Каннут, отродье Севера.

Глава 17

Когда Каннут зашел в зал таверны, за столом в углу уже сидели Бруно, Седрик и маг. Перед хозяином стояло большое блюдо жареного с пряностями мяса, вокруг стояли в качестве подмоги тарелки с овощами, зеленью, свежим хлебом. Дополняли натюрморт несколько кувшинов с пивом. В зале было довольно темно — висящие над столом несколько масляных ламп лишь немного разгоняли темноту в этом углу.

— Садись, Кан! — с полным ртом пробубнил Бруно, — Раз уж ты так внезапно вырос, стоит и тебе знать происходящее вокруг. Слушай и мотай на ус. Может, еще и что толкового скажешь!

Седрик, судя по виду, был против того, что парня позвали на разговор, и на последние слова Бруно, хмыкнул и скептически сморщился. Филип внешне был полностью индифферентен, но незаметно для старика подмигнул Каннуту.

Кан осмотрел стол. Несмотря на то, что после вечерней тренировки он перекусил, организм, настеганный нагрузками постоянно требовал еды. Вот и сейчас от запахов и вида аппетитно лопающего Бруно в желудке снова засосало, а во рту начала скапливаться слюна.

— Вита! — крикнул парень в сторону входа на кухню, а когда девушка выглянула, попросил, — Принеси мне, пожалуйста, тарелку и нож с вилкой! Думаю, нашему многоуважаемому хозяину в одиночку будет не под силу справится с таким количеством мяса.

И парень вопросительно посмотрел на Бруно. Тот остановил процесс пережевывания, хмыкнул:

— Нахал! Так и норовит изо рта последний кусок стянуть! — но кивнул и чуть подвинул к Кану блюдо с мясом.

— Много есть — вредно! Особенно на ночь. Кошмары будут сниться! — наставительно произнес парень и отгреб себе на тарелку изрядную часть провизии.

— Ты посмотри на него, Бруно! Наглеет не по дням, а по часам! — проскрипел Седрик, — И вилку ему, видите ли, нужно принести! Как аристократ галльский скоро заделается!

Вилки здесь были. В основном двузубые, здоровенные, но было немного и трезубых на тот случай, если в таверну заглянет явно непростой постоялец. В основном народ довольствовался одним ножом — и отрезать, и в рот кусок сопроводить!

— Нужно привыкать к хорошим манерам. Не вечно же мне в захолустье проживать придется. А ну как в хорошем обществе окажусь? Стыдно будет не уметь есть ножом и вилкой! — с иронией парировал парень, подумав:

«Что-то Седрик ко мне цепляется — во всем и ко всему! И тренируюсь я плохо, и с оружием занимаюсь — как безрукий, вот и за столом веду себя не так! К тому же Филипу, который всегда пользуется вилками, вопросов у старика нет!».

— Ладно! Потом поговорите о манерах и этикете! — рявкнул Бруно, потом потише продолжил:

— Надо заказать по деревням продуктов побольше! — кивнул в ответ на вопросительный взгляд Седрика, — Ожидаются караваны в Степь.

Тут удивился Филип:

— Как караваны в Степь? Межсезонье же?! Чего им там делать?

— Вот и я думаю — чего им там делать? — задумчиво протянул Бруно, посмотрел на Седрика, — Шепнули мне в Луке, что из столицы поступил большой заказ на кожи. Прямо вот — огромный заказ! И кожи разные! А тут и наши местные купчишки засуетились — если такой большой заказ, то можно же и подзаработать, если свои караваны пустить в Степь? Чуть подальше проехать, да подешевле купить. Хороший куш, а, Седрик?

Старик задумался, медленно кивнул:

— Да, куш может быть неплохим.

— А зачем так много кож закупают? — запивая мясо пивом, спросил Каннут.

Седрик покосился на него и покачал головой:

— Бестолочь! Кожи — это сапоги. Кожи — это седла для лошадей, это упряжь и снаряжение. А где больше всего это необходимо? Правильно! В армии! — и, переведя взгляд на Бруно, спросил:

— Это с кем же наш король воевать намерен, если собирается набирать дополнительно войска?

Бруно хмыкнул:

— Что интересно… Поговаривают, что герцоги провинций тоже собираются делать заказы на кожи. А кроме этого — на солонину и вяленое мясо. А также — на овес и муку. И это, знаете ли, становится интересным, если слухи не врут, что король, науськиваемый своими длинноухими советниками, снова попытался отобрать у провинций часть привилегий.

