Дар. Золото. Часть 4

Глава 36

1

— Ты ведешь себя как капризная девчонка! По твоему требованию никто из нас не стал с ним разговаривать. Мало того, ты сама общаться с ним даже не пытаешься! Уже солнце на закате, а ты сидишь здесь. Ты можешь объяснить…

— Не могу. Пока не знаю, — перебила Верховного жрица. Она сидела в глубоком кресле напротив разожженного камина, укрытая рыжей шубой. В просторных залах Колыбели ей всегда было холодно. — Что-то грядет. То, что уже свершилось, но мне почему-то не видно.

— А я могу сказать что тебе не видно и что грядет! —- Кальд Третий не считал нужным скрывать свое воодушевление. Предвкушение победы горело в его глазах. — Калин принял мое послание, и понимает: выхода у него нет. Из той задницы, в которую он себя загнал выход только один: отдать северное побережье. И это будут его наименьшие потери. Но он еще не знает, что у нас есть дракон!

— У вас? — жрица выгнула бровь.

— У нас, у нас, — Верховный потер ладони, — этому, как там его, Алабару, сейчас деваться некуда.

— Помнится, ты говорил, что эльфы и драконы никогда не были врагами. Хочешь стать первым?

— Наоборот! Я стану его другом. Лучшим другом! Я предложу ему то, от чего никто не отказывается! А в его случае и подавно.

— Как загадочно? — Ханна скривилась.

— Загадки это по твоей части, — Кальд Третий возбужденно заходил по залу. — Ты ведь не знаешь - его продали! Сами драконы и продали, мне это сообщил их Правитель. Лично. Продали человеку. И шаман говорил о море, так что всё сходится: и море, и человек. Тениз Жангери, капитан «Тунгура». Чему я совсем не удивляюсь. Этот волчара кого хочешь уболтает. Такой, как он найдет способ держать дракона под контролем. А то, что его род баснословно богат известно всем. Только мне интересно, чем он расплатился с ящерами? Артефактами? Как не крути.

— Кальд, ты ошибаешься.

Верховный Кунг Северных Островов ее не слышал. Его, что называется, несло. Перед его внутренним взором замаячил реванш, отмщение за отнятые земли и возможности, за унижение и презрение вессальских королей. Хозяйка, наконец, наградила его терпение. Вот он – удобный случай поквитаться. Удобнее не придумаешь!

— Парень наверняка захочет отомстить. Но я предложу ему больше, чем месть! И с удовольствием понаблюдаю, как горят лирийские кварталы, как бегут из домов человечки…

Жрица откинула шубу и поднялась.

— Еще раз. Ты ошибаешься.

Кальд Третий со злым торжеством рассмеялся.

— Ах, да! Как я мог забыть? Твои предвидения. Сначала, ты предсказываешь гибель мира, потом эта гибель совершенно неожиданно откладывается. Не многовато ли противоречий за один день? Не притомилась ли ты часом?

Женщина не стала отвечать. Она словно к чему-то прислушалась, глянула на мужчину испуганно и растерянно. Но ее лицо тут же сделалось бесстрастным, и он решил, что ему показалось.

— Идем! — она повернулась к двери. — Время пришло.

2

Когда эти двое зашли в комнату, Алабар сидел на широком каменном подоконнике. В настежь раскрытое окно смотрели сумерки. На закатном небе уже кое-где светились звезды, водная гладь Остожьей бухты серела, сливаясь со скалами. Входная протока, соединяющая море и акваторию порта была пуста.

Несколько часов назад в Главный приемный зал Колыбели вошла Ольха. Вессальские моряки и дипломаты давно расположились на матрацах, брошенных у дальней стены на пятнистый гранит зала. Кто-то спал, кто-то просто лежал, отвернувших от всех.

За капитаном торговой шхуны «Красотка», следовали двое арбалетчиков и, как только она подняла руку, бойцы сразу же вскинули оружие. Интересно, чего ей опасаться безоружных - с грустью отметил про себя дракон. Чего опасаться такому умелому воину, каким она себя считает?

— Здравствуй, Алабар, — выглядела она решительно. И так же решительно, не дожидаясь ответного приветствия, потребовала. — Идем. Мы приготовили для тебя нормальные покои.

Ни на кого не глядя, она развернулась в полной уверенности, что парень последует за ней. Алабар остался на месте.

