Каннут, отродье Севера.

Глава 14

«М-да… вот так и палятся мужчины! Хотя Агнесс мне ни разу не жена и даже не подруга, но все равно — неприятно!».

А вот по виду Анджи — никакого смущения и близко нет. Каннут вздохнул — молчи, не молчи… а объяснять Агнесс, зачем у него в комнате Анджи как-то надо.

— Агнесс, мы с Анджи тут обсуждаем, как можно помочь переселенцам из Речной. У нее есть земельный участок и ей нужны работники, а я пообещал людям, что помогу им.

Девушка фыркнула:

— А груди у нее наголо и юбка задрана — это к чему? Для облегчения переговоров, да?

Анджи усмехнулась:

— Милочка! Уж тебе ли не знать, что для того, чтобы мужчина был более покладистым, нужно немного отвлечь его внимание!

— Да-да… мне это известно! Тем более, я не раз видела тебя в таком наряде, когда в таверне полно орков! — Агнесс была сама язвительность.

«Ого! Анджи — и с орками? Однако! Они же вроде бы — здоровенные. Смелая женщина. Или — жадная?».

— Орки — мужчины щедрые. И ты это тоже прекрасно знаешь, Агни. Не строй из себя невинность! И давай уж… начистоту? Тебе нравится этот мальчик? Так я и не претендую на его тело! — Анджи засмеялась, — Точнее, не собираюсь претендовать на его тело на постоянной основе! Он молоденький, сил у него много. Хватит и на меня, и на тебя. Не злись, милочка! Что мы — клиентов делить будем? Надо помогать друг другу и заботиться.

— Кан — не клиент! — возмутилась Агнесс.

— Да, ты права. Кан — не клиент. Он живет рядом с нами, он — наш. Так что не будем ссориться…

Каннут поморщился — вот только не хватало встревать в женские разборки! Да и объектом такого обсуждения, даже — дележки, быть ранее не приходилось. Неприятно.

— Агнесс! Мы и правда обсуждали вопрос по крестьянам! — попытался встрять в разговор парень.

— Ага… с вином, закусками и полуголой Анджи? — прищурилась Агнесс.

Упомянутая в свою очередь возмутилась:

— Да где я полуголая-то? Подняла чуть юбку, расстегнула пару пуговиц — и уже полуголая? Агнесс! Что-то ты… раздухарилась. Ты забыла, как мы вместе с тобой… И три орка. Забыла?

«Как интересно! Иногда женщины, ссорясь, выбалтывают такие секреты, которые никогда бы не рассказали в другое время!».

Агнесс смутилась:

— Это были клиенты. Это была работа.

— Так я же и не спорю, милая! — все же Анджи была постарше, поопытнее и поумнее.

«Или — похитрее? Скажем так — более сдержана!».

— Давай не будем ругаться! — предложила Анджи, — Если хочешь, можешь посидеть с нами, послушать. Но… если мы в процессе… будешь третьей?

И красотка провокационно засмеялась.

Агнесс фыркнула снова, укоризненно посмотрела на Кана и выскочила за дверь. Парень с досадой цыкнул и вышел следом. Поймал девушку за руку уже у дверей их комнаты.

— Погоди! Так дело не пойдет. Я не хочу с тобой ссориться, и не хочу, чтобы ты на меня обижалась.

Он, несмотря на некоторое сопротивление Агнесс, обнял ее и поцеловал.

— Хочешь, чтобы я выставил Анджи за дверь? Я могу это сделать, только вопрос так и останется не решенным.

Она все-таки ответила, пусть и обиженно надув губки:

— Ты с ней переспишь!

— Ты против этого? — Кан удивился, — Позволь вопрос — а почему? Ведь ты готова была делиться мной с Витой?

— Витка — моя подруга! А Анджи… она циничная и… жадная!

— М-да… А что по поводу Милены и Кристы?

— Ну-у-у…, - Агнесс растерянно пожала плечами, — Я ничего против них не имею. Но они такие развратные!

