Каннут, отродье Севера.

Глава 5

Тем временем дорога петляла между деревьев: то поднималась на небольшие холмы, то снова скатывалась вниз. Разговаривая с магом, поглядывая по сторонам и любуясь природой, Плехов как-то незаметно приноровился к движениям лошади — приподнимался над седлом, пружиня ногами, когда лошади с холмиков припускали легкой рысцой; покачивался в такт ее шагам.

«Похоже, что задницу я все-таки не сотру. А вот мышцы ног к вечеру у меня будут каменными! Надеюсь, Филип поможет, иначе я ходить не смогу!».

— Далеко еще до этой деревни? — спросил Кан.

— До Подорожек? — переспросил маг и посмотрел на парня, — А ты что, уже устал? Или седалище уже ноет?

— Ни то и ни другое! Просто интересно! — возразил Каннут.

— Ага… Да нет, недалеко. От таверны до деревни чуть больше трех лиг. Половину мы уже точно проехали.

— А ты говорил, что когда проходит ярмарка, то постоялый двор полон людей. Это что же: ярмарка — здесь, а люди, которые на нее приехали, — живут у нас? Далеко же ездить туда-сюда два раза в день! — удивился Каннут.

— Так у нас останавливаются купцы, кто побогаче да поважнее. У тех на ярмарке свои приказчики остаются, с товаром. А хозяева предпочитают ночевать в комфорте, а не под телегами или в шатрах. И покушать они любят нормальную еду, а не на костре приготовленную.

«Ага! Вона как бывает!».

Лес вокруг продолжал оставаться все таким же — здоровенным, матерым. Несмотря на густые и высокие кроны дубов, в лесу вовсе не было темно — там и тут виднелись полянки, на которых было солнечно. Да и под деревьями вполне хватало солнца, лучи которого пробивались сквозь листву великанов.

«Все же какой красивый и чистый лес! Ни бурелома тебе, ни прочего хлама!».

Плехов поймал себя на мысли, что этот лес напоминает ему начальную локацию из игры «Ворлд оф Варкрафт» — Элвинский лес, стартовая локация для игроков, которые выбрали сторону Альянса. Здесь так же было светло, мирно и красиво. Даже крупных зверей сейчас не видно. Лишь раз Плехову на глаза попался рыжий хвост лисицы, мелькнувший в кустах возле родника.

«Да уж… немало я в юности провел часов, бегая то за «аликов», то за «орду»!».

— Филип! А что — здесь вообще нет хищных зверей? — поинтересовался Плехов.

— Здесь? Здесь — нет. Давно повывели. Охотников в окрестных деревнях хватает. А вот севернее, там всякого добра хватает: и волки есть, и медведи встречаются.

— А здесь безопасно? Я уже про людей спрашиваю? То есть — разбойники не шалят?

— Опять же, здесь — нет. Это ближе к Луке бывает. Периодически появляются, но маркграф чутко реагирует на такое: найдут, выследят и порешат всех. А вот севернее, ближе к границам с Вольными баронствами… Но опять же — там, скорее, эти бароны и шалят. В Речной… Это деревня, что стояла возле самого замка твоего деда! Так вот, в Речной все меньше жителей остается. Надоело людям, что земли без хозяина, а от Луки — далеко. Значит, то один барончик со свитой наедет, то от другого псы-стражники налетят. Грабят. Убивать-то — не убивают. Но девку «разложить», поймав в лесу — это у них, как водится! Там скоро вообще никого не останется… Для тех крестьян самое мирное время — когда эти бароны друг с другом сцепятся. Такое у них частенько случается.

«Вот уроды! Нет власти, значит — твори что хочешь!».

— А что они делят-то?

— Да, как мне представляется, ничего они не делят. Скучно им просто! Далеко они от городов, от властей. Вольности хватает, а вот с развлечениями — как раз-таки плохо! — хмыкнул маг.

«Нет, безвластие — это зло!».

— Послушай, Филип! А вот ты говорил, что магии может научиться каждый…

— Я такое говорил? — удивился маг, — Ты что-то путаешь! Я не мог такого говорить.

— Ну как же? Ты говорил, что сила природы — вокруг нас, нужно только научиться видеть ее.

