Игра на вылет

Глава 26. Ники

Весь стадион взревел так, что закладывало уши, когда Джейкоб забил ещё один гол, окончательно увеличив отрыв между «Блэкстоун Иглз» и нашей командой — «UConn Huskies».

— Вы видели это?! — орал сбоку Мэйсон, почти подпрыгивая от возбуждения. — Вы видели, как он сложил этого четырнадцатого?!

О да, я видела. А ещё я видела, как минут десять назад тот самый 14-й номер влетел в Джейкоба со всей силы, сбивая его с ног так, что трибуны на мгновение притихли в едином испуганном вздохе. У меня тогда сердце реально остановилось. И только когда я увидела, как Джейкоб поднялся и снова рванул вперёд, напряжение хоть немного спало.

Сегодняшняя игра была жестокой. Очень жестокой. Мы все видели, как в защите Андерсон, Бруклин и Алекс буквально сражались за каждый мяч, за каждый шанс отбить атаку. Было понятно: сегодня никто не уйдёт с поля без синяков и ссадин. Чудо, если обойдётся без переломов и серьёзных травм.

Я снова перевела взгляд на 17-й номер — на Джейкоба — и внимательно вгляделась в его движения. Нет, он не хромал, бежал, как обычно, но напряжение не отпускало.

— Странно, что Паркер вообще так легко дал себя свалить, — проговорил рядом Кевин, задумчиво.

Я посмотрела на него и поняла, что думаю о том же. Джейкоб был отличным игроком — сильным, ловким и, самое главное, аккуратным. Да, он всегда устраивал на поле вот такие перфомансы и всегда играл зрелищно, но никогда не рисковал телом без крайней необходимости. И его падение стало неожиданностью для меня, впрочем, как и для всех.

— Может, ему нужен был повод, чтобы убрать их нападающего? — вмешался Майкл, пожал плечами.

— Может, и был, но, чёрт возьми, эффектно же! — воскликнула Дженна, и в этот момент начался новый сет.

Мы все резко вернулись к полю, замерев в ожидании.

Для меня эта игра была другой. Сегодня я была не просто зрителем, который болел за команду университета. Я болела за людей, которых за это время узнала. За Хантера. За Итана. За Бруклина. И... за Джейкоба. Именно за последним я следила и не могла оторвать взгляда.

Нужно ли говорить, что после того случая, когда я стала свидетелем их перепалки с Андерсоном, я уже смотрела на Джейкоба совершенно иначе? Чёрт, до сих пор иногда хотелось ущипнуть себя, чтобы убедиться, что это было не сном, не игрой моего воображения, а реальностью. Паркер действительно собирался меня поцеловать! И это означало две вещи. Во-первых — что у меня нет шизы, и всё, что мне раньше казалось, действительно НЕ КАЗАЛОСЬ. А во-вторых — я наконец поняла, почему так остро на него реагировала с самого начала. Почему пыталась избегать его, почему старалась не задерживать взгляд, почему убегала от любого момента, когда мы оставались наедине. Потому что, как бы я ни врала себе тогда, мне он нравился. Да, нравится этот саркастичный и безумно притягательный мерзавец. И, если верить словам Джейкоба, он чувствовал то же самое.

С ума можно сойти! Именно эта мысль без конца крутилась у меня в голове, когда я тогда ушла вместе с Хизер к Тому. Я пыталась вести себя как обычно, но сердце стучало слишком громко, чтобы его игнорировать. И если быть честной до конца, я жалела, что тогда не позволила этому поцелую случиться. Очень жалела.

Когда я говорила, что не могу так поступить с Хантером, — это говорила моя правильная сторона, та, которая верит в принципы и правильность поступков. Но дьявол с левой стороны нашёптывал: давай, попробуй, узнай и почувствуй! Но я не могла. Я не могла позволить себе так поступить с Хантером, даже если мы с ним не были в тех отношениях, о которых, судя по всему, думали многие. Я не хотела, чтобы из-за меня начались ссоры на поле, чтобы между ребятами возникли разногласия. Я не любила ложь. Как однажды сказал мой дедушка, когда я училась в восьмом классе и соврала, чтобы понравиться мальчику из десятого: «Ложь может бежать быстро, но правда всё равно дойдёт первой», — и я старалась придерживаться этого правила.

