Каннут, отродье Севера.

Глава 16

Первая неделя сплошных занятий была для Каннута очень тяжелой. Даже более того — она была тяжкой! Казалось, что болит все тело, каждая мышца, о наличии которой он ранее вообще не догадывался. Да что там мышцы?! Болели и кости — ныли колени и ступни, спина, плечи и локти. А в кистях, казалось, болела каждая косточка. Сколько их там вообще?

Но маг ежедневно, по утрам и перед теоретическими, так сказать, занятиями, осматривал парня и пару раз даже давал какие-то микстуры — противные на вкус. Но после приема этой гадости боли немного утихали.

Каннут услышал как-то слова Анджи, обращенные к Седрику:

— Не слишком ли ты резво взялся за парня, старый пень? Ты посмотри — он за неделю похудел чуть не вдвое, хотя и раньше-то был совсем не толстый. Одни мослы у мальчишки остались. Вот свалится, да так, что и маг не поможет, будешь тогда бороду себе рвать!

— Не лезь не в свое дело, женщина! Поучи еще меня, как надо обращаться с молодыми сосунками, которые решили стать великими воинами! — получила она в ответ ворчание.

Вообще, к удивлению Плехова, у него сложились вполне теплые отношения с этой самой старшей из женщин.

«Хотя нет! Люция, наверное, все-таки постарше будет!».

Все слова о ее меркантильности и даже жадности пока ни в чем не получили своего подтверждения. Женщина как женщина, не дура, ну да, деньги считать умеет — что тут такого? И при этом — красавица. А уж в постели…

Но тут получилось только разок чуть «углубить» их отношения. Причем Анджи явно проявила тактичность и понимание состояния парня и не выматывала его долговременным сексуальным марафоном.

— У нас еще будет время узнать друг друга получше! — улыбнулась она.

На него стали чаще обращать внимание и Милена с Кристой — подшучивали, подмигивали, потискивали при встречах в коридоре, но явно не напрашивались. Как понял Каннут, Анджи, их землячка, была у девушек в явном авторитете.

А вот с Агнесс, к сожалению, как-то… расстроилось. Девчонка вообще старалась не замечать Кана.

— Ты говорила с Агнесс? — спросил он при случае Анджи.

— Говорила. Дурочка, закусила удила! — поморщилась женщина.

— Жаль. Она мне очень нравится! — расстроился парень.

— Даже больше, чем я? — повела плечами красотка и, подняв голову, посмотрела на него искоса.

Плехов хмыкнул:

— Да вы разные совсем. Ты женщина! Красивая, умная, опытная. Она же — девчонка. Тоже красивая, но, похоже, с ветром в голове…

— Ты не прав! Агни — умная девочка. Ничего, успокоится и одумается.

— Вот я боюсь, что будет, когда Вита вернется…

— Да ничего не будет! Поговорю я с ними, успокойся. Ругани и склок тут никому не нужно!

К концу недели состояние Каннута несколько улучшилось. Боль еще оставалась в его теле, но была уже ненавязчивой и даже незаметной. Если занять себя чем-то. А уж занятий у него хватало!

— Так вот… Основных рас на Террании — четыре! Это эльфы, орки, гномы и люди. Разберем их основные черты и структуры их обществ вкратце! — похоже, Филип вошел во вкус и все больше напоминал актера, который играет роль опытного и уважаемого преподавателя.

Видно, что-то такое мелькнуло на лице Кана, что маг остановился, сбившись с речи, и совершенно другим тоном спросил:

— Ты чего?

— Входишь во вкус преподавательской работы, Филип? — постарался скрыть улыбку Кан.

Филип хмыкнул, покосился на парня, потом махнул рукой и засмеялся:

— И правда… Ты знаешь, я вот подумал… Я уже и с Бруно поговорил! Возьму-ка я парочку мальцов в обучение. Зимой один демон заняться нечем будет, а так… и деньги Жанно сулит мне неплохие.