— Вот это я говорил, не спорю! Но чтобы каждый мог научиться? — маг покачал головой, — Пойми, учиться магии долго, муторно и довольно скучно. Это — первое! Второе: нужно особое желание учиться этому. И третье: все-таки база для этого должна быть.

— А что это за база такая? — спросил Кан.

— Прежде всего — грамотность. Человек должен уметь читать и писать. Читать — для того, чтобы выискивать в огромных фолиантах крупицы знаний. А писать — чтобы постоянно вести наблюдение. Наблюдение за собой, своими попытками, своими действиями и фиксировать результаты.

— Как ты интересно сказал — выискивать в огромных фолиантах крупицы знаний. А разве в этих фолиантах не содержатся знания прошлых веков? По-твоему, написаны многие страницы, вообще не содержащие ни крупицы знаний? — удивился парень.

— Два человека, прочитав одну и ту же книгу, поймут ее совершенно по-разному. Для кого-то изложенное в книге станет откровением, а для другого — мутным бредом сумасшедшего! — пожал плечами Филип, — И вот что… Ты задаешь столько вопросов по магии из обычного любопытства или же решил попробовать? Если второе — скажу сразу — зря! — маг даже махнул рукой, показывая уровень своей убежденности.

— Ну почему же зря? Полезно уметь хоть что-то делать магически.

— Уметь делать магически «что-то», потратив на это десять лет жизни? Не лучшая трата времени! — усмехнулся Филип.

— Но ты-то потратил и добился результатов!

— Начну со второго: мои результаты меня самого совершенно не устраивают! Ты просто не знаешь, насколько я злюсь на себя за свою беспомощность и тупость. Сколько времени я провожу зимой за лабораторным столом, пытаясь понять, как сделать тот или иной эликсир, или же хотя бы улучшить его свойства. Все мои умения — это жалкие потуги неудачника.

— Окружающие думают иначе, — постарался польстить магу Каннут.

— Это просто потому, что они понимают в этом еще меньше меня! Вот ответь мне — что бы ты назвал для себя минимальным уровнем владения магией? Для чего она тебе?

Плехов хмыкнул:

— Да даже зажечь костер, не имея трута и огнива, — уже неплохо. Или остановить кровь из раны, спасти жизнь человека…

— Каннут! Я, чтобы достичь того уровня, на котором сейчас нахожусь, потратил двадцать лет жизни. Двадцать лет, Кан! Вот тебе ответ, почему все вокруг — не маги! Да на кой хрен это сдалось обычному крестьянину? Или ремесленнику в городе? Один за это время, работая на земле, построит дом, заведет семью, родит детей. Второй, оттачивая навыки в ремесле, добьется того же самого в городе.

— Так зачем тогда ты решил заниматься этим?

— Для начала — мне было тогда всего семь лет. И я не знал, сколько мне предстоит пройти и что предстоит пережить. Второе: я был младшим сыном простого арендатора в одной из земель Иберии. Младшим сыном! Хотя… ладно, отец у меня был не простой арендатор. Он был вполне зажиточным и успешным человеком. Но! Наследником его был мой старший брат. Средний брат записался в городскую стражу Астурии. Это такой город рядом с моей малой родиной. Мне же, по всем канонам, предстояло стать послушником одного из храмов всех богов. Послушником, потом — жрецом. И мне это крайне не нравилось. Крайне! Поэтому я упросил отца отдать меня в ученики к этому… К тому времени я уже умел читать и писать. А потом, чем дальше я углублялся в изучение магии, тем все больше мне становилось жаль бездарно потраченного времени. Просто жаль бросить все то, на что я потратил годы своей жизни!

Они помолчали. Каннут с опаской поглядывал на мага, побаиваясь, что разозлившийся Филип и правда — долбанет его какой-нибудь молнией.

«Надо же мне было так его доставать? Чего я не заткнулся раньше?».

Через некоторое время Филип, выкурив трубку, успокоился и сам обратился к Каннуту:

— Слушай! Давай лучше про баб? Это меньше раздражает меня.

Кан засмеялся, но спросил нечто другое:

— А как ты попал сюда? Насколько я понимаю, Иберия от нас даже дальше Лютеции.

Маг покачал головой, засмеялся:

— А это все опять из-за баб! Без них ничего в этом мире не происходит: ни хорошего, ни плохого!

Было видно, что маг повеселел, снова достал трубку, не торопясь, набил ее и с удовольствием раскурил.

