Королева скандала

Глава 24 Брайтон. 1I сентября 1997 года

Рэйчел вернулась в Брайтон в четверг днем. Шея у нее болела после сна в кресле самолета. Квартирка Рэйчел выглядела маленькой и загроможденной по сравнению с лофтом Ричарда, но ее оформление нравилось хозяйке гораздо больше — любовно подобранные стулья и диван с позолотой, обитые бирюзовым бархатом; кушетка в изножье кровати с балдахином, канделябры и черно-белые фотографии в перламутровых рамках.

Поездка подзарядила Рэйчел энергией. Теперь она хотя бы может сказать постоянным клиентам, что новое поступление скоро будет. Возможно, это изменит ее финансовое состояние к лучшему. Старый добрый Ричард… Они нечасто виделись в силу его многочисленных командировок, но в трудный час он оказался надежным другом.

На автоответчике мигала лампочка, и Рэйчел прослушала сообщения. Бодрый голос мамы объявил, что заявление на регистрацию брака подано на 17 часов 18 декабря, в четверг. Это было единственное свободное время в декабре. Следующее сообщение оказалось от Николь. Она была расстроена из-за того, что магазин закрыт, и выразила надежду, что это произошло совсем не по ее вине. И еще был звонок от Алекса из Парижа. Голос выдавал его напряжение, и Рэйчел перезвонила жениху на мобильный, гадая, злится он на нее или уже нет.

— Я вернулась, — сообщила она. — Как прошла твоя церемония награждения?

— Прекрасно! — воскликнул Алекс. — Я получил награду в категории «Восходящая звезда». Забавно, что я «восхожу» только сейчас, когда моей компании уже восемь лет. Но приятно, когда тебя ценят.

У Рэйчел перехватило дух:

— Алекс, это замечательная новость! Я так тобой горжусь! Мне ужасно неловко, что не смогла быть с тобой рядом, когда ты получал награду.

— Я все равно поблагодарил тебя в своей речи. Тебя не забыли.

— Теперь я чувствую себя еще хуже. Придется тебе сказать мне, как я могу восполнить свое отсутствие.

Алекс переключился на другую тему, и голос его стал подавленным:

— Зато вот проект о Диане терпит фиаско. Помнишь, я говорил тебе про свидетеля, который, видел, как пассажир на мотоцикле ослепил ярким светом Анри Поля? В общем, жена этого свидетеля, которая сидела рядом с ним, рассказывает совсем другую историю. За какую ниточку я ни потянул бы, при ближайшем рассмотрении все рассыпается в пыль…

— Это удручает. — Рэйчел хотелось быть сейчас рядом с любимым, чтобы обнять его. Она чувствовала себя виноватой за то, что пропустила его церемонию награждения и не разделяла его энтузиазма в отношении документального фильма о Диане. — А ты не можешь указать на это расхождение и предоставить зрителю делать самостоятельные выводы?

Алекс вздохнул:

— Это было бы здорово, если бы хоть какие-то показания свидетелей можно было подтвердить. Я не могу понять, как двадцать человек могли видеть одно и то же и рассказывать об этом совершенно разное.

— Ты измучен, — утешала его Рэйчел.

— Это еще мягко сказано, — нехотя посмеялся он. — А у тебя-то как дела? Как там в Нью-Йорке?

— Хорошо. Я разжилась несколькими чудесными вещами. Кстати, мама подала заявление на нашу регистрацию на 18 декабря, так что отметь у себя в ежедневнике.

Последовала пауза, и Рэйчел услышала, как Алекс стучит по кнопкам своего электронного органайзера «Псион».

Ага, для меня подходит. Я возьму в этот день выходной.

Один? — засмеялась Рэйчел. — На самом деле, я не могу взять больше как раз перед Рождеством. А на медовый месяц мы можем поехать весной.

— Мне пора, — сказал Алекс, и Рэйчел услышала другой голос на заднем фоне. — Увидимся завтра вечером.

Алекс никогда не разговаривал по телефону подолгу, находясь за границей, из-за высокой стоимости даже на входящие звонки на мобильный.

Затем Рэйчел позвонила маме и пробежалась по списку всего необходимого для свадьбы. Ей было неудобно, что она не сама оплачивала всё, и поэтому старалась придумать, как сократить расходы.

— Кто-нибудь из съемочной группы Алекса может снять видео, — предложила она. — Испечь торт я попрошу Венди. Она говорила, что хочет помочь.

— Утром я позвоню и узнаю, можно ли забронировать «Бон Оберж», — сказала мама. — Будем держать пальцы скрещенными.

Потом Рэйчел занялась пришедшей почтой. Там было уведомление об увеличении налога на коммерческую недвижимость — магазин, счет по кредитной карте и письмо из банка, подтверждающее увеличение кредитного лимита. Внутри все сжалось. Ее бизнес по-прежнему находился в большой черной дыре. После оплаты аренды, налогов и расходов на поездку в Нью-Йорк она полностью истратит новый кредит и останется с пустыми счетами — как магазина, так и своим личным. А продажи новых поступлений из коллекции ван дер Хейденов не начнутся до середины ноября. Нужно было что-то предпринимать, чтобы продержаться следующие восемь недель, и пока она не понимала, что именно.

Переодевшись и перекусив на ходу яблоком, Рэйчел направилась в «Забытые мечты». Проходя мимо современных магазинов на площади Черчилля, в нескольких витринах она заметила вывески «Распродажа», и это навело ее на мысль: у нее в магазине ни разу не было распродаж, так что можно было просто предложить двадцатипроцентную скидку на старые запасы. Рэйчел остановилась возле типографии и заказала баннер.