— С тобой хотят поговорить, — она снова шагнула к нему.

— Ты решила, что я тоже должен этого хотеть? — дракон разглядывал ее с отстраненным интересом.

— Алабар, — в голосе эльфийки сквозила досада, — тебе среди этих… людей не место.

— Свое место я определяю сам.

— Да пойми! Тебя просто используют! Тобой управляют! — Ольха не пыталась скрыть презрение к находившимся здесь офицерам. Для нее в этом зале достойных не было. — Мы все тебя ждем. Давно ждем! Мы надеемся на тебя!

— Сходи, Алабар, — негромко посоветовал Жангери, сидевший на матраце по-аларски, — узнаешь, чего хотят.

— Послушайте… бывший капитан, — скривилась девушка, — я бы попросила вас не вмешиваться в разговор. Вы находитесь в плену, не забывайте об этом. Ведите себя соответственно.

— Опытом не поделишься, дорогая? — на провокационно широкую улыбочку мужчины Ольха ответить не успела.

— Я пойду с тобой, но все эти люди останутся живы. И здоровы. Твоего слова, — Алабар смотрел девушке в глаза, — будет достаточно. Ты должна понимать что случится, если свое слово ты не сдержишь?

Ольха дернулась, но возмущение по поводу каких-бы то ни было условий, замерло на языке. Перед ней стоял вовсе не тот матрос, которого гонял по реям «боцман» Тумм. В смотревших на неё вертикальных зрачках плескалась сила, которую, казалось, бессмысленно взывать к милосердию. Единожды солгав.

— Хорошо, — она опустила взгляд. Слишком нужен был им этот дракон, — людей никто не тронет, если они будут находиться здесь.

Спустя несколько часов после обещания молодой эльфийки, Ханна и Кальд, войдя в комнату, остановились в замешательстве. Парень даже не повернулся в их сторону, продолжая сидеть, обхватив колени. Верховный скрипнул зубами - он не привык, чтобы ему выказывали пренебрежение. Но сказал спокойно:

— Прошу прощения за то, что заставили тебя ждать. На то были причины, — Кальд Третий покосился в сторону жрицы.

Алабар мягким движением скользнул с подоконника, и в одно мгновение оказался в центре комнаты. Мужчина вздрогнул. Но женщина, напротив, поспешила подойти к парню, встала близко, заглянула в глаза и, вдруг, осторожно протянула ладонь к его лицу. Едва дотронулась до щеки засветившимися золотом пальцами.

— Мальчик, — тихо проговорила она, — совсем еще мальчик.

От ее ладони повеяло каким-то забытым теплом, щемящей тоской и любовью. Словно прикоснулась к нему та, которую он никогда не знал, не видел, но помнил всю свою недолгую жизнь. Внезапные слезы заставили сжаться сердце, перехватили дыхание... Мама?

И Ключ молчал. Он, кажется, и не мог вмешаться.

Алабар отстранился, не поверив в происходящее.

— Прости, — жрица опустила руку и отвернулась. И сразу отошла в сторонку.

— Вы хотели со мной поговорить, — Алабар смотрел на мужчину.

— Да. У меня есть к тебе предложение, — Кальд внезапно занервничал, вглядываясь в бесстрастное лицо дракона. Это удивило его самого. Трудно было поверить, что статному и спокойному парню ничего не стоит дыханием сжечь город, разметать крыльями войско. Собственно, крылья на нем совершенно не представлялись, как и все остальные драконьи атрибуты. Кальд взял себя в руки. — Эльфы, как ты наверняка знаешь, никогда не воевали против вас. Мы всегда уважали твой народ.

Дракон смотрел на него странным немигающим взглядом и молчал. Это напрягало. С такими молчунами никогда не знаешь, как себя вести.

— Насколько я понял, ты не в курсе, что твои сородичи от тебя отреклись, — Кальд наблюдал, ожидая реакции на эти слова, и не ошибся. Парень словно вцепился в него взглядом. — Я виделся с вашим Правителем. Он мне объяснил, что тебя продали человеку, и ты являешься его собственностью.

Алабар разлепил крепко сжатые губы.

— Как зовут Правителя? Как он выглядит?

