три раза.

— Сейчас сделаю так, чтобы у одного самоуверенного оборотня голова заболела еще сильнее.

— Ящерица такая, — Машка мгновенно состряпал серьезны вид. — Большая. Пудов до четырех вырастает, Джинги аларец. Бывший. Там, как выяснилось, метаморфов-варанов до фига.

— И чем же данный конкретный аларец от этого «до фига» отличается?

— А-а! — кошак поднял указательный палец вверх и чуть не уронил с головы мешочек со льдом. — Запах. У варанов хороший нюх. А у Джинги уникальный. Этим нюхом он и искал тайник…

Дверь в кабинет открылась без стука, и в проеме показалась спина.

Как выяснилось через мгновение, спина была Дарековской. Полуэльф задом, деловито отдуваясь, втаскивал в помещение огромную корзину цветов. Не обращая внимания на вытаращившихся приятелей, он кое-как доволок по полу помпезный букет из ярко-рыжих хризантем и ворчливо высказался.

— Можно подумать я им тут нанимался, — и кого-то передразнивая, запричитал. — Милорд, отнесите, пожалуйста, подарок, а то нас к госпоже Аирис не пускают. Какой я им милорд? И вообще! Знал бы что это за «подарок» уши бы заткнул. Еле допёр!

Машка и Саня переглянулись, и оборотень растянул губы в ехидной ухмылке.

— Между прочим, комната Линды на третьем этаже.

— На третий этаж пусть Тан корячится. С меня и второго хватит.

— У нашей Линды появились поклонники? — выгнул бровь Машка.

Дарек засопел, а взгляд лекаря мечтательно затуманился, явно вспоминая что-то приятное.

— Они бы и у тебя появились, устрой ты на набережной такое представление, — Санян говорил о том, о чем в Сурье не судачил теперь только немой.

Когда на праздничных улицах вольного города царило всеобщее веселье; когда каждый встречный искренне тебе улыбался - неважно лэр ты или босяк - и поздравлял с победой; когда все без исключения фонари горели ярко и радостно, а воздух еще не загустел от паров выдыхаемого алкоголя, две парочки, Саня, Тан, Милена и Линда, улучили момент и отправились погулять. Именно тогда гуляющая четверка наткнулась на заезжий цирковой табор, подмостки которого окружила приличная толпа полупьяненьких горожан, что истово хлопала в ладоши и одобрительно орала при каждом удачном выступлении артистов. Непонятно с чего, наверное решающую роль сыграли летевшие к ногам циркачей медь и серебро, но драконица и магэсса воодушевились, объединились и устроили форменное шоу с огнём. Да такое, что оказалось на порядок круче того, каким развлекали публику вышеупомянутые факиры. Огонь вырывался из горла драконицы и закручивался в смешные горящие бублики, пироженки и тортики, и падал к ногам развеселой толпы. Вырастали из огня пылающие розы, падали на мостовую звездные кометы, скакали огненные лошади, оставляя на булыжниках черный угольный след. Да-да, вдохновение страшная сила! Справедливости ради надо сказать, что циркачи и сами были в восторге от увиденного, истово отбивали ладошки, выражая свое восхищение «огненным» девочкам, и еще долго кривоногий толстячок, руководитель труппы, бежал за Миленой и Линдой, расписывая прелести бродячей жизни артиста. Жизни, похожей на чистую и прекрасную песню, где только вольный ветер и ты, а над тобою лишь Небо. Милена, слушая проныру, посмеивалась, а Тан всерьез вознамерился набить морду нахалу, испугавшись, что рыженькая примет эти серенады за чистую монету.

— И вот ещё, — Дарек шлепнул на стол перед Машкой стопку газет, — тоже просили передать. Может мне в курьеры податься? Сколько там платят, ваше сиятельство?

— На мзду намекаешь, повар? — хмыкнул князь Рас, разворачивая желтые листы.

