Каннут, отродье Севера.

Глава 31

Обучение же Каннута шло своим чередом. Тему его текущего занятия у мага Филипа можно было озаглавить: «Благородное сословие королевства, его ступени и их различия».

— Как понятно даже для идиота, первым аристо в нашем, спасаемом всеми Валарами сразу королевстве является король! Его Величество Филип Маркус V! — с пафосом, приправленным изрядной долей сарказма, вещал маг, — Или же — руа, на галльский манер. Ниже степенью располагаются герцоги, или же — дюки. Дюки, чтобы ты знал, это опять же — на галльский манер. Во всех других провинциях герцог — он именно герцог. Но герцоги — они, знаешь ли — разные! Наследники короля — они тоже герцоги!

— А сколько их сейчас, таких наследников? — поинтересовался Каннут.

— Сейчас? Сейчас их трое. Два сына короля и его же племянник, которого наш монарх зачем-то ввел в череду наследников. Там, конечно, вопрос интересный — а его ли это сыновья, но… Ну да это дело такое — пусть их. Нам от этого не холодно и не жарко! Продолжим… Герцогами также являются руководители провинций королевства. Правда — без права наследования престола! И вот тут есть некая «закавыка». Если тебе будет интересно… Помнишь, я тебе говорил о разделении правящей династии на Марков и Вольфов? Так вот… Герцог Алемании, как говорят некоторые сведущие в генеалогии люди, имеет, некоторым образом, право на наследование престола. Что, как ты сам понимаешь, Маркам вовсе не нравится, и сейчас говорить об этом в открытую не рекомендуется. По крайней мере — за пределами отдельно взятой Алемании.

— Ага… Король, герцоги-наследники, герцоги, руководители провинций… Дальше! — продолжил маг, — Графы. Хотя… какое-то время назад, за герцогами следовали маркизы. То есть руководители приграничных областей королевства. Но сейчас таковыми стали именно маркграфы, а маркизы — остались лишь номинально при дворе короля, и, какая-то небольшая часть — в Лютеции. Так вот — графы, или же комтэ — по-лютецки… Наш маркграф Луки, он же — граф Рикардо де Монтенари…

— Из местных, судя по имени и фамилии? — спросил Каннут.

— Да как сказать… Вроде бы и из местных, но большую часть своей жизни провел в Алемании. Назначен на сию должность и получил соответствующий титул около пяти лет назад. И вот местные аристо, как раз-таки своим его не признают. Тем более что он сформировал свою личную гвардию именно из выходцев алеманнских маркграфств. Судя по всему, он не очень-то доверяет местным. И, наверное, он в чем-то прав! Эта гвардия, именуемая Черными… По цвету установленных графом одежд и доспехов! Она и сейчас пополняется именно алеманами.

— И много этих… Черных?

— Нет, немного. Около пятидесяти человек. Но как говорят, каждый из них стоит десятка воинов. Хотя… мы несколько углубились в местные тонкости, а я планировал пройтись с тобой по всей лестнице сословия, без привязки к тем или иным традициям.

Филип прервался, сделал хороший глоток вина из кружки, кивком предложил Каннуту последовать его примеру.

— Далее… Далее у нас следуют виконты. Это что-то вроде заместителя графа на местах. Здесь, на окраине королевства, особой необходимости в этом нет, но в центре, где население погуще, а городов — побольше, такие должности и титулы вполне необходимы. Слышишь созвучие? Граф — комтэ. Заместитель графа — по-галльски опять же — ви комтэ. Сиречь — виконт! Дальше — только бароны. Бароны — владетели земель по поручению графства, но может быть и провинции! Тогда они не являются вассалами местного графа, а сюзереном их будет герцог напрямую. Говорят, бывают бароны короны, то есть — пожалованные именно королем, но я о таких только слышал, а лично — не встречал. Хотя… есть же и коронные графы! Это такая хитрость монарха — назначить графом в провинцию своего человечка, в обход желания герцога.

— Это титулованные аристо. А нетитулованные? — задумался Кан.

— Х-м-м… ну — как мы уже говорили ранее — рыцари, кавалеры, шевалье, идальго. Но — ты прав! Все вышеперечисленные аристо — это так называемые аристо меча. А есть, пусть их и немного — аристо мантии. То есть, люди, пожалованные дворянством не за ратные заслуги, а за заслуги в управлении. Их немного, но в каждой провинции, в каждом маркграфстве такие есть. И, надо сказать, вот эти две последние ступени аристо между собой изрядно переплелись: и те и другие — безземельные дворяне. Одни служат мечом, другие — сидя за конторками магистратов, при дворах владетельных сеньоров. Тот же рыцарь, к примеру, получив увечья в бою, может перейти в разряд управленцев. И, бывали случаи, что дворянин мантии сам или его отпрыски становились рыцарями, вследствие заслуг на поле брани. И рыцари, и нобили — дворяне. Только первые носят шпоры, как отличительный знак, а вторые — нет.