— Зовут его Дох, он такой же высокий как ты, но помассивнее, — Кальд понимал, что рассказывать всё сейчас не стоит. Как бы чего лишнего не сболтнуть. — Ты должен знать, люди держали тебя возле себя обманом. Очень тонким, умным, осторожным, но обманом. Мы тебя вытащили. Мы тебя освободили, Алабар. С помощью синей меди. Теперь ты волен поступать так, как считаешь справедливым.

Наверное, у драконов очень своеобразное зрение, если они могут смотреть вот так, ни разу не моргнув. И молчать. Молчать долго. У Кальда уже начало челюсти сводить от напряжения. А Ханна стоит рядом, будто немая. Спрашивается, зачем вообще сюда пришла?

— Вы надеялись на поддержку драконов в войне? — наконец спросил Алабар, и Кальд Третий подобрался. — Поэтому вы встречались с Правителем?

— Да, — ответил он, соображая, откуда дракон мог узнать причину. Хотя, какое это имеет значение? — Нам отказали. На том основании, что вы, то есть драконы, не станете нарушать ваш Договор с людьми. Но, насколько я понял, тебя он не касается.

Алабар продолжал неотрывно разглядывать эльфа.

— Вы хотите, чтобы я воевал с вами против людей.

— Против короля Вессалии, — эльф откашлялся, явно готовясь сказать что-то чрезвычайно значимое и торжественное. — Мы хотим, чтобы ты занял его место!

Наверно, это была та самая козырная карта, которая должна была сделать эльфа и дракона друзьями. Парень недоверчиво наклонил голову, словно стараясь получше рассмотреть стоявшего перед ним властителя: убеленного благородными сединами, уверенного в себе и в своих решениях, гордого даже в этой, совсем простой одежде, в этой неподходящей ему по статусу комнатке.

— Это будет высшей справедливостью, если ты займешь вессальский трон и, как король Вессали, аннулируешь ваш Договор! — судя по высокопарности произнесенного, это была вторая козырная карта. — Мы боремся не против людей, Алабар, мы боремся против магов. Конечно, тебе будет нелегко, корона тяжелая ноша. Но мы обязательно поможем, мой народ умеет быть благодарным. Мы не оставим тебя, как твои сородичи. Ты докажешь, что стоишь гораздо большего.

А вот и третий козырь. Тоже не заставил себя долго ждать. Власть, статус, исполнение желаемого, возможность унизить недругов и возвысится над остальными. Кто не мечтает о таком? Все мечтают. Все! И вот оно, просто руку протяни!

В общем-то, задумка неплохая. Посадить на трон дракона, спихнуть на эту забытую расу все шишки, а самим (как сказал бы князь Рас) собирать ништяки, особо не парясь.

Какое странное… существо стоит перед ним, драконом, в этой холодной комнате со шкурами на гранитном полу. Какие странные и… скользкие слова оно произносит. Существо в них искренне верит? Или делает вид?

— Маги… — с нескрываемой иронией протянул Алабар, — ...матросы «Салаки» и «Тунгура» магами не были.

Этот мальчишка вытащил из колоды самую слабую из карт, не обратив внимание на остальные. Верховный был неприятно удивлен. Вместо того, чтобы обрадоваться перспективам, от которых у любого захватит дух, обрадоваться помощи, которую предлагают по сути дела даром, этот ящеренок заставляет его, эльфа, оправдываться!

— Они были бойцами! А значит захватчиками. Кроме того, Калин должен понять, что троих наследных принцев не получится безнаказанно держать в заложниках.

— Сотня убитых и трое живых. Считаете цену соразмерной?

— Они дети!

— И только поэтому вы считаете их исключением? Или потому что это ваши дети? Сколько чужих детей вы планируете уничтожить на вессальских землях? Или это такая мелочь, что ваш план ее не учитывает? — Алабар задавал вопросы, которые эльф предпочел бы не слышать. — Вы отлично знаете, что причины любой войны: земля и власть. Истинные. Если не единственные. Всё начинается с них. Вы лжете, лэр, когда взываете к справедливости, к праведной борьбе против магов и против людей.

Дракон говорил, а Верховный Кунг явственно видел, как радужные надежды медленно, но верно превращаются в пар.

— Мне не нужен трон. Мне не нужна ваша помощь или благодарность. И не вам решать, стоит ли уничтожить Договор. Я не собираюсь никому ничего доказывать. Я не пойду с вами.

Крепкая дверь из северного кедра, распахиваясь, долбанула стену. Вамьюл буквально влетел внутрь и упал на одно колено перед старшим. Молодого эльфа трясло. За ним в комнату проник странный шлейф запахов: гари и жареной рыбы.