— Мзды я не беру. Мздя мне не нужна. Мне доли в газетном деле хватит, — не растерялся полуэльф, но тут же поправился, заметив полный скепсиса Машкин взгляд. — Поиздержался я за блокаду. И не только я. Поставок-то почти не было. А цены Сагальски заморозил. Да и люди по домам сидели, откуда у них деньги? Заработать-то негде было. Может, помощь какую выдадите, вашество?

Машка читал газету.

— Дарек, не дергайся. Всё будет. Кому тяжелее всего пришлось, тому и поможем. А кто ничего не потерял, а только нажился, извини, ничего не получит.

— А я что? Я так…

Но оборотень его уже не слушал,

— Эскулап, ты в эти дни газеты читал? — он повернул к Сане побледневшее лицо.

— Нет, — насторожился лекарь, — не до того было.

— Вот и мне. Не до того. Тишан обвинён в заговоре против короля, — скулы на Машкином лице затвердели, — и объявлен в королевский розыск. Барон Эльгар Райен, отец Тишана, в тюрьме. В Лирии. Вместе с сестрами.

3

Дарек переводил взгляд с одного приятеля на другого, силясь понять, почему они вдруг так посуровели. Словно что-то гораздо более серьезное, чем блокада Сурьи нависла над этими двумя. И не только над ними. Над всеми. Над городом, над Вессалией, над Даром. Неясная тревога охватила молодого трактирщика, он осторожно присел на краешек стула, готовясь по первому же требованию… а, собственно, что он может-то? Кто такой этот барон, если даже князь Рас изменился в лице, вычитав новости из газеты?

В дверь осторожно постучали.

— Прямо день посещений какой-то, — Машка убрал ноги со стола и отложил в сторону начавший промокать мешочек со льдом, — по логике вещей, сегодня выходной. Может, узаконить его как городской праздник? Эй! Заходите уже, кого там принесло?!

Сразу после его вопроса в помещение вошел почтальон. Самый настоящий почтальон, в форме, со знаком маленькой стремительной птицы на рукаве, удививший всех не только тем, что почтовая служба в Сурье, оказывается, исправно работает, но еще и клеткой, в которой сидел почтовый стриж. Крылатый посланник был взъерошен и грязен.

— Простите, лэр, я видимо неурочно, — смутился паренек-воздушник, обращаясь к оборотню и показывая на нахохлившуюся птаху, — но он очень устал, а я не могу ему помочь, пока послание у него.

— Мне послание? — удивился Машка не столько письму, сколько магу-почтовику, которому здоровье птички оказалось важнее выходного.

— Да, лэр. Не соблаговолите ли…

— Давай.

Парень сноровисто и бережно вынул из птичьих лапок магически свернутую бумажку и протянул.

— Свободен, — не стал испытывать его терпение Машка. Почтальон моментально сунул стрижа за пазуху, не заботясь о том, что одежда может испачкаться, схватил клетку и торопливо покинул кабинет. Оборотень только головой покачал, — Надо же, вроде бы обычные люди эти связисты, а как о деле-то пекутся.

Печать на письме рассыпалась, увеличив бумажку до нормальных размеров, и князь Рас углубился в чтение.

И пока он читал, выражение его лица менялось так странно и так быстро, что Дареку вдруг резко захотелось закрыть дверь с обратной стороны. Тревога усилилась, и предчувствия не обещали ничего хорошего.

От Сани метаморфозы Машкиного лица тоже не укрылись.

— Что? — не выдержал он.

Машка сжал ладонь в кулак, сминая лист.

— Это Тишан, — Саня подобрался, — он уже в Вессалии. Просит привезти его вещмешок. Со всем содержимым, которое лично его.

— Привезти? — горло внезапно запершило, отчего лекарь перешел на хрип. — Куда?

— В Лирию. К твоему учителю, Муфалиму. Хочет, чтобы я прил…был с Алабаром.

— Когда?

— Желательно, еще вчера.

— Писал точно Тишан?

Машка кивнул, и лекарь сразу объявил:

— Поеду я. С Линдой. Тебе нельзя.

Оборотень как-то чересчур задумчиво рассматривал лекаря.

— С чего вдруг такая жертвенность? — в голосе князя Машала Раса послышалось недоверие, и Саня психанул.

