Косарев

ОПЯТЬ ОППОЗИЦИЯ…

Косарев пришел к МК в разгар борьбы с троцкистско-зиповьевским блоком. Он сложился еще летом 1926 года из троцкистов, «новой оппозиции» и примкнувших к ним участников ранее разбитых фракций и групп. Образование блока на троцкистской платформе явилось следствием паники оппортунистических элементов перед трудностями социалистической реконструкции народного хозяйства в условиях его технико-экономической отсталости и усиления угрозы военного нападения империалистов на СССР, продолжающейся борьбы за власть, упрочение ее в руках Сталина.

Оппозиция устраивала нелегальные собрания, подпольно распространяла свои материалы. Осенью 1926 года лидеры оппозиции пытались навязать Московской партийной организации свои взгляды, а всей партии — дискуссию. Они выступили со своей платформой на партийных собраниях заводов «Динамо», АМО, «Серп и молот», «Трехгорной мануфактуры» и других. На партийное собрание «Авиаприбор» явился весь их синклит с Троцким во главе. Однако попытка привлечь коммунистов этой ячейки на свою сторону им не удалась. Потерпев поражение в партийных организациях Москвы, Ленинграда, Киева и других городов, троцкисты и зиновьевцы вынуждены были публично заявить об отказе от фракционной деятельности. Но это, как показали дальнейшие события, был их очередной нечестный маневр.

Весной и летом 1927 года осложнилась международная обстановка СССР. Правительство английских консерваторов разорвало дипломатические отношения с Советским Союзом. В Китае Чан Кайши совершил контрреволюционный переворот. Этим и воспользовались оппозиционеры. Они свалили на ЦК ВКП(б) вину за частичное поражение революции в Китае, клеветали на внутреннюю политику партии.

Как и в прошлом, лидеры вновь пытались найти поддержку у комсомольцев. Только теперь от разговоров о «барометре» и лести по адресу молодежи в их речах и писаниях не осталось и следа. Их заменила грубая, огульная, клеветническая критика деятельности комсомола и его руководящих органов.

Со всеми их письмами и заклинаниями Косарев знакомился «по подлинникам». Оппозиционеры обвиняли ЦК ВЛКСМ в насаждении бюрократического режима в комсомоле. Ее представитель, выступивший в дискуссии, состоявшейся в Комакадемии, с ядовитым сарказмом сравнивал обстановку в комсомоле с атмосферой в «погребе с прокисшей капустой».

Саша пришел к выводу: оппозиция поняла, что ни лестью, ни какими-либо другими демагогическими приемами ей не удастся завоевать комсомольские кадры. Потому-то и поставила она перед собой задачу: расчленить комсомол на «верхи» и «низы». Именно в этом и был смысл всех последних выступлений оппозиции, именно здесь скрывались истоки обвинений в бюрократизме.

Посоветовавшись в МК ВКП(б) и в ЦК ВЛКСМ, Косарев решил довести постановления партии об оппозиции до сведения актива Московской комсомольской организации. Около тысячи активистов собрались 16 августа 1927 года. И только трое из них заявили о поддержке оппозиционеров. Один из ораторов, из комсомольской ячейки завода «Авиаприбор» риторически требовал, чтобы ЦК ВКП(б) ответил ему на вопрос: «Когда будет война?» Другие выступали «по бумажке» — весь актив видел, как они старательно читали, «озвучивали» тексты, составленные их старшими наставниками.

Косарев слушал и ухмылялся: «Жидковатых шпаргалочников набрала себе оппозиция…»

А оппозиционеры действовали все более размашисто. По существу, они уже создали свою подпольную партию — с нелегальными органами, типографиями, членскими взносами. В октябре 1927 года объединенный пленум ЦК и ЦКК ВКП(б) исключил Троцкого и Зиновьева из ВКП(б) и постановил предоставить все данные о раскольнической деятельности лидеров блока на рассмотрение XV съезда партии. 31 октября МК партии ознакомил с итогами пленума комсомольский актив.

«Когда мы обсуждали этот вопрос, — говорил Косарев, выступая в прениях, — мы исходили из того, что наша страна, партия, комсомол стоят перед опасностью создания второй партии, партии троцкистской… В этих условиях оппозиция попытается использовать комсомол, комсомольцев… Должны ли мы определить роль своего участия в этой дискуссии? Да, конечно. Наш союз в вопросах политической борьбы никогда не являлся нейтральной организацией. Нейтральность нами давно осуждена. Для Ленинского комсомола глубоко не безразлично, какое руководство будет в нашей партии — ленинское или троцкистское… Сейчас оппозиция ринется в комсомольские ячейки. Мы должны дать ее наплыву организованный отпор».

