Каннут, отродье Севера.

Глава 24

Они задержались. Изрядно задержались. Даже не так — они очень сильно задержались! Ну а что такого? Сначала разминка и упражнения, причем в отличие от тех случаев, когда над Каннутом нависал с претензиями Седрик, здесь не было его противного скрипучего голоса, его ехидных замечаний и едких, обидных обзывательств, но в этом случае была Волин! А девушка отдавалась занятию полностью, без дураков, и отставать от нее в этом было неловко. Поэтому к концу занятия Кан чувствовал, как, налившись кровью, закаменели его мышцы, а сухожилия ныли так, как будто его пропустили через адов механизм средневековой инквизиции.

Но девушка была не только упорна и вынослива, она была еще и внимательна, и умна. Поэтому, когда в очередной раз он оказался в процессеборьбы на лопатках, прижатый к земле еетелом, она рассмеялась, поцеловала его в губы и сказала:

— Давай я тебя разомну! Нас учат разогревать мышцы — как себе, так и соратникам. Я, конечно, не Маива, которая в этом очень хороша, но тоже что-то умею…

Борьба в конце занятия — это тоже было предложение девушки. И здесь Кану ничего не светило. Волин была и сильнее его, и выносливее, и ловчее!

«Абидна, понимаш! Но что поделать, если она выше меня чуть не на голову, тяжелее, и эта тяжесть — вовсе не лишний вес, а тренированные мышцы, да и стоит признать — как воин она выше на голову! И-эх, расти надо. Расти и заниматься!».

Разминала она его тоже — без жалости! Каннуту приходилось, стиснув зубы, поскуливать, рычать и материться вполголоса. По окончании сеанса пыточного массажа, она, шлепнув его по заднице, засмеялась и сказала:

— И все же ты хорош! Если бы мне взять тебя в руки, то через пару-тройку лет из тебя вышел бы очень неплохой воин. Есть в тебе что-то от Урук-Хаев. Упорство, выносливость и терпение… Ну и в постели ты хорош, этого не отнять! А ещеподрастешь…

Девушка хихикнула:

— … во всех местах — и будешь вообще — ах, какой любовник! Пошли искупаемся, а потом… потом я хочу, чтобы ты меня поласкал так же, как Маиву ночью.

Вторая орчанка все же оказалась не только существенно младше Волин, но и куда как менее опытна. Наверное, от этого была довольно застенчива и стеснительна. Каннуту пришлось проявить определенный такт и уделить ей больше ласк. Секс же с Волин чаще напоминал какую-то борьбу, где каждый хотел «перетянуть одеяло на себя» и вести партию в соответствии со своими представлениями о правильном.

Плавала орчанка тоже много и с удовольствием.

— У нас в это время, чтобы вдоволь накупаться, нужно уходить довольно далеко в степь. Речушки возле нашей деревни — больно уж мелкие! — объяснила она.

Она и в воде затеяла всю ту же борьбу, чуть не утопив Каннута. Улучив момент, он, прижав ее руки к телу, стал целовать ее. Волин со смехом сказала:

— Ты очень быстро восстановился после ночи. А вспоминая, что ты вытворял со мной и Маивой, у меня закрадывается мысль, не инкуб ли ты? В Шаррахе есть легенды о демоне-искусителе, который является к распутным женщинам, чтобы подвергнуть их сладким пыткам. Демон сладострастия, Возлежащий — у него много имен. Хочу снова испробовать все эти пытки, испытать себя — смогу ли противостоять этому. Здесь мне не нужно делить тебя с подругой!

Когда они забежали на задний двор таверны, то по очереди обмылись, залезая во всю ту же бочку, чем ввели в полный ступор вышедшую не ко времени из кухни Дэбру.

«А может, толстуха специально выходит во двор в это время? Уже сколько раз замечал — стоит только мне вернуться, начать обмываться — Дэбра тут как тут!».

Как оказалось, купеческий караван давно ушел, как уехал и Таларик со свитой. Бруно уехал со своим знакомым — в Подорожке у орков были какие-то дела.

— Вот будет тебе от деда, когда тот вернется! — ворчала Маива Волин, когда они завтракали за столом в зале таверны, — Знаешь, как он ругался?!

Волин легкомысленно отмахнулась:

— К тому времени, когда они вернутся, он уже остынет.

— А может, я тоже хотела посмотреть ту деревню, где проходят ярмарки? — поджала губы Маива.

— Да ладно тебе! Осенью на ярмарку приедем, вот и насмотришься. А сейчас там что делать? Ну — деревня, ну — большая, и всего-то!