— Не понимаешь, да? Я ему должен! Долг жизни, кот! Когда он мне кишки в пузо собирал!

Тихонечко сидевший трактирщик потрясенно открыл рот. В его голове не укладывалась даже теоретическая возможность, что Саню, врачевателя, родившегося под Хозяйским крылом, может лечить кто-то другой.

— И ты решил, что такой один? — Машке на Санин "псих" было плевать. — Клятву верности, надеюсь, помнишь?

— А ты ничего не забыл? У тебя сын!

— У меня он есть. А у тебя нет.

Саня выругался. С громким стуком поставил несчастный фужер на стол и поднялся.

— Мы как будто на войну собираемся. Дожили.

Дарек от избытка непонятной информации даже не дышал, но эти двое внимания на него не обращали.

— Маш, город только-только оживать начал. Без тебя всё опять рухнет.

— Нет, эскулап. Я обычный оборотень. Таких, как я здесь десятки. У меня просто есть имя, и это имя над городом уже прозвучало. Вполне достаточно для дальнейших перемен. Кроме того, у Ирби тоже есть имя. Так что, ты остаёшься здесь и берешь Ирби под своё покровительство и обучение. Волки с медведями помогут, они тебе по гроб жизни обязаны. Если что, ты и Милена сумеете сберечь котенка.

— А если что, это что?! — вдруг взорвался Саня. — У тебя какая по счету жизнь, кошак?! Вряд ли ошибусь, если предположу, что последняя!

— Как и у тебя, — оборотень тоже разозлился, но в отличие от лекаря, перешел на мягкий, царапающий нервы говорок. — Ты только что пророчил войну, ветеринар? Так вот, она будет, не сомневайся. Но ты лекарь, твоя задача - жизнь. А я воин. Моя задача - смерть. Это мне драться или погибать на войне. Но в отличии от многих, я умею это делать. Так что сидишь здесь, не истеришь, и работаешь.

4

Дверь в губернаторский кабинет, в который раз за сегодня, открылась. Правда, без стука. Видимо, тот, кто за ней находился, отлично знал, что можно обойтись без политесов.

Тан и Линда светились довольством так открыто, что Машку передернуло, и он проворчал, снова прикладывая мешочек со льдом к голове.

— Где бы лимон найти?

— Зачем вам лимон? — Линда деловито уселась на подставленный Таном стул. Как все нормальные драконы, глухотой она не страдала.

— Вас угостить, — непонятно пояснил оборотень и задал вопрос Тану. — Ну, составили договоры?

Исполняющий губернаторские обязанности рассмеялся.

— О персональной ответственности за муниципальное имущество и финансы? — он посмотрел на чрезвычайно довольную чем-то девушку. — Составили. И подписали на условиях муниципалитета.

— Без эксцессов, надеюсь?

— Ой, конечно! — вклинилась драконица. — Вы, лэр, между прочим, были не правы. И в лазарете, и в тюрьме работают очень милые люди. Они и Тана хорошо встретили, и меня слушали очень внимательно. И всё подписали! И даже при нас внесли в обязательный списочный состав уборщиков с посуточной оплатой в две медьки за одну комнату. А в тюрьме сказали, что будут платить самим арестантам за чистоту в камере. Вот.

— Ну, да… — хмыкнул Машка, — скоро в городские казематы выстроиться очередь из желающих там посидеть.

— Почему? — искренне удивилась Линда, и Тан поспешил защитить наивность предмета обожания, велеречиво выразив кошаку свое недовольство.

— Лэр Рас, потрудитесь сделать так, чтобы ваши шутки действительно были смешны, а заодно и всем понятны.

Князь, придерживая лед на голове, клоунски поклонился.

— Всё, всё, мир, дружба, взаимопонимание. Уяснил, виноват, исправлюсь, — и уже серьезно добавил. — Линда, возникли кое-какие обстоятельства. Нам с тобой нужно…м… уехать.

— Нам? — насторожилась девушка.

— Да. Мне и тебе. И желательно сегодня. В крайнем случае завтра утром.

Драконица обеспокоенно нахмурилась.

— У…ехать? Я… правильно поняла?