— А что ты куришь, Филип? — заинтересовался Каннут.

— Это смесь трав. В основном местных, это я сам подбирал. А часть смеси — от орков. Выращивают они там многое, в том числе и некоторые интересные травки…

«Наркота, что ли?» — с неодобрением подумал Плехов.

— А привыкания эти травки не вызывают? — покосился на дымок трубки парень.

— Привыкания? Не замечал. Бодрят, прочищают ум. Некоторые смеси, наоборот — расслабляют. Х-м-м… у меня есть одна смесь, Кан, — Филип с усмешкой подмигнул собеседнику, — Только ее не курят. Если добавить ее в воск свечи, девки становятся необузданными, как необъезженные кобылицы.

— А на мужчин она как действует? — с сомнением протянул Каннут.

— Примерно так же, только помягче! — кивнул маг, — Рекомендую! Как приедем, дам тебе пару таких свечек. Пора тебе включаться в общение с нашими красотками!

«Хрен его знает — наркота это или нет? Похоже, тут и понятия такого еще нет. И неудивительно, если вспомнить, что у нас еще в начале двадцатого века многие наркотики продавались в аптеках, как лекарство!».

— А ты, Филип, получается, еще и алхимик?

— Приходится, Каннут. Приходится. Одной магией многого не сделать. В лечении что людей, что животных я чаще прибегаю к разным настоям, отварам или мазям, — ответил лекарь.

— Так что там с причинами, которые заставили тебя покинуть твою родину?

Филип засмеялся:

— Да, теперь можно и посмеяться, а тогда я был на волосок от гибели. Надо сказать, что после магической школы мне пришлось начинать с самых низов. Чем я только не занимался, Кан! Чем только не занимался! И проституток в портовых тавернах лечил, и матросов после поножовщины приходилось штопать. На рынке лечил мелких торговцев и крестьян, приехавших на рынок — все проходили через меня. Платили мне тогда сущие гроши, но опыт нарабатывался, приходила и кое-какая известность.

— А разве нельзя было как-то продолжить учебу?

— Можно, почему нельзя! Только после школы нужно было искать хорошего наставника, а я еще помнил своего первого учителя, чтоб его перекосило! Да и хорошие наставники на дороге не валяются. Мне был нужен учитель такого уровня, чтобы не стоять на месте в развитии. А такие уже лечат аристо. Да не просто аристо, а владетельных персон! К ним, к таким магам, выстраивается очередь из таких же недоучек, как я. И большинство претендентов будут либо знатнее меня, либо богаче! — Филип чуть задумался, — Или же талантливее! Так что начинать мне пришлось с самого низа. Но, как сказал уже, постепенно, года за два, какое-никакое имя я себе сделал. А потом… Потом случайно помог одной пожилой женщине на рынке, которой стало дурно, а та оказалась кормилицей одной из знатных особ.

Филип сам разулыбался воспоминаниям, покрутил головой и, достав флягу из седельной сумки, основательно приложился к той.

— Так вот… Эта знатная дама оказалась молодой женой сына нашего маркграфа. Красавице было всего двадцать три года, а ее супругу — уже сорок пять лет. Но наличие такого жизненного пути за плечами не сделало этого тупицу хоть сколько-нибудь умнее. Он вообще вел себя как пятнадцатилетний юнец — охоты с приятелями, попойки, шлюхи в борделях. В общем, «подарил» этот осел своей молодой жене одну неприличную болячку, отчего та не могла понести, а жили они уже в браке три года. И отсутствие детей у пары стало уже вызывать вопросы и у родственников, и у окружающих. А для владетелей, знаешь ли, такая молва не очень хороша. То ли она бесплодна, то ли он никчема? Слухи, сплетни, молва. В общем, этот придурок пообещал мне богатое вознаграждение, если я избавлю молодую супругу от проблем. К другим магам он почему-то обращаться не решился. Может, из-за той же боязни молвы, кто его знает?

— Вылечил?

— Вылечил, да. Не сразу и далеко не за один день. Мне более полугода пришлось прожить в их загородном доме. Было нелегко, честно скажу! Пришлось лечить и алхимией, и магией. Даже массажи пришлось применять! Ну вот…

Плехов уже понял, к чему все шло, и расхохотался:

— Обрюхатил, да?

