Дар. Золото. Часть 4

Глава 17

1

— А-ла-ба-а-ар!!!

Эхо подхватило звонкий мальчишеский крик и разметало по зеленой траве, по шершавым глыбам вдоль пенного, непоседливого ручья, понесло на сверкающие снежные склоны и растеряло его где-то в безоблачном поднебесье.

Крепенький невысокий подросток в пастушьей кухлянке, высоких войлочных онучах обмотанных кожаными ремешками нетерпеливо скинул с головы капюшон и огляделся. С досадой шаркнул ногой мягкий травяной ковер под ногами, заметил движение неподалеку, присмотрелся и шагнул навстречу неуклюжему созданию лет пяти, упрямо карабкающемуся на четвереньках по крутой тропке.

— Тебе сказали дома сидеть! — возмутился он.

Создание в такой же меховой, чуть великоватой одежонке, настырно сопя, преодолело последнее препятствие в виде гладкого валуна и заявило:

— Алабал не твой длакон!

— Я вот деду расскажу, что ты за мной в горы таскаешься, он тебе ремня даст.

— А я бабе ласкажу, сто ты длакона плисвоил! — создание гордо выпятило кругленький подбородок, но запуталось в подоле меховой малицы, не удержалось и шлепнулось на траву. Паренек презрительно скривился.

— Девчонка.

— Сам дулак! — не осталось в долгу создание, но подросток счел для себя недостойным отвечать на глупости. Даже если их произносит собственная сестра.

— Интересно, что вы оба здесь забыли? — поинтересовались за его спиной. — Овцы внизу без присмотра остались?

— Алабал! — восторженно пискнула кроха, подорвалась с земли и моментально наябедничала. — А Паха меня лугает…

Девочка колобком помчалась к дракону, и недовольный подросток проводил сестру глазами.

— Тайган со стадом. Он любого волка порвет, а то и двух, — по-взрослому небрежно отчитался Паха. — Ты это… Дед беспокоится. Скоро обед, а тебя нету.

— Де-ед? — понятливо протянул дракон, подхватывая малышку на руки. Она не хуже белки тут же вскарабкалась парню на плечи. — А может кое-кому очень хочется снова полетать, но он стесняется попросить об этом прямо?

Паренек смущенно отвел взгляд.

— Я! Я плямо! Совсем-совсем плямо! — не упустила момент кроха, устраиваясь на мощной драконьей шее.

Алабар легонько толкнул подростка локтем, отчего тот еле удержался на ногах, и зашагал вниз по склону. Пастушок помчался рядом, вприпрыжку приноравливаясь к широкой поступи высокого парня.

— А как ты это делаешь? — он забежал вперед, заглядывая дракону в лицо.

— Летаю? — улыбнулся Алабар, с тихим восторгом набирая в себя хрустящий морозный воздух, оглядывая небо и снег на зазубренных вершинах.

— Нет, как летают, я знаю. Маши себе крыльями да лети, — пыхтел рядом мальчишка, и дракон насмешливо скосил на него глаза. — Я про то, как ты так быстро ходишь. Я же видел, тебя не было. Даже возле сосен тебя не было, а они версты за четверть будут от того места. И вдруг бац, и уже возле меня. А?

— Я не хожу.

День выдался на редкость солнечным и безветренным.

— Как это, «не хожу»? Я же тебя не видел! Не было тебя!

— Ну, чего ты пристал? — Алабар внимательно осмотрел появившийся впереди хвойный лес. — Я сам не знаю, как это получается. Сейчас здесь стою, а через миг вон, возле той кривой елки. Просто надо хорошо сосредоточиться и захотеть туда попасть. Потом как будто по норе идешь. Большой серой норе.

— Просто… — Паха ненадолго задумался. — Может, у деда спросить, раз ты сам не знаешь? Он у нас умный. Не смотри, что он мельник, он целых четыре книжки прочитал!

— Он не знает, — дракон нахмурился, — и ты не вздумай у кого-то спрашивать. Я улечу, а вам здесь оставаться. Магов тут нет, но мало ли… В город вы всё равно ездите, торгуете. Сболтнешь кому-нибудь, потом спокойно жить не дадут.

— Знаю. Дед сказал: если что – брехать, мол, бабка на ночь сказки рассказывает.

