Каннут, отродье Севера.

Глава 15

Проснулся Каннут от дикого грохота в запертую дверь, что ходила сейчас ходуном, но щеколда держала надежно. Подскочить на кровати парню помешали нога и рука Анджи, закинутые на него, а также прелестная головка, разместившаяся у него не груди. И черные волосы, которые густым пологом закрывали его лицо. Погладив женщину по бедру, Кан, чертыхаясь про себя на того, кто устроил ему такую побудку, постарался аккуратно выбраться из сладкого плена.

«Х-м-м… вымоталась она за ночь знатно! Спит, несмотря ни на что!».

Но нет, — откинув волосы и не открывая глаз, женщина пробурчала:

— Только Седрик может так беспардонно ломиться в запертые двери…

— Думаешь, Седрик? — переспросил парень, натягивая на себя трусы.

— Х-м-м… а что тут думать? Бруно, хоть с виду и дикарь, все же обхождение имеет.

— Ты прикрылась бы…, - искоса полюбовался Каннут нагой красоткой.

— Ай! Да что он там не видел…

Это и правда оказался старик.

— Спишь долго, новобранец! — рявкнул он, — Пять минут тебе на сборы! Жду во дворе!

— Седрик! Нельзя ли потише? — протянула Анджи.

— Растелешилась, бесстыжая! Прикройся! — недовольно буркнул Седрик и, повернувшись к парню, спросил, — Поди, все деньги у тебя за ночь выманила?

— С чего это я все деньги выманила? — приподняла голову женщина, — Скажешь тоже! Мы с Каном договорились…

— Знаю я, как ты договариваться умеешь! Оглянуться не успеешь, как уже без порток останешься! — язвительно выговаривал Седрик.

— У тебя снега зимой не выпросить! Проще с гномом договориться, чем с тобой, старый ты развратник! — возмутилась Анджи.

— Ох, выпорю я тебя, выпорю, девка! — прищурился старик.

— Я Бруно пожалуюсь! — зевнув, прикрыв рот рукой, невозмутимо парировала красавица.

— Все, Кан! Ты меня услышал! Жду! — старик вышел из комнаты.

Парень плеснул в лицо пару пригоршней воды, наскоро вытерся полотенцем и стал натягивать рубаху.

— Кан! Да подожди ты… Подождет он, никуда не денется! — красотка потянулась на кровати, раскидывая свое красивое тело, — Посмотри, что у меня есть. Неужели убежишь и не порадуешь бедную женщину толикой ласки?

«Твою мать! И ведь… А-а-а… И правда — подождет Седрик!».

Через пятнадцать-двадцать минут Каннут сбежал по крыльцу во двор. Старик сидел верхом на лошади и похлопывал плетью себе по ладони.

— В былые времена за такое опоздание я высек бы тебя, парень, привязав у столба! Если ты не понял еще, мы хотим сделать из тебя человека. Хоть немного, но — человека! Чтобы это было в последний раз, понятно! — старик был хмур и зол, — Вперед! За ворота и бегом до леса!

Кан молча выполнил команду. Седрик ехал легкой рысцой сзади.

— Плетешься, как беременная баба! Быстрее, быстрее, тюлень ластоногий! — подгонял старик.

Парень решил молчать и не огрызаться. Кто, как не он сам, просил обучать его? Тогда чего стонать?

«Это армия, сынок!».

Понемногу он вошел в ритм — «Левой, правой. Левой, правой! Вдох-выдох!».

«А ночью мы с Анджи порезвились на славу! Это не Лорри, тут опыт куда как богаче. И ведь, несмотря на такой образ жизни, она не потеряла интереса к этому приятному занятию! Отдавалась со всей душой и была вовсе не против разных экспериментов. А как стонала и покрикивала?! Похоже, ночью в мансарде мало кто спал. Хорошо еще, что комнаты Бруно, Седрика и Филипа — в другом крыле. Хотя и они могли что-то слышать!»