Маг сделал несколько больших глотков и покачал головой:

— Не-е-е… побряцают железом да договорятся снова. Это уже не первый раз такое…

— Может быть, может быть…, - задумался Бруно, — Но нам нужно подготовиться тоже! Седрик! Надо нанять несколько баб в деревнях — на кухню и в зал. Хотя… В зал выгоним наших девок, а то эти деревенские копуши толком и подать-то не умеют, да и посмазливее, да почище кого в зал нужно пускать. Да! Еще надо подумать — кого из мужиков поднанять — по двору, в конюшню и вообще — по хозяйству!

Седрик откашлялся:

— Тут как раз пришли проситься на работу… Всей семьей! — он покосился на Каннута и рассказал Бруно о Клеменсе и его семье.

— Клеменса, Клеменса… Молоденький такой был. Что-то припоминаю. А баба его — это не белобрысая такая? Еще в горничных девках в замке служила? Ага. Ну что же… Согласен! И у бабы, значит, опыт есть. И егерь, да охотник, пусть и бывший, — тоже неплохо. Лук и копье в руках держать, думаю, умеет! Да и малец их на конюшне сгодится. Добро! Обустроишь их, Седрик! Бабе посули три серебряка в месяц, мужу ее — четыре. Все же, хоть и недоделанный, а воин! Боюсь, кроме знакомых нам купцов, в Степь попрутся все кому не лень. Значит — дурные и дикие, с обычаями незнакомые. А мне порядок в таверне нужен!

— Сделаю! Что еще нового в Луке? — спросил Седрик.

— Да новостей-то хватает! — поморщился Бруно, — Только все какие-то нехорошие! Бризо — помнишь такого?

Седрик кивнул, чуть задумавшись:

— Это из портовских, что ли? Из деловых?

— Он! — подтвердил Бруно, — Из провинции людишки нагрянули. А с ними, как говорят, один из самого Сентрана! И давай проверки устраивать. Дескать, мало мыта в казну сдают! В порту Луки пыль столбом! Похоже, что некоторые своих хлебных мест лишатся. А кто-то, может быть, и в казематы угадает. Бризо, говорят, в бега подался.

— А Бризо этот, если я правильно понимаю, из ночных начальников порта? — спросил Кан.

Бруно усмехнулся:

— Да, уважаемый человек! А гляди-ка, как жизнь поворачивается.

— А чего его маркграф раньше к ногтю не прижал? — удивился парень.

Седрик сморщился, а Бруно засмеялся:

— А маркграф к порту никакого отношения не имеет! Он бы и рад там порядок навести, но — шалишь! Порт — это вотчина провинции и то — под контролем столицы. Там такие деньги крутятся, что сунешь руку — без головы останешься! А такие, как Бризо, тоже необходимы. Где есть жизнь дневная, там без ночной не обойтись. И где еще деньги больше водятся — сказать трудно. А Бризо порядок там держал. Вокруг порта столько людей кормятся что днем, что ночью! И сейчас все это болото эти придурки перебаламутят! И денег больше не станет, и порядка будет меньше! Как всегда, столичные они такие — ни жизни не знают, да и не интересно им это. Только пакость всякую с собою тащат!

— Ну ладно! Порт тот от нас куда как далеко! Пусть хоть все там друг друга поубивают, нам от этого — ни холодно ни жарко! — отмахнулся Седрик.

— А вот тут ты не прав, старина! Не прав! — ухмыльнулся Бруно, — Знаешь, что их, этих приезжих, еще интересует? Нет? Ну вот, а рассуждаешь! А интересует их, дружище, наша ярмарка! Дескать, как это — товары из Степи везут, а пошлин не платят!

— Идиоты! — выругался Седрик, — Это же орки! Они и с ними поругаться хотят?

— Так а я о чем говорю? — стукнул кулаком по столу Бруно, — Вот и думай теперь, как быть и что из всего этого может вылезти? Понятно, что ничего хорошего, но хоть как-то подготовиться нам надо. Ладно… Ты мне скажи, борода седая, с парнем-то занимаешься?

Бруно кивнул на Каннута.

— Занимаюсь! — поморщился Седрик, — Только дело это небыстрое, сам знаешь!

— И как он с оружием?