— Давай-давай-давай... Чеееерт! — простонал Мэйсон рядом со мной, и это гулкое эхо тут же прокатилось по стадиону.

Я резко вернулась в реальность и увидела, как защита Андерсона не выдержала, и соперник всё-таки прорвал их линию.

— Господи, Бруклин... — проговорила Ава, вцепившись руками в подлокотник кресла, и я её прекрасно понимала, потому что видела, как Бруклин пытался уйти от противника, вытащить ситуацию, но в итоге был сбит с ног так жёстко, что на секунду показалось, он не встанет.

Я перевела взгляд на Аву, понимая, как ей тяжело видеть это, особенно сейчас, когда ребята буквально на днях начали встречаться, и проговорила:

— Спокойно, Ава, Хантер с Алексом сейчас всё вытянут.

И это действительно произошло. Хантер с Алексом, перехватывая мяч и мастерски обходя соперников, снова завладели инициативой. Я следила за каждым их движением, а затем сразу перевела взгляд в ту сторону, где находился Итан, и ещё дальше — на Джейкоба, уже заранее понимая, что следующим шагом будет передача от Хантера на Итана, а потом — на Паркера. Всё шло по накатанной схеме, но противник тоже прекрасно это понимал: как только мяч оказался у Итана, в него влетели сразу двое игроков.

Стадион ахнул в унисон. Я быстро взглянула на табло — пятнадцать минут до конца матча. Мы лидировали, но если «Блэкстоун Иглз» продолжат так сбивать с ног наших ребят, то победа будет с не очень приятным вкусом.

Сейчас главное было не дать сопернику шанса забить и удержать своё преимущество. И если бы не те несколько неудачных пасов Хантера в первом тайме, из-за которых нам забили гол, всё было бы куда спокойнее и оптимистичнее.

Последние пятнадцать минут матча мы все сидели, сжав кулаки, и, когда прогремел гудок об окончании игры, весь стадион взорвался в ликовании. Мы с ребятами вскочили с мест, хлопали, кричали, обнимались, не скрывая эмоций. Трибуны буквально гудели от восторга, воздух был таким плотным от шума, что казалось, его можно было потрогать руками.

На поле творилось настоящее безумие: кто-то из игроков срывал шлем, хлопая друг друга по плечу, кто-то орал что-то нечленораздельное от радости, но все они, как один, собрались в плотную кучу в центре поля, где начали прыгать, обнявшись за плечи, будто одна большая семья. И в этот момент диктор начал объявлять лучших игроков сегодняшнего матча.

Когда диктор громко, на весь стадион произнёс имя Джейкоба Паркера, трибуны буквально взорвались новым, ещё более оглушительным рёвом. Мы с ребятами зааплодировали ещё громче, чувствуя, что это было более чем заслуженно. Сегодня Паркер отыграл блестяще. Особенно последние пятнадцать минут, когда именно благодаря его ловкости и скорости счёт оставался на нашей стороне.

Я аплодировала, не скрывая улыбки, и при этом ловила себя на мысли: интересно, что он чувствует в этот момент? Удовлетворение? Восторг? Или облегчение? Хотелось подбежать прямо сейчас, взять у него интервью и зафиксировать это состояние — пока оно ещё не успело исчезнуть.

— Это было феерично! — воскликнул Майкл, поднимая руки вверх. — Честно, я не ожидал такого от «Блэкстоун Иглз». Но нужно отдать им должное — они боролись до конца и сделали игру настоящим зрелищем.

Мы все согласно закивали. Даже Ава, которая, по-моему, к концу матча сгрызла все ногти, сейчас выглядела расслабленной. Мэйсон светился щенячьим восторгом, глядя на поле. Даже Дженна с Кевином сегодня кричали и подпрыгивали в самые напряжённые моменты.

— Представляю, какая сегодня будет тусовка! — с азартом проговорила Дженна, расправляя плечи.

— Это точно, — поддержала я, не скрывая улыбки. — Ребята сегодня будут отрываться по полной.

Обмениваясь репликами и обсуждая самые захватывающие моменты игры, мы начали двигаться в сторону выхода. В голове у меня постепенно нарастало волнение. Я ведь сама тогда сказала Джейкобу, что мы поговорим после игры. И пусть сейчас я уже знала, что чувствую к нему, пусть его чувства были для меня почти очевидными, но сердце всё равно бешено колотилось, а в груди разливался предательский азарт — в предвкушении того, что могло случиться этой ночью.