«Пиздец! Кино и немцы! И это мне говорит… как там Анджи сказала — их двое и трое орков? Похоже, я несколько преувеличил, когда думал, что Агнесс — умненькая!».

— Но ведь я уже несколько раз тебе предлагал, а ты отказывалась! — негромко засмеялся парень.

— Ну я же сказала тебе, что после разговора с Витой…

«Опять — двадцать пять!».

Каннуту, а точнее — Плехову, пришлось пустить в ход все свое обаяние, губы и руки, чтобы девчонка чуть расслабилась и обняла его сама. И тут — ба-бам! Из его комнаты выглянула Анджи и негромко позвала:

— Кан! Ну мы закончим наш разговор или нет?

«Какой-то клубок закручивается! Мне это надо? Жить же еще тут сколько-то?».

— Сейчас, Анджи, иду! — Кан чуть отстранился от девушки, посмотрел ей в глаза, — Агни! Мы же взрослые люди, да?

Агнесс засмеялась:

— Ага! Особенно ты!

— Х-м-м… ладно. Вот ответь мне на вопрос — ты и Вита прекратите… эту подработку с клиентами?

Девчонка насупилась:

— Ты понимаешь…

— Милая! Я все понимаю и никаких претензий ни тебе, ни Вите предъявлять не собираюсь. И хуже от этого относиться к вам не буду. Но мне непонятно — откуда тогда в тебе эта ревность?

— Это — не ревность, Кан…

«Ага, слышал не раз: «Вы не понимаете! Это — другое!».

— Агни… я с нетерпением буду ждать, когда ты поговоришь с Витой и решишься… А может, ты подождешь, когда мы переговорим, и придешь ко мне? — вдруг появилась у парня надежда.

Но Агнесс покачала головой:

— Нет, Кан. Только после разговора с Витой.

Он снова поцеловал ее и, развернув, чуть шлепнул по попке:

— Тогда иди спать и не накручивай у себя в голове разные глупости!

Когда он вернулся в комнату, Анджи подошла к двери и закрыла ее на щеколду.

— Это чтобы больше никто нам не мешал! — потом повернулась к нему, подошла вплотную и сама обняла.

А после поцелуя, который был вполне умелый и чувственный, шепнула на ухо:

— Мальчик! Скажи мне — кто ты такой? Никогда не поверю, что мальчишка в двенадцать лет может так рассуждать, так умело общаться с женщинами, так спорить и отстаивать свое!

Кан хмыкнул. Но женщина не дала ему ответить, приложив пальчик к его губам, и продолжила:

— Да, ты, может быть, и аристо, которые, как считается, умнее других и раньше взрослеют. Да, может быть, в тебе говорит кровь предков, и ты родился с семью пядями во лбу. Но… Не мог же ты за неделю, которую ты проездил с Филипом, так научиться целоваться, ласкать женщину, так глядеть на нее, как делаешь ты? Ну же, ответь мне!

— Х-м-м… а откуда ты знаешь? Может, я живу уже десятой жизнью? — ляпнул первое, что пришло на ум Каннут.

Женщина чуть отодвинулась от него, всмотрелась в глаза:

— Да? Это многое бы объяснило. Только жить другими жизнями могут лишь демоны, а ты на них не похож! А бред про перерождения — это только бред, или, как говорят Серые псы — ересь! У людей, да и у прочих — есть посмертие, но нет перерождений. А посмертие… Это у всех по разному: у эльфов верят в вечную жизнь в Вечном лесу; орки бредят Высоким Синим небом и Матерью черной землей, по которым они будут вечно путешествовать, охотиться, сражаться и совокупляться с самыми красивыми самками; у гномов есть вера в прекрасные чертоги Аулэ, где все сверкает от самоцветов, и где каждая рудная жила — баснословно богата; вы, нордлинги, сродни оркам — вам нужен пир в Вальгалле, у Отца Одина, где пьянки перемежаются с кровавыми схватками, а между ними павшие с честью воины валяют прямо на столах или на полу, среди костей и собак, прекрасных дев. У шаррахцев тоже что-то есть, но я точно не помню. Наверняка что-то похожее.