Седрик возмутился:

— С каким оружием, пивная ты бочка! Ему еще до оружия месяца два или три! Тело-то — ни к демону! Ни рук, ни ног, спина слабая! Вот позанимается с месяц, хотя бы, там видно будет. А пока — что ни дашь, все из рук валится! Ни меч, ни щит, ни копье — ничего толком удержать не может! С арбалетом вот — немного получше.

— Согласен! Рановато еще, — кивнул Бруно, — Я тоже им займусь! Вот только отделаюсь от этой Анджи — заладила: вынь да положь ей договор с этими крестьянами бездомными! А одного Каннута с нею я отпускать не хочу. Ты слышь, парень, завтра поедем все вместе — и эта арендаторша новоявленная, и я, и ты. Да, еще этого нового парня с собой возьмем. На всякий случай. Лук в хороших руках, он никому еще не помешал! Проедемся до Лощины, потом в Подорожку. С людьми поговорим, найм организуем, чтобы побыстрее со всем этим сладить. Нам долго на это отвлекаться не след! Чую я — времена настают беспокойные.

На следующее утро Кан, ни свет ни заря, был уже на ногах, экипирован и готов к выезду. Кроме ножа, который теперь был всегда при нем, Седрик скрепя сердце выдал ему арбалет, аналогичный тому, что был у мага, и подсумок с болтами.

— Болты не растеряй! Тут такие болты не враз и купишь, только в Луке, если найдешь.

Клеменса тоже был приодет по-походному. Явно старик ему одежду выделил. Кроме одежды в седельном чехле виднелось плечо лука. На поясе у мужчины висел большой кинжал, который по размерам походил больше на короткий меч.

Каннут попросил мужчину показать лук, что тот, покосившись на Седрика, и сделал.

«Так это тот самый лук, который я видел в оружейке! Интересно, как он его натянул, ведь внешне Клеменса не выглядит силачом?!».

Парень попытался растянуть лук, но практически не преуспел — тетиву получилось оттянуть максимум на локоть, не более!

— Как же ты с ним сладишь? — удивленно вернул он оружие мужчине.

— Привычка нужна и навыки! Я, господин, почитай, с детства с луками дело имею. У меня и раньше был примерно такой же. Попроще, конечно, но немногим слабее.

— И на сколько же он бьет? — поинтересовался Кан.

Мужчина улыбнулся, видно, наивность вопроса заставила!

— Это, господин, как и в кого стрелять. Если точность нужна, то за сто локтей могу поручиться. Ну вот, как человеку в глаз! Если по телу, тут уже и двести локтей — вполне нормальная дистанция. И даже побольше. Триста локтей — тут уже много чего влияет: освещение, ветер, движение цели. Попасть — попаду, но за результат ручаться не буду.

— А стрелы у тебя сейчас какие? — продолжал одолевать вопросами мужчину Кан.

— Есть срезни — вдруг что по пути попадется из дичи; есть граненные — на «дичь» в доспехе! — засмеялся Клеменса, — Но их немного, несколько штук всего. На птицу есть, они, стрелы эти, легкие.

Разговор прервался с появлением на крыльце Бруно и Анджи. И если хозяин был вполне обыден и лишнего внимания не привлекал, то вот женщина… Казалось бы, всего-то — сменила привычную юбку и башмачки на штаны и сапожки, ан — нет! Вид получился совсем другой! Такой вид, что Каннут в первое мгновение и челюсть отвесил!

Замшевые, на вид обычные штаны, такого же кроя, как и у самого сновидца, сидели на Анджи, как вторая кожа. По крайней мере, на попе и бедрах! И сапожки под колено весьма удачно дополняли вид. Пользуясь тем, что Бруно, забравшись на свою двуколку, раздает последние указания, Кан помог женщине усесться на лошадь. Хотя с некоторым недовольством отметил, что в помощи она не нуждалась, а верхом сидит как бы не привычнее и ловчее его самого.

— Красавица! Ты сегодня бесподобна! — шепнул он Анджи, — Как тебе идут эти славные штанишки!

Порозовевшая от удовольствия женщина, наклонившись к нему, негромко спросила:

— Тебе правда нравится?

— Очень! Только вот ехать позади тебя будет для меня очень непросто! У тебя такая красивая попа!

