Госпожа Шестого Дома

{21}

Он стоит на самом краю платформы и смотрит вниз. Высоко. Сколько шагов до нижнего яруса — прикинуть сложно, но в случае падения с такой высоты мало кто выживет.

Воздух над болотами густой, полный зеленых пылинок: их неплохо видно под светом люминесцентных грибов, которых там более чем в избытке. Нетрудно рассмотреть отсюда и миконидов — стоят небольшими группами, слегка покачиваясь. Кажется, их больше, чем в обычной колонии. Сорнтран насчитывает не менее тридцати особей.

Где-то там, внизу, если верить магам, есть артефакт, который — едва появилась информация о его возможном существовании — пожелала его мать. Правда, ни она, ни кто-либо другой не знает, что это за артефакт — может, абсолютно бесполезный. Побывавшие тут некоторое время назад маги Дома почувствовали, что там есть что-то интересное, явно наделенное магической силой. Но что именно — это еще предстоит выяснить.

— Эта штука где-то в той стороне, я уже отсюда чувствую, — говорит маг группы, стоя рядом с Сорнтраном и тоже всматриваясь в болота внизу. — Даже в воздухе что-то ощущается…

У Сорнтрана магического дара и чутья нет, а потому он, глядя вниз, видит лишь миконидов. А в воздухе слышит лишь запах грибов и их спор.

— Это будет нетрудно. Заберем артефакт и быстро вернемся. Думаю, я смогу найти его, когда подойдем ближе.

Воины кивают, начинают проверять свое снаряжение, прикрывают носы и рты шарфами. Не считая Сорнтрана и мага, воинов еще пятеро, все в хорошей кожаной броне, вооружены клинками и арбалетами. Опытные, уверенные в себе. Сорнтран моложе других, лишь недавно стал совершеннолетним. Даже не все синяки зажили на теле после так называемого ритуала совершеннолетия. Но боевого опыта у него не меньше, чем у остальных.

И еще есть чутье, которое подсказывает не спешить: миконидов он видал немало, и в большинстве своем они и правда безобидны — им бы только надышаться галлюциногенными спорами и впасть в групповой транс. Если их не трогать, они на тебя даже внимания не обратят.

Однако конкретно в этих грибоподобных созданиях есть что-то странное. Позы, ритм покачивания, даже цвет пыли в воздухе — все будто не так, как обычно.

Кроме того, почти день прошел с тех пор, как трое скаутов из их группы отправились сюда на разведку и так и не вернулись. Дорога с последнего привала заняла у группы всего несколько часов, стало быть, скауты должны были успеть вернуться. Так где же они?

Сорнтран вновь всматривается в болота внизу, ища скаутов или их тела, хоть и понимает, что вряд ли сможет что-нибудь отсюда увидеть: территория болот огромна, и они могут быть где угодно, хоть за вон теми руинами. Кроме того, высокие камыши и трава запросто скроют тела, даже если они лежат где-то совсем близко.

— Все готовы? Пошли?

— Я не вижу наших скаутов, — говорит Сорнтран, продолжая сканировать местность, ища хотя бы следы крови. — Они могут быть убиты. Опасно идти вперед, не зная, что с ними случилось.

— Наверняка они надышались спор и сейчас валяются где-то там, — усмехается маг.

— Ага, и видят сны с прекрасными жрицами, — хихикает один из воинов.

— Не будем терять времени, пошли, — маг разминает плечи и шею и ступает на высеченные в скале ступени, ведущие вниз, к болотам.

Спускаться по ним — уже то еще приключение. Высекли эти ступени, похоже, когда-то очень, очень давно, и у тех, кто это сделал, ноги были явно поменьше, чем у нынешних дроу. Ступеньки крутые, все разных размеров и разной высоты, но слишком узкие — поставить ногу прямо невозможно. Да еще и скользкие! Одно неверное движение — полетишь вниз. Сорнтран пытается держаться за стену, но и та обросла скользким мхом.

