Королева скандала

Глава 8 Брайтон. 1 сентября 1997 года

Рэйчел владела магазином под названием «Забытые мечты» в районе Норт-Лейнс всего в пятнадцати минутах ходьбы от квартиры, где жила. Там продавалась ретроодежда с начала 1900-х годов и до 1950-х, а также обувь, сумки, шляпы, ремни, ювелирные украшения и безделушки. Рэйчел любила моду этого периода, сама одевалась в стиле тех лет и поэтому была ходячей рекламой собственных товаров. Старая одежда была ее страстью. Иногда Рэйчел казалось, что она чувствует присутствие призраков в ткани, которая хранила следы чьих-то давным-давно прожитых жизней, и ей нравилось думать о предыдущих хозяевах вещей, сочинять их истории: «брошенная невеста», «женщина в красном», «угрюмая старая дева».

Первое время после открытия магазина клиенты сетовали на высокие цены на то, что они считали секонд-хендом, но теперь они поняли, что Рэйчел продает предметы антиквариата, которые можно носить, а не кучу поношенного барахла. «Забытые мечты» работали уже десять лет и поначалу казались весьма ненадежным бизнесом с огромными займами в банке и пугающей задолженностью по кредитной карте, но последние несколько лет магазин начал приносить прибыль. Для того чтобы выйти на этот уровень, Рэйчел пришлось стать трудоголиком и лично контролировать все стороны своего бизнеса. Лишь недавно она взяла сотрудницу по имени Николь на неполный рабочий день. Это было палкой о двух концах: Николь неразумно и чересчур щедро раздавала скидки покупателям, но в то же время только благодаря ей Рэйчел смогла провести выходные с Алексом в Париже.

В понедельник утром Рэйчел, одетая в узкую юбку-карандаш и блузку в горошек с коротким рукавом, шла на работу. Перед мысленным взором у нее стояло то, что осталось от машины принцессы. О чем думала зажатая внутри Диана? Понимала ли она, что умирает? Она должна была слышать слова папарацци, осознавать, что это были за ослепительные вспышки и громкие хлопки. Думать о том, что все это стало последним, что услышала принцесса, было ужасно.

Рэйчел повернула за угол на Норт-Лейне и уже издалека заметила, что с витриной ее магазина что-то не так. Исчезли бледно-сиреневое атласное платье от Люсьен Лелонг с американской проймой и расписанный вручную зонтик от солнца времен короля Эдуарда, в то время как все остальное находилось в полнейшем беспорядке. Это Николь оставила витрину в таком неприглядном виде? Рэйчел ускорила шаг. Подойдя к магазину, она увидела, что в витрине все перевернуто, вещи перемешаны и свалены в одну кучу, а кремовая ткань, которая использовалась в качестве фона, сорвана.

С громко бьющимся сердцем хозяйка магазина вставила ключ в замочную скважину, повернула его и толкнула дверь, которая, приоткрывшись лишь на дюйм, застряла. Заглянув в образовавшуюся щель, Рэйчел поняла, что дверь изнутри закрыта на цепочку.

— Кто там? — закричала Рэйчел и забарабанила по двери. — Николь, это ты?

Ответа не последовало. Рэйчел попыталась просунуть в щель руку и сбросить цепочку, но та была специально укреплена так, чтобы такой номер не проходил, и женщина только поцарапала костяшки пальцев. Разглядев, что внутри по всему полу разбросана одежда, Рэйчел поняла: магазин взломан.

— Я вызываю полицию, — крикнула Рэйчел и вытащила из сумочки мобильный телефон. Дрожащим голосом она продиктовала диспетчеру адрес и сказала:

— Они, должно быть, еще находятся внутри, потому что на двери цепочка, а другого выхода из магазина нет, — но, еще не закончив фразу, Рэйчел вспомнила про окно в туалете, которое выходило в переулок позади здания.