— Извините, девушки…, - вмешался Каннут, — Я правильно понял, что Таларик — твой дед, Волин?

Девушка кивнула:

— Ну да, дед. Двоюродный. Мой дед — был родным братом Таларика. Что тут удивительного? Вот Маива — она его родная внучка!

«М-да… покувыркался с внучками заместителя вождя племени орков. Ну да — что тут удивительного? Но, вообще-то, если учитывать то, что рассказывала Волин — нравы у них простые, как две копейки. Так что — вряд ли стоит ожидать предъявления претензий от громилы-орка. И жениться заставлять никто не будет!».

— Чем будем заниматься? — спросила Волин у Каннута.

— Вообще-то, у этого юного негодяя по распорядку дня сейчас тренировка с оружием! — раздался знакомый скрипучий голос за спиной «юного негодяя».

— Здорово! — обрадовалась Волин, — А можно мне поучаствовать? Хочу посмотреть, как у вас это все поставлено.

Присевший рядом с Каном Седрик одобрительно хмыкнул:

— Предлагаю устроить тренировочные бои с Каннутом. Девочка, у тебя есть с собой доспехи?

Парень мысленно простонал:

«Уже немного зная характер Волин, можно с уверенностью заявить, что мне — пиздец!».

Примерно так все и произошло. Доспехов у девушки не было, но Седрик в оружейке подобрал ей поддоспешник, шлем с подшлемником, а также щит и тренировочный меч. Волин почесала носик:

— Конечно, мне привычнее с топором. Но и меч будет интересно попробовать!

Как Каннут остался жив после этой тренировки — пожалуй, не знает никто! Орчанка гоняла парня по всему заднему двору, смеясь от удовольствия и подгоняя его ударами.

— Дерись, засранец! Я чему тебя учу?! Щит выше! Выше, я кому говорю! — комментировал происходящее сидящий на лавке Седрик.

Но как бы Каннут ни старался — каждый третий удар проходил по телу. А попасть по этой бестии учебным мечом ему удалось лишь пару раз. Через час занятий парень просто упал на утоптанную землю двора и отказался подниматься.

— Просто добейте меня! — простонал он.

— Вставай, лентяй! — смеялась, стоя над ним Волин.

— Вставай, рукожопый болван! — вторил ей со скамейки Седрик.

Сидевший рядом со стариком Габор негромко возразил тому:

— Ты не прав, Седрик! Парень впервые взял меч в руки месяц назад. Каких ты результатов ждешь от него? Для новобранца он очень неплох, даже дважды сумел достать эту демоницу. А ведь она — хороша! Я даже не уверен, выстоял бы я против нее, начни она биться в полную силу…

«Это значит она билась не в полную силу? Писец… полный писец!».

Вмешалась и Маива, наблюдавшая за тренировкой:

— Все! Хватит! Я забираю его. Волин, принеси в мыльню мою сумку с мазями и эликсирами.

«Хорошая девочка! — размышлял, постанывая и морщась Каннут, лежа на лавке в мыльне, когда Маива, обмыв его многострадальное тело, принялась размазывать и втирать в него какие-то мази и настои, — Вот на такой надо жениться! А Волин… идет она в задницу, засранка-мучительница!».

«Засранка-мучительница» ворвалась в мыльню с загадочным видом, подошла к лавке, на которой проводились медицинские процедуры, и, уперев руки в бока, поджав губки, спросила:

— Это правда, что тебе всего двенадцать лет?

Кан поморщился и сквозь зубы прошипел:

— Через полгода — тринадцать…

А потом, повернув голову, уставился на ошарашенное лицо Маивы и сердитое — Волин. Последняя, что-то прорычав по-орочьи, довольно уверено изобразила «фейс-палм»:

— Высокое Небо! Я трахалась даже не с бычком! С лягушонком!

Маива чуть отодвинулась от Каннута со смущенным видом.

— И что тут такого? Тебе было плохо? Кто-то недавно стонал и рычал от наслаждения. Или это было притворство? — недовольно скривился Кан.

— Но я и подумать не могла… Ты же выше всех этих недомерков! — воскликнула Волин.

— Я не понял… Что это меняет? Недавно ты спрашивала у меня — нестарая ли ты для меня в тридцать два года. Я ответил, что ты красавица, а годы здесь не при чем!

— Ай, ты не понимаешь! Если об этом узнают эти уроды… Да потом расскажут всем у нас — меня же засмеют в племени! — отмахнулась Волин и принялась стягивать с себя пропотевший поддоспешник.

— Поду-у-маешь…, - протянул парень и, переведя взгляд на Маиву, спросил, — Тебя тоже останавливает мой возраст?