Особенно громко она «пела», когда он ласкал ее. Да она вообще оказалась женщиной горячей, голосистой и весьма нескромной. Даже, как она назвала, «по-шаррахски» они попробовали. Анджи после этого подумала и сказала:

— Надо у Филипа какую-то мазь выпросить. Чтобы смягчала и увлажняла. Ну — и чуть заживляла!

«А вот минет был… не совсем то, что я ожидал! Губки у нее приятные — полные и нежные, но самого умения ими действовать маловато! Тут нам еще работать с ней и работать! И вообще… если разобраться… пока ту же Светку или Юльку — никто не затмил!».

«Раз-два, раз-два… Сколько тут до леса? Да, километра полтора, не меньше! Так-то и немного, и ноги у меня здесь сухие и мускулистые, но вот дыхалка подводит! Надо и правда — заняться «физухой» как положено!».

— Плохо, Каннут! Очень плохо! А если бы ты был в доспехах? Да пусть даже в простой кольчуге? Ты бы умер еще на полпути сюда! — Седрик был прям и нелицеприятен, — Отжиматься! Не менее пятидесяти раз. Вперед!

Тут у парня получалось получше. Тело было сухим и легким. Жилистым оно было!

— Вон видишь — ветка на дереве! Подпрыгни, зацепись и подтягивайся! — скомандовал старик после первого подхода отжиманий.

Кан взглядом оценил высоту:

«Метра три! Хрен я до этой ветки допрыгну. А если…».

Разбежавшись, он подпрыгнул, оттолкнулся от ствола ногой, прыгнул вверх и немного в сторону.

«Есть! Зацепился!».

Подтягиваться тоже получилось неплохо. По крайней мере, пятнадцать раз, пусть и грязновато, но парень смог подтянуть тело к импровизированному турнику.

«Для первого-то раза?!».

— Плохо, плохо, Каннут! Никуда не годится! — подал голос Седрик, — И снова отжиматься!

Пять раз он заставлял Кана отжиматься и столько же раз — подтягиваться.

— Отдышись! Но не просто так, а походи, разомни плечи, шею, поясницу! — командовал старик.

«Ну, это мне все знакомо! Главное — втянуться!».

— Теперь приседания! Раз! Два! А теперь — с выпрыгиванием! — старик не давал ему расслабиться.

Два часа гонял Седрик парня по выбранной полянке, после чего скомандовал:

— В таверну, бегом! Пшел! — и снова порысил следом.

Во двор Каннут забежал изрядно вымотанным.

«Это — с непривычки! Ничего… Двадцать шесть дней — и буду делать это все практически на автомате!».

Каннут обежал здание и, скинув одежду, с удовольствием забрался в большую бочку с водой, что стояла рядом с конюшней.

— Охальник! — насупилась Дэбра, вышедшая из кухни к колодцу.

Парень отмахнулся.

«Хорошо-то как!».

Но поблаженствовать не дал все тот же Седрик:

— Ты там жабры отращиваешь, что ли? Вылазь! Сейчас завтрак, а потом пойдем, кое-что посмотрим!

Завтрак был обильным и сытным: свежий хлеб, немалый кусок отварного мяса, овощи, зелень — в изобилии. Здесь к нему присоединился маг.

— Говорят, ты очень близко познакомился с Анджи? — хмыкнул Филип, — И как она тебе?

Кан, занятый пережевыванием мяса, кивнул, невнятно пробурчал и показал кулак. Здесь этот жест был сродни поднятому большому пальцу в России реальности.

— Ну да, согласен. Только смотри, как бы она тебя не подмяла под себя. Я сейчас не в плане постели, — засмеялся маг, — А образно. По жизни, я имею в виду!

Каннут снова пробурчал несвязно и помахал рукой: разберемся, мол!

— Я тебе составил список продуктов, что нужно есть для того, чтобы быстро шел рост. Не только вверх, но и рост мышц. Ты сейчас будешь активно заниматься, а, значит, и питаться нужно правильно.