Машка кивнул.

— Зато я не всё понял, ваше сиятельство, — исполняющий обязанности губернатора, лэр Сагальски, сильно изменился за последние дни. От былой аристократической щепетильности не осталось и следа, — или вы решили, что я тут вместо мебели?

Саня поспешно взял новенького графа под локоток и развернул к двери.

— Видишь ли, Тан, — проникновенно начал он, — к сожалению, без Линды в предстоящей поездке не обойтись.

— Не морочьте мне голову, Александр! — Тан неожиданно быстро вырвался из лекарского захвата, — Линда никуда не поедет! Понятно! Вы, Машал, вполне себе можете обойтись без нее, и не надо вешать мне лапшу на уши. Я давно понял - всё, что связано с вами опасно. Если вам не жалко себя, вы вправе делать со своей жизнью все, что заблагорассудится. Но Линда свободный человек, и я не позволю вам распоряжаться ею как какой-то… служанкой!

Машка аккуратно отложил насквозь промокший мешочек в сторону и встал.

— Лэр Сагальски,— голос оборотня зазвучал неожиданно сдержанно и официально, — я понимаю, Линда вам нравится, но она не настолько слаба, как вам кажется, и вполне может постоять за себя. Видите ли…

— Нет! — драконица с расширившимися от страха глазами умоляюще смотрела на оборотня. — Не, нужно, лэр. Прошу.

— Я всего лишь хотел сказать…

— Вы, ваше сиятельство, хотели сказать, что Линда дракон? — Тан сжал кулаки. — Я прекрасно это знаю. Что по-вашему это меняет?

Казалось, после этого вопроса, в кабинете замерли даже шторы, что слегка колыхались от сквозняка.

— …э, — Машка растерянно хлопал глазами. Зрелище, которое увидишь далеко не каждый день, оказалось настолько необычным, что Тан почувствовал некоторое угрызение совести. Но все равно лэр Сагальски продолжал смотреть на оборотня волком, и Машка промямлил, — вообще-то, я хотел сказать, что у Линды есть клинок. Очень хороший клинок.

— Тан? — драконица прижала тонкие пальчики к губам, — ты… знал?

Если бы Дареку сказали, что за какой-то час с небольшим он узнает столько интересного, он бы ни за что не проверил. Но интересное уже случилось - да какое! - поэтому трактирщик сидел на стульчике тише мыши.

— Я менталист, Линда, — он опустил взгляд. — Прости.

— Но… как?.. Ликанта должна была…

— Это твой белый клинок? Она не смогла.

— … не смогла? — потрясенно прошептала девушка.

— Она сказала, что у любящих одно сердце на двоих. Защитить от такого невозможно.

— Любящих? — глаза драконицы заблестели, губы тронула несмелая улыбка.

Первым не выдержал оборотень.

— Так, ну всё. Мелодрама это без меня, — и шустро подскочил к многострадальной двери, — как закончите, голубки вы наши, Линда, загляни ко мне. На третий этаж. Да? Вот и договорились.

Следом устремился на выход Саня, схватив за шиворот сидящего с открытым ртом Дарека. Быстренько вытащил трактирщика в холл и плотно прикрыл за собой дверь.

— Слава Хозяйке, — прокомментировал он, и, крепко держа в руке Дарековский воротник, по-доброму улыбнулся, — Дарек, проболтаешься - декапитирую. Без анестезии.

Трактирщика сдавленная шея и серьезность угрозы ничуть не смутили, и он просипел:

— А Линда и правда… того?..

— Нет, — выпустил воротник Саня, — она вполне нормальная. Хотя, с головой у нее, конечно, беда.

— Я не о том!

Но лекарь уже спешил в лабораторию. Дел, в направлении исследования геномов дракона и человека в свете последних событий, очень прибавилось.

5

Чего только в Тишановском бауле не было. Даже остатки соленого творога, давно превратившиеся в камень, выкатились на пол, когда его сиятельство князь Рас бесцеремонно перетряхивал мешок. Надо же знать, какой компромат придется тащить в столицу.