— Ей-то всего девятнадцать! — буркнула Волин, — И Маива — не воин! Она знахарка.

— То есть, Маиве можно? — переспросил Каннут и положил свою руку на бедро девушки.

Волин промолчала, начав омываться теплой водой, а Маива скомандовала:

— Поворачивайся на живот, я еще не закончила! — потом хихикнула и негромко сказала, — Значит, Волин сегодня будет спать на полу. Ну — раз ей невместно делить кровать с лягушонком.

Последнее вызвало негромкое рычание девушки-воина.

Маива действительно знала толк в массаже — Кан чувствовал, как стихает боль, как тепло идет по мышцам под умелыми руками девушки.

— Повернись на спину, у тебя на груди и на животе тоже синяки! — командовала знахарка.

«Здорово! Здорово и тепло. Тепло?» — парень встрепенулся:

— Маива! Ты — магиня?

Девушка улыбнулась и пожала плечами:

— У нас многие умеют пользоваться помощью Матери Земли. Кто-то больше, кто-то — лишь немного. Так — разжечь костер, остановить кровь, если рана небольшая. Вот массаж тоже умеют делать.

Голая Волин подошла к ним:

— Маива! Разотри мне бок и задницу. Все же этот лягушонок сумел достать меня дважды, не хочу сверкать синяками! — заявила воительница, а потом перевела взгляд на Каннута, — А ты… раз уж ударил меня по попе, сегодня на нее даже не облизывайся!

Парень засмеялся:

— Не облизываться — только на попу, или вообще — не облизываться на тебя?

— На попу! — уточнила, уже улыбаясь, Волин, — Хотя… я посмотрю на твое поведение!

Маг Филип отчетливонавелся на знахарку. Не в смысле — как на девушку, а именно на орочью знахарку, травницу и лекарку. Как на девушку… Маг шепнул Каннуту, пожав плечами:

— Я вообще не понимаю, как ты мог с ними завалиться в кровать? Они же такие здоровенные!

— Но они же красивые?!

— Х-м-м… не могут быть такие здоровенные бабы красивыми! — убежденно ответил маг.

— Не хочу тебя обидеть, Филип, но, на мой взгляд — это глупость! Они красивые, у них прекрасные фигуры, у них шикарное тело.

— М-да? Это в тебе точно кровь Севера говорит! Твои родичи… х-м-м… всегда были неразборчивы!

«Они тебе не нравятся? Да ты просто не умеешь их готовить! Ну и ладно — мне больше достанется!».

Беседа Филипа с Маивой была весьма продолжительна, но для Каннута и Волин не особо интересна — очень уж специфические интересы были у этих двух профессионалов. И половины разговора Кан не понял вообще. А потому они с валькирией отправились прогуляться верхом, для чего Кан попросил разрешения Маивы воспользоваться ее лошадью — было интересно попробовать покататься на высокой, крепкой и красивой на вид кобылке. Как понял парень, урук-хаи вывели породу лошадей для себя — все прочие им были банально малы.

— Мы не очень охотно продаем лошадей людям. Но они пользуются большим спросом именно у ваших воинов-аристократов. Наши кони легко несут всадника в полной броне, а вот ваши обычные для этого слабоваты! — объяснила ему Волин.

Он расстался с девушками очень тепло. Маива и Волин, ничуть не комплексуя в присутствие Таларика и прочих орков, расцеловались с парнем во дворе таверны.

— Жди нас осенью. Мы обязательно приедем с Талариком на ярмарку. Я буду скучать по твоим ласкам, лягушонок! — шепнула ему на ухо Волин.

А Маива после поцелуя наставляла:

— Когда приедем, я привезу тебе смесь. А пока даже не вздумай курить ту гадость, которую тебе дал Филип. Не знаю, что за ушлый орчоноквпарил ему эту дрянь, но там нет и половины требуемых ингредиентов, а то, что есть — приготовлено совсем не так, как надо!

Глядя вслед уехавшим оркам, Каннут подумал:

«М-да, похоже, обструкция меня сейчас ждет не только от Виты и Агнесс, но и от остальных девчонок! Они были неприятно поражены, что я переспал с орчанками. Как будто сами с орками не спят. Хоть бы Анджи поскорее приехала!».

Но заскучать Каннуту не дали — уже на следующий день примчался Клеменса от бывшей деревни Речной.