Каннут очень удивился:

— Откуда такие познания, Анджи? Ты чешешь как по писанному! Как высокоумная дама-аристо.

Женщина хмыкнула:

— Мальчик! Я уже десять лет работаю здесь, в таверне. Когда — в таверне, когда — под клиентами. Но долгими зимними вечерами, когда на тракте пусто и постояльцев нет… Чем заниматься? Умирать со скуки? Сношаться с Бруно или Седриком? Я бы и рада, да у них уже не те запросы. Поэтому… я читаю. Читаю все подряд — все книги, которые попадаются мне под руку. Иногда постояльцы забывают книги, иногда — дарят их за приятно проведенное время. Я даже скидку могу такому клиенту сделать!

Анджи опять засмеялась.

— А с тех пор, как тут появился этот маг, у меня появилась возможность читать больше! Все подряд. И пусть многого я просто не понимаю…

— А остальные девочки чем заняты?

Анджи пожала плечами:

— Да кто — чем! Кто-то рукодельничает, кто-то сплетничает — особенно после поездок к родным. Иногда мы поем. Да, Кан! Собираемся все вместе, немножко выпиваем и поем. Знаешь, душевно получается! И Бруно, и Седрик… Так что у нас довольно дружная семья. И сегодняшнюю стычку с Агнесс не принимай близко к сердцу — мы потом поболтаем и помиримся. Точно тебе говорю!

— Да, а что там про демонов? — напомнил Каннут.

— Про демонов? А что — про демонов? Демонов никто и никогда не видел! — пожала плечами женщина, — Но откуда-то взялось же упоминание о них? Так что…

— Так, может, я — демон? — засмеялся парень.

— Ну-у-у… у демонов глаза с вертикальным зрачком, а у тебя — нет. У демонов не кожа, а чешуя — у кого грубая, а у кого — как шкура у змеи. А у тебя — обычная кожа. Правда… — женщина погладила его по щеке, а потом, чуть приподнявшись на цыпочки, лизнула его в щеку, — Правда, очень приятная на ощупь и на вкус. У демонов елда — как дубина, а у тебя…

Она провела ему по промежности, погладила, а потом и сжала в руке… к-х-м-м…

— Ого! Очень недурно, мальчик, но все же — не дубина! — она засмеялась тихим грудным смехом, отчего его «не-дубина» постаралась прикинуться таковой, — И демон так задурил бы мне голову сладким ядом, что я уже давно бы лежала на кровати, раздвинув ноги!

— Хотела бы демона? — хрипловато спросил Кан.

— Хотела бы? Не знаю. Говорят, что после этого с демоном люди умирают — мужчины от женщин-демонов; женщины — от демонов-мужчин. Самая сладкая смерть! Так пишут все эти глупые книги. Так что… Нет, не хотела бы я побывать в объятиях демона. По крайней мере — не сейчас. Сейчас у меня много дел, и есть еще интерес к этой жизни. Вот, к примеру, мне нужно раскрутить на пять золотых одного упрямого мальчишку! Так что… займемся-ка делом, Каннут.

Анджи отодвинулась от парня, быстро откупорила кувшин и плеснула темно-красное вино, густое на вид, по глиняным кружкам.

— Садись, мой упрямый дружок! Продолжим наши торги! — засмеялась женщина.

«Х-м-м… а у нее и вторая пола уже прицеплена крючками к поясу! Когда она успевает это делать?».

— На чем мы остановились? Ах, да! Ты согласился передать мне пять золотых монет, для обустройства этих бедных крестьян на моей земле! — Анджи приподняла свою кружку, приглашая парня, и приникла губами к ее краю, не отводя взгляда от его глаз.