Маг опять набулькал им по половине кружки того самого легкого сухого вина, которое понравилось Каннуту.

— Так! На чем мы остановились? М-да… Так вот! Первая раса, хрен с ними, пусть будет! Эльфы!

Кан посмотрел на лежавший перед ним Список с магическими картинками.

«Ну да, красивые, не поспоришь! Высокие, стройные. С правильными чертами лица. Длинные светлые волосы, уложенные в прически. Женщины у них хороши! Утонченные, гибкие, длинноногие. Но и бедра имеются!».

— Как видишь — внешностью эльфы вполне симпатичны. Живут, как я уже говорил, — долго. Дольше всех на Айке. Сколько именно — не известно. В силу своей долгой жизни, хорошо образованы, могут говорить на разных языках, владеют множеством музыкальных инструментов, дивно поют. Что еще? Утонченные натуры. Ну — так считается. Хотя опять же… Сволочи, каких поискать! Деторождением у них занимаются молодые особи. Известно, что лет до двухсот, может, чуть больше. Потом им это становится неинтересным. Что еще?

— Воины…

— Ах да! Непревзойденные лучники, это правда! Видел я как-то показательные выступления. Десять стрел в воздухе держат! Ближний бой… Как правило, обоерукие. То есть предпочитают парные клинки. В основной руке — длинный неширокий клинок. Прямой, чаще всего. Кстати… Очень хорошего качества у них клинки. Говорят, что они сами их куют, но тут я сомневаюсь: эльфы и кузнечное дело меж собой как-то не вяжется. Скорее всего, заказывают у тех же гномов! Коротышкам плевать, кому что ковать, главное — чтобы денежки платили! Так вот, основная рука — длинный, узкий клинок, вторая рука — что-то вроде длинного, узкого же кинжала. Фехтовальщики — отменные! Об этом есть масса свидетельств. Один на один — уделают любого человека, гнома или орка. Хотя, с орками — тут… неточно! Эти машины смерти — попробуй еще уделай. Я имею в виду урук-хаев. Про ирчей — не знаю.

— А ирчи у нас кто?

— Ирчи — это те волчьи всадники. М-да… есть некоторые свидетельства, что многие эльфы очень недурны и с копьем. Но! Основная мысль… В ближний бой эльфы вступать крайне не любят! Стараются разбить построение ливнем стрел, а если не удается и строй подходит к ним вплотную, — рассыпаются, чтобы вновь собраться на удалении и снова засыпать врага стрелами.

Филип зло засмеялся:

— Как говорил, умирать эльфы очень не любят! М-да… Зато других убивают — глазом не моргнув. И чаще всего — чужими руками. Тут они мастера! По причине их нелюбви к собственной смерти — крайне мстительны! Известно, что за смерть своего собрата они мстят долго. Пока не перережут всех причастных, не успокоятся. Причем, что интересно, Каннут… Пытками не гнушаются. В книгах есть упоминание, как о подлинном кошмаре, об их знаменитой пытке, называемой Лист. Что именно это значит — не спрашивай. Не знаю, подробностей нет.

Маг снова отхлебнул вина:

— Так вот… В половые отношения с другими расами вступают крайне редко, полагая это за извращение. Но ради идеи… Потомков известные браки не оставили.

— А кто вступает в брак чаще — их мужчины или женщины?

Маг задумался:

— Про мужчин я что-то вообще не слышал! Женщины — те да, бывало…

— Религия? Магия? — спросил Каннут.