— Баронские наезжали не раз. Следов копыт там хватает! А крестьяне с хутора Анджи и люди, нанятые на уборку из Подорожки и Лощины, уже начали жать. Я пока крутился там — троих баронских снова видел. Ездят все, высматривают. В саму деревню не суются, там всеж таки эти три стражника бдят. Крестьяне правильно решили — не накапливать зерна много: каждый день под вечер грузят несколько лодок и сплавляют до Лощины. Пока — до Лощины. Но все же зерно накапливается! Я тогда решил пробежаться до замка Брегетса, посмотреть, что и как. Говорил уже — знакомая у меня там в замке служанкой. Так вот, она говорит, что кастелян дружинников предупреждал, что зимой им и до голода недалеко. Свои-то крестьяне разбежались от произвола и нищеты. Весной сеяли мало, а сколько соберут — вообще непонятно. Вот, значит, кастелян и решил… Как в Речной зерна побольше накопиться — налететь и отобрать все сразу! Три больших лодки у них есть, подведут поближе по притоку и нагрузят потом, после набега, и назад — в замок!

— А барон что же? — спросил Седрик, — Что с бароном, если кастелян все сам решает?

— А что с бароном? Знакомая говорит — пьет барон. Давно пьет! Не соображает уже ничего. Всем в замке кастелян распоряжается. Вот стражникам и приходится самим о себе заботиться.

— Вот же…, - Седрик выругался чуть слышно, — Еще и Бруно не ко времени в Луку уехал.

— Седрик! Нужно самим что-то решать! Пока Бруно ждем, наедут они, зерно отберут. А еще и людей порубят! — вмешался в разговор Каннут.

— Ишь, умный какой! А что ты решишь? Тут у нас воинов — я да Габор! Йорг — тот никогда воином не был. Все время обозом заведовал. Гривс тоже при обозе возчиком был.

— Йорг был хуренвайбелем? — вовремя вспомнив должность, удивился Кан.

— Ну да, а что тут такого? Нам, пограничной страже, редко выпадала возможность подолгу сидеть на месте! — кивнул Седрик, — Наш отряд ходил в рейды отсюда и чуть не до самого Ребра. Орки в то время куда как активно нападали на границы королевства.

Старик задумался, потом плюнул с досадой:

— Да речь не о том сейчас! Трое стражников там, в Речной, да мы с Габором, — потом старик посмотрел на парня и егеря, — Ну ладно, еще ты, Клеменса, и ты, Каннут. Хотя… Клеменса хоть стреляет хорошо, а тебя куда?

— Из арбалета я стреляю неплохо! — возмутился парень.

Подал голос сидевший чуть в стороне Филип:

— Я тоже с арбалетом обращаться умею.

— Вояки! — сморщился старик, — Разок стрельнули, а дальше что? В мечи вас любой дружинник уделает!

— Х-м-м… а если не лезть на рожон? Если бить их из засады? — задумался Кан.

Седрик покрутил головой:

— Из какой засады? Пока они не нападут — за что ты их бить-то будешь? Потом бароны ополчатся, да и вообще снесут таверну к демонам!

«М-ля… как всегда — «Когда убьют, тогда и приходите заявление писать!».

— Да и не можем мы туда все поехать — в таверне-то кто останется? Одни бабы? — продолжил Седрик.

«М-да… в таверне тоже нужно кому-то оставаться!».

— Седрик! А кто узнает-то? Они же не всей дружиной сюда попрутся? Замок же без охраны не бросишь? Сколько их вообще может быть?

Габор, присутствующий здесь же, в обсуждение не лез, сидел, попивая пивко.

— Двое на стенах как минимум. И им еще смена нужна. То есть — четверо. В караулке, у ворот — еще двое, и двое им на смену. Уже восемь! Сколько их осталось? Что тогда говорит тот дружинник? — задумался Седрик.

— Восемнадцать! А сейчас сколько — хрен их знает. Вряд ли больше, скорее — меньше.

— Ага… То есть ждать нужно человек семь-десять.

— Но, если зерно повезут на лодках — при лодках же нужно тоже кого-то оставить? — почесал затылок Каннут.

— Одного — мало. Вдруг что случится? То есть — двое как минимум. Остается, у Речной их будет не более восьми человек! — кивнул старик.

— А нас с теми стражниками — шестеро! — хлопнул по столу Кан.

— Шестеро, ишь ты! — сморщился Седрик, — Шестеро?! Не знаю я, что там за стражники. Может, такие же рубаки, как ты…

— Вот я и говорю — нужно бить из засады! Седрик! Ну сам посуди — эти уроды уже грабят деревню давным-давно. Баронам это известно? Да, конечно, известно! То есть — мы в своем праве!

— В каком мы праве? Мы какое отношение к деревне имеем? Деревенские, те — да, вправе защищаться. Только не смогут они! — Седрик явно выступал адвокатом дьявола.