— Какого демона?!! — Кальду, наконец, подвернулся тот, на ком можно было сорвать раздражение, — забыл постучать или скверно воспитан?!

— Пожар, Верховный, — еле слышно произнес Вамьюл, опуская голову.

Седой эльф на мгновение замер.

— Говори.

— Западный док, — помощник поднялся, — и верфь. Скорее всего, поджег. Артефакты. Потушить не можем, ветер крепчает.

— Что горит? — желваки на скулах владетеля Северных Островов затвердели.

— Восемь торговых, двухмачтовых. Два боевых на стапелях. И… — помощник Верховного Кунга сжался, словно боясь удара, — … все шхеры, что стояли на приколе.

И без того серая кожа Кальда Третьего потемнела еще больше.

— «Тунгур» и «Салака»?

— Бриг целый. Пока. Его поставили у самого дальнего пирса. Клипер… занялась корма.

— Где были смотрящие?! Они что?! Вместо охраны с шалавами развлекались?!

— Двоих обнаружили сразу. Глотки… перерезаны. Что с другими, не знаю. Пока не до них.

Верховный резко повернулся к Алабару.

— Ваши ублюдки? — похоже, он окончательно определился и со сторонами, и с виновными. Рука потянулась к висевшему на поясе клинку.

Лицо дракона осталось невозмутимым.

— Наши ублюдки ничем не отличаются от ваших.

— Ставишь на одну ступень этих мразей и нас? После того, как они столетиями выдавливали нас в непригодные земли? Убивали, насиловали, грабили! — глаза эльфа вспыхнули гневом. Он забыл, кто перед ним. Он видел только молодого парня, несговорчивого, с человеколюбивым мусором в голове, и безоружного, — Остаешься здесь! Мы вернем тебя этому выскочке, когда его выкупят. Как раз к тому времени мозгов у него не останется, и ты будешь выносить за ним дерьмо. Правы были крылатые, только на это ты и годен!

Двое эльфов практически выбежали из комнаты, бухнув напоследок дверью.

— Стража! — эхом разнеслось по коридору, — Глаз не спускать! Если отсюда кто-то попытается выйти, стрелять не думая!

Рухнувшие надежды, разбившиеся мечты… Что может быть страшнее, когда обида и боль застилают разум сильных мира сего? Наверное, только глупость.

3

— Алабар, — позвали тихонько. Он оглянулся. Женщина, которая вошла с Кальдом, весь разговор стояла так тихо, что о ней забыли. — Давай присядем, ноги уже не держат.

После всего пережитого, увиденного, услышанного, дракон не склонен был проникаться сочувствием к кому-либо, даже если это всего лишь слабая женщина. Не глядя, он отодвинул от стола массивный табурет, сделал приглашающий жест, но сам подошел к окну. Пришлось высунуться по пояс, чтобы рассмотреть буйство огня у темной кромки, где под чернильным небом смыкались земля и вода. Ещё больше сгущая темноту, полыхал весь западный берег - будто кто-то раскидал по нему огненные головешки и ночной бриз раздувал их все сильней и сильней. Ветер уже сюда доносил запах жженого дерева и паники.

Значит, четверка Булата все-таки успела покинуть корабль и сумела расплатиться за погибших. Лишь бы сами не попались. Эльфы, он слышал, разведчики, каких поискать. И они у себя дома. Одна надежда – ночная тьма.

— Горят? — улыбнулась жрица.

— Горят, — дракон покосился неприязненно, не слишком понимая ее радости.

— Все останутся живы, — она словно услышала его мысли, — ну, может быть, кто-то и обгорит немного. Но флота уже не будет. Огонь перекинется в порт, останутся только те, кто сейчас на открытой воде.

— Зачем вы мне это говорите?

— Чтобы ты об этом знал, когда будешь принимать решение.

— И вы туда же. А вам-то что от меня надо?

— Мне? — она так искренне удивилась, что дракон озадаченно моргнул. — Мне ничего не надо, я скоро умру. Это тебе надо. Тебе рассказали, зачем король Вессалии, Калин Первый, выкрал детей?

— Да, — Алабар все еще был насторожен. — Две гномьих печати.

— Знаешь что это?

— Что-то наподобие купчей на землю?