«Ишь ты! Даже свой спортивный врач у меня будет!».

— А откуда ты все это знаешь, Филип?

Маг удивился:

— А чего тут такого? Я уже сколько лет крестьянам советы даю, чем нужно кормить скот для лучшего привеса и роста. Чтобы удои больше у коров, чтобы яиц куры больше несли.

«Ага! Значит, все же не спортивный доктор, а зоотехник? А я за кого сойду? За бычка племенного? Ну ладно… Главное, чтобы результат был!».

После завтрака Седрик повел Кана в «закрома Родины». Так парень про себя окрестил довольно большое помещение в подвале, где он еще не был. Освещенное несколькими лампами, помещение оказалось… Кан окрестил это оружейкой. Чего тут только не было! Копья разных видов и размеров, мечи также — в ассортименте, щиты разные — и баклеры, и простые круглые. Была даже парочка павез! Откуда и зачем они тут?

Кроме этого, присутствовали и другие разнообразные предметы убиения себе подобных: клевцы и чеканы, булавы и моргенштерны, топоры — и простые, одноручные и двуручные секиры.

Кроме оружия на крестообразных вешалках из мощных брусьев были развешаны несколько кольчуг, латы разного вида, шлемы и прочее — поножи, наручи.

И все это было любовно разложено, развешено, размещено на подставках, стеллажах, пирамидах и прочее, прочее, прочее…

— Откуда это все? — удивился Каннут, — И зачем в таком количестве? Здесь же пару десятков воинов можно вооружить и одеть!

— Ну… не пару десятков, но несколько человек — можно! — кивнул Седрик, — А откуда? Давсе это трофеи — с разных мест и из разных времен. Ведь как выходит: в период каких-то войн или стычек такого добра довольно много. Вот оно и падает в цене. А здесь все оружие и доспехи — не последнего качества. Сам отбирал! И продавать их за бесценок — жалко. А потом, когда сражающиеся замирятся — опять же — цены падают! Кому это железо нужно в мирное время? Только профессионалам. А те уже и так о себе позаботились. То есть — продать выгодно все это можно только в последний момент перед хорошей войной. Попробуй угадать — когда этот период настанет. Да и живем мы на отшибе, вокруг одни крестьяне, а крестьянам это все зачем?

— Так бароны же есть неподалеку? Им-то — точно нужно все это добро!

— Х-м-м… У Зальма, я знаю, и так все есть, что нужно. А Брегетсу… у этого придурка денег на это не хватит! Да и продать если — а ну, случись что? И мы сами с голой жопой, да? Нет, золото этого железа не заменит!

«Ага… так и скажи, борода седая — вещи хорошие и тебя «жаба» давит их продавать! А то развелтут целую геополитику с экономикой предвоенного, военного и послевоенного периодов!».

Каннут прошелся вдоль стен и стеллажей, погладил сложный составной лук без тетивы, что покоился сейчас на подставке.

«Ишь, как плечи-то вперед вывернуло!».

Но, понимая, что обучение лучника — дело крайне небыстрое, он прошел дальше.

«Оп-па! А вот и арбалет, такой как у Филипа! Вот это мне уже больше нравится! Так-так-так… А это что такое у нас в порядке сохраняется?».

Кан взял со стеллажа и повертел в руках конструкцию. Явно арбалет, но совсем уж небольшой, с такого даже с одной руки стрелять можно. Хмыкнул: даже рукоять сделана наподобие пистолетной! Удобная штука! Кан поднял руку с арбалетом и прицелился, хоть дуги и были освобождены от тетивы.

«Точно! Очень удобная вещь! Хочу!».

— Ерунда! — отмел все его восхищение Седрик, — Баловство это! Никакой силы в этой игрушке нет. Против одоспешенного воина не тянет! Разве что в прорезь забрала попасть получиться.

— А против бездоспешного? — прищурился Кан.