Он захохотал:

— Анджи, Анджи, Анджи! Ты прелесть, не буду скрывать, но… все было не совсем так! Это ты согласилась принять от меня в помощь для перевоза крестьян две с половиной золотые монеты. К тому же, кроме этого, ты согласилась оказывать мне различные приятные услуги по первому моему зову. Даже — по щелчку пальцев! Вот так!

И Каннут прищелкнул пальцами.

— Ты что-то путаешь, дружок! Пять монет. И да, я согласна делить иногда с тобой постель. Но вовсе не по щелчку твоих пальцев, и это должно быть приятным обоюдно! — покачала с улыбкой головой женщина, потом облизала красные от вина губы и переспросила, — А что ты имеешь в виду под различными приятными услугами?

Кан чуть придвинулся по краю кровати, поближе к сидящей на стуле женщине, наклонился и поманил ее пальцами. Заинтригованная Анджи подалась ему навстречу.

Положив руки ей на колени, он развел их, а потом провел ладонями по бедрам, до полосок смуглых ног, в разрезе чулок и панталон, подсел еще ближе. Женщина глубоко вздохнула и, прикрыв глаза, тоже придвинулась к нему. Коротко поцеловав ее в губы, Кан на ушко начал шептать ей… Периодически отстраняясь и поглядывая — как она реагирует на его предложения?

Анджи хмыкнула, провела языком по своим губам:

— Это… это — дорого! Я умею это делать, но делаю крайне редко! Только самым щедрым и приятным клиентам. Ты готов к таким тратам, мальчик?

Далее, когда парень продолжил рассказ о своих желаниях, она удивленно приподняла брови:

— Я слышала про такое. Говорят, в Шаррахе такое делают. Но я даже не готова это обсуждать… А не то что делать! И, думаю, это неприятно, и даже больно для женщины. Так что — сразу нет! Можешь предложить это девчонкам, возможно, кто и купится на звонкую желтую монету.

Потом она расхохоталась:

— А вот это точно предложи Витке и Агнесс! Они еще совсем молоды и полагают, что девушки между собой более нежны. Милый! Мне уже довольно лет, чтобы знать, что самое сильное блаженство женщине может доставить только мужчина. И эти глупости у меня давно в прошлом!

А дальше она поцеловала его — нежно и очень приятно. Вздохнула:

— Однако! Ты смог заставить разыграться мое воображение. Может, и правда у тебя что-то есть от демона? Может, какая-то твоя бабка в глубине веков согрешила с одним из них и каким-то чудом осталась живой? Так что, Кан, давай, не глупи, соглашайся уже на пять золотых и приступим к более приятному делу!

«Э, нет! Так дело не пойдет. А утром она сама скажет — слабоват ты, мальчик!».

— Могу кое-что предложить тебе взамен… — и парень снова приник к ее ушку.

— Х-м-м… сама не пробовала. В том смысле, что не пробовала, чтобы мне так делал мужчина. Говорят, такое принято у галлов. Но… признаюсь честно — очень любопытно попробовать! — женщина отодвинулась от него, снова отхлебнула вина, — А ты… интересный соперник в торгах!

— Может тогда переведем торг в горизонтальную плоскость? — подмигнул ей Каннут.

— Э-э-э, нет! Я, знаешь ли, тоже натура увлекающаяся, мы просто можем забыть предмет спора. Надо разделять дела и забавы! — улыбаясь, покачала головой Анджи.

Некоторое время они просто пили вино и закусывали. Хотя и поглядывали друг на друга с улыбками и взаимным интересом. А потом Анджи вытащила откуда-то из глубин юбки трубку с тонким, длинным и изящным чубуком и маленькой чашкой, набила какой-то смесью и закурила. Ткнув в его сторону чубуком, спросила:

— А как бы ты все это организовал? Ну — перевозку домов, сбор урожая и прочее.

