Королева скандала

Глава 25 Брайтон. 4 октября 1997 года

Рэйчел устроила в магазине распродажу и дала рекламу в местной газете, но было то самое затишье после лета, когда погода еще достаточно теплая и люди не покупают зимние вещи, но и пополнять гардероб летними вещами тоже не собираются. Торговля шла вяло, даже несмотря на скидки, и каждый день, закрывая «Забытые мечты» и получив лишь часть от былой выручки, хозяйка магазина чувствовала, как ее грудь сжимает железный обруч тревоги. Она совершенно не представляла, из каких средств будет оплачивать аренду в конце октября.

Однажды Рэйчел обнадежил приход девушки-стажера из кинокомпании «Газель Филмз». У нее был список вещей 1920-х годов для исторической драмы. Девушка была похожа на выпускницу колледжа. На ней были футболка с изображением группы «Radiohead» и рваные джинсы, а один глаз закрывала прядь темно-бордовых волос. Рэйчел пробежалась по списку с возрастающим азартом.

— У меня есть всё, что вам нужно. Прибывает из Нью-Йорка в ноябре, — обещала она. — Платья, туфли, бархатные вечерние накидки, украшения. Всё в пути, как я сказала.

Девушка скорчила гримаску.

— А у вас есть фотки? — спросила она. — Я должна показать арт-директору, чтобы он выбрал.

Рэйчел мысленно выругала себя. Надо было сфотографировать свои приобретения. Правда, времени не было.

— Нет, но передайте арт-директору, что вещи из гардероба ван дер Хейденов, купленные на торгах в Нью-Йорке. Они должны идеально подойти для вашей драмы. Это оригиналы, которые еще не засветились на телевидении.

Она черкнула сообщение на обратной стороне визитки, которую дала посетительнице. Рэйчел была очень взволнована, а девушка небрежно сунула визитку в замызганную сумку.

— Может, вашему арт-директору будет удобно, если я сама позвоню ему? — предложила Рэйчел. — Если надо, я могу прислать по электронной почте список всех вещей.

— Думаю, им будут нужны изображения, чтобы определиться. Им не надо, чтобы все персонажи были одеты в платья одного цвета, понимаете?

Рэйчел подавила раздражение. В 80-х годах она работала в кинокомпании и прекрасно понимала всю эту кухню. Она решила связаться с арт-директором в начале следующей недели.

Была суббота, и Рэйчел надеялась, что позже встретится с Алексом. За последний месяц они почти не виделись, потому что он появлялся поздно вечером в пятницу, а в субботу и воскресенье корпел над сценариями, работал на домашнем компьютере или вел бесконечные разговоры по телефону. Сегодня Рэйчел решила для разнообразия приготовить ужин, открыть бутылку вина, пообщаться с женихом как следует, а потом, если повезет, дошло бы дело и до секса. У них уже давно его не было. Оба они работали днями напролет, поэтому в те вечера, что удавалось провести вдвоем, желание было скорее упасть от усталости, чем заниматься любовью.

Войдя в квартиру, Рэйчел услышала, что Алекс разговаривает по телефону и голос у него раздраженный.

— Это не то, — припечатал он. — Я что, должен всё делать сам?!

Рэйчел скинула туфли на высоких каблуках и прошла на кухню, чтобы открыть ему банку пива. Когда она поставила банку на кофейный столик, Алекс принял ее с благодарностью, быстро улыбнувшись Рэйчел, и продолжил говорить:

— Это должно быть готово не позднее среды.

Себе Рэйчел налила водки с тоником в свой любимый бокал с эдельвейсами, нарисованными вручную. Раньше бокал стоял в магазине, но он был один, а большинство людей хотят набор, поэтому она принесла его домой.

Потом она приступила к приготовлению колбасной кассероли — упрощенной версии французского кассуле[12]. Это было одно из любимых блюд Алекса. Рэйчел аккуратно нарезала сельдерей, морковь и лук, а на сковороде поджаривалась колбаса, когда в кухню вошел Алекс, потягивая пиво.