— Против бездоспешного голодранца, навроде разбойника, — сойдет! Но… Ладно! Все равно тебя и с арбалета стрелять надо учить! — согласился старик.

Седрик заставил парня примериться к мечам. Здесь получилось, что двуручник парню не потянуть — он и сам это понимал. Рановато! Силенок нет!

— Да ваши северяне не очень-то и жаловали эти мечи. Вот двуручная секира — это нордлинговское оружие, да! — продолжал ознакомление старик.

Но с секирой все было еще более печально, чем с цвайхандером — тяжела, зараза!

Бастард был хорош, но все равно — рановато! Оставались мечи — обычные. Старик посмотрел на оружие в руках парня и беспардонно заставил Кана убрать все назад, в пирамиду!

— А как же… А с чем же мне заниматься в таком разе? — удивился Каннут.

— С чем ты заниматься собрался, балбес? Ты посмотри на свои ручонки…

Седрик ухватил парня за кисти и потряс его руки:

— Кисти слабые! Предплечья — курам на смех! Ты самым легким мечом полчаса помашешь на занятиях и все — кисти отвяжутся. Лечи тебя потом магу! Не-е-е-т… все не так просто! Сначала укрепишь мышцы, сухожилия, связки. А я посмотрю, когда тебе учебный меч выдать можно будет! Так что — сначала занятия. Ну а пока… Пока научишься за всем этим ухаживать! Для начала тебе задание — прибраться тут. Помыть, пыль протереть. Потом буду тебя учить мечи точить, смазывать, как перед хранением. Без этого, парень, ни один новобранец не обходился!

Каннут повел взглядом по помещению:

«Вроде бы и чисто тут? Что тут убираться-то?».

Но Седрик тряхнул головой:

— Сказал: сначала уборка, значит — уборка!

«М-да… А казалось — выйду на задний двор. Покажет мне Седрик удары там разные, связки… и заниматься до умопомрачения! А потом — ты-дыщь! И через полгода… Ладно, через год — маломальский мечник из меня выйдет. Хрен-то там! Точи, Кан, железки! Учись!».

После обеда злой Каннут предстал перед господином магом. Именно так велел именовать его на занятиях Филип.

— Ну-с… неуч, будем учить тебя грамоте! Начнемс азов…

«Твою мать!».

— Ужин переносится на пару часов! — со зловещей улыбкой объявил ему Седрик, зайдя в комнату мага.

«Итить вашу… А я думал, занятия с магом будут последними на сегодня! Как-то они борзо за меня взялись, эти наставнички!».

— Вперед! До леса! — скомандовал взгромоздившийся на лошадь Седрик, — Ну и там все как утром!

Во двор Каннут фактически ввалился без рук и без ног! Клятый стариквсе подгонял, всеему было «мало» и «медленно».

— А не нравится — так запрем тебя в таверне, и со двора — ни шагу! Либо учиться как положено, либо сиди в стенах, бабам помогай да юбки им задирай, отродье Севера! — усмехнулся старик, но потом добавил, чуть сбавив обороты, — Но, я надеюсь, характер у тебя дедовский. А если так — сдюжишь!

Милсдарьмаг — тоже, когда он попросил Филипа чуть «колдануть», снять у него боль в охреневших от нагрузок мышцах, ответил:

— Ничего страшного, Кан. Это просто мышцы ноют с непривычки. Ноют, значит, работают, растут. Пару дней потерпеть, а потом само всепройдет! А лечение… Давай лечение оставим на другой случай, более серьезный. Уверяю тебя, когда дело дойдет до работы с оружием, пусть и с тренировочным, такие случаи будут! Ты же не забыл: почистить тебя, полечить слегка я могу не чаще двух раз в неделю?

«Фашисты, мля! Садисты!».

Седрикеще и проследил, чтобы парень ужинал нормально и съел все, что ему было указано. А какой тут ужинать, если ничего в рот не лезет, и одна только мысль: «Сдохнуть бы побыстрее!».