До подножия скалы Сорнтран и его товарищи добираются целыми и невредимыми. Но стоит первому в отряде сделать шаг в сторону болот, ближайший миконид вдруг оборачивается к ним. Из-под тяжелых век выглядывают ярко-зеленые блестящие глаза. Взгляд дикий, не осмысленный. Он взмахивает руками, и облако спор летит на отряд.

Сорнтран стоит позади всей группы и, поскольку назад идти некуда, а вверх по ступенькам — крайне небезопасно, отступает вбок, вдоль скалы, получше зажав нос и рот своим шарфом.

Маг и один из воинов, похоже, вдохнули изрядное количество спор: они застывают на месте на несколько мгновений, потом вдруг начинают дергаться, делая неестественные, бесцельные движения. Миконид подходит ближе, поднимает руку и наносит тяжелый удар по голове мага. Когда тот падает, набрасывается на воина рядом. Другие двое, достав мечи, кидаются на миконида. Третий достает арбалет из-за плеча, но явно затрудняется с прицеливанием — не хочет попасть по своим.

Придерживая шарф на лице одной рукой, второй Сорнтран вынимает меч, но в бой не бросается — пытается отступить еще дальше вдоль скалы. Видит, что из зеленого тумана навстречу его товарищам выходят еще несколько грибоподобных. Ускоряет шаг. Чувствует, что с миконидами что-то не так и что драться с ними — плохая идея.

Еще несколько шагов — и перед ним вдруг будто из ниоткуда появляется… дроу? Хотя нет, не совсем дроу. Глаза совершенно белые. Вместо рук — какие-то странные отростки, похожие на каменные кинжалы. Движения такие, будто его телом управляет огромный невидимый кукловод. Замахивается своими отростками — на первый взгляд, довольно неуклюже, но Сорнтран с трудом отбивает удар своим мечом.

Странное создание в броне Пятого Дома атакует снова, снова и снова. Не без труда увернувшись, Сорнтран, наконец, вонзает меч ему в живот. Но противник не кричит, не падает, даже кровь из раны не течет. На мгновение Сорнтран застывает в удивлении, и этого мгновения оказывается достаточно. Рука-кинжал с размаху бьет его в живот, легко проткнув кожаную броню. Жгучая боль туманит глаза, Сорнтран еле сдерживается, чтобы не заорать, с трудом удерживается на ногах. Рука инстинктивно пытается пережать рану, шарф спадает с лица.

Со следующим вдохом он чувствует противно-сладкий запах. Резко выдыхает, откашливается. Боль в животе становится еще невыносимее.

Где-то справа — шум битвы, крики. Сорнтран в ту сторону не смотрит, пытается отступить. Чем бы ни было создание перед ним, сражаться с ним бессмысленно, нужно бежать. Но дорогу ему перерезают еще двое… таких же. Набрасываются почти одновременно. Он уклоняется, все же достает второй рукой кинжал, пытается защищаться, уже не обращая внимание на то, что вдыхает споры и что легкие горят из-за них. Отрубает руку одного из созданий и тут же получает удар в грудь от другого.

Меч падает из рук. Он и не пытается его поднять. Не без труда уклонившись от каменного отростка, целящегося в лицо, убегает. Не оглядывается, бежит вперед, просто вперед. Откуда-то справа все еще доносятся крики и шум боя. Он не смотрит в ту сторону.

Когда понимает, что зашел в воду, отступать уже слишком поздно. Противники явно следуют за ним, и вернуться на твердую почву не получится. Но вода хотя бы невысокая — по колено, и он продолжает идти вперед.

Не оглядывается, но чувствует, что противники следуют за ним. Движутся медленнее, чем “нормальные” дроу, но и сам он не может уже бежать, то и дело спотыкается о камни в воде. Ноги тяжелеют. Боль в груди и в животе не дает дышать. Короткий взгляд вниз — видит кровь, текущую по ногам.

Впереди какие-то руины. Направляется к ним. Даже не знает, почему. Каждый следующий шаг дается с большим трудом. Тело слабеет, кровотечение усиливается. Удивительно, что голова еще способна соображать — надышался ведь этих проклятых спор.

Бежать уже не получается.

Шаг. Еще один. Еще. Медленнее. Вокруг все начинает плыть.