— Ну, религия понятно — Илуватар, тра-ля-ля… Предвечный лес. А вот магия, Кан, у них крайне интересная. Но — малоизученная! Ее называют по-разному: магия жизни, магия природы. И то и другое название мне представляются глупостью. Ну какая магия жизни, если любой маломальский лекарь умеет как вылечить пациента, так и убить его? Это как две стороны одной медали. Ты же сам видел, да? Там — в Речной? Ну вот… Тут, как я полагаю, — извечное эльфийское лицемерие! Магия жизни, ага… и магия смерти, но вот вторая — она остается как бы за ширмой, понимаешь? Так же и с магией природы. Природа — это не только все, что растет в лесу! Горы, реки, моря, солнце, воздух — это все природа. Но вот точно известно, что с огнем эльфы — не очень, как не очень же и с землей. Но с землей все же получше!

Маг кивнул сам себе, пробурчал что-то под нос.

— Так что магия природы — это громко сказано! С лесом, с кустами, с травой — да, эльфы крутят как хотят. Могут многое с животными. Но не со всеми, далеко не со всеми! Хищники, как правило, плюют на их магию вполне… В общем, с хищниками они не дружат!

— Завершая рассказ про эльфов, могу сказать, что они считают: лекарское дело нам дали именно они! — развел руками маг.

— А это так? — спросил Каннут.

— И так, и не так… Люди сами многое поняли и изучили. Многое взяли у орочьих шаманов. Так что… Но спорить не буду, пусть будут эльфы родоначальниками магов-лекарей.

— Погоди, погоди… Как завершаешь рассказ про эльфов? А структура их общества?

— Точно! — шлепнул себя по лбу маг, — Ты был прав, надо заводить конспект и план лекций. Структура, структура… Как ты сам понимаешь, ни я сам, ни кто-либо еще из известных мне людей в эльфийском лесу не был. Об организации их общества можно судить лишь из книг, которые, как правило, весьма старые и грешат неточностями и оговорками. Но — пусть будет! В общем, структура эльфийского общества похожа на дерево. Приходилось тебе видеть генеалогическое древо? Так вот — здесь примерно так же. Есть корни — это самые многочисленные, богатые и влиятельные эльфийские роды. По некоторым данным, их пять. Но также встречаются упоминания в книгах и о двенадцати эльфийских родах. Тут, я полагаю, есть определенные разночтения: основных родов все-таки пять, а еще семь — это второстепенные рода, которые так или иначе зависят от первых пяти. Вроде бы есть и другие объединения эльфов, но они либо совсем слабые, либо… Не знаю как сказать… Вроде простонародья у нас, у людей. В общем — всю основную работу по обеспечению эльфийского общества проводят они, но вот до упоминания о них не доросли.

Маг отхлебнул вина, закурил трубку и, вышагивая по комнате, продолжил:

— С корнями разобрались. Далее — ствол дерева. Когда-то давно, как считается, эльфы договорились до выборов основной ветви общества, которая и стала тем самым стволом. Именно отсюда родом вся их знать и король, или верховный жрец Священного леса, как его еще называют. От ствола отходят ветви. Чем ниже ветвь, то есть — ближе к корням, тем она толще, а значит, и род этот — более могущественный. Потом более тонкие ветки и веточки — это всяческие вассалы и прочие рода и семьи. Точнее, семья у них и называется — лист. Что интересно, ни королевский род, ни роды, которые относятся к корням древа, из лесов Альбиона никогда не выезжают. Все эльфы, которых можно увидеть вне Священного леса или рощи — это, так сказать, простые эльфы, которые выполняют всю черновую работу для их общества.

Каннут задумался и усмехнулся:

— Похоже на муравьев: есть муравьи-рабочие, есть муравьи-солдаты, а есть элита муравейника — самка, или королева, и обслуживающий ее персонал. Получается, что та эльфийка, которая охмурила сына нашего короля-нордлинга, была из простых муравьев-рабочих? И сейчас вся наша знать усиленно облизывает тех эльфов, которых в самом их лесу и на дух не надо? То есть я хотел сказать — они там никто и звать их никак?