Войдя в «Забытые мечты», Рэйчел остановилась на пороге и обвела взглядом свое царство. При мыслях о том, сколького она лишилась, ее сердце разрывалось. Интерьер уже не был похож на будуар взбалмошной красотки 1920-х, как это было раньше, и витрина выглядела пустоватой даже несмотря на то, что Рэйчел выставила там собственные платья и бижутерию. Под дверь была подсунута записка. Она была от мастера, которого она просила починить лампу в стиле ар-деко, и в ней говорилось, что лампа готова. Хоть какие-то хорошие новости.

В глубине помещения еще стояла сумка с вещами из лондонского благотворительного магазина. Одежда уже находилась в химчистке, но, помимо нее, Рэйчел выбрала и кое-что из аксессуаров и побрякушек. И теперь она перенесла сумку к прилавку, чтобы рассортировать ее содержимое. Расшитая черными блестками вечерняя сумочка 1920-х годов теряла пайетки, и Рэйчел, вдев нитку в иголку, начала пришивать их обратно.

В дверь просунулась голова Николь.

— Слава тебе господи, ты открыта. Я уж начала думать… — Она не закончила фразу.

— Я уезжала. Как у тебя дела?

— Я все еще отвратительно себя чувствую из-за ограбления и буду рада, если смогу что-нибудь сделать. Можно тебе помочь сегодня? Без оплаты, просто чтобы вместе провести время.

— От такого предложения я не могу отказаться, — с улыбкой ответила Рэйчел. Она сунула руку в сумку. — Почистишь вот эти серебряные фоторамки? В шкафу есть жидкость для чистки.

Николь взялась за дело, и вскоре магазин наполнился сладковатым химическим запахом хорошего дома, который содержат в полном порядке. Рэйчел рассказала ей, как прошла поездка в Нью-Йорк, а потом сообщила дату свадьбы.

— Ты с Тони придешь? — спросила Рэйчел. Это был последний ухажер Николь. — Я внесла тебя в список с еще одним гостем.

Николь опустила голову.

— Тони оказался таким ничтожеством… — промямлила она. — Его группа едет на гастроли на пару месяцев, и он сказал, чтобы я не звонила ему все это время. То, что будет происходить на гастролях, там и останется.

— О нет! Прости. — Рэйчел не удивилась. Когда бы она ни встретила Тони, каждый раз он бросал на нее похотливые взгляды, слишком тесно прижимался во время приветственных объятий и явно воспринимал Николь исключительно как временный вариант.

— Пора завязывать с музыкантами. Я всегда млела от мужиков, которые поют мне в постели.

Николь была на год старше Рэйчел. И вся ее личная жизнь была чередой крайне неудачных метаний от одного музыканта к другому. Она встречала их в пабах и клубах по всему Брайтону. И никто из них не собирался остепениться.

— Может, тебе купить диск Эрика Клэптона, — предложила Рэйчел, — и встречаться со взрослыми, а не с вечными подростками?

— Неплохая мысль, — сказала Николь. — Алекс говорит, мне нужно перенастроить антенну, потому что у меня безошибочное чутье на проходимцев.

— А он тебе не сказал, как это сделать? Лечение отвращением? Может, тебе больше прислушиваться к друзьям, и все изменится? — Рэйчел сочувственно погладила Николь по плечу.

Николь сконцентрировалась на полировке и делала это так усердно, что Рэйчел начала опасаться, как бы она не стерла серебро.

— Я слышала, вы с Алексом собираетесь в медовый месяц не раньше весны? Он говорит, что ему придется работать на Рождество, поскольку его программу дадут в эфир в январе.

Рэйчел нахмурилась:

— В январе? Я этого не знала.

— Он сказал об этом, когда звонил на днях, и я тогда подумала, что в таком случае будет нелегко организовать свадьбу на Рождество, потому что в это время ему как раз надо будет монтировать.

— Интересно, почему он ничего не сказал про январь мне? — Рэйчел задумалась. — Хотя, может, и говорил, но я невнимательно слушала.

— Он, должно быть, узнал об этом, пока тебя не было. Ему позвонили с канала пару дней назад.

Звякнул колокольчик, и в магазин вошла женщина. Она искала колье, которое подошло бы к купленному пару недель назад платью. Рэйчел могла предложить всего несколько колье — своих собственных, принесенных из дома. Она помогла потенциальной покупательнице примерить их, застегивая сзади замочки, пока та приподнимала свои длинные волосы, но ни одно из украшений не подошло. До взлома в магазине были десятки колье, и Рэйчел хорошо помнила то, что подошло бы идеально.

Весь день хозяйка магазина наблюдала праздных зевак, подмечала, что им нравилось, и желала, чтобы они это купили, но продала в итоге только один кардиган из ангоры. Казалось, удача ей изменила, как ветер, который стал дуть не на юг, а на север. Внезапно ей подумалось, что это могло быть из-за разбитого зеркала, и она пробормотала: «Кретин!»

— Что? — Николь посмотрела на нее.

— О, ничего. Иголкой укололась. — Она не могла признаться Николь, насколько сильно переживает из-за магазина, потому что было ясно, что ту и без того съедало чувство вины. Рэйчел не могла рассказать и Алексу, поскольку у него самого было из-за чего напрягаться. С этим ей надо справиться самостоятельно.

Она сняла кассу, приготовилась закрывать магазин на ночь и мысленно вернулась к разговору с Николь. Рэйчел поняла, что Алекс, должно быть, звонил ей из Парижа. Непонятно, зачем он так сделал, ведь он всегда внимательно следит за тем, чтобы счет за разговоры по мобильному не становился слишком большим.

Рэйчел уже собралась спросить об этом Николь, но промолчала. Их дружба была их личным делом. И она всегда верила, что мужчины, у которых есть друзья женского пола, более надежны, чем те, у которых их нет.