Косарев

ПРОТИВ ФАШИЗМА И ВОЙНЫ

Международная деятельность Александра Косарева. Не было на этом направлении работы ВЛКСМ такого участка, где бы фигура Косарева выступала менее отчетливо или неколоритно.

Утрачены ценные документы Коммунистического интернационала молодежи (КИМ), истлевает от времени и рассыпается под руками читателя периодическая печать тех уже далеких лет, исчезли другие важные исторические источники и ушли из жизни люди, которые могли бы ответить на многие вопросы биографии Косарева. Например, почему и с какой целью его перевели в 1925 году из Бауманского райкома комсомола в КИМ, а вскоре откомандировали в Пензенский губком комсомола? Чем руководствовался ЦК ВЛКСМ, когда спустя десять месяцев принял новое решение: «Командировать Косарева для работы в КИМе, отозвав его из Пензенского губкома комсомола»? Из сохранившихся документов также видно, что до того, как Сашу избрали генсеком ЦК комсомола, его имя несколько раз фигурировало на заседаниях Центрального Комитета в связи с международной деятельностью ВЛКСМ: в 1924 году Косарева включили в состав делегации на IV конгресс КИМа, а в 1928 году он стал членом Исполнительного комитета КИМа. Можно предположить, что в ЦК ВКП(б) и в ЦК ВЛКСМ Косарева готовили или для работы в Исполкоме Коммунистического интернационала молодежи, или к нелегальному выезду за границу. Почему бы и нет? Работали же временами Р. Хитаров — в Германии, П. Петровский — в Чехословакии, А. Мильчаков — во Франции, О. Тарханов — в Китае. Стали же профессиональными работниками аппарата Коминтерна Л. Шацкин и другие комсомольские работники.

Организационник по натуре, Косарев не единожды выступал инициатором важных предложений по улучшению международного сотрудничества комсомола с братскими молодежными союзами. В марте 1927 года он, будучи секретарем МК ВЛКСМ, предложил московской организации взять шефство над комсомольцами китайского города Ханькоу. Юные москвичи своего вожака горячо поддержали. Они организовали кружечный сбор «гривенника» и других добровольных пожертвований в помощь Ханькоуской комсомольской организации, привлекли китайских комсомольцев, обучавшихся в Москве в Университете трудящихся Востока, к пропагандистской работе. Прочитаны десятки лекций и докладов о китайской революции, о работе комсомола Китая. Были и другие инициативы.

Летом 1927 года Косарев впервые выехал за рубеж. Вспоминая то спортивное турне по Германии с командой советских теннисистов, Косарев чистосердечно признавался: «Пассивно отпуск использовал…» (разрешили ему поездку за границу только в счет очередного отдыха). Но главное было даже не в этом. В те дни в Германии нарастала и ширилась волна мощных демонстраций протеста в защиту Сакко и Ванцетти — двух активных участников рабочего движения США, приговоренных к смертной казни по сфабрикованному против них нелепому обвинению. Газета германских коммунистов «Роте Фане» была забита и сообщениями о ходе борьбы за единый фронт.

Масло в огонь событий бурной общественной жизни в Германии подливала дискуссия о возвращении свергнутому революцией кайзеру Вильгельму II и владетельным князьям их бывших поместий, дворцов и другого имущества.

Германия бурлила. Почувствовать горячий ритм ее событий можно было и без знания немецкого языка. Достаточно просто выйти на улицу, примкнуть к рабочим демонстрантам, поднять полусогнутую в локте правую руку с зажатым кулаком: «Рот фронт!», как социальные события захватят тебя в свой водоворот. А Саша оказался изолированным от бурных классовых битв немецких коммунистов. Более того, ему строго-настрого предписали: ни в коем случае не вмешиваться в любые внутренние события, не вступать ни в какие связи! «Прямо заточение какое-то… Да еще и добровольное, и в счет трудового отпуска, в придачу», — сетовал Косарев. Нет, подобные «туристические вояжи» за границу претили его энергичной натуре. Быть пассивным созерцателем таких событий — не его удел.

Иное дело — 1929 год. В июле того года во Франкфурте-на-Майне собирался первый антиимпериалистический конгресс молодежи. В своем письме в Подготовительный комитет ЦК ВЛКСМ обещал сделать все, чтобы этот конгресс стал «решительным шагом по пути повышения боевого интернационализма, по пути организации революционной молодежи всего мира в борьбе против империализма».