Подросток засопел и даже немного отстал, размышляя, но снова догнал легко перешагивавшего крупные валуны Алабара.

— Все равно, здорово у тебя получается, — твердо выразил он свое отношение к непонятной драконовской способности. — Тебя теперь никто не сможет поймать. И ты всех завоюешь! Потому что ты быстрее всех!

Мимолетная тень пробежалась по лицу парня - не так-то просто оказалось выбросить из головы недавние события. Но забывать о них было бы ещё глупее.

— Нет, Паха. Так не бывает.

— Как не бывает?

— На любую силу всегда найдется другая. Сильнее. Или быстрее. И потом, не собираюсь я никого завоевывать. Зачем?

— Плавильно, — громко и веско заявили с плеч, — Алабал и так длакон-импелатол! Ему не надо зае…во…ваевыть!

Дракон фыркнул, да так, что носом пошел дым.

— У-ух ты! — задохнулся от восхищения мальчишка. — Я тоже так хочу! Вот насобираю серебруху, трубку себе куплю. Тоже научусь дым из носа пускать.

Теперь дракону пришлось откашливаться. Чуть не уронив с «императорских» плеч разговорчивую пигалицу, он показал Пахе кулак, и мальчишка, хихикнув, зайцем скакнул в сторону. Правда, на его месте стоило бы оглядеться прежде, чем куда-то прыгать. Раздался обиженный вопль, и подросток стремглав выскочил из зарослей шиповника.

— Ну, всё, — тоскливо сообщил он любопытной сойке сочувствующе пискнувшей над ним, — рукав порвал. Бабка теперь за уши оттаскает.

2

Ночной маршрут оказался тяжелым.

Стоило подняться в небо над Исандаром, как непонятно откуда взявшийся ветер, будто сорвался с цепи, взвыл ураганом и чуть не порвал перепончатые крылья, кубарем прокатив вдоль сверкавших голубыми сполохами грозовых туч.

И отбросил далеко на юг.

Расстояние, с легкостью преодолеваемое часа за четыре драконьего лёта, оказалось стократ длиннее. Только везением, которым обычно славятся некоторые особи, или драконьим упрямством, или и тем и другим вместе взятыми, можно было объяснить, что Линда умудрилась найти город.

Город, который в дымной завесе из труб мастерских и мануфактурных цехов не заметил над собой грязную красно-серую тень. Город, которому не было дела до крайне уставшего рыжего путника, понуро бредущего меж убогих мазанок рабочего пригорода. Город, который словно в насмешку назывался Тилит, что в переводе с самого древнего языка означало – «Здравствуй!»

Они не «разговаривали». Вот уже целый день и ночь. Нет, наоборот, ночь и день. Ночью клинок был в гномьих наручах, куда прятались все вещи, стоило Линде принять первую ипостась. Днем же…

Тилит был шумен и грязен, вонял прогорклым жиром и собачьим дерьмом.

Тилит был великолепен и чванлив, и разливал в воздухе душных улиц ароматы роз.

Тилит пестрел одеждами из драных лохмотьев и золоченой парчи; по нему спешили тонконогие породистые кони с наездниками в шелке и серебре; еле переставляли копытца серые мулы, запряженные в арбы-развалюхи. Желтые, белые, красные высокие и низкие дома, изысканная лепнина, колонны под открытыми балконами и балкончиками, извилистые беспорядочные узкие улочки, зелень, цветы, топот подков по брусчатке, и ветер, тянущий с моря запахи водорослей, тухлой рыбы и соли.

Раза два, Ключ бурчала, что глазеть по сторонам, когда вокруг столько ворья могут только такие субьекты, на одном из которых она висит, но драконица делала вид, что Ликанта обычная железяка, попавшая в ножны по недоразумению.

Конечно, просто так бродить по городу для уставшего путника занятие более чем утомительное. Но все постоялые дворы, встреченные в пригородах, захлопывали двери перед носом, стоило девушке спросить о комнате. Иной раз она и спрашивать опасалась - очень недружелюбные взгляды прохожих к вопросам не располагали. Лишь раз быстроногая девчонка весело блеснула глазами из-под цветастого платка, когда Линда расстроенно остановилась возле очередного духана.

— Тут тебе рады не будут. Вам еще войну не забыли. В город иди, там белых наемниц много, — и воровато оглянувшись, глазами показала на арбалет. — Настоящий?