Книги, кожаная папка с документами и пергаментами князей Расов, которые Машка сам отдал гному на хранение. Тубус с картой. Увесистый замшевый мешочек с серебряниками, среди которых выделялись несуразно большие чеканные кругляши. Шерстяные носки, запасные штаны и свитер, расческа, бритвенный набор и кусок мыла, завернутые в застиранную тряпицу. Футляр оранжевого дерева с восьмью серебряными бляхами, похожими на те, что обнаружились в кошеле. Веревка, золотой самородок, совсем мелкий и шипастый – выковырянный Тишаном в обрушенной штольне на Ульгарском хребте. Это было в ту самую первую вылазку, когда в ночной пещере пришлось драться с кугуаром, а потом и с бандой отморозков похитивших молодую шакарку. Это было совсем недавно. Но как же давно это было. Словно прошла целая жизнь. И для кого-то прошла навсегда. Сколько людей, да и нелюдей, ушли за горизонт? Сколько друзей и врагов? Сколько близких и дальних? Сколько любимых и ненавидимых? Сколько похороненных честь по чести и брошенных гнить без последнего «прости»? Собьешься со счета…

— Пап, — тихо мякнуло за спиной.

Машка обернулся.

— Молодец, — похвалил он сына, — даже я тебя не почуял. Слим бы тобой гордился.

— А ты?

— О, я тебе завидую.

Мальчик недоверчиво наклонил голову.

— Почему?

— Ну, в твои годы я не был таким умным, и таким хитрым, — барс уселся прямо на пол среди разбросанных вещей, и приглашающе похлопал ладонью возле себя. Ирби тут же пристроился рядом.

— Пап, ты подлизываешься.

— Я же говорю, умный.

Но мальчик даже не улыбнулся, лишь коротко вздохнул. Тяжело, по-взрослому. Некоторое время сидели молча, притиснувшись друг к другу.

— Ты опять уезжаешь.

— Да, сын. Так надо.

— Кому надо? — совсем не детская тоска послышалась в голосе ребенка.

— Ирби, не хандри. Мне всего-то надо отвезти эти вещи. Тебя будут охранять. И лэр Крисс будет тебе помогать.

Ребенок согласился:

— Да, дядя Саня настоящий доктор, — и неожиданно добавил. — Я тоже хочу научиться лечить людей. И нас, конечно.

— Не нравиться убивать? — улыбнулся оборотень.

— Нет. Не нравится.

— Это хорошо, — удивил сына Машка, — значит, ты человек, и держишь своего зверя под контролем. Это дорогого стоит. Получается, тебе ничего не мешает изучать медицину и стать первым лекарем в нашем роду. Князь Ирбис Рас - лекарь! Звучит?

— Звучит, — грустно согласился барсеныш, — Милена тоже сказала, что я… как это… уникум.

— Милена? — Машка почесал затылок, — а она-то тут с какого бока?

— Она показала, как можно без рук поднять листик с земли. Я попробовал, у меня получилось.

Оборотень не сразу сообразил что услышал. А когда понял, его не хило так тряхнуло. От страха. Впервые в жизни.

— …п…получилось? — на сына он не смотрел. Боялся, что мальчик увидит выражение лица.

— Угу. На пару ладоней — недовольно уточнил Ирби. И добавил, — перед школой деревья опали, листьев много, я буду тренироваться.

Очень интересно, думал князь Рас, кое-как взяв себя в руки. Что происходит в этом мире, если у обычного метаморфа вдруг появились способности к магии? Теперь он точно знал, что почувствовал Тишан, когда получил доказательства своих гномьих талантов, и понял, чем они грозят его шкуре. А для Ирби это пока игра. Надо срочно поговорить с Миленой. И с Саней. Срочно!

— … такие же. Пап, ты меня что, не слушаешь?

— А? — опомнился Машка, — слушаю. Конечно, слушаю.

Ирби посмотрел на него с сомнением и на всякий случай повторил:

— Семь штук. Я их в часовой башне видел, в шкатулке. Она там, возле пупырчатой железяки лежит. Но я упал, — и, извиняясь, добавил, — там скользко было. Если бы не это дурацкое масло, фиг бы я сорвался.