— А я вот слышал выражение: опоясанный рыцарь. Это — кто?

— Х-м-м… Это, можно сказать, вторая ступень возвышения рыцаря. То есть был ты хорошим воином. За героический поступок или же — за долгосрочную безупречную службу при владетеле получишь в награду шпоры. Стал рыцарем. Потом вновь изрядно отличился — и герцог самолично повязывает на тебя пояс. Как награду! И вот ты уже — опоясанный рыцарь. Заметь — в рыцари может произвести только граф. Ну — по ходатайству барона или же сам, по своему усмотрению. А вот опоясать рыцаря — только герцог! И только герцог может выделить опоясанному рыцарю домен, с которого тот и будет кормиться. А если домен позволяет, то рыцарь может стать баннеретом, то есть владельцем баннеры, небольшого личного знамени. И тут уж ты должен сюзерену службой не только лично, но и баннерой, к примеру — рыцарским копьем. То есть — сам плюс пять одоспешенных всадников. Как минимум!

— Не просто все это…, - вздохнул Каннут.

— Да брось ты! Ничего сложного в этом нет, — отмахнулся Филип.

Дальнейший их урок был прерван изрядным шумом, доносившимся со двора таверны. Каннут и маг переглянулись, и поспешили последовать на третий этаж башни, где квартировал маг, и где располагалась его спальня. Именно здесь узкие щели-окна, служащие также и бойницами, позволяли разглядеть, что происходит во дворе. Каннут со смущением отметил, что Филип не забыл прихватить с собой арбалет.

«А вот я даже не подумал о возможном нападении. Любопытство — на первом месте! Хотя… второго-то арбалета у Филипа нет. Мне что — бежать за арбалетом к себе в комнату?».

Но таковая необходимость растаяла со словами мага:

— Ну вот… Явились, не запылились! А я уже думал — сплетня это, про посольство эльфов к оркам…

Выглядывая через плечо невысокого мага, Каннут увидел, как во двор таверны заезжает довольно многочисленная кавалькада всадников.

— Х-м-м… Вот — только про них тебе рассказывал! Может полюбоваться сам — Черные!

Большинство заехавших во двор составляли воины в черненых доспехах. Они вообще выделялись своим видом: и доспехи черненые, и их кони — тоже вороной масти и существенно выше и массивнее прочих в кавалькаде.

«Не менее чем на пол-локтя выше прочих лошадей. Наверное, это те самые кони орочьей породы? И сами всадники кажутся побольше, чем их спутники. Алеманы?».

Черных было полных два десятка, как сумел быстро окинуть взглядом двор Каннут, и эти воины держались несколько наособицу. Еще чуть больше десятка тоже рыцари, но доспехи все больше полированные стальные.

Плехов не был великим знатоком средневековой брони, но то, чем были защищены всадники, явно относилось к более позднему Средневековью, если брать по меркам реальности.

«Никаких тебе кольчуг! Может быть, какие-то вставки и есть, но их не видно. Полноценные латы. А уж миланские они или готические — хрен их разберет!».

— А вот и эльфы! Каннут! Ты же хотел посмотреть на этих… «перворожденных», — маг сказал — как сплюнул, — воочию? Вот полюбуйся!

— Где? — не сразу разглядел «ушастых» парень.

— Да вон же! В кольце этих… белых! — хмыкнул насмешливо Филип.

«Ага! Точно! Они все без лат. Трое мужчин и… и две женщины. Даже со стороны отличаются от людей — какие-то стройные по-особому, даже сказал бы — тонкие. И кони им под стать — высокие, тонконогие, даже на вид — стремительные!».

Каннут отвлекся от эльфов: на крыльце приехавших встречал сам Бруно. Чуть позади него стоял Седрик. Один из Черных спешился и неторопливо подошел к хозяину таверны. О чем они говорили, слышно не было — все же расстояние было изрядным, но по улыбкам на лицах и Бруно, и Черного было понятно, что о какой-либо враждебности или неприязни речи не идет.