Филип демонстративно возмутился:

— Фу, какие слова по отношению к благородной даме!

Но потом не выдержал и сам засмеялся:

— Ну-у-у… в процессе мы сблизились. Да, сблизились! Да и немудрено, если я регулярно видел ее в таком виде, в котором и супруг видел ее вряд ли! Там же у них, у аристо, даже повалять женщину в голом виде — уже моветон! Все должно быть чинно, благородно! Ночные рубахи, чепцы и прочее. В общем, мы решили опробовать, как протекает лечение. Опробовали! Все работало как надо! В процессе дама несколько увлеклась. Да и я, надо признать, утратил осторожность. В общем… Что получилось, то и получилось! Все произошло из-за этого болвана, ее муженька! Нет, если бы он больше находился в поместье, уделял больше внимания жене… А так… В общем, мне пришлось срочно бежать и подальше! Хорошо, что Клаудиа щедро отсыпала мне звонкими золотыми монетами. Так я оказался в столице нашего королевства, да еще и с рекомендательным письмом! До меня доходили слухи, что в должное время дама разрешилась бременем благополучно.

Маг снова приложился к фляжке:

— Да все бы ничего! Дама была довольна, ее родные — тоже, ибо с рождением ребенка пропал источник и причина неприятных сплетен о ее бесплодии. Даже родные этого повесы тоже были довольны, ибо маркграф получил внука. Недоволен был лишь этот идиот! Клаудиа написала мне письмо, которое передали с оказией, что рогоносец пообещал мне медленную, мучительную смерть. Оскопление и постепенная утрата членов тела в мои планы не входила! На первых порах мне было плевать. Но через год, этот…

— Олень? — улыбаясь, помог в подборе эпитета Каннут.

— Олень? Почему олень? — не понял маг.

— Ну-у-у… рогатый же!

— Ах да! Точно — олень! Как ты ловко подобрал достойное слово! Надо запомнить. Олень! Да, через год этот олень со свитой появился в Сентране, столице королевства, куда с папенькой прибыл на очередное торжество по случаю дня рождения нашего короля. Туда в то время столько вельмож наехало, что просто кошмар! Да… и мне передали, что этот олень очень настойчиво ищет одного молодого лекаря. Сам понимаешь, Кан, встречаться с ним и его подручными мне было не с руки! Пришлось попутешествовать. Алеманы мне не нравились — слишком серьезные люди! Поэтому я добрался сначала до столицы вашей провинции — Лиры, а потом, после некоторых раздумий, понял, что жизнь на природе, в окружении прекрасных пейзажей, бесхитростных людей…

— И прекрасных селянок…, - продолжил, смеясь, Каннут.

— М-да… и прекрасных селянок. Куда же без них! Так вот… я решил, что сюда его, этого оленя, копыта — не дотянуться! Вот так я и живу здесь, уже скоро три года.

— Жалеешь? — поинтересовался парень.

— Жалею? Вот еще! Здесь я занимаюсь своим делом. И должен сказать — неплохо поднаторел в лечении, травоведении, алхимии. Да и собственное здоровье неплохо поправил.

— А эта дама, она не писала тебе сюда?

— Нет! Я решил, что и ей тоже не стоит знать, где я нахожусь. К тому же, насколько я понимаю, она вошла во вкус приятного, и у этого рогоносца его украшение непременно будет расти и дальше!

— А она была красива? — любопытствовал Каннут.

— Красива? — чуть задумался маг, — Именно красивой я бы ее не назвал. Яркая — так будет правильнее. Да, яркая! Там у нас народ все больше смуглый, а черты лица несколько… грубоваты. К тому же знатные дамы, как правило… Худоваты, я бы так это назвал! Но сколько в ней было страсти, сколько экспрессии! М-да… Иногда я с грустью вспоминаю наши… сеансы лечения. Но! Именно поэтому я ищу утешения в объятиях наших красоток и, стоит признать, вполне нахожу его. С ними, Кан, проще! И они очень приятны. И уж точно — не худы, как высохшее дерево! Так что… не теряй времени, парень! Наверстывай, наверстывай!

Филип весело расхохотался.

Кан исподтишка снова осмотрел мага.

