Игра на вылет

Глава 20. Ники

Я смотрела на поле и понимала — сегодняшний день — полный провал. Фиаско по всем фронтам. И причина тому, к сожалению, мне известна. Виновница — та чёртова кружка кофе, которую я по неосторожности опрокинула на себя. В итоге пришлось срочно переодеваться, и с этого момента всё пошло наперекосяк.

Как будто что-то включилось — и дальше неудачи только набирали обороты. На любимые кроссовки наступили в коридоре. Профессор Тернер внезапно ввёл новое эссе, которое требуется сдать уже завтра. А Хизер встретила меня с новостью, от которой хотелось выть: новая тема для статьи — и это снова описание факультатива. Эти бесконечные «новые курсы» уже были у меня в печёнках.

Апогеем стал момент на поле, когда Майкл вдруг осознал, что забыл микрофон. Мы уже стояли, готовясь к съёмке. Сегодня была договорённость взять интервью у капитана и главного нападающего. Провал, который ничем не прикрыть.

— Не лучший день, да?

Я даже не стала поворачивать голову в сторону говорящего. Паркер, чтоб его за ногу, стоял рядом и «сочувствующим» тоном спрашивал. Мы оба смотрели в сторону убегающего Майкла, который, видимо, решил пробежать кросс до корпуса быстрее, чем Усэйн Болт.

— Всё под контролем, — проговорила я.

Слева раздалось самодовольное хмыканье.

— Когда у нас на поле такое «под контролем», Миллер потом неделю не может прийти в себя.

Я поморщилась и попыталась унять раздражение — и на него, и на этот проклятый день. За последнюю неделю Паркер неплохо потрепал мне нервы. И, чёрт возьми, если это его игра, то она работает. Я реально на грани. Ещё немного — и, клянусь, я не выдержу.

Он делает это нарочно. Постоянные взгляды, реплики, подкалывания. Он действует медленно, методично. Как будто специально проверяет, сколько ещё выдержит моя психика.

После того дня, когда я видела его с подружкой, я пыталась выкинуть его образ из головы. Но как, если Джейкоб Паркер буквально везде? Или, точнее, его взгляд. Следящий. Постоянный, как око Сарумана.

Я узнала, что он действительно встречается с ассистенткой. Каюсь, не выдержала и спросила у Хизер. При этом, впервые, наверное, за всю свою студенческую карьеру, — покраснела. Она, как всегда, была в курсе всего и спокойно сказала, что с прошлого семестра у них роман.

В тот день, прокручивая всё в голове, я не могла понять — чего он от меня хочет? Он будто притягивает, а потом резко отталкивает, как будто это какой-то спорт.

Прошла неделя, и стало ясно — Паркер играет не только в футбол. Он умеет давить, раздражать, вызывать реакцию. Взрывной, дерзкий, с колючим сарказмом — и это только то, что я слышала от других членов команды.

Вот и сейчас. Он видит, что у нас всё идёт не по плану. Мы точно не успеваем в график, и мне придётся просить Джейдена задержаться. Но при этом Паркер не упускает шанса уколоть. Вдохнув поглубже, я уже собиралась ответить, как он вставил:

— Когда нервы шалят, отлично помогает «Кванил».

Я не сдержалась и посмотрела на него:

— Джейкоб, ты по личному опыту советуешь?

Он качнулся вперёд на пятках с довольной улыбкой:

— Но тебе ведь уже известно. Или сейчас журналистам нужно всё разжёвывать?

В этот момент я отчётливо представила, как бросаю в него чем-нибудь тяжёлым. Или ногой по голени — тоже неплохой вариант. Фантазия яркая, спасибо стрессу.

— Ники, мне кажется, или ты злишься? — спросил он, улыбаясь ещё шире.

Всё. Это была последняя капля. Я была в шаге от того, чтобы сорваться и послать его к чёрту. Но вместо этого собралась и выдала максимально спокойно:

— Мне нужно предупредить Джейдена о задержке, поэтому я отойду.

Я не стала дожидаться ответа — просто развернулась и пошла в сторону Андерсона.

К Джейдену я направлялась с тяжёлым сердцем. Он стоял с тренером. Эти двое — будто с одного чертежа: закрытые, собранные, отстранённые.