Хватается за огромный камень. Выходит из воды, ступает на мягкую, покрытую травой землю.

Еще шаг — и падает на большой плоский камень на земле, частично покрытый мхом.

Щека ощущает холод камня, шершавый мох неприятно впечатывается в висок. Пальцы впиваются в мох, он пытается опереться на руку и подняться, но не может. Руки ослабели, не подчиняются. И голову не поднять, положение тела не изменить на хоть немного более удобное.

Что-то влажное под пальцами. Мох быстро окрашивается в алый.

Нет… не сдамся…

Каждый следующий вдох дается все тяжелее. Воздуха не хватает. Он будто загустел, с трудом проходит через ноздри, застревает в горле. Сердце стучит быстрее и быстрее. Кровь продолжает покидать тело. Нужно пережать раны, но сил нет.

ВКУСНО. ВКУСНО. ЗА. УГОЩЕНИЕ. СПАСИБО.

Странный голос. Он будто звучит у него в голове и одновременно отовсюду вокруг. Не мужской и не женский. Как будто одновременно едва слышный шепот и оглушительный крик. Голова от него готова разорваться на части. Но в то же самое время в нем есть что-то успокаивающее, умиротворяющее, расслабляющее.

— Наслаждайся, — почему-то бормочет Сорнтран, даже не пытаясь понять, кому отвечает и зачем вообще говорит это.

Нет сил, чтобы поднять голову и осмотреться. Даже если бы ему удалось это сделать, он знает, что здесь кроме него никого нет.

Камень под ним вдруг впитывает кровь, но еще мгновение — и из ран вытекает новая лужа.

ВКУСНОЕ. ОНО. НАШИМ. БУДЕТ.

Тьма перед его глазами вдруг начинает сгущаться, собираться в безобразное существо с извивающимися щупальцами, бесчисленными ртами, полными тонких острых зубов в несколько рядов, и глазами, разбросанными по всему телу, некоторые — на тонких ножках. Монстр подлетает к нему, и в движении его тело изгибается и искривляется.

Сердце начинает биться еще быстрее. Еще мгновение — и монстр будет уже рядом с ним и…

Внезапно Сорнтран понимает, что уже видел такие щупальца. У иллитидов. Рты тоже знакомо выглядят. У хитинов они именно такие. Глаза тоже видел. У бихолдера.

Стоит ему осознать, что монстр перед ним — всего лишь видение, галлюцинация, будто собранная из множества других, вполне настоящих монстров, — уродливое существо исчезает.

— Сорнтран! Что они с тобой сделали?!

Голос матери откуда-то за спиной. Подбегает, садится рядом, гладит по голове. Ладони приятно теплые, мягкие. Полы длинного белого платья мокрые, грязные.

— Потерпи, мой хороший, сейчас помогу.

Произносит заклинание, и там, где ее ладонь касается его затылка, в тело проникает приятное тепло.

— Почему не действует? Зараэ, чего стоишь, помоги скорее!

Старшая сестра появляется в поле его зрения, в своем любимом красном платье, тоже испачканном. Опускается на корточки рядом с ним, шепчет заклинание лечения. Нежно гладит по лицу.

— Сейчас боль пройдет, сейчас тебе станет лучше. Вот так, мой хороший. Все будет хорошо.

На мгновение Сорнтран прикрывает глаза, наслаждаясь происходящим. Но, увы… он знает: даже если бы его мать и сестра владели заклинаниями лечения, даже если бы они по какой-то невероятной причине покинули свой Дом и город, даже если бы полезли в эти болота, не жалея своих роскошных нарядов… они никогда, никогда не были нежны с ним. Ни одна из них ни разу в жизни не приласкала его и не сказала ни единого доброго слова. Даже рукой ни разу не коснулась. Зачем, если есть палки и плети.

Кем бы ты ни был, прекрати это. Я знаю, что все это неправда.

Мать и сестра исчезают, испаряются в воздухе. И — вновь этот голос. Он везде и нигде.

ВПЕЧАТЛЯЕТ. ОНО. ГОЛОВА. ХОРОШАЯ. КРЕПКАЯ.