Ханна вытаращилась на него, как на диковинку, и вдруг, расхохоталась. Открыто, громко, не стесняясь, что кто-то посторонний услышит. Так смеются по-настоящему смелые люди. Или эльфы. И еще метаморфы. И даже драконы. Если в настроении, конечно.

— Алабар, ты прелесть! — вытерла она ладонью проступившие слезинки. Но вдруг, словно вспомнив что-то, посерьезнела, посуровела. — Нет. Ты не совсем правильно понимаешь. Считается, что имеющий хоть один чекан становится полноправным хозяином любого куска земли, на котором сможет устоять. Это красивая чушь, но в нее все верят. Особенно власть предержащие. Но чеканы, это просто способ управления землями Дара. Не больше. Но, и не меньше. У Калина чеканы были, вы их украли, и он решил заполучить соседские. Любыми способами.

— Мы?! Украли?!

— Кто-то из вас четверых. В королевском хранилище. Как я понимаю, ты не в курсе. Ладно, это к делу не относится. Все дело в Камне.

Не понимая логических вывертов сидевшей перед ним женщины, дракон нахмурился. Может она не в себе?

— Послушайте, вы кто?

Сначала она опешила, потом смутилась.

— Ах, да, я не сказала. Извини. Меня зовут Ханна. Я оракул, — и зачем-то начала оправдываться, — понимаешь, нас осталось не больше десятка, поэтому о нас мало кто слышал. У нас есть способность…

— Я о вас слышал, — остановил ее Алабар. — Раз вы здесь, вы принесли пророчество. Мне. И мне оно заранее не нравится.

Ханна вздохнула.

— Да мне оно тоже не очень. Но надо. Так вот о Камне. Один из вас его нашел.

У Алабара перехватило дыхание.

— Кто?

— Понятно, кто. Маг, конечно. Так вот, он идет к Камню. Но его цель изменилась, Камень ему теперь не нужен. Тут связались в узел дороги разных людей, но меня… — жрица внезапно подняла глаза на дракона, и он отшатнулся.

Зрачков в этих глазах не было. Золотые крупинки заполнили их словно желтым песком, мерцающая пыль припудрила ресницы, веки, лицо. Теплый свет окутал ее голову, плечи. Она медленно встала, будто сопротивляясь чему-то неумолимому, и через миг стояла перед драконом в обжигающем золотом сиянии.

— Всё изменится тогда, когда печати соберутся на одной ладони. Ладони жалкой, алчной, — ее голос, певучий и низкий, завораживал, захватывал целиком, проникая в каждую частицу души. Казалось, говорила не она, а кто-то огромный, непознанный, бесконечный... — Когда будет выпущена на свободу сила, что ломает горы и льды, выплескивает моря на города, до пепла сжигает камень. Она может разрушить боль, торчащую в ране, но остановить эту силу и вернуть назад не сможет никто. Кроме тебя. Знай, ее свобода – моя смерть. Ее возвращение – твоя. И всех, кто тебе дорог. Такова цена выбора.

Золотые сполохи вокруг жрицы померкли, ее ноги подкосились. Она бы упала, не подхвати ее дракон и не усади на кровать.

— Не помню, — эти слова дались ей с трудом. Алабару пришлось наклониться к лицу, чтобы услышать, — и помочь тебе не могу. Иногда мне самой трудно понять, что я там наговорила.

— Я запомнил, не волнуйтесь. Только, кроме того, что нужно собрать все гномьи печати, ничего не понял. У кого-то одного. Скорее всего, у короля. Раз он так сильно хочет.

— Да, — прошептала жрица, — только детей не вернуть. Они мертвы.

Дракон замер.

— Они покончили с собой. Пару дней назад. Калин, вероятно, боится, потому и молчит, — она выдохнула с явным облегчением: это знание было ей в тягость. — Тебе пора. Кальд сейчас в бешенстве и, не дай Хозяйка, успеет натворить дел. Чего совсем не нужно.

— А вы? Можете пойти со мной, если хотите.

— О, нет, мне торопиться некуда. Моя шхера сгорела, так что я теперь не утону, — она грустно улыбнулась, глядя как недоверчиво хмурится дракон. — Я оракул, Алабар. Уж свою смерть я вижу. Вообще-то, я должна была утонуть в шторм. Но будущее многомерно, и теперь придется умирать как-то по-другому. Ну, хоть команда жива останется. Всё. Иди.