До открытия конгресса оставались считанные дни, а советская делегация еще не имела германских виз.

— Я знал, что их получение будет сопряжено с волокитой, но не думал, что она достигнет таких размеров, — говорил Косарев членам советской делегации, сидевшим который день «на чемоданах».

Визы дали впритирку, в канун открытия конгресса.

Это был уже официальный выезд Косарева за границу в ранге генерального секретаря ЦК комсомола. Потому-то и запомнились Саше многие детали. О них, возвратясь в Москву, он с юмором рассказывал друзьям.

…Вылетели курсом на Восточную Пруссию. «Теперь, не сглазить бы, долетим на этом воздушном корабле до границы, а там — «у них» — транспорт, говорят, «как часы работает», — шутил Саша. И «сглазил». В те времена в СССР авиационное пассажирское сообщение только налаживалось. Но будущий Аэрофлот, видимо, закладывал уже и свои, не самые лучшие, традиции: через 15 минут полета самолет вернулся на Московский аэродром — неисправность мотора.

С опозданием на три часа снова поднялись в воздух. Косареву было теперь не до шуток. В Кенигсберге нужно было успеть пересесть на берлинский рейс. Летчик ободрял: «Скорость сто восемьдесят километров в час, наверстаем…» Но ему помешал встречный ветер. В Кенигсберге — новое огорчение: на берлинский рейс опоздали — самолет улетел.

Казалось, мытарствам не будет конца. Кенигсберг удалось покинуть только утром следующего дня. В полдень летели над Берлином, а во Франкфурт-на-Майне добирались поездом. К тому же выехали только поздно вечером. Приехали на место — опять незадача! Никто не знал, где заседает конгресс.

— Это вам, братцы, не Москва, — ворчал Саша. — Там — объявления и плакаты, и специальные уполномоченные на вокзалах… Цените наш опыт в организации таких мероприятий…

Обратились к прохожим, те только недоуменно пожимали плечами: «Нет, не слыхали ни о каком конгрессе молодежи!..» Шуцман (полицейский) долго и внимательно осматривал делегацию и, убедившись, что перед ним — русские, отправил ее в Народный дом. И снова неудача. «Вчера здесь состоялось только открытие конгресса, — пояснил привратник. — Сегодня утреннего заседания нет, все на торжественном открытии конгресса взрослых…»

На городском ипподроме, среди пятитысячной толпы горожан, пришедших вместе с делегатами на открытие II конгресса антиимпериалистической лиги («взрослого» в интерпретации привратника), Косарев с трудом пробивался к месту президиума в надежде увидеть кого-либо из знакомых по КИМу. И не ошибся. Его заметил один из организаторов форума Вилли Мюнценберг:

— Genosse Косарев! — услышал Саша свою фамилию и наконец увидел самого Вилли. — Ты что, с луны свалился?! Мы уже все надежды потеряли на приезд советской делегации… — и по-немецки: — «Besser spät als nie» («Лучше поздно, чем никогда»).

Этим — чисто немецким обращением на «ты», принятым среди партийцев, и крепким рукопожатием, и шуткой Мюнценберг сразу расположил к себе гостя.

Вилли повел Сашу к группе товарищей, на ходу поясняя:

— Сейчас я тебя представлю организаторам конгресса. Ну, меня ты знаешь! Мы с тобой в КИМе не раз встречались. — Он подвел Сашу к мужчине с высоким лбом мыслителя и густой седеющей шевелюрой.

— Genosse Анри Барбюс, — представил Мюнценберг. И со свойственной немцу обстоятельностью добавил: — Французский писатель, активный деятель антивоенного движения.

Анри Барбюс долго тряс руку Косарева, пряча лукавую улыбку в пушистых усах: «Хорошо, очень хорошо!» — грассируя «р», произнес он несколько раз по-русски. Саша сразу ощутил, что попал в круг друзей Советского Союза. И все невзгоды последних дней, чуткая настороженность, вызванная пребыванием в чужой стране, собственная беспомощность в многоязычной толпе как-то незаметно, сами собой, уходили прочь, растворялись в атмосфере внимательности и дружелюбия. А Мюнценберг вел его дальше, продолжая миссию «хозяина» конгресса: «…genosse Сэн Катаяма — основатель Компартии Японии…, genosse Гарри Подлит — один из основателей Компартии Великобритании…» И так — от одного к другому — Вилли обошел с Косаревым почти весь президиум конгресса.