Диспетчер велел ей ждать приезда группы реагирования на месте, но для Рэйчел ожидание в неизвестности было невыносимо. Она быстро обошла здание и увидела, что ее подозрения оправдались: окно туалета было открыто настежь. Оно располагалось в десяти футах над землей, но злоумышленник пододвинул под него один из стоявших вдоль всего переулка мусорных контейнеров и, должно быть, взобрался по нему.

Рэйчел подтянула повыше узкую юбку, сняла туфли на шпильках и не без труда влезла на бак. От него исходил ужасный запах отходов, забродивших за жаркие выходные: кислая, застоявшаяся, крепкая вонь. В окне стояло ударостойкое стекло, но кто-то умудрился просверлить в нем отверстия — Рэйчел четко их разглядела — и вынуть фрагмент, достаточный для того, чтобы просунуть в него руку и повернуть ручку на раме. Грабитель пришел подготовленным. Похоже, действовал профессионал.

Рэйчел понимала, что надо подождать, но ей не терпелось оценить ущерб.

— Полиция может быть здесь в любую секунду, — прокричала она на тот случай, если внутри оставался еще кто-нибудь. Дав им время уйти через дверь, женщина вскарабкалась на карниз. В левую голень впилось множество осколков. А когда она наклонилась и стала извлекать их, по ноге потекли струйки крови. До этого момента Рэйчел держала туфли в руке, но теперь она снова надела их, поправила юбку и с бешено бьющимся сердцем тихонько прошла в помещение магазина.

Оно изменилось до неузнаваемости. Ни одна вещь не лежала там, где хозяйка оставила ее в пятницу вечером. Вешалки были перевернуты, и разные предметы одежды валялись скомканными на полу. Стеклянные шкафы-витрины разбиты, их полки пусты. Любимая лампа Рэйчел в стиле ар-деко тоже была сломана, грациозная девушка-манекен в платье с бахромой слетела со стойки и лежала на боку. Рэйчел уже собралась было поднять ее, как вспомнила, что ей нельзя ничего трогать.

Несколько минут она, тяжело дыша, пробиралась на цыпочках по разгромленному помещению и осматривалась. Было очевидно, что все ювелирные изделия похищены, так же как и дорогие вечерние платья и пальто. Грабителя не заинтересовали расшитые кардиганы, кружевные блузки и юбки с характерным для 50-х годов орнаментом. Он оставил без внимания стеклянные флаконы от духов, плетеные вечерние сумочки, основную часть кожаных перчаток и босоножек на высоком каблуке.

Но больше всего Рэйчел расстроил бессмысленный разгром. Ей стоило большого труда создать интерьер, производящий нужное впечатление, подобрать подходящий по атмосфере свет. Ради этого она развесила на стенах нитки бус и веера, украсила стоячую вешалку шалями и боа из перьев, а кто-то все это бесцеремонно сорвал. Разбилось зеркало в серебряной оправе в стиле ар-нуво — к семи годам неудач. Кто-то разрушил ее милый уголок. Она понимала, что это вряд ли сделали для того, чтобы нанести ей личную обиду, но ощущение создавалось такое, словно это было именно так.

Рэйчел позвонила на мобильный Алексу в надежде услышать какие-то слова сочувствия, но сразу попала на автоответчик. Алекс уехал на встречу в Лондон и, должно быть, еще не вернулся. Она не стала оставлять ему сообщение об ограблении и нажала отбой. В это же время снаружи подъехала полицейская машина. Рэйчел пробралась к двери, стараясь ни на что не наступать, сняла цепочку и впустила двоих полицейских.

— У вас есть страховка? — спросила молодая женщина в полицейской форме с блокнотом наготове. Судя по ее возрасту, опыта у нее было немного. Такое пухлое симпатичное личико могло принадлежать шестнадцатилетней выпускнице школы. Зато оно выражало сочувствие.

Рэйчел кивнула. У нее была хорошая страховка.

— Это славно, — сказала женщина. — По крайней мере, сможете обратиться за выплатой. И все-таки обидно, не так ли?