— Твоя мама только что написала по электронке, что «Бон Оберж» может принять всего шестьдесят гостей. Это не подойдет, моя сладкая. С моей стороны несколько десятков человек сочтут за личное оскорбление, если мы их не пригласим.

Рэйчел нахмурилась:

— Алекс, мы же договорились, что будем отмечать в «Бон Оберж», и ты согласился. Сколько, ты думал, они могут принять?

— Я думал, хотя бы сотню человек могли бы впихнуть…

— Только если бы убрали столы и все ели, держа тарелки на коленях.

Алекс сел и принялся грызть кусок моркови.

— Может, найдем другой ресторан, где можно было бы организовать фуршет? Я уже тысячу раз был на свадьбах с фуршетом.

Рэйчел возмутилась:

— Слишком поздно предлагать такое сейчас. Бронь уже сделана. К тому же я не думаю, что можно озадачивать моих родителей банкетом более чем на шестьдесят персон.

Но Алекс был непоколебим:

— Мы можем сами доплатить разницу. Сколько там получится?

— Двадцать пять фунтов на человека. И говори за себя. У меня сейчас нет свободных наличных. — Она сбросила лук на сковороду и перемешала его с горячим колбасным жиром.

— Это вымогательство. Твоя мама не пыталась договориться с ними? Я надеюсь, они дадут нам разумные цены на выпивку.

Рэйчел нарезала куриные бедрышки и бросила их на сковороду.

— Алекс, оставь уже свой продюсерский подход. Это не твое дело. Мы попросили маму организовать свадьбу, и ты не вправе влезать постфактум и критиковать все, что она сделала, тем более когда она же за это и платит.

— Ты прямо заладила про то, кто платит. Да лучше б они не платили, к черту, и тогда мы могли бы устроить свадьбу так, как хочется нам.

Рэйчел с лязгом швырнула нож в мойку.

— Неужели нельзя быть хоть чуточку благодарнее? Ты же сам настоял на свадьбе на Рождество, и все теперь должны наизнанку вывернуться, чтобы устроить ее для тебя. Мой папа нанял машину, чтобы нас отвезли на регистрацию, мама договорилась с фотографом и флористом, Венди печет торт…

— О господи Иисусе, зачем ты попросила Венди? Она принесет что-нибудь убогое. Могу поспорить, что сверху будут стоять лыбящиеся во весь рот покупные фигурки жениха с невестой. — Он допил свое пиво и метнулся к холодильнику за следующей банкой. У Рэйчел тоже закончилась водка с тоником, но Алексу даже не пришло в голову спросить, не желает ли она еще.

— Если не хочешь, чтобы Венди пекла торт, скажи ей об этом и найди кого-нибудь другого. — Рэйчел начала повышать голос. — У меня уже в печенках сидит твоя язвительность по отношению к другим, причем ничего, кроме критики, ты сам предложить не можешь.

— Я на тебе женюсь. Разве этого недостаточно? — Он быстро посмотрел на Рэйчел, как будто сообразив, что мог зайти слишком далеко.

Рэйчел побледнела.

— Извини. Я и не поняла, что ты делаешь мне огромное одолжение. — Она пожала плечами. — Это ведь ты захотел пожениться.

— Да ладно, брось. Я не то имел в виду. — Алекс демонстративно вздохнул, пытаясь прозрачно намекнуть, что ее реакция была чрезмерной, и протянул руку, чтобы примирительно погладить ее по спине.

Рэйчел ничего не ответила, а грохнула на конфорку кастрюлю-кассероль и принялась перекладывать в нее содержимое сковороды, за которым последовали измельченные томаты, красное вино, лавровый лист и щепотка тимьяна. Фасоль фляжоле нужно было добавить позже.

Алекс встал.

— Мне надо позвонить, — сказал он и вышел, оставив Рэйчел со стиснутыми зубами мешать кассе-роль.

За ужином в тот вечер Алекс рассказывал о своих трудностях со съемками и, казалось, не замечал, что Рэйчел еще злится на него.