По дороге в гостиницу немецкие друзья рассказали советской делегации о состоявшихся заседаниях юношеского конгресса. Курт Хальтинер, сносно знавший русский язык, взялся исполнять роль переводчика с немецкой стороны. «На конгресс вместе с вами, — говорил он, — прибыло 64 делегата из 19 стран почти всех частей света, а также делегации КИМа, спортинтерна и профинтерна. Уже заслушаны доклад «О военной опасности и задачах молодежи» и сообщения посланцев молодежи Китая, Кореи, Индии, Индонезии, Африки, Латинской Америки».

— Товарищу Косареву, наверное, будет интересно знать, что вчера центральной темой дискуссип был вопрос об отношении к СССР, — наперебой спешили рассказать все новости немецкие друзья. — Конгресс почти единодушно занял позицию: «СССР — отечество международного пролетариата и задача пролетариата — защищать СССР от нападений и провокаций врагов».

Косарев (весь — внимание) перебил:

— Я не ослышался, что ты сказал «почти» единодушно?

— Что такое есть «ослышался»? — спросил Курт.

— Ну, правильно ли я тебя понял, что конгресс не весь, а почти весь занял эту позицию? («Э, черт возьми, — подумал Саша, — тут надо слова подбирать точнее…»)

— Нет, не «ослышался», genosse Косарев, ты понял правильно. Дело в том, что на конгрессе диссонансом прозвучало выступление голландского анархиста. Его выступление было, по существу, саморазоблачением позиции анархистов в отношении СССР. — Курт порылся в записях своего блокнота. — Вот! Цитирую этого анархиста: «Мне известно, что СССР не является империалистической страной. В случае войны мы не будем против него бороться, останемся нейтральными».

— Ну, и что дальше? — нетерпеливо перебил Косарев.

— Конгресс встретил это заявление бурным негодованием! — Курт выдержал небольшую паузу, как бы интригуя собеседника. — Выступившие представители колоний разоблачили эту установку, как измену интересам рабочего класса в угоду империализму, — продолжал он. — Но нас насторожило то, что присутствующие на конгрессе пацифисты и социал-демократы вели себя сдержанно. Но вечером! Вечером, genosse Косарев, когда докладчик по основному вопросу встал и заявил: «Нет места в лиге для тех, кто является врагом Советского Союза!» — раздался гром аплодисментов, О, genosse Косарев! Это было так прекрасно! О, schön!.. О, schön! — восхищался восторженный Курт без умолку. — Выступившему анархисту ничего не оставалось делать, как покинуть зал. А тебя, genosse Косарев, единодушно избрали в президиум конгресса!

Вечером участники молодежного форума собрались в помещении Дома ремесленника на доклад Косарева о жизни советской молодежи, успехах СССР в строительстве социализма. Это был первый выход ВЛКСМ на широкую международную арену. Впервые из уст советского человека юноши и девушки капиталистических стран услышали великую правду о Советском Союзе; об основных направлениях деятельности Ленинского комсомола. Но главная тема Сашиного доклада — угроза войны, военной опасности. В зале были слышны только переводчики и звонкий голос полпреда советской молодежи:

— Подготовка к войне происходит в первую очередь среди молодежи, — говорил он. — Создание фашистских боевых организаций свидетельствует о непрерывном стремлении империалистов к ее милитаризации. Она выражается в подавлении и преследованиях, в терроре против всех организаций молодежи, ведущих подлинно революционную борьбу против империализма и войны.

В заключение Косарев призвал участников конгресса к сплочению в борьбе за мир.

Призыв Косарева горячо поддержали делегаты. Они заявили о своей готовности «образовать единый фронт с советской молодежью против угрозы войны». Это было главной победой нашей делегации. Конгресс избрал и международный комитет молодежи, которому поручил осуществлять централизованное руководство антиимпериалистической борьбой юношей и девушек всего мира.

От советской молодежи в комитет был избран Александр Косарев.