— Ну а это… тот, что разговаривает с Бруно сейчас, и есть капитан стражи маркграфа, Иоганн фон Бергфельд. Приставка «фон» свидетельствует о наименовании местности, откуда происходит сей славный воин. Я слышал, что Бергфельд — это такой городишко в Швабии, на севере Алемании, в предгорьях, — пояснил маг.

Филип хмыкнул, а потом и негромко рассмеялся.

— Ты чего? — с недоумением покосился на мага Каннут.

— Да я как-то сразу не подумал… Хреновую легенду придумали для тебя Седрик с Бруно! Если этот Иоганн из Швабии, а у тебя швабский выговор… У него фамилия — Бергфельд, а у тебя — Берг по легенде… Получается, что вы почти родственники? Не думаю, что этот самый Бергфельд такой уж большой город. У капитана могут возникнуть вопросы…

Кан нахмурился: ему уже давно не давала покоя мысль, что легенда, что придумали ему старики — нарочитая, концы с концами не сходятся.

— Если только…, - снова хмыкнул Филип.

— Если только — что? — уставился на мага парень.

— Если только капитану не известно о твоем настоящем происхождении, — чуть развел руками маг, — Судя по тому, что я слышал — у Бруно и Седрика неплохие отношения с ним.

— Ладно… Поживем — увидим! — пробурчал Каннут.

Меж тем часть прибывших, а именно эльфы, капитан Черных и еще один рыцарь из белых, приглашенные Бруно прошли внутрь таверны, а остальные, спешиваясь, уводили коней за угол таверны, по направлению к конюшне. Последних сопровождал Седрик с Гривсом.

Маг покрутил головой:

— Хорошо, что купеческий караван утром ушел. А то крику было бы! Выселять бы пришлось, освобождать комнаты под проживание высоких гостей…

— Слушай… А вот эти — в белых доспехах… Это — кто? — спросил Кан мага.

Тот пожал плечами:

— А я знаю? Может, сопровождающие из Лиры, от двора герцога. А может — вообще из Сентрана. Эльфы… Они же… Тьфу ты! А ну как эти эльфы от самого королевского двора? Хотя… вряд ли!

— Почему ты так думаешь? Что — вряд ли?

— Ты видел, какого цвета их наряды? Светло-зеленого. То есть, цвета листвы. Если я правильно помню — это кто-то из молодых эльфийских домов. Помнишь, я тебе рассказывал про структуру эльфийского общества? Ну, там… Корни, ствол, ветви… Так вот — одеяния должны соответствовать Высокому эльфийскому Дому. Корни, как я понимаю — коричневого цвета. Ствол меллорна — серый цвет. Ветви — серый с прозеленью. А зеленый? Зеленый — Листва. Практически слуги! Но если они находятся среди людей — что ты! Почти высшие аристо, столько апломба! Да ну их… Надеюсь, они не задержатся здесь, и уже поутру отправятся восвояси… Да и орава вся эта, их сопровождающая. Шумно! А я уже так отвык от шума! — посетовал Филип.

— Но ведь караванщики тоже изрядно шумят? — удивился Кан.

«Кокетничает он, что ли?».

Маг хмыкнул:

— Вот сегодня и посмотришь, кто как шумит. Караванщики — те меру знают, и Бруно знают, и Седрика. А потому едят-пьют, можно сказать, чинно. А эти…

Маг вздохнул и махнул рукой.

На ужин они с магом спустились вместе. Зал таверны оказался занят больше, чем наполовину — в чистой господской части два стола занимали эльфы, причем женщины сидели отдельно от мужчин. Здесь же, чуть в стороне сидел и этот… Бергфельд с каким-то пожилым худым воином из приезжих, с ними беседовал Бруно. Остальные воины, без доспехов, но с оружием на поясах, расположились за столами на половине попроще. Между столами «шуршали» девчонки — все подряд, не успевая разносить блюда и напитки. Филип и Каннут уселись в углу простой части зала, подальше от всех.

— Ну их к демонам! — шепнул маг, — У этих благородных столько дури в голове. Если Черные — ребята вроде бы дисциплинированные, то вот эти залетные — кто их знает…

Зал таверны, обычно тонущий в полумраке, был в этот раз ярко освещен многочисленными свечами в кованых подсвечниках. Особенно — в «чистой» своей половине. Воспользовавшись этим, Каннут принялся пристально разглядывать эльфиек. Сидели они лицом друг к другу и боком к остальному залу, поэтому оценить их фигуры, тем более в их облегающих, как вторая кожа костюмах труда не составляло.