— Сигнализация была выключена? — осматриваясь вокруг, уточнил мужчина постарше.

Тут Рэйчел неожиданно поняла, что не видела мигающую снаружи лампочку, как это бывает обычно, когда сигнализация работает. Она подошла к пульту управления и нахмурилась, увидев зеленую лампочку.

— Похоже, ее не включили, — заключил полицейский. — Вы уходили последней?

У Рэйчел перехватило дыхание:

— Моя сотрудница Николь была здесь в субботу.

— В кассе оставались наличные?

— Нет, мы всегда в конце дня относим деньги в банк.

В банке, который обслуживал Рэйчел и находился в двух кварталах от магазина, имелся банкомат, работающий на прием купюр.

— Нам надо поговорить с Николь, — по-деловому сказал полицейский. Для него это была лишь очередная рабочая обязанность.

Рэйчел набрала номер своей сотрудницы и по заспанному голосу Николь поняла, что разбудила ее.

— Наш магазин взломали, — сказала Рэйчел, стараясь, чтобы голос звучал спокойно, — и полиция хочет поговорить с тобой. Ты смогла бы приехать сюда?

— О нет! — почти истерично взвизгнула Николь. — Ну, это не конец света, — постаралась успокоить ее Рэйчел. — Такое иногда случается.

— Господи, ты меня убиваешь, — заплакала Николь. — Я поздно закрылась в субботу и не отнесла выручку в банк. В кассе было больше двух косарей.

Рэйчел метнулась к кассовому аппарату и заглянула в ящик. Там было пусто. Деньги забрали.

Прибывшая в магазин Николь, разговаривая с полицейскими, никак не могла перестать плакать, и разобрать ее слова сквозь рыдания было нелегко.

— Прости меня, я думала, что включила сигнализацию, но сейчас не могу вспомнить, слышала ли я ее тиканье. Выйти после включения надо всего за две минуты. Я безумно спешила поскорее убраться.

Полицейские переглянулись.

— Вы могли бы показать нам, как вы ее включаете? — попросил полицейский.

Николь продемонстрировала, и оказалось, что сигнализация прекрасно работает: тиканье раздалось сразу же и продолжалось до тех пор, пока Рэйчел не ввела код для отключения.

Рэйчел не могла заставить себя встретиться глазами с Николь. В условиях страховки было ясно прописано: когда в магазине никого нет, сигнализация должна быть включена.

— Грабители могли отключить сигнализацию? — спросила она у полицейских.

— Провода нигде не перерезаны, — ответил мужчина, — а это значит, что они могли отключить ее, только зная код. Вы ведь не оставляете тут нигде бумажку с записанным кодом, верно?

Рэйчел покачала головой.

— Не думаю… — Она закусила губу. — Послушайте, у меня ведь совсем небольшой бизнес, и я не знаю, можно ли… — Она сомневалась, стоит ли наглеть до такой степени, чтобы попросить их подделать показания. — Что еще могло произойти с сигнализацией? Может быть, вы закроете на что-нибудь глаза?

Полицейский нахмурился, собираясь сделать Рэйчел строгое внушение по этому поводу, но его молодая коллега заговорила первой:

— Я очень вас понимаю. Все это весьма печально, но я советую вам не лгать страховщикам, и надеюсь, они вас поддержат. Если вы вовремя делали страховые взносы, у вас все будет хорошо.

Они попросили Рэйчел обойти магазин, прикинув, что именно пропало, и как можно скорее составить полный список украденного.

Лицо Николь блестело от слез, а в глазах была мольба о прощении.

— Можно я помогу? — упрашивала она. — Все-таки это моя вина.

— Нет, не стоит беспокоиться, — ответила Рэйчел, стараясь, чтобы ее тон был не слишком тяжелым и обвиняющим. — Я не могу ничего делать до тех пор, пока по всему магазину не снимут отпечатки пальцев, а потом я лучше разберусь тут сама. — Увлекательное, но бессмысленное занятие — подсчет товарных остатков — не даст ей расплакаться. Нельзя терять концентрацию.