Кан подумал, почесал затылок:

— До начала сбора урожая нужно нанять побольше людей в селах… Это — к старостам, они точно знают, сколько людей смогут выделить. Нанять побольше лодок, и всей оравой — быстренько разобрать дома в Речной и так же быстро, перевезя их к месту, собрать их. Людям уже будет где жить, а это — главное. Потом, также наняв людей, по возможности за пару-тройку дней, собрать урожай в Речном и вывезти его на место. Как-то так…

Анджи хмыкнула, задумалась:

— А если эти… баронские нагрянут?

— На большую толпу людей лезть они побоятся. Велик риск, что их просто сомнут числом. Кроме того, поискать по деревням и селам человек пять-семь охотников посмелее, а также — бывших солдат, кто будет охранять людей во время работы. Охотников — рассадить в лесу, чтобы предупредить успели, если дернутся эти сволочи, и проредить их смогут, стреляя из засад.

Женщина покусала губки:

— Все равно… двух с половиной золотых — мало!

Кан развел руками:

— Так я и не говорю, что это последнее мое предложение! — засмеялся, показал язык женщине, — Торгуйся! Ты же заладила — пять золотых, пять золотых… Ну и я упорствовал — два с половиной и не больше.

Анджи фыркнула:

— Язык он показывает! Мальчишка! — потом подумала, вздохнула, — Может поможешь мне? Поездишь со мной по старостам, поговоришь? Да и с крестьянами этими… Мы обсуждаем что-то, а ну как они откажутся? Надумают в Лощине остаться?

— Вряд ли им в Лощине предложат что-то вот так сразу и все! Поездить, говоришь, с тобой? Да меня Седрик под арест посадил! Говорит, ни шагу за ворота.

— А если я его уговорю? Я умею уговаривать! — улыбнулась женщина.

— Ну, если уговоришь, то почему бы и нет? Но! Тогда ты мне будешь обязана. Помнишь — по щелчку! — и Кан снова продемонстрировал способ будущего призыва Анджи.

— Нахал! — фыркнула она, — Но… если все получится, то я согласна! Только не в то время, когда наплыв клиентов, хорошо?

— Погоди! А ты что же — не собираешься уходить из таверны? — удивился Каннут.

— С чего бы? — в свою очередь подняла брови женщина.

— Ну так ты… ты теперь землевладелица? Пристало ли…

— Пока я верну свои деньги, вложенные в аренду, пока земля начнет приносить мне прибыль… А все это время я на что жить буду, как думаешь? Нет, пару, а то и тройку, лет мне еще работать здесь. Да я, в общем-то, и не против. Меня здесь все устраивает. А на мнение окружающих мне уже давным-давно плевать с высокого дерева! И еще… кто тебе сказал, что мне не нравится… к-х-м… общаться с мужчинами? Мне очень нравится! Нравится то, что я вольна сама выбирать себе клиента. А могу и послать его лесом, если он мне не по нраву! И никто и не пикнет против! Если что — есть Бруно с его здоровенным мечом, есть Габор с его дубинкой, да и Седрик иногда еще машет мечом на заднем дворе. И здорово машет, хочу тебе сказать. А в городе — что? Разве там девчонки могут сами решать — идти им с клиентом или нет? Как бы не так!

Женщина снова налила вина в кружки, и снова раскурила трубку:

— Ну так на чем мы остановились? Ты проедешь со мной по деревням и селам, переговоришь с людьми, все спланируешь, да?

— Как-то ты… Не слишком ли полагаешься на меня? Кто я такой, чтобы со мной разговаривали все эти люди? — усомнился Каннут.

Женщина засмеялась:

— Когда вы приехали, Филип сразу пришел ко мне. Ну да, мы с ним переспали, а что тут странного? И в перерывах он мне многое рассказал. О том, что тебя признал староста Жанно; о том, как ты разговаривал со старостой Речной. Так что — да, я уверена, что ты сможешь мне помочь! И Бруно с Седриком тоже шепчутся, что ты похож на старого барона, нашего владетеля. И внешне похож, и по уму, и по характеру. Ну и сам посуди — на кого мне еще надеяться? Бруно — тот все в разъездах по своим делам, Седрика от таверны не оторвать. И кто тогда? Филип? Он бы и мог, только боюсь, что я останусь ему должна еще лет на двадцать вперед.