Я вспомнила, как перед игрой помахала рукой Хантеру, а затем столкнулась с его взглядом. Я уже давно должна была привыкнуть к тому, что всё время ловлю на себе его внимательный взгляд, но сегодня это было другое. Мы смотрели друг на друга открыто, без тени прежней осторожности, словно признавая то, о чём раньше молчали. От этого волна волнения и возбуждения накрыла меня с головой. Джейкоб умел одним только взглядом свести с ума. В бело-голубой форме, которая подчёркивала его кожу и ещё ярче высвечивала цвет глаз, он выглядел как мечта любой девушки. И этот парень — мечта — дал понять недвусмысленно, что хочет меня. Чёрт побери, Вероника, могла бы ты когда-нибудь поверить, что всё обернётся именно так? Хотя, если быть честной, я всегда знала: моя жизнь будет яркой и насыщенной — уж в этом я точно постараюсь.

Мне хотелось уже прямо сейчас оказаться в нашей комнате, чтобы начать готовиться к вечеру.

Мы заранее договорились с ребятами, что на вечеринку пойдём вместе: я, Дженна, Кевин, Майкл и Зои. Мэйсон и Ава решили идти со своей компанией. Поэтому все мы разошлись по своим комнатам, пообещав встретиться через два часа уже на тусовке.

— Я первая в ванну! — воскликнула я, буквально влетая в комнату и направляясь в ванную, прежде чем Дженна успела что-то возразить.

Сегодня я хотела выглядеть на все двести процентов! И прекрасно знала: если уступлю Дженне ванную первой, она зависнет там минимум на час с её бесконечными ритуалами красоты, а мне останется всего пара минут. Поэтому без угрызений совести я заперлась, настроила воду и встала под тёплый душ.

Закрыв глаза, позволила себе улыбнуться, а потом даже подпрыгнула на месте, не в силах сдержать переполнявшую меня радость. Чёрт-чёрт-ЧЁРТ!!! Я люблю эту жизнь! Я люблю этот университет! И, как пел мамин любимый певец: «Посмотри, как мир прекрасен!». Я поражалась сама себе, как всего за два дня моя жизнь так круто изменилась. Но это действительно было так.

Когда я вчера сидела в редакции, слушая болтовню Тома и Хизер и пытаясь отойти от того момента, когда мои губы были в миллиметре от губ Джейкоба, именно тогда в голове проскочила идея — идея, которая помогла бы лучше раскрыть ребят на интервью. Помню, как я резко подскочила со стула и выпалила:

— Есть!

— Что есть? — удивлённо переспросил Том, смотря на меня, как на сумасшедшую.

— Я придумала, как разговорить их! — сказала я, быстро собирая свои вещи. — Если я больше не нужна — я пойду.

— Пока, — озадаченно пробормотали они в унисон, не до конца понимая, что на меня нашло.

Я шла по коридору, уверенно прокручивая в голове свой план, зная, что он будет отличным форматом для материала и поможет разговорить ребят.

Вечером наш разговор с Хантером прошёл спокойно, а вот ночью, лёжа в постели, я не могла заснуть, потому что в голове крутились мысли о предстоящей вечеринке: что надеть? Что сказать? Как себя вести?

Уснула ли я? Нет. Ни разу. Я ворочалась, перебирала варианты нарядов, продумывала каждую деталь до мелочей, каждую фразу.

Когда я наконец выбралась из душа, обмотавшись полотенцем, то увидела Дженну, сидящую на кровати с батончиком «Сникерса» в руках. С набитым ртом она проговорила:

— Ну что, сегодня-то я узнаю, кто тебе нравится?

Я расхохоталась, не в силах удержаться от смеха, и ответила:

— Думаю, да. Мне кажется, ты даже сама это увидишь.

— Уиииииииии! — взвизгнула Дженна, соскочив с кровати, как заведённая. — Ты должна быть настоящей бомбой, детка! Так, я в душ, а ты — не подведи меня и надень что-то, чтобы у него пошла кровь из носа!

— О-о-о, будет сделано! — рассмеялась я, направляясь к шкафу.