Каннут, отродье Севера.

Глава 18

Каннут с Анджи догнали Бруно и Клеменсу уже на въезде в Лощину. Правда, пришлось послать лошадей в галоп — задержались они изрядно. И снова Кан отметил, что женщина куда как уверенно держится в седле, гораздо лучше него!

Парень с некоторой опаской подумал, что ему все больше нравится эта взрослая, уверенная в себе и далеко не глупая женщина. Она была несколько нетрезва, а потому игрива, когда они, съехав с дороги, облюбовали живописную полянку в низинке, возле родника.

«Хорошо, что Седрик заставил взять меня суконный длинный плащ. А ведь я еще упирался — зачем мне плащ в такую жару?!».

Постеленный Каннутом на траву, он вполне заменил им кровать, пусть был и не такой мягкий, но… Когда и мужчина, и женщина жаждут «общения» — на мелкие неудобства принято смотреть сквозь пальцы, не так ли?

«А еще — здорово, что здесь нет никаких кровососущих насекомых, которые в реальности здорово бы нам мешали!».

Анджи была совсем нестыдлива. Наверное, вторая профессия оказала влияние. Уже после всех игр, когда она обмывалась у родника, он с удовольствием смотрел на женщину. А Анджи, видя его взгляды, тоже лучилась довольством.

— Обмойся, Кан! — брызнула она на него водой, — Негоже на людях благоухать блудом!

Когда они садились на лошадей, она с улыбкой негромко спросила:

— Вечером продолжим?

— А будет где продолжать? Я имею в виду — где мы будем ночевать?

— Можно напроситься в гостевой домик. У старосты есть такой, туда селятся разные важные приезжие. Думаю, тебе не откажут!

— Тебе нравится со мной?! — приподнял Каннут бровь.

Женщина засмеялась:

— Знаешь… Я думаю, в тебе есть что-то от демонов! Ты абсолютно бесстыден, когда общаешься с женщиной. На моей памяти лишь единицы могли продемонстрировать что-то подобное. Как правило, у других это все довольно однообразно, скучно и быстро! У тебя же — по-другому! Я столько нового познала, что… Если хочешь знать, Милена и Криста уже мне все уши прожужжали, с просьбой «подвинуться» ненадолго.

— Ты им рассказала о наших играх? — удивился парень.

— А что тут такого? — пожала она плечами, — Вообще-то, у нас принято делиться мнениями о мужчинах. Иногда в нашей работе это помогает.

— А Агнесс и Витка?

— Ого! Да ты жадный до женского тела, парень! — снова засмеялась Анджи, — Ну ладно, тебе не хватает меня… Но есть же девчонки, я имею в виду Ленку и Кристу. А ты и на других посматриваешь?

— Я же тебе говорил, что мне нравится Агнесс…

— Подожди немного, будет тебе и Агни! Это она сейчас в позу встала, по причине необходимости показать вид, что всецело поддерживает свою подругу. Но… Погоди, а там и Витка одумается, забудет свою глупую обиду!

— А как у вас складываются отношения с Лией? — поинтересовался Кан.

— С Лией? Пока сложно говорить, — покачала она головой, — Но, думаю, все будет хорошо! Девчонки, кстати, уже опасаются, что если она надумает работать и с клиентами, то будет перехватывать у них изрядный куш.

— Почему? И почему ты думаешь, что она решит… с клиентами? — все же Каннут не мог пока подобрать нейтральное название занятиям девушек.

Анджи снова пожала плечами:

— Ну а почему — нет? Она красива, стройна. И опыт у нее есть. Ты же уже знаешь, что она была служанкой в замке? А значит, хотя бы периодически бывала в постели владетелей. Не удивлюсь, если и твой отец…

— Я знаю! — коротко кивнул Кан.

— Да? Интересно. А как ты отнесешься к тому, если я признаюсь, что тоже бывала с ним? И с ним, и с твоими старшими братьями? — выжидающе уставилась на него женщина.

Каннут пожал плечами:

— А что я могу сказать? Работаешь в таверне ты давно. Они наверняка частенько заезжали. Да и, если честно, я очень смутно их помню…

«Честно сказать — вообще не помню! Нет у меня в памяти образов всех родных парня!».

— Могу тебе сказать, что когда ты подрастешь, то станешь настоящим красавчиком! — погладила его по щеке Анджи, — Все твои родные… Они были красивы, по-мужски красивы: высокие, широкоплечие, светловолосые! Тогда, когда все это случилось… я в первое время часто плакала, вспоминая о них.