Своими наблюдениями о Германии, судьбе молодого поколения в капиталистических странах Саша, возвратясь с конгресса, щедро делился с комсомольским активом: «Под влиянием кризиса, — говорил он на VII Всесоюзной конференции ВЛКСМ, — сотни тысяч детей гибнут с голода, а владельцы крупных имений, не зная, куда деть излишки молока, выливают его в реки и в таком количестве, что гибнет рыба…

Сажают в тюрьмы, казнят безработных рабочих, укравших пару сапог. А виновники гибели 10 миллионов человек в империалистической войне и миллионов людей, гибнущих из-за кризиса, гуляют на воле, пользуются славой незапятнанных людей, а некоторые из них, как отставной кайзер Вильгельм, получают десятки миллионов субсидий на личное содержание от благодарного так называемого «демократического», «народного» немецкого правительства и с согласия «ортодоксальной» хваленой немецкой социал-демократии…

У молодежи капиталистических стран нет перспектив… молодое поколение капиталистических стран мечется в поисках ответа: куда идти? Где выход? Что делать? Вождь II Интернационала Отто Бауэр в его последней книге говорит: «Молодое поколение безответно. Оно не видит никакого выхода».

Активная позиция Советского Союза в борьбе против войны стала фактором огромного притяжения народов мира к стране победившего социализма. Авторитет СССР на международной арене динамично повышался.

Великое дело воспитания и сплочения молодых борцов за мир вершил Ленинский комсомол.

В августе 1932 года в Амстердаме состоялся международный антивоенный конгресс. В его рамках созывалась юношеская антивоенная конференция. Косарев собирался отбыть в Голландию. Но делегацию Советского Союза в Амстердам не пустили. В день открытия конгресса свыше 50 тысяч москвичей собрались на площади Смычки Центрального парка культуры и отдыха, чтобы выразить свой гневный протест. В президиуме митинга — советские, партийные и комсомольские работники, прогрессивные деятели культуры и борцы за мир Анри Барбюс, Ромен Роллан, М. Горький, Т. Драйзер. По поручению участников митинга академик А. Н. Бах, писатели Всеволод Иванов и Федор Гладков просили Анри Барбюса и Сэн Катаяму принять на себя представительство на конгрессе от пролетариата и всех трудящихся СССР.

Тенденция к единству действий различных отрядов международного молодежного движения особенно усилилась после захвата нацистами власти в Германии.

Внутренняя и внешняя политика германского фашизма с 1933 года стала подчиняться подготовке страны к тотальной войне против СССР, к войне за порабощение народов Европы и колониальных стран. Для достижения своей цели германский фашизм превратил всю страну в сплошной военный лагерь. Коммунистическая партия была загнана в подполье, запрещено издание «Роте Фане». Нацисты арестовали и заточили в тюрьму вождя немецких коммунаров Эрнста Тельмана.

В ночь на 28 февраля 1933 года по тайному приказу нацистского руководства был подожжен рейхстаг. Фашисты прибегли к этой провокации для того, чтобы обвинить в поджоге коммунистов и выставить себя перед капиталистической Европой в роли борцов с коммунизмом. В поджоге фашисты обвинили не только немецких, но и группу болгарских коммунистов во главе с Г. Димитровым, которые были в это время в Германии. 21 сентября 1933 года в Лейпциге начался процесс о поджоге рейхстага. Г. Димитров бесстрашно разоблачил перед всем миром германский фашизм и доказал, что рейхстаг подожгли сами нацисты по прямому указанию своих руководителей. Из обвиняемого он превратился в грозного обвинителя кровавого фашистского режима.

Нужно было выступить против фашизма, в защиту тех демократических прав и свобод трудящихся, которые они имели в условиях буржуазного государства. Неотложной задачей дня стало образование широкого антифашистского народного фронта. И снова Косарев оказался в центре событий, подчиненных этой задаче.

В сентябре 1933 года в Париже состоялся мировой конгресс молодежи против войны и фашизма. Среди его почти тысячи делегатов каждый четвертый человек состоял в коммунистической юношеской организации, каждый десятый — в социалистической, остальные были беспартийными или же членами буржуазных, религиозных и других молодежных объединений. 48 делегатов, героически преодолевая полицейские и пограничные заслоны, прибыли из фашистской Германии нелегально, 36 — из Италии. Конгресса, подобного этому — по представительности делегаций, резко отличающихся друг от друга религиозными и политическими взглядами и убеждениями, — мир еще не видел.