Целую неделю я пыталась подступиться к мистеру Остину Миллеру. Поверьте, там тоже удовольствия было немного. Поэтому сейчас, подойдя, я выдавила максимально вежливый тон:

— Джейден, можем ли мы начать интервью на пятнадцать минут позже?

Он посмотрел на меня и сухо спросил:

— Тогда я могу переодеться? Или это нужно для кадра?

Хуже не придумаешь. Когда человек, у которого ты и так должна выжать хоть что-то, изначально не настроен на разговор, а теперь ещё и раздражён.

— Да, конечно, ты можешь переодеться, — ответила я.

А про себя добавила: лучше уж так, чем вообще никак, верно?

Позади я услышала шаги. Повернула голову и увидела приближающегося Паркера.

— Тренер, я уже отдохнул. Можем продолжить, — проговорил он.

Мистер Миллер кивнул, и оба двинулись в сторону поля. Послезавтра уже первая игра, и команда пашет как заведённая. Особенно Паркер — у него ещё и дополнительные тренировки. Я не представляю, откуда у него вообще силы берутся, потому как я, честно, после пяти минут уже легла бы и умерла.

— Тогда я пошёл. Мне подходить сюда? — спросил Андерсон, и тем самым оторвал меня от просмотра Джейкоба.

Я поспешно кивнула.

Прошло тридцать минут. Да, именно столько понадобилось Майклу, чтобы принести микрофон. Мы стояли с Джейденом у поля, и я изо всех сил старалась не расплакаться.

— Какие чувства ты испытываешь, когда находишься на поле?

— Спокойствие, — ответил он.

— А какие возникают, когда до конца игры остаётся пять минут?

— Сожаление, что можно было сыграть лучше.

Я бросила взгляд на остальных. Судя по их лицам, они тоже всё поняли. Это была катастрофа и провал.

Я пыталась разговорить Джейдена и задала ему ещё с десяток вопросов — всё вокруг одного и того же: что он чувствует в определённые моменты игры. Надеялась выудить из него как можно больше прилагательных, чтобы потом хотя бы слепить из этого один полноценный ответ. И на всё это ушло ещё сорок минут.

Раньше мне хватало пяти-шести фраз, чтобы любой из ребят начал раскрываться — говорили честно, живо, без фильтров. С капитаном же пришлось выкладывать весь наш список. А он, между прочим, немаленький.

Когда я, наконец, поблагодарила Джейдена, он просто кивнул и, не говоря ни слова, направился обратно к тренеру. Рядом со мной Ава тихо выдохнула:

— Серьёзно, если бы я не слышала, как он командует на поле, решила бы, что у него с речью беда. Или что у него в лексиконе максимум пять слов.

— Он просто не хотел разговаривать, — пожал плечами Мэйсон.

Мы с Авой одновременно повернулись к нему. Я прищурилась:

— Не знаешь, почему? — с подчёркнутым сарказмом уточнила я.

— Эй, не только же микрофон виноват, — спокойно ответил Мэйсон. — Просто он такой тип.

Таким же типом оказался и Джейкоб. А точнее — до невозможности вредным. После того как его персональная тренировка закончилась, он не спеша направился в нашу сторону. Шлем держал в одной руке, в другой — бутылку воды. Его волосы и всё тело были мокрыми от пота, и, самое ужасное, — выглядел он до неприличия сексуально. Не мальчик, а настоящий мужчина.

Пока он не подошёл, я быстро повернулась к Аве и тихо прошептала, чтобы услышала только она:

— Прикрепи ему микрофон ты.

— Что? — она непонимающе посмотрела на меня, потом бросила взгляд за мою спину и снова посмотрела на меня. — Хорошо, — медленно произнесла она.

Я мысленно поблагодарила её за то, что она не стала задавать дополнительных вопросов. В этот момент сзади послышались шаги — Джейкоб подошёл. Я, всё ещё не поворачиваясь в его сторону, беззвучно прошептала Аве: «Спасибо». И только потом развернулась — и сразу встретилась с его взглядом.

И снова я испытывала это ощущение падения. С каждым разом мне становилось всё сложнее и сложнее выдерживать его сканирующий взгляд.

— Джейкоб, перед тем как начнём, я должна прикрепить микрофон, — спокойно сказала Ава и осторожно подошла к нему.