«Х-м-м… ну что сказать? Красивы, без сомнения. Длинноногие, стройные. Грудь… Грудь какая-то есть, но богатством форм не блещет. Вот ножки, те — да, красивые. И лица в профиль очень красивы! Утонченные такие дамы. Только губки чуть тонковаты, и привычно собраны в гримасу высокомерия ли, презрения ли… Щебечут себе что-то!».

Изредка сквозь гул разговоров и смеха доносились мелодичные голоса эльфиек.

«Х-м-м… в книжках обычно описывались прекрасные эльфийские дамы — все сплошь платиновые блондинки. А здесь — вовсе нет! Блондинки, но волосы скорее цвета спелой пшеницы. Прически какие-то непростые — вроде бы и косы, но уложены замысловато!».

— Ты так откровенно на них не пялься! — прошипел ему маг, чуть наклонившись к уху парня.

— А что — оскорбиться могут? — удивился Каннут, — А мне казалось, что они настолько привыкли, что на них смотрят, что уже и внимания не обращают!

Филип покосился на рыцарей-чужаков и процедил:

— Да они-то, скорее всего, и впрямь внимания не обратят. А вот эти… Эти — могут!

Тем временем веселье в зале нарастало. И эпицентр этого начинающегося разгула находился за столом именно «белых» рыцарей. Черные все же поспокойнее и поприличнее себя вели. Ужиная, Каннут исподволь разглядывал и тех и других.

«Да, Черные видно, что вояки серьезные. Спокойны, негромко переговариваются, изредка улыбаются. И пьют, похоже, больше пиво. А вот эти…».

— Слушай, Филип! А чего это Черных поменьше стало? Их же вроде бы два десятка было.

— Пятерка сейчас во дворе бдит. Думаю, потом их сменят…

Тем временем, эльфийки, поужинав, поднялись, и сопровождаемые Лией, направились наверх, в свои покои. Следом отправились и мужчины эльфы.

«М-да… а задницы у этих эльфиек — есть! Вполне себе такие — красивые задницы. Но в целом… В целом какие-то они худоватые, что ли? Высокие, стройные, как легкоатлетки-стайерши. Прогонистые, во!» — вспомнил подходящее слово из жаргона жителей Урала и Сибири, — «То есть — доведись выбирать между эльфийками и орчанками, я бы выбрал последних!».

Тем временем народ из зала стал помаленьку расходиться. Пялясь на задницы эльфиек, Каннут не заметил, как напрягся Филип, а меж тем к их столу неверной походкой подкатил один из «белых». Невысокий, чернявый, что твой цыган, с волнистыми, изрядно сальными волосами, и отменным горбатым шнобелем, индивид чего-то прокурлыкал, изрядно грассируя. Хмыкнув, Плехов вспомнил эпизод из довольно старого фильма:

«Чё те надо?! Не понимаю я по-вашему ни хера!».

Маг, недобро прищурившись, что-то ответил индивиду.

— Я грю… ты, быдло, как посмел так пялиться на госпожу… ик! На прекрасных дам…, - «индивид» перешел на общий.

— Ты кого быдлом назвал, обморок?! — насупившись и чуть оскалясь, мгновенно отреагировал выбросом гнева Каннут.

Обморока «индивид», судя по всему, не понял, но интонацию уловил. Прищурился, развернул плечи, и даже, казалось бы, чуть протрезвел, схватившись за рукоять неширокого меча, висящего на поясе. Каннут поднялся, как поднялся и рядом сидевший маг.

«Блин! У меня, кроме кинжала, ни хрена нет. Успеет этот обморок меч вытянуть? Скорее да, чем нет: все-таки рыцарь, хоть что-то да умеет! И что тогда? Левой рукой опираемся на стол, рывком…».

Несмотря на прозвучавший из зала громкий окрик, «индивид» довольно резво вытянул меч, и продолжая движение руки… И быть бы Каннуту с разрубленной головой, но ведь и он не стоял столбом! Как и задумал, опершись рукой о стол, подпрыгнул, рывком перенес ноги через стол и уже здесь резко выпрямил их обе, ударяя «недомерка» в грудь, а затем буквально лег на стол спиной, чтобы пропустить клинок меча над собой.

«Вши-и-х-х!» — прошипела сталь на ладонь выше его носа.

«Ф-у-у-х-х!» — выдохнул Каннут, расслышав грохот сносимых телом «индивида со шнобелем» лавок, — «Продолжение, если и будет, то — не стремительное!».