Советскую молодежь представляли рабочий Московского автомобильного завода Константин Тимофеев, модельщица ленинградского завода «Большевик» Мария Зайцева, мастер-механизатор из Казани Хабибула Загидулин, украинская колхозница Наталья Будниченко, инженер Мария Нанейшвили. Возглавлял делегацию Александр Косарев.

Они приехали в Париж за час до открытия конгресса и вошли в зал дворца Мютюалите, когда там было уже полным-полно народа. Французы нещадно дымили сигаретами «Жипатан» из крепчайшего черного табака. Их манера курить в зале, когда идет заседание, за столом президиума, даже выступать с трибуны — с трубкой в зубах — поначалу шокировала Косарева. «Они считают, что так — демократичнее, — разъяснили Саше. «Тоже мне, нашли серьезное поле борьбы за демократию?!» — буркнул он в ответ.

В зале стоял разноязыкий, разноголосый гул. Сквозь него прорывались слова скандировавших: «Сво-бо-ду Тель-ма-ну!!!» Ближе к сцене, молодой композитор Пауль Арма разучивал с группой французов песню, написанную им в честь конгресса.

Наступил торжественный момент его открытия.

Один из организаторов форума Анри Барбюс, обращаясь к делегатам, произнес короткую речь, в которой он обратился и к советской делегации:

— Я приветствую всю торжествующую молодежь социалистического государства! Вы сумели с огромной энергией поднять в городах и деревнях дело общественного воспитания и культуру масс, эффективно участвуете в создании нового могучего мира.

Организационный комитет конгресса, — сообщил Барбюс, обращаясь теперь ко всему залу, — попросил советскую делегацию сделать специальный доклад. Это вполне логично. На земном шаре имеется огромный народ, общественная жизнь которого устроена на других основах, чем у прочих народов. — Анри Барбюс элегантно отбросил пышную гриву волос и, оборотись к сидевшему в президиуме Косареву, продолжил: — Мы спрашиваем у представителей советского народа: «Что у вас сделали с молодежью, и что сделала молодежь?» И молодежь отвечает. Ее волнующий доклад нам очень необходим в работе.

Запланированный оргкомитетом доклад советской делегации состоялся на следующий день. Вот что передавало об этом телеграфное агентство Советского Союза: «Париж. 24. В центре внимания вчерашних заседаний мирового антифашистского конгресса молодежи стояло выступление тов. Косарева. Встреченный бурными аплодисментами и пением «Интернационала» и «Бандера Росса», тов. Косарев охарактеризовал положение и деятельность советской молодежи и указал революционные пути антифашистской и антивоенной борьбы…

Речь тов. Косарева о положении советской молодежи, ее энтузиазме и творческой социалистической деятельности представляла по своему содержанию полный контраст выступлениям делегатов капиталистических стран, давших картину нищеты и эксплуатации рабочей молодежи».

По крупицам собираются ныне сведения о жизни и деятельности Александра Косарева. Тем более — о международной, отраженной в документах, на которые было наложено строгое «табу».

На Парижском конгрессе Саша учел опыт поездки во Франкфурт-на-Майне. Прежде всего он позаботился о том, чтобы состав делегации был достаточно интересным и представительным, чтобы биография каждого могла стать убедительном (без малейшего намека на агитку) иллюстрацией жизни в быта советской молодежи. Чтобы даже самый злонамеренный прохвост из числа антикоммунистов не нашел бы изъяна, не мог бы упрекнуть советскую делегацию в «подтасовке» фактов, приукрашивании нашей действительности.

На другой день на трибуну конгресса поднялась украинская колхозница, участница первого съезда ударников-колхозников — Наталья Будниченко. Просто, без лукавства, но остроумно она рассказала о рождении своего колхоза. Переводчица, вознамерившаяся было поначалу кратко изложить ее речь, сама так увлеклась Наташиным рассказом, что невольно перешла на синхрон и переводила все ее остроты и украинские байки. А Будниченко бесхитростно поведала и о том, какие трудности преодолевали колхозники, и как было немало их на пути. Зал долго аплодировал ей, а потом запел «Молодую гвардию». Довольный ее выступлением, пел и Косарев. Он только изредка затихал, прислушиваясь к соседям и удивляясь, как мелодия ставшей популярной песни, быстро объединила молодых людей, говорящих на разных языках и придерживающихся различных политических ориентаций.