Линда устало кивнула, и девочка, восхищенно цокнув языком, помчалась дальше, выбивая уличную пыль босыми ступнями. Пришлось последовать совету и идти туда, где «белых наемниц много».

Через час, когда лачуги сменились каменными домами, когда дома выросли до третьего этажа, когда ширина улиц уже позволяла проехать двум повозкам не задевая друг друга, когда на взгорье, среди кипарисов запестрели разноцветной мозаикой круглобокие купола царского дворца, драконица наткнулась на… фонтан!

Буквально. Завернула за угол высокого дома с колоннами, и неожиданно повеяло прохладой. Сразу стало шумно. На площади, втиснутой в небольшой свободный островок среди домов, посредине, в круглом бассейне, сверкая тысячами брызг, струями взлетала и разбивалась о белый мрамор прозрачная вода. В воде плескались и визжали от удовольствия мальчишки - совсем малыши и уже подростки, коричневые от загара и черные от природы, синеглазые, кареглазые, черноглазые и наглые как воробьи. Горожане, торопливо обходили их стороной, не успевали увернуться от брызг, и ребятня хохотала над намокшими прохожими. Ор, писк, гвалт!

Линда зачарованно подходила к фонтану. Столько воды! Какое расточительство! Но какое… красивое!

«Рот-то закрой», — раздалось пренебрежительное.

Драконица и в самом деле не заметила, как приоткрыла рот от удивления. Надо же, обо всем забыла! Наверно, и выглядела при этом не очень… умно. Она даже хихикнула, представив себя со стороны.

«Во-во. Очень смешно».

— «Я с тобой не разговариваю», — вспомнила Линда, не сводя глаз с хрустальных струй. — «Ты обманщица».

«Это кого я обманула?»

— У тебя с памятью плохо, да? Ты обещала, что будешь меня защищать.

«Тебя, дорогая, уже дважды пытались проверить на ментальный пробой. Ты не почувствовала. Не знаешь почему?»

— Из-за тебя погиб человек. Хороший человек! — драконица не заметила, как начала разговаривать вслух, и один из малышей, сунув палец в рот, с интересом глазел на странную тетю в штанах. — Я тебя просила помочь! Ты. Ничего. Не сделала. Ты нарушила слово!

У «тети» была большая сумка. Наверняка, в ней много чего ценного, и парочка чернокожих подростков белозубо щерилась, пальцами показывая на нее дружкам. Но арбалет за спиной настораживал, и пацанва не спешила брать в оборот сдвинутую рыжую девицу. А девица решила «высказаться». Здесь и сейчас. Возможно, не будь Линда такой измученной, такой ошарашенной бесполезно льющейся водой, она не стала бы устраивать разборку с собственным оружием, со стороны казавшуюся помешательством, посреди улицы.

«Эк тебя прорвало…»

— Ну, знаешь! — драконица разозлилась. — Надоело! Умничаешь, когда надо и не надо. Вся из себя такая уверенная. А кто ты вообще? Что ты сама можешь? Без человека!

«Без дракона, ты хотела сказать».

— Невелика разница! Ты ходить можешь? А летать? А плавать? Если я тебя в воду кину, выплывешь?

Она потянулась за клинком. Подростки перестали кривляться, пырснули из фонтана в разные стороны, и через пару мгновений на булыжнике остались только мокрые следы их стремительного бегства.

«Я… не могла», — вряд ли клинок поверила в серьезность желания от нее избавиться, но все-таки выдавила из себя трудное слово. — «Прости».

— Что-что? Прости? Человека уже нет! Прости...

«Этот человек был убийцей, Линда», — кажется, Ликанта впервые обратилась к драконице по имени. — «Прежде, чем стать дервишем, он убил. И наверняка, убивал раньше. Спасая тебя, он расплатился за все свои грехи. Мне было запрещено вмешиваться».

— Ой, как интересно! И кто же это тебе запретил, если твоя хозяйка я? Или уже не я? И вообще, откуда ты взяла, что он убил? Ты что судья?! Ты мне обещала! А значит, слово ты не сдержала.

«Линда...» — клинок запнулась, — «Ты не понимаешь. Невозможно спорить с Даром. Особенно таким, как я».

— …?

«Дар разговаривает со всеми нами через них. Через дервишей, шаманов, жрецов, предсказателей... Не всегда они сами знают кто они такие. Но они его глаза и уши. И языки. Я тоже… слышу. Иногда».