— Я согласен. Дело за тем, чтобы ты уговорила Седрика! — кивнул Кан.

Женщина снова засмеялась и очень… х-м-м… интересно облизала губы:

— Я уговорю его! Не сомневайся.

Парень отхлебнул вина:

«Какая она… откровенная! Ни грамма стеснения. Но… хороша! И заводит она меня «нипадецки»!».

— А пока ты тут будешь работать, кто будет присматривать за твоим хозяйством? — спросил, чтобы отвлечься он.

— Отец! Отец присмотрит. Будет у меня вроде управляющего. Мой старший брат давно уже готов стать самостоятельным хозяином. Вот отец и оставит ему и дом, и надел в Подорожке. Сам же отец, со средним братом, переедет в мой хутор и будет за всем присматривать.

Повисла тишина. Женщина с улыбкой поглядывала на Кана, а он… Он как-то растерялся. Казалось бы, вот только был таким уверенным в себе и вот же ж!

— Ну что же ты? Мы вроде бы все уже обсудили, да? — улыбалась красавица.

Потом встала, потянулась всем телом, оголив и так изрядно приоткрытые ножки.

— А-а-а-х! Я уже давно себя сдерживала, чтобы не наброситься на тебя, упрямый мальчишка! — опять засмеялась грудным смехом, а потом, поглядывая на него, принялась развязывать шнуровку корсета.

Кан с интересом наблюдал, а потом, почувствовав волну «воодушевления», встав, подошел к женщине и, подняв ей лицо за подбородок, крепко поцеловал. Прихватил руками за бедра, потянул к себе. Попа у нее тоже была хороша — пошире, чем у Агнесс, крепкая и очень соблазнительная.

— Ну дай же мне раздеться! — шепнула Анджи, — Или помоги!

— Сорочку не снимай, просто расстегни! — хрипло скомандовал Каннут, — Юбку долой, но чулочки оставь!

— Вот, значит, как тебе нравится! — протянула она, улыбаясь.

— Мне по-разному нравится, но сейчас почему-то хочется начать именно так! — кивнул парень.

Потом они довольно долго целовались — она стояла без юбки, в сорочке, и панталончики медленно сползали вниз по ножкам. Он довольно грубо мял ей попу, бедра, пропускал меж пальцев коричневые аккуратные соски, чуть придавливая их. Женщина стала все чаще глубоко вздыхать и постанывать. Сама распустила завязки его штанов, и обеими руками взялась за «не-дубину».

— А он у тебя хорош! Я прямо дрожу от желания его попробовать! — простонала Анджи ему в ухо, — Хочешь попробовать мои губы.

И снова облизала их язычком.

— Хочу! — прошептал, а скорее проскрипел Каннут.

Женщина засмеялась и присела перед ним на колени. Некоторое время разглядывала предмет своего желания, а потом подняла голову и прошептала:

— А потом… потом я хочу попробовать твоей взаимности. Ты ведь понимаешь, о чем я?

Кан кивнул и зажмурился, когда почувствовал, насколько нежны ее губы.

«Ну… потерпи! Не надо быстро. А то — еще опозоримся. Тут же как? Первое впечатление у женщины — очень важное. Так что надо хотя бы пару минут… Терпеть, мля!».

Но как будто догадавшись о его проблеме, женщина отвела голову назад, посмотрела ему в глаза и улыбнулась:

— Налей мне вина в кружку. Я люблю немного пошалить. Ну как… в процессе, иногда, делать несколько глотков хорошего вина. Это придает такой пикантный вкус… м-м-м… как же мне это нравится!

Кан подал женщине кружку с вином, и она, сделав несколько глотков, поставила вино на стол:

— Ну что? Продолжим?

«Охренеть! Она что — нимфоманка? Да и пусть… Мне тоже — очень нравится!».