— Спасибо, красавица! Так все же о Лии — почему ты думаешь, что она перебьет у вас часть клиентов?

— Ну это же понятно! Она высокая, светловолосая. Если ты успел заметить, здесь все больше черноволосых девушек, светленькие — редкость, а, значит, она будет привлекать внимание!

— И ты боишься потерять клиентов? — улыбнулся Кан.

— Я? Я — не боюсь. У меня, милый, уже столько знакомых, что денег мне в любом случае хватит! — засмеялась Анджи, — А, кроме того, опыт! Как я тебе?

Приподнявшись в стременах, женщина со смехом покрутила попой.

— Хороша, нет слов! Я вот еще хотел спросить — а ничего, что ты в штанах, а не в более привычной для других женщин юбке? Не осудят тебя местные?

— Плевать! — отмахнулась Анджи, — Тем более что я теперь не крестьянка и даже не просто девушка-прислуга с постоялого двора. Я владелица своей земли! И чтобы ты знал, у аристо женщины частенько надевают штаны, хотя бы вот для таких конных прогулок. К примеру, твою мать чаще видели именно в штанах, чем в платьях или юбках.

— Она была красива?

— Х-м-м… Очень! Это была… не просто женщина, а женщина-владетель! Воин, валькирия! — Анджи даже зажмурилась от восторга, — Мы всегда старались посмотреть на нее, хотя бы украдкой!

— А моя сестра?

— Это ты о Гудрун? Жене барона Зальма? — Анджи хмыкнула, — Холодная, высокомерная сука! Ой, Каннут, прости меня…

Анджи снова придвинулась к нему ближе и, чуть наклонившись в седле, покаялась:

— Все же она твоя сестра, пусть только по отцу…

— Брось! Я совсем ее не знаю, а то, что слышал… Примерно так все и характеризуют ее! Как мне рассказали, она фактически отказалась от родства со мной.

— Да, это так. Но все же… она же твоя сестра.

— Она просто незнакомая мне женщина. Она сама выбрала такие отношения, разве нет?

Участие в переговорах Бруно — это было архиверным решением! У них двоих с Анджи, наверное, тоже все получилось бы: и договориться со старостами, нанять людей и лодки… Но Бруно был несомненно авторитетен у местных, очень неглуп и очень опытен! Сами переговоры со старостой не заняли у толстяка много времени. Больше подсчитывали, сколько людей потребно для быстрой разборки домов и построек, сколько платить людям за работу, да сколько дней займет вся эта суматоха.

Не забыл хозяин таверны и про хоть какую-то охрану для работников. В Лощине нашлись три бывших солдата или дружинника, которые на эту работу подрядились с удовольствием. Кому не хочется заработать пару лишних серебряков в межсезонье, когда время между посевной, покосом и уборкой урожая позволяет заняться другими делами?

— В общем, ждете моего гонца! Когда я договорюсь в Подорожке с бригадой, которая будет заниматься разбивкой хутора и возведением фундаментов для домов, то сразу отправлю к вам мальчонку! — закончил переговоры с людьми Бруно.

Кроме этих дел хозяин таверны прикупил в Лощине еще пару лошадей.

— Времена наступают непонятные, и три лошади в таверне, я думаю, будет маловато! — пояснил Бруно, — Может, надо будет срочно куда-то съездить, а маг или я в это время будем в разъездах. Да и с этими крестьянами, со всей этой суматохой с переездом, нам нужно будет не раз скататься в Речную.

Все это время Каннут и Анджи больше стояли некими представителями одной из договаривающихся сторон. Была забавно наблюдать, как серьезно и независимо старается держаться женщина.

Потом, когда Бруно ушел «бухать» со старостой, а им и впрямь выделили гостевой домик: небольшой, но очень уютный и, что немаловажно, — с очень хорошей, широкой кроватью, Анджи преобразилась! Стала веселой и игривой, как девчонка, чуть не повизгивала от восторга, получив долгожданный подарок.

— Каннут! Ты не представляешь, что со мной происходит! Все, все, что я задумывала давным-давно, все получается, как и хотелось! Переговоры эти… в Подорожку еще съездить! Мы с тобой проедемся на мою землю, ты посмотришь, как там хорошо! Река, луга, холмы чуть дальше от реки. А рядом, рукой подать — море, Кан! Красота!