— То есть — двое при лодках! Восемь человек едут к деревне. Они сразу все вместе туда отправятся? Вряд ли… какие бы они дурни ни были, все равно кого-то вперед отправят, а сами в определенном месте ждать сигнала будут. Как доложат им, что все по-прежнему: стражников трое, а крестьяне… Вот тогда они и попрут. А если так… Снять этих, кто будет на лодках. Потом определиться с местом, где будет ждать основная группа. Там их перестрелять из луков-арбалетов, а потом уж и лазутчиков тех — к ногтю?!

— Ишь как у тебя все просто! Тех перестреляли, этих убили… Это ж как нужно носиться от места к месту, чтобы все успеть? Или думаешь, они все рядышком будут? Нет… Так никогда не бывает. Все одно — что-то да пойдет наперекосяк!

— Да так всю жизнь — что-то идет наперекосяк! Что же теперь — не жить, что ли? — разозлился Каннут.

— Вот! Вот такие вы во всем — сначала бей, потом беги! А думать когда? Что орки, что вы, северяне…

Седрик категорически не хотел влезать в эту свару — это было видно невооруженным глазом. Но и так просто бросить без защиты крестьян — тоже не с руки!

Они еще судили-рядили, как поступить, но старик был вынужден согласиться на предложение Каннута с засадой. Но долго «скрипел», что ежели что, ежели баронские нападать не будут, то и лезть туда не надо!

— Да мы рядышком просто побудем! — успокаивал Седрика Каннут, — Посидим где-нибудь в укромном месте, а Клеменса покрутится рядом. Если баронские не решатся напасть, то и мы уйдем, как крестьяне с работами закончат. Клеменса! Сколько там им еще работать, как считаешь?

Егерь задумался, почесал затылок:

— Если такими темпами работать будут — дней пять, не больше.

— Ну вот… Есть там где в лесу посидеть неподалеку?

Клеменса кивнул:

— Да, есть. Я там весь лес как свои пять пальцев знаю. Найдем место!

Седрик собирал Каннута — как на эпическую битву! Заставил экипироваться по полной: поддоспешник с кольчугой, шлем с подшлемником, наручи. Кроме кинжала, Каннут прихватил арбалет, а еще, улучив момент, пока старик не видел — засунул в седельную сумку и малый арбалет.

— Щит и меч не бери! Толку тебе с них не будет. Полэкс возьми, у тебя с ним все же получше получается! — наставлял Седрик парня.

Остальные экипировались тоже серьезно. Седрик выделил Клеменсе кожаную броню — от кольчуги или лат егерь отказался наотрез:

— Мне по лесу бегать! Железо это лишним будет, да и не привык я к доспехам, даже и не носил никогда.

Габор привычно напялил на себя кольчужно-латный доспех. Это тот, где кираса, наплечники и наручи перемежались кольчужными вставками. Шапель на голову, саксонский щит, одноручный меч, наподобие катценбалгера.

«А до этого момента я и не предполагал, что этот коренастый, невысокий мужичок среднего возраста — такой опытный воин. Нет, так-то приходилось слышать, что он тоже из того же отряда пограничной стражи, что и Бруно с Седриком, но вот немногословный, спокойный Габор на воина не походил вовсе! А сейчас — посмотри-ка, — как будто так и надо!».

Дополнял вооружение Габора солидный армейский арбалет, который тот сноровисто привязал ремнями рядом с седлом.

«Милсдарь маг», кроме кожаного колета, никакой броней не озадачился:

— Я врукопашную ходить не собираюсь! В крайнем случае — убегу! — хмыкнул он.

— Убежишь ты от конного, ага! — сморщился Седрик.

— По лесу? — удивился Филип, — А чего бы не убежать? Выбирай бурелом получше — пусть попробуют догнать!

Седрик покачал головой:

— Вот не нравится мне эта затея! Ох, как не нравится! Габор! На тебя надеюсь, ты уж смотри там — на рожон не лезь и этих… вояк — придерживай!

Габор кивнул головой:

— Успокойся, Седрик, воевать со всей брегетовской дружиной сразу мы не станем!

Каждый вел в поводу заводную, на которых и были нагружены необходимые припасы.

— В сторону от притока, уже на землях Брегета, есть долинка укромная, туда особо никто и не ездит. Знаю я там одну полянку с гротом и родником — там лагерь и разобьем. Седрик! Они в этой долинке посидят, а ясам по округе пробегусь. Может, ничего и делать-то нам не придется! — успокоил старика Клеменса.

Выехали они уже во второй половине дня, ближе к вечеру. По словам Клеменсы, пути им было — чуть больше трех лиг.

— К ночи будем на месте! — заверил егерь.