Все привело к тому, что Кан даже застонал, когда к нему в комнату проскользнула Анджи.

— Послушай, красавица…

— Ну тихо, тихо, малыш! Я прекрасно понимаю, что старый козел оторвался на тебе сегодня по полной. Но я же и не требую ничего особенного! Просто ты сказал мне прошлой ночью, что можешь подсказать, как это…, - женщина облизала свои губки, — делать правильно и более нежно. Ну же — подскажешь? Я сама все буду делать, ты только говори…

И бестия, встав на колени перед кроватью, наклонилась над ним.

Три дня Каннут наводил порядок в оружейной под бдительным и придирчивым присмотром Седрика. Не раз и не два он перемывал полы, вытирал полки, стеллажи и пирамиды.

Потом пошла чистка оружия. Дело это было небыстрым и непростым. Бородатый старый садист раз за разом повторял какой пастой нужно натирать доспехи, каким оселком доводить до совершенства заточку разнообразных клинков, а каким маслом смазывать деревянные части и какой тряпочкой полировать их после этого. Наука была не то что мудреной, но Плехов категорически не понимал, почему древко копья нужно смазывать именно конопляным маслом, а потом полировать бархоткой, а, к примеру, двуручного топора — льняным маслом и полировать непременно куском шерстяной ткани? В голове просто не укладывалось — какая разница? Но, видимо, разница была, если старик не стеснялся порой и подзатыльники отвешивать. А рука у него была тяжелой!

Как Плехов и предполагал, уже через неделю утренние и вечерние физические упражнения перестали доставлять столько боли юному организму «отродья Севера». Парень втянулся. Было тяжело, но и в чем-то даже приятно! Но старик не унимался — заставлял увеличивать количество повторений и подходов.

«Прямо фитнес-тренер какой-то! Только вот если бы наших бодибилдеров подгоняли «тихим, добрым словом», на которые был так богат лексикон старого вояки, а то и подзатыльником… Да чего там — подзатыльником? Пару раз старик подгонял бегущего парня и плетью! Вроде бы не сильно, но больно, блин! Так вот — наши «качки» достигали бы невиданных высот за предельно короткое время!».

Послеобеденное время выделялось на занятия с магом. Как и было сказано, начал Филип с азов. То есть с местной азбуки! Плехову было занятно узнать, что местный общий язык в письменной его форме, то есть — его написание, до страсти напоминает готический шрифт. Точнее — какой-то один из вариантов готического шрифта. Хорошо еще, что тут дело не дошло до разнообразных орфографических правил, пунктуации и прочей грамматики. То есть все писали по принципу: как слышу, так и пишу!

— Получается, если какой-нибудь алеман хреново говорит на общем… Ну, со своим акцентом говорит, то и напишет он так же — вкривь и вкось? А как его поймут где-нибудь в Галлии или у вас — в Иберии? И поймут ли вообще? — удивился Каннут.

Филип задумался, а потом отмахнулся:

— Да не забивай ты голову всякой ерундой! Если этот дикий алеман напишет какую-нибудь ерунду… Да кому он писать-то будет? Письма из провинции в провинцию сейчас могут писать только купцы, да и то — редко. Все крутятся и варятся в собственном соку, в своих родных местах. А там его все поймут. В случае же, если нужно написать куда-нибудь в столицу… прошение какое-нибудь, доклад или отчет, то для этого везде есть опытные и грамотные писцы, которые за серебрушку напишут и грамотно, и красиво! Люди живут на этом, не отбирай у них хлеб своей якобы грамотностью!

— Ну а куртуазное письмо даме? — не унимался Кан.