4

Совсем немного удивившись и чуть-чуть восхитившись тому, как Алабар исчез в зыбкой серой дыре, Ханна кряхтя поднялась с кровати, поворчала на возраст, что уже не греет старые кости и подошла к закрытой двери.

— Так. Двое, — она задумчиво потерла нос, — и который из них, позвольте вас спросить? Тот, что справа или тот, что слева? Оба? Нет, оба не подойдут, иначе получится ерунда, а не оракул.

Со стороны казалось, что разговаривающая сама с собой старуха выжила из ума. Возможно, так оно и было, потому что через мгновение, она решительно взялась за дверную ручку, пробормотала одно слово – «слева» – и резко распахнула дверь.

И вскрикнув, упала с арбалетным болтом в груди. Охранник, широкоскулый и курносый эльф, разменявший разве что второй десяток, испуганно охнул, глядя, как на каменном полу забилась в смертной агонии старая женщина.

— Там что, баба была?! — второй, повыше и покрупнее, испугался если не сильнее напарника. — Так ведь… велели стрелять в кого попало! Да? А?

Молодой выронил арбалет и кинулся к женщине.

— Вы живы? Погодите! Я сейчас лекаря… Сейчас…

— Стой, — прохрипела Ханна, пытаясь утихомирить конвульсии, — ...не надо… прости… что так с тобой… потом поймешь.

Эльфийская жрица Старых Богов затихла. Зеленые зрачки уставились в никуда и застыли в удовлетворении. Золотистый туман растекся вокруг, окутав и ее, и поникшего рядом паренька, и даже легонько зацепил второго. Она в очередной раз ошиблась: преемник оказался «правым».

5

В главном зале было темно. Да и незачем жечь дорогое масло ради пленников. Но не темнота была причиной, по которой его появление заметил только Жангери. Бывший капитан «Салаки», Рэндал, демонстрируя пренебрежение ко всем, спал или просто прикидывался спящим. Остальные столпились у окон, откуда был хорошо виден порт, и, не стесняясь, злорадствовали вслух.

— Удрал? — негромко спросил Жангери подошедшего Алабара.

— Ушел.

— Чего хотели?

— Предложили вессальский трон.

— А, — капитан пытался высмотреть что-то на берегу. — Согласился?

— Нет.

— Зря.

— Почему?

— Там давно надо порядок навести.

— Вы меня за уборщика держите?

Лэр Жангери совсем некультурно хрюкнул.

— Точность формулировок это твое всё, — помотал он головой. — Кстати, не в курсе, в честь какого праздника эта иллюминация? — он показал большим пальцем в окно.

— Я так понимаю, Булат не зря на флот подался.

— Живы, значит, — с облегчением выдохнул Жангери, и дракон снова ощутил укол неизбывной вины. Каким-то чутьем капитан это почувствовал. — Не корись. Не ты их травил, не тебе за это перед Небом отвечать.

С лестницы послышались неразборчивые крики, в щелях запертых двустворчатых дверей заметались отсветы. Раздался звон железа, ругань на эльфийском, последовал удар, выбивший доски из петель. Почти сразу, после короткой потасовки у входа, в Главный зал ворвались вооруженные эльфы. Вамьюл впереди, в глазах бешенство, одежда в копоти и мокрой грязи. Он, как и все вбежавшие, держал меч оголенным и тяжело дышал. Крикнул куда-то назад:

— Факел сюда! — остановился, поискал глазами людей, выхватил из рук подскочившего к нему бойца горящую головешку, и заорал. — Отошли от окон, мрази! На средину! В центр, я сказал!!

Моряки и дипломаты, опасливо переглядываясь, вышли на середину зала.

Эльфы позади Вамьюла расступились. Неспешными шагами, словно вдавливая поступью серый гранит под ногами, Кальд Раэн Третий вышел вперед. Встал рядом с помощником, тяжелым взглядом прошелся по сгрудившимся в кучу офицерам и дипломатам, чуть дольше удостоил вниманием Алабара. Ни испуга, ни удивления в глазах людей он не увидел. Но Верховному было плевать. Он жаждал мести! Он брезгливо отвернулся, зашагал прочь и бросил сквозь зубы:

— В расход.

Прошуршали вкидываемые арбалеты, готовясь к выстрелу - зачем пачкать благородную сталь клинков человеческой кровью? Вамьюл швырнул огонь пленникам под ноги, освещая мишень, и вскинул руку, призывая к готовности.