— Искупаемся в море? — улыбался парень, — Вдвоем, только ты и я. Голыми!

— Все, что захочешь, малыш! Все, что захочешь! Только вот в море купаться…

— А что не так? — удивился Каннут.

— Ну-у-у… у нас не принято купаться в море. Бывает, что к берегу подходят разные морские гады. Да и рыбины там встречаются очень большие и хищные. Даже в реку заходят, хоть они и не любят пресную воду. Но, думаю, на мелководье, рядом с берегом — можно и искупаться. Хорошо, Каннут! Будем купаться голыми! Только ты и я. А можно вообще взять шатер и остаться на берегу с ночевкой. Там в устье реки вечерами рыбачат наши мужики, с Подорожки. У нас там знаешь сколько рыбы? Разной — речной и морской. Здесь, в Лощине, и уж тем более в таверне почти никогда не бывает ее в свежем виде. В той мелкой речушке, рядом с постоялым двором, рыбы толком нет, а отсюда везти — так стухнет вся. Я умею вкусно ее запекать, обязательно попробуешь!

Парню нравилось смотреть на такую веселую Анджи! А потом абсолютно нагая красотка, усевшись на колени у него в ногах, стянула шнурком волосы и, с хитрецой посмотрев на него, прошептала:

— Сначала я тебе, а потом ты — мне. Договорились? Я не дам тебе сегодня спать, милый!

До Подорожки они тянулись медленно. Бруно, хоть и явно опохмелился, но впал в дремоту и почти не шевелил вожжами. Анджи прикорнула рядом с толстяком, а сам Каннут, вовсю клюя носом, пытался не вывалиться из седла. И лишь Клеменса был бодр, бдителен и полон энергии. Егерь, поглядывая на остальных, усмехался.

Ближе к селу парень все же перебил сон и немного взбодрился. Сзади послышался хриплый, недовольный голос Бруно:

— Ты еще совсем на мне развались, бесстыжая! Ишь, чего удумала — хозяина, как матрас использовать! А ну — кыш в седло!

В ответ женщина проворчала:

— Подумаешь! Кто ж тому виной, если ты большой, мягкий и теплый?

В Подорожке Бруно решительно заявил:

— Сегодня будем отсыпаться!

Каннут ехидно добавил про себя:

«И опохмеляться!».

Староста Жанно встретил их как дорогих гостей: уважительно поздоровался с Бруно, чуть менее уважительно, но все-таки со всем вежеством — с Анджи, и уж совсем — даже неудобно стало — почтительно оказал знаки внимания самому Каннуту.

За столом, где гости вяло «поклевали» разного вкусного, прислуживала опять Лорри. Улучив момент, Кан подмигнул женщине, чем вызвал ее благодарную улыбку и ласковый взгляд.

Глаза после бессонной ночи и после обеда слипались — хоть спички, которые здесь были длиннющими и толстыми, вставляй!

Женщины есть женщины, и проницательная Анджи мгновенно просекла смысл взглядов Каннута и Лорри. И когда они вышли из-за стола, где Бруно начал переговоры с Жанно, вооружившись для красноречия, не иначе, двумя кувшинами пива, во дворе дома женщина придержала за локоть Лорри и певуче, как лиса Алиса, протянула:

— Так вот кто, оказывается, снял первые сливки с нашего малыша! Мы с девчонками чуть не разругались, споря, кто будет первой, а тут… нашлась одна, о которой даже и не подумали!

Лорри не осталась в долгу:

— Так кто ж вам виноват, если столько тянули с этим делом?

Анджи поджала губки:

— Х-м-м… тут ты права — затянули, сами виноваты! Но тебе понравилось?

Лорри с вызовом подняла голову:

— Очень! И еще хочу!

— Может быть, милочка! Может быть! Только явно не сегодня! Где вы тут… ага! На сеновале, да? Вот и постели-ка нас с парнем, дорогуша, на сеновале. И вина туда принеси!

Каннут проспал до самого вечера, подозревая, что ночь у него будет снова беспокойной. Проснулся тогда, когда солнышко уже чуть заглядывало в окно этого помещения. Анджи, как всегда, нагая, раскинулась рядом, задорно оттопырив красивую попку, а откуда-то из-за дома звучала в два голоса непонятная песня.