«М-да… он и правда не очень-то походит на местных. Сначала я этого не заметил: так же смугл, черноволос. Но сейчас уже стоит заметить, что разница все же есть. Филип выше ростом и заметно выше. Тоньше фигурой, а местные, как на подбор — невысоки и коренасты. Лицо у него немного вытянутое, нос ровный, тонкий. А у местных мужчин все больше либо крючком, либо здоровенный, широкий. Он, этот веселый маг, больше на араба похож. Только вот глаза — голубые, что довольно странно при его облике!».

Тем временем дорога начала забираться на пологий, но довольно высокий холм. Среди дубов стали чаще встречаться заросли каких-то кустов. И небольшие скальные выступы периодически виднелись по сторонам от дороги.

— Видишь, Кан? Это начинаются отроги гор. Там, ближе к Луке, столице маркграфства, дорогу пересекает невысокая горная гряда, которая идет до самого берега моря. Меняются деревья — становятся пониже и… как бы это объяснить? Природа больше похожа на южную. Вот как у нас, в Иберии! Ах да, ты же не бывал там и не поймешь. Больше солнца, больше тепла и море, Кан! Море!

«Судя по всему, некоторая грусть по родине у Филипа все же имеется!».

Когда они въехали на вершину холма, перед ними открылась прекрасная картина. Ряд холмов с этой стороны плавно перетекал в низину, чтобы примерно через пол-лиги снова подняться холмами на той стороне долины. Холмы, заросшие лесом; долина, четко расчерченная прямоугольниками полей, с какими-то посевами разных оттенков зелени; деревня, чьи аккуратные домики расположились вокруг пересечения дороги и небольшой реки.

«А я бы не назвал это поселение деревней! Это уже приличное такое село. И домов, растянутых негусто вдоль дороги и реки, — изрядно!».

— Вон там проходят ярмарки! — показал рукой на ближний склон холма Филип.

На указанном месте был расположен большой прямоугольник, ограниченный рядами деревянных столов, навесов и даже небольших строений.

— Купцы, которые постоянно приезжают сюда, платят местной крестьянской общине какие-то деньги за то, чтобы те содержали торговое место: чинили столы и навесы, присматривали за лавками. Так что крестьянам здесь вдвойне выгода: и деньги дважды в год получают, и свои товары распродают, подрабатывают по-разному: кто место под жилье предоставляет, кто пищу на продажу готовит, а кто в торговле помогает, обслуживает гостей по-разному. Да и покупают они здесь то, что им требуется самим по хозяйству, — продолжал пояснения маг.

— Х-м-м… выгодное место! А кому налоги платят? — задумчиво спросил Кан.

— Раньше платили барону. А сейчас — напрямую в городскую казну Луки. Эти земли, как баронства не стало, перешли в ведение магистрата.

— Губа не дура у магистрата! Ничего не делают, а денежки гребут!

— Сомневаюсь! Местные старейшины и староста — те еще хитрованы! Скорее всего, налоги они платят по самому низшему разряду! — засмеялся Филип.

— Почему это? — удивился парень.

— Сборщики налогов сюда каждый год приезжают все одни и те же. Ну какому чиновнику, чернильной душе, понравится тащиться на лошадях из города в такую даль? А эти прощелыги сговорились с местной верхушкой, вот и год за годом пишут все в докладах — то вредители у них поля уничтожат, то засуха у них, то — потоп. А то и орки нападут, хотя уже даже не знаю, сколько лет орки если и приезжают, то только торговать да закупаться необходимым. Получается, по бумагам — прибылей у крестьян нет, с голоду бы не помереть! Прощелыг этих, мытарей, понятно, что не обидят, чтобы все было как надо в докладах. И звонким серебром отсыплют, и продукты возами отправят, а здесь еще и селянку посимпатичнее в койку подложат. Так что… не придерешься! И тем хорошо, и этим. В общем, община живет очень неплохо, и каждый год прирастает новыми домами и новыми жителями. Тут у них все по уму налажено — и сбор с каждого двора на общие нужды общины, ну и помощь тому, кто по какой-то причине нуждается. Башковитый здесь староста! Ну да, ты его еще увидишь — ночевать-то мы у него будем!

Они спустились вниз и заехали в деревню. Никакого частокола не было, да и размеры ее вряд ли бы позволили соорудить какое-то защитное сооружение вокруг.

«Расслабились крестьяне! Как есть расслабились! А орки если?».