В этот момент мимика Джейкоба поменялась. Он смотрел на меня, чуть приподняв одну бровь, будто догадываясь об истинной причине, почему это Ава, а не я, занимается этим. Я попыталась отвести глаза, абстрагироваться. Не думать о его внешности. Не смотреть на руки. На шею. На ключицы, рядом с которыми Ава как раз возилась с петличкой.

После того как Ава разобралась с микрофоном и отошла от него, Джейкоб медленно открыл бутылку и начал пить. При этом он продолжал смотреть на меня.Честное слово, появилось желание сглотнуть — настолько пронзительно он смотрел.

После игры большинство ребят выглядят уставшими и расслабленными. Но не он. Паркер в такие моменты будто наоборот — становится диким. Сбрасывает человеческую маску и перестаёт притворяться.

Это пугало.

— Ну что ж, начнём? — бодро спросила я, будто у нас не закручивается неведомый танец противостояния.

— Ну, давай, — лениво протянул он.

Я обернулась к ребятам, Ава кивнула, давая понять, что камера пишет.

— Джейкоб, как давно ты в футболе?

Он приподнял бровь, как будто думая: «И это всё, на что ты способна?» — и ответил коротко:

— С четырнадцати.

— Что ты почувствовал, когда сыграл свой первый... — я замешкалась на долю секунды, — матч?

Он пожал плечами. Мимолётно я уловила движение его груди — чёрт, взгляд сам собой туда упал. Быстро вернулась глазами к его лицу.

— Что это моё, — произнёс он, не отрываясь, будто выстреливая прямо в лоб.

Я подсознательно понимала, какую игру он затеял, но попыталась идти до конца.

— Свой первый гол. Ты его помнишь?

— Да.

Твою мать. Именно так мне и хотелось сказать. Он поймал мой взгляд и, конечно же, понял. Улыбнулся шире.

— Расскажи о нём, — не сдавалась я.

— Это был быстрый гол. Мой противник запутался в своих же ногах, — сказал он. Я уже почти выдохнула — наконец-то хоть что-то. Но тут он добавил: — Вот и всё.

И моя надежда лопнула, как мыльный пузырь.

Официально и совершенно точно: Паркер решил продолжать играть на моих нервах. Отвечал нарочно коротко, раздражающе лаконично. Получал от этого удовольствие и даже не скрывал.

Единственное, что я могла сделать из вредности, — задать абсолютно все вопросы из нашего сегодняшнего списка. Это было по-детски и совершенно непрофессионально, но мне уже было плевать.

Следующие сорок минут мы устраивали немое противостояние: я — с фальшивой спокойной вежливостью, он — с ленивым превосходством. С каждым вопросом его ответы становились всё короче. Мы смотрели друг другу в глаза: я — с раздражением, он — с тем самым удовольствием, от которого хотелось кричать.

— Думаю, на сегодня достаточно, — сбоку раздался голос Авы.

Я моргнула, вышла из этого словесного рукопашного боя и, кивнув, ответила:

— Да.

Больше мне не хотелось говорить ничего. Почувствовала, как в груди закипает неловкость. Я вышла из себя — и это увидели все. Особенно Паркер.

Быстро глянула в его сторону, специально сфокусировав взгляд на его плече, чтобы не смотреть прямо, и сказала:

— Спасибо за интервью.

— Не за что, — ответил он, и я ощущала, как он продолжает смотреть, а затем вздохнул, развернулся и пошёл в сторону раздевалки.

— Ники, что это было? — спросила Ава.

Хороший вопрос,— подумала я, —мне бы самой это понять.

— День паршивый. А его ответы — последняя капля, — выдавила я, начиная собирать технику.

Когда мы шли обратно к общежитию, Мэйсон вдруг сказал:

— Наша ошибка была в том, что мы решили: они все одинаковые.

Мы с Авой посмотрели на него. А Мэйсон продолжил:

— Формат интервью сработал с большинством. Но Андерсон и Паркер — другая лига. Им это не подходит.

— А какой им нужен формат? — спросила Ава.

— Понятия не имею, — выдохнул Мэйсон.

Я кивнула и, упрямо глядя перед собой, добавила:

— Тогда завтра будем думать над этим. И попробуем снова. Клянусь, я достану от них ответы.