— Ах, так это Дар тебе что-то там запретил?

«Линда, наш мир огромен и до сих пор не познан. Он живой. Его жизнь нам непонятна, мы не чувствуем ее, нам кажется, что ее нет. Но именно он здесь бог, понимаешь? Смертельно раненый бог. Слабый, умирающий, но все равно способный управлять малой толикой энергии, что у него осталась. Для таких, как я, это невероятное количество! Что бы ты делала, если бы вдруг твои ноги и руки перестали тебя слушаться?»

— Но они не перестали меня слушаться! Для таких, как я - всё с тобой ясно!

«... м… да, пример неудачный... Для таких, как ты есть закон, который даже Дар не может отменить».

— Надо же! И какой?

«Свобода воли».

Линда на мгновение замолчала, но тут же вскинулась.

— Если тебе верить, то получается, что этот бог ничего не может. Не может ничего никого заставить сделать.

«Так и есть».

— Эй, ты только что сказала, что тебя…

«Я лишь слепок. Образ. Того, что когда-то было живым. Инструмент. У меня нет свободы воли. Поэтому мне нужен хранитель. Человек».

— Дракон, ты хотела сказать.

«Невелика разница…» — насмешливо фыркнула Ликанта, явно почувствовав, что ветер настроения поменялся, она "прощена" и поиски ночлега (в смысле днёвки), начались с удвоенным усердием.

3

Трактиром или гостинным двором назвать это строение, кое-как втиснутое в уличный тупик и похожее на кучу нагроможденных друг на друга скворечников, можно было с очень большой натяжкой. Зато цены здесь явно претендовали на фешенебельный кабак с апартаментами и ресторацией. Но, как Линда не крутила головой, не было заметно ни того ни другого, и свободных комнат снова не нашлось.

Подозревая, что не нашлось только для нее, «белой наемницы», Линда решила использовать универсальное во все времена средство, из тех, что так впечатлили Исандаровского духанщика, и которых в сумке было еще много. Проблема заключалась в одном, кошель с монетами валялся на самом дне баула, и чтобы его достать, узлы надо было развязать и пошарить внутри.

Недолго думая, Линда с грохотом положила на низкий прилавок арбалет, шлепнула рядом баул и непослушными пальцами принялась развязывать стянутую горловину.

Стоявший за прилавком корчмарь аж подпрыгнул.

— Это что?!! Это что ты сюда прилаживаешь?! — круглый, со щеками, будто лопающимися от жира, с глазками, которым как нельзя кстати подходил классический эпитет «свиные», человечек был возмущен. — Убрала! Быстро! Надо же, ложить сюда свое барахло!

Драконица захлопала глазами - а куда ложить-то? И почему барахло? Нормальная сумка, чистая. И арбалет тоже чистый. Старенький, да, лак кое-где потёрся, но какая разница этому… человеку? Не его же вещь.

Узлы как назло, не развязывались. Почему-то они оказались мокрыми, и веревочки словно прикипели друг к другу.

— Чего пялишься, убогая? Я тебе что, золотой слиток? Убирай! — неожиданно он резко ткнул пальцами старенькое деревянное оружие, оно сорвалось с прилавка и с характерным звуком долбанулось об пол. Ложе хрустнуло, плечевая дуга слетела с креплений и отскочила на пару шагов. Кабатчик скривился. — Я говорю навоз. Где только нашла? На помойке рылась, наверно, или стащила…

Стало обидно. Во-первых навоз выглядит совсем не так. Во вторых она не воровка!

Этот толстопузый, крикливый человечек в слегка засаленной жилетке, (наверное, жирные руки об нее вытирает), с непонятной целью зацепился за сущую ерунду, и его громкие возгласы уже привлекли любопытные, насмешливые взгляды. Еще бы не насмешливые – арбалет сломался от одного крепкого толчка! Дох, наверно, специально выбрал что похуже. Чтобы не жалко было, если она поломает.

— На себя посмотри, — проворчала Линда, подбирая обломки и стаскивая поклажу со столешницы.

— Чего-чего? — ее услышали, — а ну пошла отсюда! Нищенка! Будет мне тут обносками трясти.