Кальд уже подходил к двери, когда раздался хлопок. Нет, это не арбалетная тетива сработала, это что-то другое…

Оборачивался он, уже падая. Его сбил с ног один из бойцов, прикрывая от странного тумана, внезапно потушившего факел и расплескавшего черные лохмотья вокруг. Отсветы дальнего пожара заиграли бликами на серебристой глыбе, вдруг вставшей перед людьми. Она потянулась, подняла рогатую голову, противно лязгнула когтистой лапой.

Расправились огромные крылья. Легким взмахом швырнули на стены замерших бойцов, с хрустом ломая броню, оружие, кости. Низкий, утробный рык врезал нестерпимой болью по ушам и метнулся вверх. Грохот, треск ломающихся досок, бревен, скрежет металла, визг трущегося о камень дерева - и смятая, словно бумажный лист крыша, двинулась и сорвалась вниз.

Трещинами покрылась грудь монстра, заструился по ним яркий голубой свет, побежал к горлу. Из страшной пасти вырвалось синее пламя. Раскаляясь добела, оно широкой струей прошлось по верхам стен, обращая в прах дерево, плавя металл и камень, оставляя вместо них черные проплешины с обугленными потеками красной меди.

Люди и эльфы распластались на полу, вжимаясь в холодный гранит, как в последнее прибежище. Вечностью для живых показался короткий миг буйства стихии и чистой, не оставляющей никаких надежд силы, способной превратить само пространство в небытие.

Гул огня стих. Тишина, вдруг опустившаяся с небес, казалась нереальной, невозможной. Над Главным залом светили звезды, прохладный ветер студил раскаленные камни, но лежавшие боялись пошевелиться. На многих тлела одежда, некоторые в последней судороге скрутились возле стен.

— На колени! — отчетливо и требовательно прошелестела в головах мысль. Сопротивляться ей не было сил.

Кто как: кто ползком; кто сначала привстав, и потом бухнувшись об пол; кто просто перевернувшись и подтянув ноги, но вскоре все - эльфы и люди - были на коленях, трясясь от пережитого ужаса. Только двое встали, и остались стоять. Верховный Кунг Кальд Раэн Третий и капитан лэр Тениз Жангери.

По залу пополз черный туман.

Со стороны лестницы раздался топот. В ещё горевшее кое-где помещение вбежала Ольха с десятком своих матросов. Чуть не налетев друг на друга, они остановились.

— …здесь… что было? — задохнулась девушка, потрясенная увиденным.

— Вы не держите обещаний, — прозвучали негромкие слова.

— Что?! — она быстро огляделась. Увидела своих подчиненных, валявшихся у входа, Вамьюла, прячущего глаза, стоящего Кальда, и вдруг пригнула голову, как готовящийся к атаке бычок. — Ты! — она подскочила к деду, — Я же просила! Я же тебе всё объяснила!

Верховному Кунгу было не до нее. Он боролся со страхом и злостью, и от внучки только неприязненно отвернулся.

— Алабар! — эльфийка ринулась к дракону, — Я прошу, не трогай город! Я тебя прошу! Обычные эльфы ни в чем перед тобой не провинились. Ну, хочешь, я тоже на колени встану?

Подкрепляя свои слова действием, Ольха торопливо опустилась на пол рядом с остальными.

Дракон равнодушно скользнул по ней взглядом.

— Вы отзываете ультиматум, — теперь он смотрел только на Верховного. — Сейчас. Вы отказываетесь от претензий на вессальские земли. Вы возвращаете «Тунгур» и «Салаку» отремонтированными и укомплектованными всем необходимым. И ещё, — голос дракона зазвенел, — Вы отдаете гномьи печати королю Вессалии, Калину Первому. Из рук в руки. Лично! У вас ровно две недели.

И повернулся к офицерам.

— Я возвращаюсь на бриг вместе с капитаном. Вы как, остаетесь?

Кто-то выругался, не сумев сдержать напряжения, но люди поднялись. Желания остаться в не слишком гостеприимном месте не было ни у кого. Хотя, нет, один захотел. Рэндал попытался отползти подальше, но Жангери перегородил ему дорогу и вежливо сообщил:

— Вас ждут, лэр Стэнли. Вас очень, очень ждут.