— Филип! А ты говорил, что в Степи который год идет кровавая междоусобица. А кто же тогда сюда торговать приезжает?

— Правильно говорил. Только я еще говорил, что Степь огромная. И то, что в середине ее или в каком другом краю режутся орки уже сколько времени, никак не влияет именно на нашу сторону степи. Здесь, рядом, вообще живут орки, которые больше торговлей вовне занимаются. Они там как торговый форпост и посредники между степью и королевством. И их, выходит, никто не трогает. Деньги же всем нужны, а как получить эти деньги, железо, еще что-то из королевства, если торговцев и посредников вырежешь? Никак не получить! Так что ближних орков вся эта суматоха с выбором, кто главнее в степи, почти не касается!

Каннут ехал рядом с магом и крутил головой во все стороны.

«Х-м-м… чисто. Чисто, уютно и даже красиво!».

Дома в деревне были разных размеров и разных видов. Часть домов, по виду более старых, были из дубовых бревен — массивные, почерневшие от времени срубы. Большие подворья с огромными воротами, часто крытые досками, с большими надворными постройками, также срубленными из бревен. Другая часть домов, причем большая часть по количеству, были совершенно другими — более нарядными, веселыми, высокими.

«В Европе такие дома можно увидеть и в Германии, и в Чехии, и в Швейцарии. Фахверковые они называются!».

— Филип! А почему дома такие разные? — не удержался от вопроса Каннут.

— Те, что бревенчатые — они более старые. Это жители, которые здесь живут с момента основания деревни. А эти — новые, построены переселенцами. Одно время в королевстве активно заселяли окраины, даже деньги переселенцам платили, чтобы расселить западные и центральные провинции. Сейчас уже ничего не платят, но люди потихоньку все равно сюда переезжают. Хоть и степь рядом, но властей да аристо здесь мало, и крестьянам это больше нравится. Свободнее они себя чувствуют! Да и со старостой им здесь здорово повезло: муж головастый, хозяйственный, хитрый. И верхушку деревни под стать себя подобрал. У них дальше по долине, возле реки, еще и лесопилка имеется, а на дальнем склоне одного из холмов они старый карьер снова в дело пустили — камень там заготавливают! Попомни мои слова: лет через десять, если ничего не случится, здесь уже городок получится.

— А орков они разве не боятся? — удивился Кан.

— А чего их бояться? Оркам и самим выгодна эта деревня. Они здесь торгуют, у них здесь интерес свой имеется! — хмыкнул в ответ маг.

— А еще, Филип! У меня еще вот вопрос…

— Что-то я начал утомляться от твоих вопросов, парень! — засмеялся тот, — Ну, давай уж свой вопрос!

— Я вот слышал, да и вообще логично… Пятьдесят лет нордлинги здесь держали власть, ну и всякое бывало. А где же отпрыски их? Я имею в виду, что слышал, что по деревням много белобрысых детей выросло.

— А-а-а, вон ты о чем! Ерунда это все! Нет здесь никаких многочисленных выводков ублюдков северян. Есть, конечно, какое-то количество людей с чуть более светлыми волосами, но не очень-то и много таких. Видно, мало здесь было нордлингов или этих пятидесяти лет было мало, чтобы появилось заметное количество смесков. А уж таких белых, как ты — и вообще… По всем окрестным деревням, если считать, может, наберется несколько, не больше. Так что — да, ты тут, как белая ворона среди стаи черных галок! — снова засмеялся Филип, — Ну да ладно! Мы к дому старосты подъезжаем. В присутствии посторонних называй меня — господин маг или проще — господин. Не роняй мой авторитет, это может больно ударить по моему кошелю!

И «милсдарь» маг снова засмеялся.

На всем протяжении улицы, от окраины деревни к центру, народа им попадалось мало: несколько стаек ребятни, из тех, кто совсем мал, да пара-тройка людей взрослых, которые кланялись Филипу и провожали их взглядами.

«Скорее всего, кланяются они и правда — Филипу, а вот провожают взглядами, может быть, и меня!».

Малолюдство Каннут отнес ко времени дня — хоть и шел день вовсю к своему завершению, но солнце стояло еще довольно высоко, чтобы бросать работы — в поле, в лугах, на огородах или еще где.

«Где там еще трудятся сельские жители?».