Вот это было уже слишком! Сказать женщине, что на ней обноски может себе позволить только очень смелый, или очень глупый человек. Ни первым, ни вторым, корчмарь не был. Он был очередным хамом, решившим, что разбирается в людях. Слегка затравленный взгляд стоявшей перед ним девицы лишний раз утвердил его в собственной правоте, и он показывал себя брезгливым богатеем, радеющим за чистоту и репутацию заведения. Отчего бы не покуражиться? И Линда, вдруг, с пронзительной ясностью поняла - какие же все-таки человеки разные! Совсем, как драконы. Один помогает незнакомой девчонке советом, другой ради неё подставляется под нож, а этот толстый грубиян клевещет. Конечно же, клевещет! Мужчины, сидящие за столиками - да и женщины с ними - выглядят ничуть не лучше нее. Чего прицепился?

Доказывать, что ее одежда вовсе не обноски, было глупо. Наверно, еще глупее было бы начать ругаться. Линда прекрасно отдавала себе отчет, что в состязаниях по сквернословию, она займет почетное первое место с конца, но почему-то уходить было обидно. И не факт, что содержатель другого гостевого дома окажется вежливее.

Наполняясь по самые уши справедливым гневом и каким-то совсем неуместным в этот момент азартом, Линда зажмурилась. Сила - не телесная, нет - совсем иная, новая, необъяснимая, но такая родная, словно была в ней тысячу лет, вдруг проснулась. Хитро подмигнула и замерла в ожидании. Захоти сейчас драконица выглядеть как эльф, что однажды прибыл вместе с Дохом на Стабут - брючки и куртка из мягкой темно-зеленой замши, искусно вышитый красной нитью ворот, короткие сапожки коричневой тисненой кожи - у нее бы получилось.

Захотела. Очень-очень захотела. Разноцветные круги замелькали в глазах, воздух сжался до состояния воды, стало нечем дышать… Резко и больно толкнуло в грудь. Она еле устояла, но последовавшая за этим непривычная опустошенность заставила открыть глаза.

Тишина вокруг, потрясенные, круглые, как медная монета, глаза толстопузого. Вышивка на манжетах замшевых рукавов, мягкие сапожки из тисненой кожи… И слабость. Такая, что шаг от прилавка и падение на виду у всех гарантировано. Значит, держимся за столешницу и изображаем небрежность.

— Так лучше? — получилась небрежность или нет, Линда не поняла, но Ликанта тихонько фыркнула. Совсем-совсем тихонько.

Корчмарь медленно кивнул, сглотнул и спросил:

— К-комнату?

Он опасливо скосил глаза на Ключ, повисший на виду в новеньких ножнах из белого дерева, а Линда в порыве щенячьего восторга от осознания власти над чем-то огромным, податливым как глина и разноцветным как мыльные пузыри, ласково провела рукой по разбитому арбалету.

Всеобщий вздох восхищения и зависти прокатился по столам, когда вслед за движением девичьей ладони обшарпанное дерево перетекло в тонкую литую кость. Словно остов диковинной хищной рыбы, а не оружие теперь переливалось чуть заметным перламутром в ее руках.

— К-комната т-там, — бедняга корчмарь поднял палец вверх, изо всех сил демонстрируя скромность и добропорядочность, — оплата п… потом. И ужин… полдник… завтрак вам подадут.

А Линда боялась отпустить спасительный прилавок. Мутило, голова кружилась, ноги подкашивались.

«Ладно. Ради такого случая…» — вздохнула Ликанта, и драконица с удивлением и облегчением почувствовала, как сила вливается в кровь, в мышцы, усталость проходит, становится легче дышать. Можно спокойно отлипнуть от столешницы, полусонно смахнуть ключ, положенный на прилавок, и, почти не шатаясь, пойти «туда». Клинок опять вздохнула и тоном манерной дамы высказалась. — «О, вы хотите сказать спасибо? Ну, что вы! Не стоит благодарности, право. Это ж такие мелочи».

Линда ее услышала. Но энергии, какой поделилась Ключ, оказалось до обидного мало, с каждым шагом она утекала со скоростью воды в горном водопаде, и сейчас девушка чрезвычайно внимательно осматривала ступеньки у себя под ногами - главное, не заснуть, не споткнуться и не грохнуться на ходу.

— «Вы само очарование, милая», — не удержалась она от маленькой колкости, — «особенно когда молчите».