Пока женщина — эксперт по дактилоскопии — посыпала все темно-серым порошком, Рэйчел изучила напечатанные мелким шрифтом условия договора со страховой компанией и убедилась, что была права: возможно, ей ничего не заплатят. У нее все перевернулось внутри. Теперь ей предстояло подсчитать свои убытки.

Рэйчел обрадовалась, когда женщина-эксперт наконец ушла и можно было проверить уцелевший товар. Она разделила его на кучки — неповрежденное, нуждающееся в чистке, поврежденное, но которое возможно починить, не подлежащее восстановлению — и принялась составлять список. Очень скоро она поняла, что унесли все самое ценное: наряды от именитых дизайнеров, за каждый из которых можно было выручить более сотни фунтов стерлингов, бальные и свадебные платья, длинные пальто, — ничего не осталось. От ювелирных изделий не уцелело и самой малости. Большая часть из них, конечно, предназначалась для украшения одежды, но все они были хорошего качества. Вор, будь то мужчина или женщина, знал, что делает. Получилось, что в общей сложности Рэйчел лишилась товара на семнадцать с лишним тысяч фунтов стерлингов, не считая двух тысяч наличными. И в ее бизнесе нельзя было просто пойти к оптовому поставщику и пополнить товарные запасы. Чтобы собрать такую коллекцию, как была, у Рэйчел ушли годы усердных поисков по огромному количеству магазинов, антикварных рынков и аукционов. Ее нельзя было восстановить за одну ночь.

Во второй половине дня поглощенная подсчетом убытков Рэйчел услышала звук открывающейся двери и, к своей неописуемой радости, увидела на пороге магазина Алекса с портфелем в руке и с выражением сочувствия на лице. Она вскочила и бросилась к нему, чтобы обнять.

— Откуда ты?!

— Мне позвонила Николь и все рассказала. Я прыгнул в первый же поезд. Бедняжечка моя.

Он поцеловал любимую в лоб и погладил по волосам. — Насколько все плохо?

— Очень плохо. — Рэйчел почувствовала ком в горле. — Я лишилась своих лучших экземпляров.

— Мне так жаль… Николь убита горем. Похоже, думает, что все это из-за нее.

— На самом деле так и есть.

Рэйчел прижалась к Алексу. Его знакомые черты и запах, от которого ей всегда становилось спокойнее.

— Не будь с ней слишком строгой. Все ошибаются, — сказал он, склонив голову набок. Он знал Николь гораздо дольше, потому что они вместе учились в художественном колледже и некоторое время даже жили в одной квартире. Рэйчел с Алексом познакомились на ее дне рождения восемнадцать месяцев назад. — Ты сможешь все уладить?

— Страховая не заплатит мне из-за того, что сигнализация была выключена. Туго придется. — Беспокойство, как железный обруч, сдавливало грудь Рэйчел.

— Все будет хорошо, — утешал ее Алекс, — ты блестящий предприниматель. — Он огляделся вокруг. — Давай я помогу тебе прибраться. У тебя есть веник и совок?

Он принялся подметать рассыпанные по полу мелкие осколки стекла и стирать отовсюду темно-серый порошок для дактилоскопии. Пока Алекс работал, Рэйчел суммировала цифры, и от результатов все внутри у нее переворачивалось. В тот день с ее счета должны были списать арендную плату, и до четырнадцатого числа предстояло заплатить налог, при этом Рэйчел лишалась недельной выручки, а то и больше.

Она не знала, как остаться на плаву в такой ситуации. Все заработанное за последние десять с лишним лет может быть потеряно из-за единственной оплошности Николь.

Алекс заметил выражение лица любимой и с беспокойством во взгляде спросил:

— Тебе нужны деньги, чтобы продержаться? Я могу помочь.