Чертовка облизала губки и, чуть засмеявшись, ответила:

— Спасибо! А то от этих двух пеньков комплимента не дождешься! Как я рада, Кан, что ты стал вот таким…

Но продолжить ей не дал Седрик:

— Хватит вам там миловаться да облизываться! Дорога длинная, и кустов на ней предостаточно! Сумеете выбрать время да поваляться. Ехать пора! Пока еще до Лощины доедете!

Клеменса сразу вырвался вперед и, отъехав метров на пятьдесят, держал дистанцию. Бруно, что-то напевая под нос или бормоча, ехал неторопливо следом. А Каннут и Анджи трусили последними бок о бок.

— Я так волнуюсь, Кан! — призналась женщина.

— С чего бы это? — удивился парень.

— Ты не понимаешь, милый! Я столько лет мечтала об этом — что накоплю денег, арендую землю, найду крестьян, стану хозяйкой самой себе. И вот сейчас это все воплощается в жизнь! Даже не верится!

— Все будет хорошо, Анджи! У тебя все получится! — улыбнулся Кан.

— Да! Теперь — да. И хорошо, что Бруно с нами поехал. С ним я уверена, что все будет как надо! Он тут всех знает, и его все знают. И хозяйственный он, и ничего не забудет!

— А я, честно говоря, надеялся, что мы поедем с тобой только вдвоем. Что будем периодически съезжать с дороги и, как сказал Седрик, валяться на травке…, - наклонившись к женщине, негромко шепнул парень.

Анджи звонко рассмеялась, а потом ответила:

— А я и не против! Только давай — сначала дело, а потом удовольствие. Или хочешь… по-быстрому — губами?

— Нет, красавица, с тобой ограничиваться этим я не хочу! Хочу… помнишь, как первую ночь?

Зардевшаяся женщина промурлыкала:

— Тогда надо подождать, чтобы условия были получше, чем просто под кустом.

Потом они просто болтали с женщиной. Она рассказывала ему о жизни в таверне, не касаясь, впрочем, некоторых сторон своей работы; о жизни селян в окрестных деревнях и селах; о своей поездке в Луку, где оформляла все необходимые документы.

— А что — Лука большой город? — спросил Каннут.

— Большой! — убежденно кивнула Анджи, — Впрочем, о городе тебе может лучше рассказать Бруно. Он куда чаще бывает там.

Стоило ей вспомнить о хозяине таверны, как тот, как будто услышав это, взревел:

— Анджи! Хватит миловаться с этим мальчишкой! Иди ко мне в коляску, развлеки беседой старого солдата! А то заскучал я что-то, не ровен час, — задремлю да выпаду под колеса этого тарантаса!

Похоже, толстяк уже изрядно приложился к фляге с вином!

Когда женщина, накинув повод лошади на крюк двуколки, ловко перепрыгнула на ее сиденье, Каннут вздохнул и, пришпорив лошадь, обогнал их и пристроился сбоку Клеменсы. Егерь ехал, расслаблено развалившись в седле, и только взгляды, которыми он обшаривал лес вокруг, говорили, что мужчина бдит.

— Клеменса! Я хотел спросить, а что это за странный меч у тебя в ножнах?

Тот пожал плечами:

— Я сам выбрал его в оружейной Седрика. Таким мечом, господин, добирают зверя.

Мужчина вытащил меч из ножен и рукоятью вперед протянул парню.

— Видишь, господин, клинок недлинный и широкий. А еще он изрядно толст, чтобы не сломался при ударе, при рывке умирающего зверя. И рукоять у него довольно длинная и тонкая. Это чтобы можно было, при необходимости привязать к ней любую жердь, превратив тем самым в копье. Такой клинок мне привычен. Лесничие и егеря повсеместно пользуются такими.

— Ты был лесничим в замке, так ведь?

Клеменса улыбнулся:

— Сначала — учеником, а потом — помощником лесничего и егеря. Только помощником, господин, егерем я стать не успел. Случилось… Ты сам, господин, понимаешь.

Кан кивнул со вздохом:

— Понимаю. Ты же постоянно бывал в замке, да?

Мужчина покачал головой:

— Как раз-таки нет. Мы с моим учителем все больше пропадали в лесах, в замок заезжали нечасто. Пару раз в месяц, не больше. Отмыться, отъесться и снова в лес. Такая у нас была работа.

— Но все же моих родных видел и знал, да?

— Видел. Неоднократно видел, а знал ли? Что может знать обычный слуга в замке, тем более, если он все время проводит вне его?