Непонятной эта песня была, потому как каждая ее строка начиналась скрипучим голосом старосты, потом в этот скрип несмазанной тележной оси вплетался низкий гул пчелиного улья, который нарастал, нарастал, заполонял собой все, уходил, как слышалось и чувствовалось всем телом, куда-то за пределы слышимости. Куда-то совсем уж немыслимо низко! Потом гул возрождался, рос и ширился, чтобы внезапно прерваться и смениться медвежьим рявом! Рявом отрывистым и очень неожиданным!

В отдельных, едва различимых словах песни слышалось что-то про орков, волков, степь, тяжкую сечу и героическую гибель!

«В той степи глухо-о-о-ой! За-а-а-мерзал! Ямшик!».

«Что б их приподняло, да и шлепнуло оземь! Ну вот не такого пробуждения я ждал! Думал — разбудят меня ласковые губки Анджи, а не это вот все!».

Но женщина просыпаться, чтобы разбудить нежным минетом парня, не собиралась. Вздохнув, Кан почесал голову и решил: «Лежи, не лежи, а вставать-то — надо! Где-то в прошлый раз я у них эту будочку видел!».

Когда он вышел облегченный, а, значит, и с улучшенным настроением, из места раздумий о «Как нам обустроить Рабкрин», то, наконец, увидел место концерта и вот этих… «песняров». За столом, где их в прошлый раз потчевали, сидели староста и Бруно. Точнее, самого старосту толком и видно не было — приобнятый могучей лапой толстяка, Жанно виднелся наружу только седой головой, что не мешало ему, впрочем, выводить следующую строку этой бесконечной тележно-осевой и медвежьей песни. Бруно сидел, наклонившись к приятелю, как будто прислушивался и определял время своего вступления.

«Не… не любитель я вот такой самодеятельности!» — подумал Кан, дождавшись очередного внезапного «рява», и уж собирался снова уйти к подружке, как его кто-то потянул за руку. Парень обернулся и в чуть приоткрытую дверь коровника заметил улыбающуюся Лорри.

— Иди сюда! — шепнула она и втянула его в душный и… к-х-м-м… припахивающий сумрак буренкиного обиталища, — А подружка-то твоя — с этими вот пила!

— Как пила? Когда пила? — удивился Кан.

— А вот только ты уснул, так она и сбежала, да вот с этими вино и пила. А потом снова к тебе ушла! — наябедничала Лорри.

— Погоди! Она что — голая с ними пила?

— Почему голая? Нет, в одежде! — хихикнула Лорри.

— Ну… пусть! Я в таком случае не ревнивый! — кивнул Каннут.

А Лорри, облизнув губки, потянула его за руки к себе:

— А я скучала, между прочим!

— Да? Сильно? — не знал, что сказать парень.

Вместо ответа женщина прихватила его рукой… к-х-м-м… А что? Парень он молодой, много ли надо, чтобы прийти в готовность?

«Таки я вам скажу — нет, совсем немного!».

Почувствовав это, Лорри улыбнулась довольно, развернулась к нему спиной, наклонилась, опершись одной рукой о дощатую загородку, а второй задрала юбку.

«А-а-а… сгорел сарай — гори и хата!» — махнул про себя рукой Кан, и…

— Ты пойди в баню, обмойся! — шептала ему вся довольная Лорри, — Там вода теплая есть!

— Так может… вместе туда пойдем, в баню?

— Не могу! Мне надо еще вам ужин приготовить. И так уже припозднилась! Этим-то уже ничего не нужно, а вот тебя я накормлю. Да и эту… вертихвостку — тоже!

Когда он поднялся на сеновал, Анджи, приоткрыв глаз и потянувшись, спросила:

— А ты чего весь такой свежий и довольный?

— В баньке ополоснулся, вот и свежий! — довольно улыбнулся Кан.

— Вот как?! А чего меня не позвал? — возмутилась, сев на попу, женщина.

— Да ты так сладко спала…

— Ладно! Тогда я тоже сбегаю, обмоюсь! — вскочила Анджи и, накинув на себе одну лишь рубаху, сбежала вниз по лестнице.

Кто, когда и как увел из-за стола «певцов», Каннут не знал, но, когда они с Анджи уселись за стол, тот был чисто прибран, заново накрыт свежей скатертью и уставлен разными «вкусностями». Молча пронаблюдав за подачей горячего на стол, Анджи, дождавшись ухода Лорри, задумчиво протянула:

— Х-м-м… а чего это она такая довольная? Как кошка, которая сметанку съела?

Каннут молча пожал плечами, наворачивая вкусное и ароматное жаркое.