Они были такие реальные… Сорнтран будто чувствовал настоящие прикосновения, настоящее тепло. Теперь ему холодно. Последние силы покидают тело. Даже боль уже не ощущается.

ЗАСЛУЖИВАЕТ. ОНО. СИЛУ. БОЛЬШУЮ. ПРЕВОСХОДЯЩУЮ. СМЕЛЫЕ. МЕЧТЫ. САМЫЕ. ОГРАНИЧЕНИЯ. ПРЕВЗОЙТИ. ЧЕМ-ТО. БОЛЬШИМ. СТАТЬ. МОЖЕТ.

Голова вдруг проясняется. Сорнтран видит себя — со стороны и одновременно как будто изнутри, через свои же глаза: в приятно покалывающих пальцах концентрируется мощная энергия, и стоит направить ее в нужную сторону и позволить выйти наружу — она выльется в разрушительный луч. И его можно сделать даже еще сильнее, если сконцентрировать внимание на конкретной цели.

Другое видение вдруг сменяет первое. Губы шепчут что-то недоступное, непонятное простым смертным. Но обладатель этих губ знает, что тот, кто его услышит, испытает страшную боль, схватится за голову и бросится прочь. Ослабеет, если выживет.

И резко — новое видение. Движение руки, шепот — и вокруг тела обвивается призрачный, почти невидимый глазу холодок, способный поглотить, нейтрализовать урон, причиняемый ему.

СИЛУ. ТАКУЮ. ОНО. ПОЛУЧИТ. ЗАХОЧЕТ. ЕСЛИ.

Видения исчезают. Сорнтран по-прежнему лежит на странном камне, не в силах пошевелиться, и кровь продолжает вытекать из ран. Даже странно, что в его жилах еще есть чему вытекать.

СИЛЬНОЕ. ОНО. БУДЕТ. В ГОЛОВУ. КОЛИ. НАС. НЕ. ПУСТИЛО. НИКТО. НЕ. ПРОНИКНЕТ. ЗАЩИЩАТЬ. БУДЕМ. СОГЛАСИТСЯ. ЕСЛИ. НЕ. СОГЛАСИТСЯ. ЕСЛИ. ПУТЬ. ПРЕРВЕТСЯ. ЗДЕСЬ. СЕЙЧАС.

Сорнтран не отвечает — не в силах ответить. Но голос, похоже, прекрасно знает, что у него на уме и в душе. Если есть возможность выжить и получить то, что показано ему было в последних видениях, он согласен на все.

КРОВЬ. ЗАЛОГ. ПОКЛЯНЕТСЯ. ОТСТУПИТЬ. ОНО. НЕ. СМОЖЕТ.

— Согласен, — Сорнтран говорит это, кажется, скорее в уме, чем вслух. Но точно знает — странная сущность его слышит и понимает.

Темнота. Вдох. Выдох.

Сорнтран не знает, сколько проходит времени. Но когда его глаза открываются, он вдруг понимает: что-то в нем изменилось. Пощупав грудь, живот, с удивлением обнаруживает, что ран больше нет — от них и следа не осталось — как будто никогда и не было. Тело вновь обрело силу, может свободно двигаться.

Но изменилось что-то еще. Невидимые цепи будто выходят из его тела и идут куда-то бесконечно далеко, связывая его с чем-то, суть чего ему не понять. И по этой цепи в его тело проникает что-то ранее неведомое, незнакомое. В пальцах щекотно, в груди и в горле приятное жжение.

Сорнтран поднимается на ноги и видит, что на камне, на котором он только что лежал, не осталось ни следа от его крови.

Услышав шаги, резко разворачивается. Трое трупов доковыляли-таки до этого места.

Внутри его тела будто расползается тьма — не та, которую он видит с самого рождения, а другая, непонятная, неописуемая, первозданная. Она свободно циркулирует в нем, но стоит поднять руку, устремляется к пальцам. Покалывание в кончиках. Очень знакомое ощущение — точно такое же он испытывал совсем недавно, в том странном видении.