— Масло? — Машка еще не пришел в себя от шока. — Железяка?

— Пап! Вот такие же точно! — мальчишка нетерпеливо показал на открытую оранжевую коробку, где поблескивали восемь странных серебряных монет.

— Шкатулка?

— Да ты меня вообще не слушал?! Деревянная! Старая-старая! Я хотел забрать, но… поскользнулся. А потом дядя Саня башню закрыл. На такой сложный замок, что никак не открывается.

— Нет таких замков, чтобы Расы не сумели открыть, — пробормотал Машка. — Подожди, ты что, опять туда намылился?

Мелкий барсик сообразил, что выдал себя с головой и заюлил:

— Ну, пап, понимаешь…

— Значит так. Пока я в отъезде, не дай тебе Хозяйка ослушаться Саню. Приеду, выпорю, и на титул не посмотрю. Всё понял?

— Бли-ин, и ты туда же, — Ирби поднялся.

А у Машки защемило в груди. Он неожиданно для себя притянул ребенка и обнял.

— Прости, сын, — тихо выдохнул он в белобрысую макушку. — Я даже не предполагал, что воспитание человека такая трудная штука.

6

Саня, прислонившись к дверному косяку, крутил на пальце довольно большой ключ и посматривал наверх, в густой сумрак, где на железных балках под самой крышей располагался довольно громоздкий механизм башенных часов. Похрустывали на осях трибы и барабаны, негромко щелкали поворотные рычаги, еле слышно шелестели обратным ходом заводные колеса.

— А кто за этим всем следит? — пыхтел на стене Машка. — Часы-то, насколько я понял, еще ни разу не останавливались.

Конечно, кирпичная кладка изнутри башни была не столь гладкой как снаружи, да и штукатуркой строители здесь не заморачивались. Так что, при определенной сноровке, по стене можно было спокойно влезть наверх. Понятно, что легкому Ирби это не составило труда, а вот его папаше, отъевшемуся на Дарековских деликатесах, было тяжеловато.

— Странно, что тут лестница не предусмотрена.

— Предусмотрена, — возразил Саня, — была. Ее сняли. Вон крепления остались.

Машка, наконец, добрался к металлической балке, повис на ней, подтянулся и мягким текучим движением оказался на ребристой металлической пластине, выполняющей функцию смотровой площадки.

— Часы никто не заводит, а они до сих пор тикают, — отметил он.

— Ну, им еще лет двадцать-тридцать тикать. Без заводки

— С чего так решил? — Машка внимательно осматривал шестерни.

— С того, что я кристалл вижу. Под часами. Это явно накопитель. Он почти не светится, выработался уже. И судя по остаткам лестницы, его поставили не сразу. А как поставили, лестницу и убрали.

— Логично, — оглядывался Машка.

— Как раз нелогично. Такой накопитель бешеных денег стоит. А уж в то время и подавно. По мне, так лучше подниматься сюда раз в неделю и крутить пружину. И разминка и дешевле выйдет. Хотя, если твоим предкам золото девать было некуда, то да, логично.

— Мои предки были рачительными, экономными и мудрыми, — оборотень явно куда-то полез, поэтому его голос прозвучал сдавленно, — а я лучший представитель своего рода. После Ирби, естественно.

— Еще бы, — хмыкнул Саня. — Тогда, объясни, экономный ты наш, зачем твои рачительные предки?..

— А вот! — заорал лучший представитель рода откуда-то изнутри механизма и вытянул одну руку вверх, показывая лекарю шкатулку жутко затрапезного вида. — Ты же понимаешь! Не могли мои родаки так старательно фуфло прятать! Отвечаю!

7

На улице уже вовсю хозяйничала ночь, дорожка к школьному флигелю не освещалась, и оборотень, хоть и видел в темноте, пару раз больно споткнулся о плохо выложенную брусчатку.

— Найду этого каменщика, заставлю все тротуары переложить. Бесплатно.