— И все же! Можешь рассказать, какими они были?

Клименса хмыкнул, задумался, покосился на парня.

— Твой дед, господин, был настоящим владетелем. Суровым, но справедливым. Немногословным, но каждое произнесенное им слово было весомым.

— А внешне — какой он был?

— Высокий. Даже здоровенный! Локтей семь ростом! И в плечах очень могуч. Отец твой был под стать барону, но все же чуть ниже ростом, чуть уже в плечах. Твоя мать была красавицей, но… воительницей, вот! И старшие братья тоже были высокие, статные, постоянно упражнялись с разным оружием. Они, знаешь ли, всегда соперничали между собой. Твоя сестра Гудрун… вот ее я толком не знал. Видеть — видел, но… Красивая, но по-другому… Их мать я почти не видел…

— Погоди! Что значит — их мать? Моя мать, их мать? Что это значит?

Клеменса очень удивился:

— Господин! А разве ты не знал, что твои старшие браться и сестра Гудрун — они от первой жены твоего отца? Она умерла от горячки. Ее я тоже почти не знал и не видел, я совсем малым тогда был.

— То есть… моя мать была второй женой отца? — опешил Каннут, — Мне никто не говорил об этом.

— Ну да, так все и было! Когда умерла первая жена твоего отца, ему привезли в жены с Севера другую девушку. Красавица, но буйная и неукротимая, как лесная кошка!

«М-да… оказывается, я многого не знаю о своей здешней семье!».

— Но, господин, обо всем этом тебе лучше спрашивать у Бруно или у Седрика. Они куда лучше знали твоих родных. Все же они были ближе к ним!

— Ладно! Ты прав, поговорю со старшими. А твоя семья? Жена, сын…

Мужчина довольно равнодушно, по крайней мере, без эмоций, пожал плечами:

— Берка — не мой сын. Это сын Лии. Я воспитываю его, хорошо отношусь…

— Х-м-м… не знал. А кто его отец?

Клеменса странно посмотрел на Кана, вздохнул и ответил:

— Господин! Лия сызмальства жила в замке. Там она и родилась. Ее родители были слугами владетеля. Сначала она помогала на кухне, потом, когда подросла, стала помогать в уборке служанкам. Потом… Она согревала постель твоему отцу, пока твоя матушка была в тягости. Тобой. А когда родился Берка, нас с ней поженили.

«Во как?! Получается, это пацан — мой брат, что ли? Санта-Барбара какая-то!».

Каннут хмыкнул и спросил:

— Так вас поженили вопреки вашей воле?

Мужчина снова удивился:

— Что значит — вопреки нашей воле? Такова была воля владетеля. Если ты про Лию… Она мне всегда нравилась, она и сейчас красивая, а тогда была вообще красавицей! Я был на хорошем счету у владетелей, Лия — приближенная к господам. Нас все устраивало! А про постель? Лия была очень ласкова со мной и очень внимательна. Мы и сейчас хорошо друг к другу относимся. А меня не бывало в замке большую часть года. И да, мне известно, что она согревала постели и твоим старшим братьям. И старшему, и среднему. А, может, и сразу двоим. Замковые слуги! Мы, господин, были замковыми слугами. И поверь, нам, слугам, завидовало большинство окрестных крестьян! Мы питались лучше них, одевались лучше них, нас лечил замковый маг. И монеты у нас всегда в карманах водились!

«М-д-я-а-а… как-то это… Хотя — что я могу сказать про менталитет средневековых людей? Ни хрена! Это я только чуть пожил среди них, а нового для меня — вагон и маленькая тележка!».

— А разве ты не хотел своего дома, семьи, больше детей? Чтобы жена делила постель только с тобой? — спросил пребывающий в оторопи Каннут.

Клименса улыбнулся:

— Господин! Я всегда был непоседлив, мне в лесу комфортнее, чем в стенах дома. Даже после того, как замок был разрушен, а многие наши близкие погибли, там, в Речной, я не заводил пашни. У нас был только огород, небольшой огород и все! И дом тот был не наш, а других жителей села, которым не посчастливилось в тот день. Я продолжал промышлять охотой. Я хороший охотник, господин! А добытое мясо я менял у соседей на муку и прочее, что нам требовалось!

Чтобы сменить тему разговора, Каннут повел головой вокруг:

— Говорят, что здесь выбили всю дичь.