В этой дискуссии Косарев проявил себя предусмотрительным руководителем, правильно расставившим силы столичной комсомолии, заранее предугадавшим место и характер возможных выступлений оппозиционеров. Был он коммунистом, уже умудренным солидным опытом, знающим повадки фракционеров, приемы и методы борьбы с ними. «Исходя из прошлого опыта, из дискуссии 1923 года, которая была в комсомоле, — предупреждая он активистов, — мы должны иметь в виду, что наряду с обсуждением партийных вопросов будут возникать различные вопросы комсомольского характера — это обязывает нас подвести сейчас итоги всей нашей прежней работы и обратить внимание ячеек, организаций, всех членов союза на предстоящие задачи».

Накануне этого пленума секретариат МК комсомола — Косарев, Васильев, Михеев, Носов, Чемоданов, Лукьянов и Васильева — составили проект «Товарищеского письма ко всем членам московской организации и ко всей организации ВЛКСМ о подготовке к XV съезду ВКП(б) и о задачах ВЛКСМ в связи со съездом». Значительная часть документа посвящалась борьбе с фракционерами:

«…Оппозиция в комсомоле, Саша ходил по кабинету и диктовал стенографистке текст, — действует по старому принципу «клевещите, клевещите — что-нибудь да станется», и потому она бесконечно клевещет на комсомол… Расцветив гнойный букет ругательств безобразными антипартийными заявлениями…»

На последней фразе его прервала Татьяна Васильева:

— Саша, может быть, слово «гнойный» из текста извлечь? Грубое оно. Все-таки, обращение ко всем комсомольцам пишем. Некрасиво так, неэтично…

Но Косарев уже завелся:

— «…Они призывают бороться не с отдельными недостатками, с которыми решительно борется сам комсомол, а со всей системой партийного руководства комсомолом. Инициатива в постановке всех вопросов внутри комсомольской жизни, борьба с болезненными явлениями принадлежит целиком и полностью нашему союзу, а не троцкистским последышам в комсомоле, окривевшим на один глаз, и не примечающим всех достижений, как во всей стране, так и в комсомоле». — Косарев продиктовал эту фразу на одном дыхании. Остановился. Обвел глазами присутствующих с видом победителя. — Ну как? Будем убирать «кое-какие слова» или так пойдет? — И тут же смикшировал: — Ладно, может сгоряча я неприятное словечко ввернул, но без него тускло как-то получится, право… Давай, Васильев, — обратился Саша ко второму секретарю МК, — диктуй дальше. Не забудь только сказать о том, как москвичи помогают английским горнякам, о шефстве над китайским комсомолом, о наших интернациональных связях, раз уж оппозиция упрекает комсомол в «национальной ограниченности».

На пленуме это письмо приняли под аплодисменты, без единой поправочки. Такое же единодушие комсомольцы показали и на собраниях: почти 19 тысяч членов ВЛКСМ столицы. Только 280 человек поддержали оппозицию. Но самый внушительный разгром понесли оппозиционеры в партийных организациях. Всего по Москве за политику партии проголосовало 97,8 процента коммунистов, против — 1,6 процента, воздержались — 0,6 процента.

Однако лидеры троцкистско-зиновьевского блока не унимались. Они решились на реванш, избрав днем для его демонстрации празднование 10-летия Великого Октября. В тот торжественный день — 7 ноября 1927 года, — когда многотысячные колонны трудящихся вышли под знаменами и лозунгами ленинской партии, оппозиционеры, сосредоточившись в Москве и Ленинграде, выставили свои затаившиеся было силы. Они раскатали на подпольных ротаторах листовки, приготовили соответствующие плакаты, самораспределились — кому где быть в этих двух городах, а в них — даже порайонно. Зазывали в свои ряды всех, даже родственников недовольных беспартийных. Невесть где разыскали свои старые портреты, не постеснявшись дать под ними надпись: «Вожди мировой революции»…

Такие портреты появились на балконах некоторых московских гостиниц.

Жалкие группки вышедших на улицу оппозиционеров под лозунгами блока были сметены мощным потоком демонстрантов-трудящихся. Гостиница «Париж» в Москве, с балкона которой пытались держать речь троцкисты, подверглась настоящей осаде со стороны демонстрантов.

— Снять их! Долой!!!

На балкон летели яблоки, старые галоши. Пришлось даже вызвать с Красной площади кавалерийский эскадрон, чтобы отрезать доступ к гостинице и избавить оппозиционеров от неприятностей.

Так оппозиционеры перешли все мыслимые пределы и демонстративно поставили себя вне партии.