— Мы знаем, что было соприкосновение с белой машиной, когда «мерседес» только въехал в тоннель, потому что на крыле обнаружились следы белой краски и царапины, которых не было там раньше, а на проезжей части нашли осколки поворотника, но никто не объявился и не признал их. А еще представь, ни одна из камер уличного видеонаблюдения в тоннеле или на пути, по которому они следовали из «Ритца», ничего не засняла. Полиция сказала, что все они были в нерабочем состоянии.

— Тебе повезло, — буркнула Рэйчел, — это значит, что у них нет записи, как ты удрал с платиновым сердцем Дианы.

Алекс нахмурился:

— Ты упускаешь суть. Я мог бы поверить в это, если бы речь шла об одной или двух камерах, но не все же разом… Это явно сомнительно.

Две порции водки с тоником не смогли поднять Рэйчел настроение. Она разделяла вилкой свою порцию кассероли на маленькие кучки: колбаса, курица, бобы, овощи, — и не была настроена соглашаться.

— Это могло быть совпадением. В Лондоне не все камеры постоянно включены, хотя нас считают мировой столицей сыска.

— Слишком уж большое совпадение, на мой взгляд. Я думал вставить в программу фрагмент видеозаписи с уличных камер, но боюсь, нам придется в лучших телевизионных традициях заменить его собственными съемками с подставным «мерседесом».

— И несомненно, с двойником Дианы на заднем сиденье?

Алекс проигнорировал реплику Рэйчел.

— Мне нужно что-то придумать. У меня есть интервью с тремя папарацци, с врачом и его другом, оказавшимися в тоннеле, но к настоящему моменту нет никакого видеосюжета, который не крутили бы в «Панораме» на Би-би-си на протяжении двух недель после аварии. И что еще хуже, я слышал, что еще одна команда работает над документальным фильмом. Ты, наверное, не сможешь спросить у Сьюзи Харгривз насчет интервью на этой неделе?

— Алекс, ты шутишь! — Рэйчел отложила вилку. — Никак не думала, что ты тогда говорил на полном серьезе. Даже не мечтай, что я буду звонить партнеру по бизнесу и просить поучаствовать в твоей программе. Это совсем уж размывает всякие границы.

Алекс швырнул приборы:

— Ты обещала!

— Нет…

— Обещала, и я на это рассчитывал! — Он уставился на Рэйчел, яростно сверкая глазами. — Было бы неплохо, если бы твои действия говорили о том, что моя работа тебе не безразлична, и ты не критиковала бы все, что я тебе говорю.

— Я могу сказать тебе то же самое, — ответила Рэйчел, чувствуя, что закипает. — Ты никогда не интересуешься тем, что происходит с магазином. Я изо всех сил борюсь за выживание после того, как дурость Николь оставила меня без товаров, и все, что слышу от тебя, это выражение великой печали по тому поводу, что несколько твоих друзей не смогут прийти к нам на свадьбу.

Алекс раздраженно покачал головой:

— Это не просто несколько друзей. Есть важные люди в отрасли, выпускающие редакторы и так далее. Это отличная возможность установить приятельские отношения…

— О! Так значит, наша свадьба — это всего лишь очередная возможность для развития бизнеса? Ну что ж, тогда я надеюсь, ты получишь удовольствие, потому что, если все будет продолжаться в том же духе, я вряд ли там появлюсь.

Рэйчел отодвинула назад стул и выскочила из кухни, оставив ужин почти нетронутым. В квартире была только одна спальня, хоть и приличного размера, поэтому ванная оставалась единственным местом, где можно было уединиться. Она заперла дверь и села на краешек ванны. Эмоции переполняли ее. Неужели в том, что она говорила, не было логики? Вместо тихого душевного вечера почти из ничего разгорелся целый скандал. Что с ними происходило? До помолвки они никогда не спорили. А если кто-то и раздражался, то уже через считаные минуты они над этим смеялись.