Клименса рассмеялся:

— Это кто такое говорит? Окрестные крестьяне? Ну да, из них охотники, как из метлы стрела! Не спорю, там, ближе к Речной и к замку вашего деда, лес куда как богаче. Там есть все: олени, лоси, медведи, волки. И леопарды есть. Но и здесь, если уметь, можно выследить и оленя, и кабана! А уж зайцев и лис тут — множество! Мы проезжали мимо фазанов, вы их видели, господин? Нет? Ну вот видите, а я мог бы их настрелять с пяток точно! Так что… Каждый должен заниматься тем делом, которому обучен! Не так ли, молодой господин?

Они проехали еще немного молча, думая каждый о своем.

— Господин! Если судьба заставит вас покинуть наши края… В поисках лучшей доли. У меня просьба: возьмите меня с собой. Мне интересно посмотреть другие края. А дом? А что — дом? Дом — это где тебе уютно и тепло, там, где тебя ждут. Он может быть в любом месте. Поэтому мы и пришли в таверну — проситься в работники. Мы так и не стали своими для тех крестьян, в Речном.

Каннут хмыкнул:

— Клеменса! Можно подумать, что я сам решаю — куда, зачем я отправлюсь и кем я буду!

— Да, я понимаю. Но если вдруг?

— Вот в ближайшее время тебе будет задание: нужно будет отправиться снова к Речной, посмотреть там — не появлялись ли баронские. А то поедут люди ваши дома перевозить, и эти разбойники снова налетят, работе помешают.

— Это я могу! — повеселел мужчина, — К тому же… Если честно сказать, есть у меня в замке Брегетса знакомая одна. Служанка. Так что смогу разузнать, что там и как!

— А если придется с баронскими схватиться — будешь участвовать? — посмотрел на собеседника Кан.

Тот насупился:

— А чего? Конечно, да! Насмотрелся на этих сволочей. Да и за Лию мне давно хочется им кишки выпустить. Она же ведь… Они… Не в первый раз такое происходило, как вы застали. Я же не всегда в деревне был, когда те наезжали. А она, сами видели, женщина приметная — и красивая, и светловолосая, сразу в глаза бросается. Так что… обида на них у меня! Только вот на мечах я не боец…

— Х-м-м… а мы тебя по-другому использовать будем. Они ведь все сразу не приезжают? Сколько их обычно бывает? Трое? Пятеро? Вот из засады — с деревьев, из бурелома пустить стрелу сможешь же? Одного-двух подстрелишь! А если будешь не один? Если еще двое-трое, пусть не с луками, а с арбалетами в кустах сидеть будут? Так и пятерым карачун навести можно, не вступая в ближний бой.

Клеменса с довольным видом кивнул:

— Это — да! Несколько человек, да в удобных кустах — их моментально перещелкать можно!

— Вот! Когда дома перевозить начнут, а потом — когда поля убирать будут, нужно будет людей прикрыть от возможных набегов этих бродяг.

Мужчина задумался, а потом загорелся:

— Господин! Так ведь можно же и в замок к ним заглянуть! Я там бывал несколько раз. Службу они несут — спустя рукава. В караулке у ворот — двое, трое — максимум. Да и почти всегда либо пьяные, либо девок там пользуют. На стенах — пара человек, не больше! Забраться на стены ночью — невелика сложность! Вырезать караульных, потом пройти внутрь караулки.

— Ага! А там еще с десяток дружинников! И что — на мечах с ними биться? Не… не вариант. Но мы что-нибудь придумаем! — подмигнул парень егерю.

Сзади послышался крик Анджи:

— Каннут! Подожди меня! Надоел мне этот Бруно.

Парень натянул поводья и дождался, когда женщина, пересев на лошадь, догонит его.

— Да ну его! — смеясь, махнула рукой Анджи, — Нам делом нужно будет заниматься, а он вином угощает. Этому бочонку-то ничего не будет, в него, сколько не лей — все мало! А я что-то захмелела уже. Лучше я с тобой поеду да поболтаю!

Потом наклонилась ближе в Кану и, улыбаясь, сказала:

— Все ляжки мне истискал, старый кобель! А мне все-таки хочется кобелька помоложе. Кан! Я уже согласна чуть отъехать от дороги, чтобы поболтать с тобой наедине. Как ты смотришь на мое предложение?