Снова рывком взмахнув ногами, Каннут откинулся со стола, снося задницей раздавленные продукты питания, осколки кувшина и кружек, встал на ноги, чтобы тут же замереть, приподняв подбородок и чуть дыша. А как иначе, если ему практически в кадык уперлось острие меча, на противоположной стороне которого замер один из Черных.

«Сцуко! Стоит ему только рукой шевельнуть, и мне даже Филип не поможет!».

Но фасон держать было нужно, а потому Каннут, чуть улыбнувшись, прошипел по-алемански:

— Вот так-то! Теперь алеманы режут алеманов, защищая «галльского петушка»?

Воин цыкнул уголком рта, прищурился, но ничего не ответил.

— Стоять! Стоять я вам всем говорю! — проревел Бергфельд.

«Ого! Какой у него рев! Прям олень в период весеннего гона!».

Краем глаза Каннут увидел Бруно, стоявшего посреди прохода с хорошим топором в руке. Воины — и белые, и Черные замерли. Первые косились на своего командира, а вот Черные… Черные стояли интересно! Один, как уже было сказано, держал под мечом Каннута; второй — с мечом наготове, контролировал Филипа, а вот остальные… Остальные встали стеной напротив «белых».

«Как интересно? Никакой дружбы, выходит, между ними нет?».

— Многоуважаемый маркиз! — обратился Бергфельд к пожилому воину-чужаку, — Дайте команду вашим людям успокоиться и убрать мечи в ножны.

— Хотелось бы разобраться, капитан Бергфельд, что здесь происходит! И почему простолюдины позволяют так вести себя! — процедил приезжий пожилой воин, как оказалось — маркиз.

«Ишь ты! Целый маркиз!».

Кан, вновь скосив глаз, посмотрел, как пара «белых» поднимает своего соратника с пола, раскидывая лавки.

«Ага! А головенку-то он себе повредил, вон как кровь сочится. Хорошо приложился! Ну дык… повадился кувшин по воду ходить!».

По команде Бергфельда, Черные, в том числе и те, что держали «под ножами» Каннута и мага, убрали мечи в ножны.

— Маркиз! И вы, и ваш человек не правы, называя сего молодого человека простолюдином. Это внук одного из владельцев сего постоялого двора, Кнут Берг. Он приезжий из Швабии, и является адилом по праву наследования. Или — эделем. Наверное, так вам будет привычнее. То есть, простолюдином не является. Само по себе, это уже оскорбление. И уж тем более, обратиться к эделю — «Быдло!», как это сделал ваш рыцарь?! — сейчас Бергфельд был само спокойствие.

— Х-м-м… Эдель все же неровня рыцарю с серебряными шпорами! — проворчал маркиз, — И уж тем более — пинать рыцаря ногами в грудь…

— Маркиз! Так, я и не спорю — в нашем приграничье народ все больше простой, куртуазным манерам не обученный. Где было этому юноше постигать секреты галантности? К вашему сведению, его дед, присутствующий здесь же Седрик цу Гротхайм, является рыцарем. И шпоры ему вручал не кто-нибудь, а Иован Лирский, еще лет шестьдесят назад. А владелец таверны, уважаемый Бруно Апфельд, вообще опоясанный рыцарь! И выслужил шпоры и пояс примерно тогда же! — примиряюще говорил Бергфельд.

Слушая капитана, Каннут удивился:

«Как мало я еще знаю окружающих меня людей! Казалось бы — ну Седрик, и Седрик. Старый ворчун и истязатель бедного меня. А поди-ка же ты — Седрик цу Гротхайм! И Бруно — аж сэр Бруно Апфельд! Только фамилия у Бруно чуть подвела — Апфельд, Апфельбаум, Альперович! Чуть не Цукерман!».

И Каннут придавил так некстати рвущийся наружу смешок.

Но галлы — они на то и галлы, чтобы не смолчать! И один из «белых», похоже, приятель пострадавшего «шнобеля», покачав головой, и вроде бы негромко, но вполне отчетливо произнес:

— Опоясанный рыцарь — трактирщик! Какой позор!

Тут уж взревел Бруно:

— Владеть таверной и постоялым двором — позор, говоришь, никчемная ты галльская кочерыжка?! А виноградниками владеть, давить вино и продавать его бочками, как у вас принято — не позор?

Галл хмыкнул:

— То — вино! Благородный напиток! А то — таверна со шлюхами!