Она попробовала что-нибудь придумать, чтобы исправить положение, но ее накрыла волна усталости, и Рэйчел решила, что они смогут поговорить утром. Она смыла косметику, почистила зубы и прошла через холл прямо в спальню, не заглянув в гостиную, где, судя по доносившимся звукам, Алекс смотрел телевизор.

Он пришел в спальню несколько позже, и Рэйчел почувствовала, как качнулся матрас. Она сделала вид, что спит, хотя знала, что он в это не поверит.

— Прости. Я был резок, — прошептал он. — Я сейчас чертовски заведен.

Он придвинулся поближе — так, чтобы быть уверенным, что Рэйчел слышит.

— Давай прекратим эту ссору? — попросил Алекс и пристроился сзади.

Рэйчел не ответила, но и не оттолкнула его, когда он обхватил ее руками, поцеловал сзади в шею и так незаметно уснул.

На следующее утро в теленовостях сказали, что Тревора Рис-Джонса — телохранителя, побывавшего в парижской аварии, — выписали из больницы и он улетел восстанавливаться домой, в Англию. Намазывая джем на тост, Алекс набрал номер одного из своих агентов, уточнил, где находится Рис-Джонс, и записал адрес. Рэйчел была в соседней комнате, но слышала их разговор о том, как бы выяснить, даст ли Тревор им интервью или нет.

— Он достаточно хорошо себя чувствует, чтобы беседовать? — спросила она, заходя в кухню после того, как Алекс закончил свой разговор. — Я думала, он сильно пострадал.

— Угу. — Он кивнул в ответ, что-то записывая в блокноте, который всегда держал под рукой. — У него была операция по восстановлению лица. Звучит ужасно.

— Думаешь, он помнит, что произошло?

Лицо Алекса было сурово:

— Даже если и помнит, не думаю, что расскажет. Если уж спецслужбы были готовы убить Диану, то они явно не остановятся перед тем, чтобы устранить и его тоже.

Рэйчел нахмурилась:

— Ты, похоже, утвердился в мысли, что это был заговор. Не думаешь ли ты, что в таком случае агенты доберутся и до тебя самого? Им не захочется, чтобы ты показал всем хоть что-то.

— Что именно ты думаешь по этому поводу? — Алекс холодно взглянул на Рэйчел.

После вчерашней ссоры она легко раздражалась.

— Если честно, мне кажется, тебе лучше оставить бедного телохранителя в покое. Он, наверное, получил жуткие травмы. Мне жаль его.

Алекс говорил в те моменты, когда прожевывал кусок тоста и еще не успевал откусить следующий.

— Если с ним не свяжусь я, то это сделает другая команда, которая тоже работает над историей с аварией. Он пообщается с ними, у них появится эксклюзивная информация, а моя программа на фоне их материала будет выглядеть лишь как последовательность видеофрагментов, демонстрирующих ночное движение на въезде в тоннель Альма, и наложенный сверху голос диктора. Ты этого хочешь? — В его тоне сквозила едкая ирония, и Рэйчел почувствовала, что назревает очередная схватка.

— Я вижу, на этот разговор трудно решиться. — Она принялась чистить раковину.

Алекс ответил раздраженно. Похоже, она задела его за больное:

— Я изо всех сил стараюсь соблюсти разумный баланс и показать что-то поинтереснее, чем простую мешанину видеофрагментов. Героям можно задавать наводящие вопросы и при этом не выжимать из них все соки. Вот это и называется журналистикой. — Он посмотрел на часы и встал из-за стола, не расставаясь с недоеденным тостом. — Я еду в Лондон.

Рэйчел подошла к Алексу, чтобы поцеловать. Они быстро обнялись, и он прошел в гостиную с тостом в зубах, чтобы взять приготовленные сумки.

После того как Алекс уехал, Рэйчел нашла у себя в косметичке комикс с двумя злобными енотами в боксерских перчатках и сообщением: «Давай снова станем друзьями». Должно быть, Алекс нарисовал его, когда она ушла спать. Рэйчел вздохнула. Она хотела бы этого больше всего на свете.