Филип засмеялся и кивнул:

— Примерно так дело и обстоит. Только уже давным-давно это категорически отрицается нашими аристо. Для них любой эльф — уже элита, пусть в лесу меллорнов он был последним золотарем! А «прекрасная эльфийская принцесса» — последней замухрышкой среди своих соплеменников. Но, Каннут, не вздумай где-нибудь ляпнуть языком про то, что сейчас услышал. Я имею в виду, среди аристократов. В лучшем случае — тебя не поймут, но, скорее всего — просто проткнут мечом за покушение на «святые устои»! Ведь почему церковь Серых псов еще не стала основной и единственной в Террании? Да потому, что спустя какое-то время после ее появления, внутри нее самой появился раскол: некоторые стали задавать неудобные вопросы — как и почему это последние из эльфов становятся первыми вне этого самого «прекрасного» леса? Х-м-м… ладно бы признавать высшими созданиями именно «высоких эльфов»! Но ведь они из своего леса не вылазят, им это неинтересно. А посланцы эльфийского леса — вовсе не «высокие эльфы»? Интересно, да?

— Да, есть над чем подумать! — согласился Каннут.

— Ладно, с эльфами. А то мы так никогда с места не сдвинемся! Пошли далее… Гномы. Ну, одного из их представителей ты уже видел в Подорожке. Роста они невысокого, не выше пяти локтей, как правило. Но сильны — невероятно! Основные места проживания — это Северные горы, точнее, — подземелья под этими горами. Есть слухи, что вроде бы гномы живут и под Ребром, но это только слухи. Основное занятие этих коротышек — горное и кузнечное дело. Очень хороши они как оружейники и бронники. За некоторые образцы мечей дают меру по весу золотом. Даже самые лучшие образцы человеческих изделий не могут сравниться с гномьей выделкой. Что еще? Жадные. Торговаться с гномом — как поговорка о бесполезной трате времени.

— Поклоняются они, как ты уже знаешь, Ауле, одному из Валаров, которого сами называют Первогномом. Ах да, чуть не забыл. Кроме горного и кузнечного дела, гномы еще хороши как строители — все, что связано с землей и камнем, у них получается очень хорошо! На века строят! М-да… по большому счету, после смуты, когда развалилась Империя, гномы снова ушли в себе в Чертоги, как они их называют, и в последние несколько веков о них известно крайне мало. У алеманов есть несколько торговых форпостов при некоторых выходах из подземелий на поверхность. Именно оттуда идет основной поток товара гномьей выделки. И, надо сказать, галлам и франкам это обстоятельство крайне не нравится: получается, что они вынуждены переплачивать алеманам за посредничество с коротышками.

— По структуре общества у гномов что-то сказать сложно. Ранее это были большие рода, которые объединялись в союзы. Они сами себя называли народами. Народ огнебородых, к примеру. Это такие рыжие волосом и бородой гномы. Известны еще Чернобороды и Черноноги. Почему последние так назвались — не спрашивай, не знаю. Правят у них там советы старейшин, насколько известно. Гномы как воины сильны строем. Гномий хирд — фактически непобедимое войско. Если враг не успел подвести боевые машины — всякие там баллисты и катапульты! — хмыкнул Филип, — Кстати! Боевой строй у вас, у нордлингов, тоже называется хирдом. И вообще, раньше, а может, и сейчас, кто там знает, что творится на Севере? Раньше гномы неплохо ладили именно с нордлингами, и за то время, пока Терранией правили твои родичи, гномы заметно активизировались на севере страны. Потом снова ушли под горы.

— Что еще интересно? Крайне мало известно о гномьих обычаях внутри поселений. К примеру — гномок, или как еще можно назвать женщин у коротышек? Так вот, гномок вообще мало кто видел. И тут уж, как водится, полно слухов и предположений — одно другого дурнее. Кто говорит, что их женщины ничем не отличаются от мужчин — такие же коренастые и бородатые; кто вообще заявляет, что гномы рождаются из камня.

— А как на самом деле? — заинтересовался Кан.