— Х-м-м… куртуазное письмо даме? Если оно не содержит ничего эдакого, то все равно — писарь! А если содержит… Если содержит? Да что ты мне голову морочишь? Кого дерет какой-нибудь местный барончик? Жену, служанок. Ну, возможно, соседку, жену такого же барона, если ее муж укатил на охоту со своими собутыльниками. Что же они, друг друга не поймут, что ли? У более высоких вельмож в штате всегда есть писцы, которые знают подчас по несколько языков. Напишут так, что сам вельможа прослезится от высоты слога!

«Да и хрен с вами со всеми! Хотел тут вам всеобщую грамотность и однообразие внедрить. Не хотите — как хотите, сами себе дураки!».

Вот и выписывал часами Каннут буквы готическим шрифтом. А ничего так получалось — «готичненько»!

Для ознакомления маг показывал ему шрифты и манеры написания у эльфов, гномов, орков. Эльфы позабавили — напомнил ему их шрифт чем-то грузинский из реальности. Эльфы — грузины, блин! «Вах, дарагой! Канэчна!».

Гномы, те ребята простые — рубленые линии рун. Весомо, твердо, внятно!

У орков — вовсе не понятная вязь! Как будто травы переплелись между собой стеблями и еще куча завитушек в виде мелких листиков.

«Как это развидеть? Хорошо, что маг отмел вероятность моего обучения всем этим языкам. Лишнее это, говорит, для мелкого барона и тем более — для барона без баронства!».

Арифметику, как сказал маг, Каннуту учить ни к чему! Каннут сам кого хочешь может научить. А то, что исчисляет в непонятной никому манере, так это дело такое… Что считают чаще всего? Деньги! А деньги — дело интимное, и вполне понятно считать их своим, никому не известным способом. Вот такое злобное, меркантильное колдунство! Ознакомил маг лишь со способами написания цифирей и прочих чисел. Глянул Кан на это дело, хмыкнул и решил: на хер, ибо не хер!

Куда как более интересными были занятия по… как бы это… обозвать? Во — «Окружающий мир»! И, кстати, Списки этого мага-организатора… как бишь его? В общем, великого мага древности! Были очень недурны. Яркие, с картинками — все, как надо для малограмотного и дикого барона из никому не интересных Ебеней Вольных баронств.

И картинки эти были, пусть и не с фотографической точностью и четкостью, но очень даже на высоте.

— Списки делают специально обученные маги. Подмастерья разные, с магическими способностями. Человеческие и прочие организмы они знают как бы не лучше магов-лекарей, рисуют со знанием дела. А краски — те тоже магически заряженные. Вот скажи — сколько лет назад изготовлена моя копия Списков? — объяснял ему Филип.

— Не знаю! — Каннут полистал плотные листы хорошей бумаги.

«Как в наших книгах подарочных изданий!».

— На мой взгляд… ну — лет десять, может быть! — пожал он плечами.

— Лет триста, мой друг, не меньше! — поднял палец вверх маг, — Мне этот экземпляр достался очень недешево! К тому же у меня была… скидка от продавца. Я его жену лечил. М-да… Жену, а потом — дочь.

Каннут заржал:

— Обе остались довольны лечением?

Маг хмыкнул, приосанился:

— Еще бы! Если я берусь за дело, то будьте уверены! Делаю все по высшему уровню!

Парень про себя улыбнулся:

«А тут говорили недавно, что милсдарь маг только о своем удовольствии и думает. Ну ладно, считает себя неотразимым «кобельеро» — пусть так и будет!».

— А мама с дочкой… к-х-м-м… знали, что ты их лечишь — попеременно? — продолжал веселиться парень.

Филип засмеялся, на секунду задумался:

— Не могу с уверенностью… Но мама, похоже, догадывалась. М-да… но никаких претензий не предъявляла.

Они оба расхохотались.

— Слушай! А давай винца выпьем. После кружечки вина учебаидет как-то получше! — предложил Филип.

— Ага! Тебе-то что? А мне вечером опять бегать, прыгать, подтягиваться и отжиматься! — вздохнул Кан.

— Да ладно тебе! Мы же — по кружечке всего! — подмигнул маг-искуситель.