Он поднялся на крыльцо и неуверенно постучал в филенчатую дверь. Вот сейчас Марта как проснется, как пошлет его по интимному маршруту… И будет права. Нечего ходить к порядочной женщине по ночам.

За дверью послышались шоркающие шаги.

— Кого принесло? — прозвучало недовольно и строго.

А, ну да. Она ж человек. Кого принесло по запаху не определит.

— Тетушка Марта, это я, Машал.

Загремели несмазанные засовы.

— Зовись ты не Машал, а Слим, и будь я на сотенку лет помоложе, было бы понятно, зачем ты припёрся, а так… — проворчала Марта. Свеча в ее руке слегка закоптила от сквозняка. — Проходи.

Повторного приглашения Машка дожидаться не стал, скользнул в темноту коридора.

— Дело у меня к вам, — поспешил объяснить он.

— А я-то уж думала, — усмехнулась женщина, запирая засовы. Ночная сорочка с рюшами и огромный вязаный платок, накинутый на костистые плечи, красноречиво показывали, что оборотень поднял ее с постели. Но кокетливый чепчик, воланами обрамлявший худое морщинистое лицо выглядел настолько нелепо, что оборотень не удержался от улыбки.

— И чего смешного увидел? — подозрительно поинтересовалась она. Машка интенсивно замотал головой, и женщина успокоилась. — В библиотеку пошли. Там свет с улицы не видно.

---------

На круглом столике стоял подсвечник с тремя восковыми свечами. И хотя изначальное назначение изящного столярного изделия по задумке мастера было ломберным, он прекрасно вписался в небогатый библиотечный интерьер.

Марта, сидя на высоком крутящемся стуле, как заправский ювелир рассматривала через лупу одну монету вынутую из старой деревянной шкатулки.

— И ты, конечно, не в курсе, что это за шедевр? — она задумчиво отложила увеличительный прибор.

— Списки всех фамильных драгоценностей и артефактов хранятся у нас в замке, — начал Машка и запнулся, вспомнив кровавые события в родном доме. Немного помолчал, приводя чувства в равновесие. — Их не так уж много, я помню все наизусть. И рисунки тоже. Такой шкатулки в списках я не видел.

— Видишь ли, — Марта принялась снова вертеть серебряную бляху в пальцах, — на каждой монете есть надпись. На гномьем языке.

— Гномьем?

— Язык владетелей Росских гор я знаю плохо, можно сказать без словаря не разберусь, но эти слова слышал каждый гражданин Вессалии. Во всяком случае, каждый дворянин обязательно.

Машка прищурился, но женщина смотрела куда-то вдаль.

— Здесь, ваше сиятельство, написано: «жезловая печать Дара», — и она нараспев продекламировала. — «Жезл на печати разделен до срока. Каждому племени часть»…

Еще не понимая, что пытается объяснить ему учительница, Машка продолжил стих:

— «Волен Владеющий от порока, Слово ему и Власть». Главная Книга Вессальской государственности. Первый стих. Ну? При чем тут эти сказки?

Марта смотрела на него, как на школяря, не выучившего урок.

— Продолжай, Машал.

Оборотень дернул плечами.

— «Правь Даром, собравший в единое части. Вода, Земля, Глубина. Семь Радостей, семь Несчастий. Помни – цена одна», — и вдруг замер, — вы хотите сказать…

— Семь печатей, Машал. Дающих право на кусочек Дара. Ма-ахонький такой, — женщина улыбнулась, — Сказки, говоришь? Но если ты помнишь, в начале лета, островитяне предъявили Калину Первому какие-то-там непонятные две печати и потребовали земли. И Сурья была в числе этих земель.

— Небо Вышнее! — ошеломленно пробормотал князь Рас и вскочил. К ошеломлению добавилось искреннее негодование. — Почему этих печатей нет в списках наших артефактов?! Почему о них забыли?!

Оборотень нервно заходил туда-сюда вдоль стеллажей.

— Ша, карапузики! — усмехнулась Марта, — Потому и нет, что чеканы не ваши.

— Не понял.