— На самом деле? Был у меня знакомец, пока я жил в нашей, богами спасаемой, столице, — сарказм мага был ничем не прикрыт, — Так этот знакомый, из наемников, которые нанимаются охранять купеческие караваны, дослужился до старшего караванного мастера. Это старший над всей охраной каравана. Кроме охраны такие люди планируют маршруты, пути, дневки и прочее — все, что связано с движением от точки «А» до точки «Б». То есть человек серьезный и внушающий доверие! Так вот, он неоднократно бывал в Алемании и даже несколько раз на торговых форпостах. Говорил, что гномки вполне себе бабы, просто невысокие, задастые и грудастые. Вполне, говорит, симпатичные на вид. Только нравы там суровые: не то что потрогать, даже смотреть особо не рекомендуется.

Филип засмеялся от собственной шутки.

— Что у нас дальше? Орки? Ну, про орков я тебе уже немного рассказывал…

Если буквы готического алфавита Каннут выучил довольно быстро, а чтение труда не составляло — как слышу, так и пишу — основной принцип составления текстов был неизменен, то вот само написание… Было нелегко! Тут подходил скорее термин — «рисование» букв. Плехов взял за основу принцип обучения в родной школе — прописи. Нашел несколько дощечек небольшой толщины, с помощью Гривса обстрогал и отполировал их, а потом, срисовав как образец разные буквы из тех же Списков, упорно занимался каллиграфией. По мере заполнения дощечек он снова чистил их, и снова выводил и выводил ровные строчки одинаковых букв.

Его упорство в желании писать чисто и красиво оценил даже Филип:

— Ты, как мне кажется, чересчур упорствуешь в этом занятии. Или собираешься посвятить себя профессии писца? Будешь монеты зарабатывать по тавернам? — смеялся маг.

— Взялся что-то делать — делай это хорошо! — бормотал парень.

Филип похмыкал, покрутил дощечки:

— Ну, как знаешь! Как по мне — так уже вполне нормально получается!

А вот выехать вместе с Анджи у Каннута не получилось — не согласился Седрик отпустить парня.

— Пенек старый! — ругалась женщина, — Ни в какую не отпускает тебя со мной. Говорит — Бруно надо подождать. Вот приедет этот толстяк, тогда, может быть, и получится съездить. Говорю ему: крестьяне приживутся — как их потом сманивать. А он в ответ: пусть, дескать, помаются по углам в приживалах, еще быстрее согласятся переехать! Ну… может быть, он и прав?

Хозяин таверны вернулся под вечер в один из дней.

Но перед этим произошло еще одно неожиданное событие. Каннут только вернулся после утренних занятий в лесу, ополоснулся у бочки с водой, как его позвала Агнесс:

— Тебя Седрик зовет!

Возле крыльца таверны Кан неожиданно увидел Клеменсу, его жену и подростка-сына.

— Вот! — недовольно сморщился Седрик, — С тобой хотят говорить!

Крестьяне раскланялись, и Клеменса, чуть выйдя вперед, обратился к парню:

— Господин! Хотели просить вас, чтобы вы замолвили слово перед хозяином постоялого двора — господином Бруно…

Суть дела была в чем? Не захотелось Клеменсе и его семье далее продолжать крестьянское дело, и они просили взять их в найм как работников постоялого двора.

— А с чего это вы так надумали? — удивился Каннут.

— Я и ранее не особо рвался пахать землю и сеять хлеб. Я, господин, при деде вашем, старом бароне, при замке был учеником лесничего и егеря. Жена моя, Лия… — чуть повел рукой мужчина, указывая на супругу, — Тоже при замке работала — когда при кухне, а когда — на уборке. Это уже после всего случившегося мы были вынуждены осесть в Речном.

— А где ты был во время штурма замка? — заинтересовался Кан.