На следующее утро, за завтраком, Бруно сначала был хмур и сосредоточен. Молчалив.

Но после кувшина свежего пива отмяк душой и телом, потянулся довольно и сказал:

— С Жанно мы договорились. Люди на кладку фундаментов будут. Он даже предлагает камень с их каменоломни недорого купить.

— А как его к месту доставлять? Вокруг через мост в селе, телегами? — спросил Кан.

— Да с чего бы? Грузить будут от каменоломни на дощаники да отвозить прямо на место. Это у них тут лодки такие есть, большие и плоскодонные, — пояснил Бруно, — Жанно предлагает нанять гнома, чтобы он, значит, и хутор сам размерил на месте, да и за кладкой фундаментов присмотрел. Специалист хороший. Да это и понятно — гном же! Кому как не им строительством заниматься? Подсобников-то староста выделит, чтобы, значит, кладку класть. А вот присмотр… М-да… Думаю, лишним не будет! Если уж строить, Анджи, то — на века!

Женщина засомневалась:

— Что-то… Этот же, коротышка бородатый, столько с меня запросит! Где я деньги возьму?

Бруно задумчиво ответил:

— Встретиться надо, поговорить. Может, и сговоримся, — потом фыркнул и захохотал, — Анджи! Это же только мужик, пусть и коротковатый. Неужели ты с твоим опытом, не уломаешь мужчину на скидку!

Женщина поморщилась, покосилась на Каннута и пробормотала:

— Одна похабщина у тебя на уме, старый ты козел, Бруно! За столом, да еще и при мальчике!

— Ай! — отмахнулся толстяк, — Знаем мы этого мальчика, и чем вы занимаетесь по ночам!

— Вот я и говорю — пошляк! — насупилась Анджи.

Бруно стоял, заложив большие пальцы рук за свой широченный пояс, туго стягивавший его непомерное брюхо, покачивался на носках сапог. Напротив него в зеркальной позе стоял мастер-гном. Оба буравили друг друга глазами из-под насупленных бровей.

«М-да… цену за услуги гном выкатил очень даже немалую!».

Анджи была расстроена. Она и Кан стояли позади хозяина таверны, переговоры которого явно зашли в тупик — цена, запрошенная гномом, была слишком велика. Кан задумчиво почесал затылок и обратил внимание на забавное обстоятельство: гном и Бруно были довольно похожи друг на друга, если не принимать в учет того, что последний был раза в два выше и шире гнома. Каннут фыркнул про себя и шепнул на ухо женщине:

— Ты посмотри, как они похожи!

Анджи глянула мельком и недовольно ответила:

— Ага… козлы — что тот, что другой! Один жадный непомерно, а второй упрямый так же! Срывается вся моя затея!

Кан не стал напоминать ей, что, в общем-то, можно обойтись и без услуг гнома — просто строить тогда хутор привычными способами и методами. Но женщине явно запала в душу возводить поселок «на века», как сказал Бруно.

«Придется, наверное, вмешиваться!».

— К-х-м-м… извините, уважаемые, что вмешиваюсь в вашу очень насыщенную и плодотворную беседу, но у меня вопрос к вам, мастер-гном. Разрешите?

Оба оппонента чуть выдохнули и покосились на парня.

— Так вот, уважаемый мастер! Мне хотелось бы понять суть вашего ценообразования. Я понимаю, что мастерство вашего народа, в строительстве в том числе, давно уже стало примером качества. Но все же… Из чего исходит уважаемый мастер, назначая столь немалую цену за свой труд?

Бруно промолчал, лишь чуть поднял бровь — от витиеватости фразы парня, не иначе! Гном с раздражением оглядел парня, как будто увидел его только что, пожевал губами и нехотя ответил:

— Переезд мне предстоит. А переезд — это дело такое, недешевое!

— А почему уважаемый мастер решил продолжить свой путь? Что не по нраву ему в столь живописном и благоустроенном селе?

Гном фыркнул, почесал бороду:

— Это где же ты, мальчишка, увидел благоустройство в этом Ауле забытом селе? Тут живут безголовые, бестолковые рукожопы и лентяи! И упрямые как стадо баранов! А староста, хоть и поумнее многих жителей, потакает им в их лености, праздности и тупости!

«М-да… как и говорили: характер гномов — не сахар! Кто ж будет доволен, если его так вот… А, похоже, этот недомерок привык высказывать все свои мысли в лицо окружающим. Как его еще не прибили здесь? Теперь я понимаю Жанно с его желанием избавиться от этого индивида, несмотря на его мастерство кузнеца и строителя!».