«Все-таки они идиоты, эти галльские рыцари! Ты еще алеманов пастухами назови — владеют же в Алемании пастбищами, и шерстью торгуют! И сыры еще варят, как мне Филип рассказывал!».

— Ну, шлюх вы здесь точно не найдете! — прорычал Бруно, — Теперь — не найдете! А вот ты уже нашел себе конец, пустоголовый ты галльский барабан! Я снесу тебе башку завтра на рассвете!

Галл поднялся, с улыбкой осмотрел хозяина таверны и ответил:

— Нет, толстая ты пивная бочка! Это я тебе завтра проткну твой вонючий курдюк! Меч и щит!

Бруно с удовольствием ощерился, кивнул:

— Длинный меч!

Бергфельд огляделся, проводил взглядом уводимого под руки «индивида со шнобелем», кивнул каким-то своим мыслям и негромко кинул своим людям:

— Всем спать! Хватит… погуляли уже!

Черные потянулись по лестнице наверх, в комнаты, а Каннут с удивлением увидел, как тот самый рыцарь, что держал его под мечом, проходя мимо, подмигнул ему, незаметно улыбнувшись.

«Похоже, разногласия между рыцарями провинций куда как более глубоки, чем представлялось! А их «взаимная приязнь» сдерживается только дисциплиной и привычкой подчиняться приказам!».

— И все же… Господин капитан! Я не могу себе позволить оставить просто так поведение этого молодого человека, пусть и эделя! — поджал губы маркиз, повернулся к Каннуту и добавил:

— Если вы, молодой человек, знаете, что такое честь благородного нобиля, то не сочтите за труд быть завтра на рассвете во дворе! Шевалье Плюжон будет иметь честь потребовать от вас удовлетворения!

«А Плюжон… Это, стал быть, этот «шнобелевый индивид»? Так получается?».

Каннут чуть поклонился, хмыкнул и ответил:

— А будет ли в состоянии шевалье чего-то требовать от меня?

— Я вас уверяю — будет! В любом случае его умений хватит, чтобы укоротить на голову какого-то провинциального наглеца! — язвительно изогнул губы маркиз.

Тут снова вмешался Бергфельд:

— Маркиз! Я вынужден предупредить вас, что парню всего лишь двенадцать лет!

Маркиз явно опешил:

— Это кому двенадцать лет? Вот этому вот?

Капитан пожал плечами:

— В нашей провинции часто рождаются рослые мужчины…

Маркиз с кислой миной погрузился в раздумья.

«Ну да! Благодаря вздорности своего подчиненного он сейчас угадал в весьма глупую ситуацию: зарубит завтра шевалье меня, и все скажут, что галльские рыцари убивают детей, а если я зарублю его — так вообще смех! Ребенок убил галльского дворянина!».

Но вельможа тряхнул головой:

— И все-таки я полагаю, что честь рыцаря должна быть очищена! Вы, молодой эдель, можете принести свои извинения Плюжону. При должной денежной компенсации, полагаю, он согласится принять ваши извинения!

Каннут засмеялся:

— То есть — я должен извиниться перед пьяным невежей за то, что не позволил себя убить? Тогда как я был безоружен? И еще и золота ему отсыпать? Я ценю хороший юмор, милорд! Но у меня к вам вопрос, господин маркиз… Значит ли это, что галльского аристо можно оскорбить, даже унизить, а потом просто заплатить ему несколько золотых монет? Чем тогда галльский аристо отличается от продажной женщины?

А вот тут маркиза проняло по-настоящему! Он прошипел что-то невнятное, но потом, пожевав губами, кинул Каннуту:

— Ты сдохнешь завтра, щенок! — и направился к лестнице.

— На все воля Валар! — бросил ему вслед Каннут.

Бергфельд последовал за маркизом, и уже с лестницы послышались слова капитана:

— Милорд! Я буду вынужден сообщить о случившемся маркграфу, для его последующего доклада герцогу. Маркиз! Я не понимаю Вас — так в обратную дорогу вам придется отправиться одному. Сколько у вас было людей в кортеже изначально? Мне говорили, что два десятка, на так ли?

«Сдается мне, что тут галлы вообще безголовые! Отправляться с важной миссией и впутываться во все дерьмо по пути без разбора? Потерять десяток, даже не доехав до орков, то есть цели миссии? Маркиз-то, видно, тоже умом не блещет. Гонористые, но дурные! Это напоминает мне наших «пшеков» из реальности. Гонорова шляхта, блин! Не просто так, стало быть, в реальности французы всегда дружили с поляками — родственные души, наверное!».