— Меня господин барон отправлял в замок к зятю вашему, барону Зальму. А когда я вернулся, уже все было кончено. Зальм меня после этого к себе звал, да мне невместно показалось — только владетель погиб, а я уже хозяина меняю.

Каннут поглядел на Седрика, желая услышать мнение фактического управляющего таверной. Но старик покачал головой:

— Как Бруно решит! А вы, — обратился он к крестьянам, — Пока идите в людскую. Там вас накормят да место укажут. Приедет хозяин — ему и решать!

Но когда люди ушли, Седрик буркнул:

— Мы с Бруно давно уж речь вели, что надо пару человек еще нанимать. Люции тяжко одной и в огороде справляться, и со скотом. Да и лишний мужчина в таверне не помешает, тем более что луком он владеет хорошо. Да и с копьем, должно быть, умеет обращаться. Иначе — какой он егерь? Ну ладно, это я еще проверю. А ты чего встал? Живо обедать и к магу, на занятия!

Каннуту, точнее, Плехову, поначалу было невдомек, куда так часто и подолгу ездит Бруно, пока Филип ему не объяснил, что Бруно, фактически не только является владельцем таверны и постоялого двора, но и выполняет функции негласного смотрителя всего этого немалого куска земли, принадлежащего магистрату города Луки. По словам мага, Бруно имеет обширные знакомства как среди чиновников города, так и среди стражи, как бывший командир пограничного отряда.

«А я-то думал, он все ездит по селам, договаривается по поставкам продуктов в таверну. Но ведь если помыслить, сразу было понятно, что в межсезонье, когда трафик караванов в Степь минимальный, столь много продуктов и не надо! А вот бывший вояка немалого ранга не просто так сидит на границе земель маркграфства!».

Со слов же Филипа, Каннут узнал, что в Луке сосуществуют практически две ветки власти: магистрат, который ведает всеми городскими делами, а также делами земель, что расположены вокруг города; а также — органы власти непосредственно маркграфства.

— Там даже стража разделяется на три части. Первая — это портовая стража, которая следит за порядком в порту, в ближних к нему кварталах, а также ведает сбором пошлин и платежей. Их, этих стражников, немного и они изрядно «зажрались» — плевать им, что твориться в двух шагах от порта, главное, чтобы сборы, немалая часть которых оседает в карманах чиновников, собиралась вовремя. Они фактически подчиняются герцогу провинции. Вторая — эта стража магистрата, в ее ведении порядок в городе: на рынках, улицах, площадях и на въездных воротах. Ну и стража маркграфства, фактически дружина маркграфа. Она самая немногочисленная, но лучше всех подготовлена и вооружена. Хорошие вояки!

— А Бруно…, - продолжал рассказа маг, — Он вхож и в кабинеты магистратуры, но и в казармах стражи — за своего идет. Знакомства разные, люди нужные. Не просто так он в город ездит — кому нужно и что нужно — увезет; с кем нужно — поговорит… Так что непростой человек, владелец таверны Бруно!

И маг, усмехнувшись, подмигнул Каннуту.

«Так чего же он попустительствует разграблению Речной? Если имеет такие знакомства?».

И на это маг дал ответ:

— Убийств не было. А возится с тяжбой с баронами за пару овец да мешок зерна — никому неохота! Это же ехать сюда, опрашивать крестьян, оценивать похищенное. И потом — дело между магистратом и баронами суду маркграфства не подсудно. Это уже суд провинции должен разбирать, а то и королевский в столице. Не разбираюсь я во всем этих крючкотворских делах!

«Ну прямо как у нас — не было убийства, никто и разбираться не будет! «Вот когда вас убьют — тогда и приходите!».

— А сам маркграф — не может поставить на место Брегетса? — раздумывал парень.

— Эгей! Стоит только маркграфу заявиться с претензией к замку Брегетса, за последнего вступятся все прочие вольные бароны. Хоть он и говно последнее, но для баронов он — свой. А маркграф — не свой! Я же тебе уже говорил об этом.