— Мысли мастера о человеческих качествах здешних жителей, конечно, очень интересны и достойны внимания и могли бы послужить поводом для долгой беседы, однако… А куда вы собираетесь переезжать, уважаемый гном?

Мастер нахмурился и как-то… «подсдулся»!

«Ага… уезжать мастер собирается — куда глаза глядят! Нет у него мыслей о возможных направлениях движения!».

— Разрешите, мастер, мы с Бруно немного посовещаемся, а потом продолжим наши переговоры? — и Кан потянул упирающегося хозяина в сторонку.

— Что ты задумал, отрыжка Севера? — недовольно засопел Бруно.

— До чего же ты ласков и учтив, Бруно! Ты не только с гномом способен поругаться, но и своих близких в любой момент готов облить помоями! — покачал головой Каннут.

Бруно запыхтел, наливаясь недовольством, но потом задумался и, помолчав, выдавил из себя:

— Извини, Кан… Вывел меня из себя этот недомерок!

— Бруно! Ты посмотри на ситуацию с другой стороны. Почему гном запросил такую цену? Потому что ему нужно уезжать из Подорожки. А куда уезжать — он и сам еще не понимает, потому злится и пытается переложить на нас и свое недовольство, и свою неуверенность в будущем.

— И что? Потакать ему в этом? Какое мне дело до того, что этот огрызок не смог ужиться здесь?

— Х-м-м… Бруно! Ты опытный владелец своего бизнеса…

— Чего я владелец? — не понял тот.

— Ну… владелец собственного дела, хозяин, опытный переговорщик, знающий цену деньгам! — пояснил Каннут.

— Ну-у-у… это так. И что? — почесал бороду толстяк.

— А то, что не все можно измерить деньгами! Уверенность в завтрашнем дне — она тоже дорогого стоит, но как ее оценить в монете?

— Ты говори толком, что придумал?! А то вьешь кружева, как тот купец из латин! Тоже — те еще прохиндеи!

— Бруно! А нам при постоялом дворе не нужен очень хороший кузнец?

— А на кой он нам? — начал Бруно, но потом поперхнулся, задумался и яростно заскреб затылок, — Ты хочешь сказать… Чтобы вот этот… Да нет, бред! Мы же поубиваем с ним друг друга на второй день!

— А с чего бы вы друг друга убивали? Если предложить ему место проживания, стол, земельный участок рядом, где он поставит свою кузню? Проговорить все пункты договора, обсудить их прямо здесь и ударить по рукам — что может послужить впоследствии предметом спора?

— Что может послужить, что может послужить?! Характер его может послужить! Вот что!

— Бруно! Успокойся и подумай здраво — а у тебя характер есть? Но ведь есть же, да? Ну вот… а так — будет, с кем за пивком посидеть долгими зимними вечерами! А работа для него… Сейчас сам говорил — караваны пойдут вереницей. А это дело такое — постоянно услуги кузнеца требуются. Подковы там, тележные оси…

Бруно огладил бороду:

— Тогда сам разговаривай с этим упрямым ослом! Не уверен, что сдержусь и не прибью недомерка!

«Ну, тут еще неизвестно — кто кого прибьет! У гнома-то тоже моща есть! Вот какие ручищи и кулаки, как оковалки!».

Не сразу, но Каннуту удалось убедить гнома. Убедить для начала хотя бы подумать о выгодном месте проживания — таверне при караванном пути в Степь. Но гном немного смягчился и согласился — для начала — осмотреть место для размещения хутора и дать свои рекомендации.

Уже когда они рассаживались по лошадям и повозкам, чтобы ехать к месту, гном, зыркнув в сторону Анджи, негромко пробормотал в сторону Каннута:

— А жопа у нее ничего так, подходящая!

Каннут хмыкнул, но промолчал.

— И пиво, говоришь, там постоянно свежее варят? — продолжил задумчиво гном.

— И пиво варят. Да ты сам посмотри, уважаемый мастер, на владельца таверны Бруно! Разве ж этот человек может прожить без хорошего пива? Нет, не может! — покачал головой парень, — А девок у нас там аж шестеро. И все как на подбор — красивые и веселые. Только… это уж как сам с ними сговоришься. Они, знаешь ли, тоже монету любят!

Гном хмыкнул веселее:

— Это хотел бы я посмотреть на того, кто не любит звонкую монету!