Как и в видении, он протягивает руку вперед, в направлении бывших соратников. Сорвавшаяся с пальцев энергия летит в одного из мужчин, бьет его в грудь и валит на землю. В этом ощущении — что-то дикое и незнакомое, но в то же время естественное, будто именно так все и должно быть. Мурашки по спине. Приятная дрожь в руках. Дыхание захватывает от возбуждения и восторга.

Мощный луч потрескивающей, готовой смести все на своем пути энергии летит и во второго противника. И в третьего. Ни один не поднимается.

Подойдя, Сорнтран осматривает тела. На них не следы обычных ожогов, нет. Это ранения, каких ему никогда еще не приходилось видеть. Как будто сама тьма их поразила и прожгла изнутри.

Смотрит на свои руки. Внешне не изменились. Но такое чувство, будто до сих пор они были пустыми сосудами и лишь теперь стали заполнены тем, что изначально для них предназначалось.

Смотрит вверх.

— Эй! Ты меня слышишь? Кто ты?

Тишина.

Осматривается. Очень, очень древние руины — по форме доживших до сегодняшнего дня камней уже не понять, что это было за строение. Храм какой-то? Пожалуй, плоский камень, на котором он лежал, уж очень напоминает алтарь для жертвоприношений.

— Ты здесь?

Ответа не следует.

Сорнтран выходит из руин, вновь ступает в воду. Вокруг странная тишина. Грибоподобные продолжают стоять небольшими группами и покачиваться в такт. Сорнтран поднимает руки, держит их наготове, но микониды будто не видят его. На земле лежат тела его соратников. Он наклоняется, проверяет пульс каждого. Никто не выжил.

Вернувшись домой, Сорнтран, разумеется, никому ничего не рассказывает о произошедшем. Говорит лишь о нападении на отряд и о том, что ему чудом удалось спастись. И что никаких волшебных артефактов там не было — только сошедшие с ума микониды, перебившие всех. Позже матрона, конечно, еще несколько раз отправляет туда отряды. Возвращаются лишь немногие, а артефактов никаких так и не находят.

После этого случая Сорнтран начинает общаться с магами Дома, желая понять, какие у него на самом деле возможности. С досадой понимает, что не может выучить новых заклинаний, которые знают обычные маги: ему доступно лишь то, что даровало то существо, чем бы оно ни было.

Но даже так, у него теперь намного больше сил, чем когда-либо прежде, и он более чем доволен. Он найдет им применение.

***

Сорнтран стоял теперь в том же самом месте, что и тогда, в тот судьбоносный день. Внимательно всматривался вниз, думая найти место, где миконидов мало и можно проскочить незамеченным на другую сторону. Может, они попытаются атаковать его, если заметят. Может, нет. Рисковать и терять время на сражение с ними не стоит.

Миконидов внизу, однако, не было вообще. Ни одного. Ни движения, ни шороха, ничего.

Странно.

Сорнтран втянул носом воздух. Почти нет и специфического запаха, который был тут раньше из-за грибов и их спор.

Микониды бы не оставили столь удобное для них место — с высокой влажностью, обильной растительностью и насекомыми.

Можно ли предположить, что какой-нибудь Дом отправил сюда воинов, и всех перебили? Вряд ли. Еще тогда колония была довольно большая, а за эти годы разрослась бы еще больше. А учитывая, что они еще и трупы могли поднимать и заставлять сражаться за себя... Дому пришлось бы отправить сюда действительно большой отряд воинов, чтобы справится с ними. Никто в своем уме не стал бы этого делать, да и смысла в этом не было — кому нужны эти болота?

Могли ли дуэргары или дворфы прислать сюда отряды? Или Саарт? В принципе, могли бы. Но какой был смысл подвергать неоправданному риску воинов, чтобы расчистить это место, если совсем недавно был гораздо более удобный и безопасный путь, соединяющий ближайшие города с торговым Лирсиком. Кроме того, на картах скаута это место было отмечено как заселенное опасными миконидами, стало быть, совсем недавно они здесь и правда были.

А если теперь их нет, возможно, появился кто-то, кто их распугал или перебил. Кто-то гораздо опаснее грибов-наркоманов.