Рэйчел покачала головой и отвернулась, чтобы он не увидел слез, навернувшихся ей на глаза. Бизнес был ее, и проблемы тоже решать ей. Рэйчел казалось неправильным брать у него деньги, даже несмотря на то, что они собирались пожениться. Рэйчел всегда высоко ценила свою финансовую независимость и не хотела полагаться на мужчину в том, что касалось денег.

— Благодарю, но я справлюсь.

— Просто дай мне знать.

Тут он заметил поврежденную ногу Рэйчел:

— Милая, да ты ранена!

Хозяйка магазина опустила взгляд и увидела засохшую струйку крови, напоминавшую маленького червячка, у себя на голени.

Алекс присел, чтобы рассмотреть ранку, и осторожно пощупал ногу.

— Она неглубокая, — констатировал он. — Сейчас я ее промою.

Рэйчел закрыла глаза, пока Алекс промокал порез или, скорее, царапину смоченным теплой водой бумажным полотенцем.

— Ты не слышала сегодняшние новости про Диану? — спросил он. — Там сказали, что ее водитель Анри Поль был пьян. Норма алкоголя у него в крови в три раза превышала допустимые по закону.

Рэйчел изумилась:

— Как они позволили пьяному человеку вести ее машину? Служба охраны однозначно должна была предотвратить такое.

— Ты только послушай! — продолжал Алекс. — Американский сайт Executive Intelligence Review пишет, что авария не была случайной. Они считают, что Диана была убита намеренно, возможно, это сделали спецслужбы.

— Но какой в этом смысл? Зачем им это?

Алекс был очень напряжен, глаза его горели.

— Может, она знала о чем-то, что не должно было всплыть? Еще не уверен точно, но я собираюсь получить разрешение на съемку документального фильма об аварии. Раз уж я был там, то кто сделает это лучше меня?

Рэйчел всполошилась:

— А тебе не кажется, что лучше помалкивать? Ведь в итоге может выплыть, что это ты подобрал то платиновое сердечко.

— Ой, — закичился Алекс. — У камер видеонаблюдения не та четкость. Все, что они увидят, это что я наклонился. А если меня спросят, я отвечу, что завязывал шнурки.

— Не слишком ли это попахивает бульварным чтивом, чтобы ты этим занимался? — настаивала Рэйчел. У Алекса была репутация создателя качественных художественных и документальных исторических фильмов.

Он бросил бумажное полотенце в мусорную корзину и встал.

— Эту тему еще будут долго обсасывать и в уважаемых общественно-политических газетах, и в желтой прессе. Тони Блэр тоже подключился и назвал Диану «народной принцессой». Я понимаю, что это безнравственно, но тут кроется какая-то сенсационная история, и я хотел бы рассказать ее первым.

Рэйчел чувствовала себя неловко. В ее глазах это выглядело эксплуатацией, использованием, и она уже открыла рот, чтобы сказать об этом, но смолчала. Ведь это напрямую касалось карьеры Алекса. Он не вмешивался в то, как она управляет своим бизнесом, так, может, и ей стоит оставить все на его усмотрение.

Ближе к концу дня в магазине снова воцарился порядок, но помещение выглядело опустошенным, как амбар. На рейлингах болтались пустые вешалки, и нечего было поставить в шкафы-витрины без стекол. Теперь ей придется заново оформлять магазин, поскольку многие висевшие на стенах предметы исчезли, а также пополнить ассортимент, прежде чем можно будет снова открыться. Перед выходом Рэйчел включила сигнализацию. Это было все равно что запирать ворота конюшни после того, как лошадь удрала. Алекс обнял ее, будто уловив ее мысли.

По дороге домой Рэйчел старалась переключиться на позитив. Она построила бизнес с нуля один раз и сможет сделать это снова. Конечно, придется снова вкалывать, считать каждый пенс, не терять решимости, и тогда она справится. Она с детства мечтала о собственном магазине одежды и так просто от своей мечты не отступится.