— Конечно, не понял. Ты ж князь, — Марта развеселилась, — ты ж элита, голубая кровь, белая кость, какие там еще эпитеты для вас придумали лживые лизоблюды? Сядь, умник. Повтори-ка еще раз Первый стих. Можно про себя. Ничего интересного не наблюдаешь?

Машка сел. И буркнул:

— Не наблюдаю, — а кому приятно быть вывазюканным за шкирку в собственной безграмотности.

— «Волен Владеющий от порока, Слово ему и Власть»… Ты, Машал, «волен» от порока? — Марта с открытым интересом наблюдала за молодым князем. — А предки твои?

Оборотень смотрел угрюмо, но Марта продолжала веселиться дальше.

— Почти все наши правители понимали эти слова как индульгенцию от грехов. По принципу: если у меня есть печати Дара, то я что хочу, то и ворочу, и суда надо мной нет. А ведь нужно понимать буквально: «волен от порока». Святой! Тот, кто свят, тому и Слово, тому и Власть. Запомни, князь Рас: право на власть имеет только святость. У всех остальных такого права нет, никогда не было, и никогда не будет. Так-то.

— …но, — Машка понял, что запутался окончательно, — царь из ангела не получится.

— Нет, — согласилась Марта, — не получится.

— Тогда как?

— А ты подумай.

9

Едва над городом забрезжил холодный рассвет, князь Рас в сопровождении лэра Крисса, с красными от недосыпа глазами выполз на дворцовое крыльцо. За спиной у его сиятельства было два вещмешка – один на правом плече, другой на левом, на поясе верный Ключ, в руках овчинный тулуп.

— Ты уверен, что Ирби не нужно тебя провожать? — спросил Саня.

— Уверен. Пусть спит. И вообще, поменьше болтайте, что меня нет в городе. Да где эту рыжую носит? Договорились ведь!

Машка нервничал и пытался за недовольным брюзжанием это скрыть.

— Прощается с Таном, — как бы между прочим сообщил лэр Крисс.

— А он что, ночевал у нее? — вытаращил глаза оборотень.

— Если бы он у нее не ночевал, я бы первый его не понял.

Машка от души пнул лежавший неподалеку камешек.

— Я и забыл, что ты у нас свахой подвязался.

— Не срывайся на первом встречном. В конце-концов, ты князь или наемник? Реши для себя уже.

— Доброе утро, — грустно поприветствовали их спины.

Линда, вышедшая на крыльцо, была одета в свой зеленый эльфийский костюм, белый клинок висел на перевязи, небольшая торба моталась за спиной. Драконица выглядела усталой и потерянной. И, судя по припухшим и покрасневшим векам, она явно только что ревела в три ручья. Оборотень не удержался от ехидства:

— Сударыня, как спалось? Не тесно ли было вдвоем на кроватке?

Девушка вспыхнула.

— Лэр Рас, вы самодовольный индюк, бабник и хам! Вам потребуется много времени, чтобы доказать мне, что я не права.

Она поддернула торбу и решительно направилась в сторону северных ворот - выход из города там был ближе всего. Конечно, граждане вольной Сурьи уже знали о красном драконе, сыгравшем далеко не последнюю роль в снятии блокады, но кто конкретно и где, так сказать, обитает, никто из вольных граждан даже не догадывался. А значит, перекидываться в первую ипостась посреди княжеского двора было бы откровенной глупостью.

— Ты и правда хам, ваше сиятельство. Я вчера собственными ушами слышал, как Тан на коленях просил ее остаться. Она отказалась. А ведь могла послать нас на пару-тройку загадочных букв. И была бы права.

— Так ты слышал или видел? — оборотень отстраненно поправил баулы за плечами.

Саня поджал губы.

— Дверь у них была приоткрыта, а я мимо шел. Не стоило тебе так с ней?

За какое-то неуловимое мгновение оборотень оказался очень близко к лекарю и прошипел чуть ли не в ухо.

— Слышь, эскулап, я сопли никому вытирать не собираюсь. Злее будет. У злых, знаешь ли, чуть побольше шансов выжить. А заодно, прожить долгую и счастливую жизнь.

Оборотень так же решительно, как совсем недавно Линда, зашагал на север.