Неподражаем был Косарев на этом конгрессе. На сей раз он «как рыба в воде» плавал в его водоворотах, помогая организаторам — А. Барбюрсу, Р. Роллану, Т. Драйзеру и Р. Гюйо — теснее сплотить столь разную молодежь.

Узнав, что представители социал-демократических союзов, приехавшие на конгресс, созвали свое собрание, Саша прибыл на него. И, видимо, кстати.

В Париже (городе, набитом эмигрантами со всего света, в том числе и русскими белогвардейцами, остатками разбитых революцией мелкобуржуазных партий) у антифашистского конгресса были не только друзья, но и враги. Посланцы советской молодежи убедились в этом в первый же день, как только подошли к зданию Мютюалите. Перед входом стояли ажаны — полицейские. Они хмуро посматривали на всех входящих. А рядом с полицейскими и как бы под их прикрытием стояли молодые люди, истошно оравшие: «Купите «Веритэ»!» Газетка, которую они вручали всем, кто входил в зал, представляла собой антисоветский троцкистский листок. Она открывалась статьей с заголовком через всю полосу — «Против барбюсизма и сталинизма» и призывала молодых французов бойкотировать конгресс.

Советская переводчица Тамара Мотылева рассказала Косареву, что орган французских социалистов газета «Попюлер» опубликовала злобную статью, где пыталась представить антифашистский конгресс молодежи как «коммунистический маневр», а делегатов как марионеток, которые, мол, аплодируют по указке — даже тем речам, которые произносятся на непонятном для них русском языке. Вот это-то выступление «Попюлер» и возмутило многих молодых социалистов, представлявших, как уже отмечалось, десятую часть делегатов конгресса. Большинство их искренне — вопреки запретам со стороны правосоциалистических лидеров — добивались единства действий с коммунистами в совместной борьбе против фашизма и империалистической войны. Однако были среди них и люди колеблющиеся, предубежденные. Враждебные выступления печати могли разлагающе действовать на неустойчивые умы.

Многие сложности только подогревали Косарева, он рвался в бой.

«Перед началом своего выступления Косарей сказал:

— Я буду говорить по-русски, а Тамара Мотылева будет переводить мою речь на один из иностранных языков — на французский, немецкий или английский, как вы хотите. А перевод на другие языки пусть идет параллельно, чтобы не терять времени, вы уж позаботьтесь об этом сами.

Участники собрания недовольно зашумели, а Пьер Тюротт — организатор собрания — вполголоса объяснил нам:

— Никто тут не возьмется переводить. Видите, какая накаленная атмосфера — у нас много внутренних разногласий, взаимного недоверия. Придется вам перевод на все три языка взять на себя.

На том и порешили. Косарев делал перерывы после каждой фразы и терпеливо ждал, пока я, — вспоминала Мотылева, — его переведу на три языка. Кто знает, может быть, ему и кстати были эти перерывы: он внимательно наблюдал за аудиторией, за сменой ее настроений, обдумывал выражения, подыскивал аргументы. И по мере того, как он говорил, все более отчетливо ощущалось расслоение присутствующих — большинство принимало речь Косарева сочувственно, с доверием, а меньшинство продолжало злобствовать.

Общение оратора и слушателей становилось все более живым. Косареву задавали вопросы, высказывали возражения, а он каждый раз безошибочно верно находил тон для ответа.

Женщина не первой молодости, сильно напудренная, с вычурной прической, назвавшаяся представительницей социалистической молодежи Марселя, несколько раз подавала недоброжелательные реплики: ей сильно не нравился ход собрания.

— Что скажут о нас те, кто послал нас сюда, — сокрушалась она, — когда узнают, что мы установили контакт с русскими коммунистами!

Косарев тут же парировал:

— Тем, кто в своих поступках руководствуется не убеждениями, а боязнью, «что про меня скажут», тем лучше заниматься домашним хозяйством, а не играть в политику!

Дама из Марселя побагровела, и куда только делась ее чопорная благовоспитанность! Она завопила:

— Невежда! Идиот!

Но большинство собравшихся встретили слова Косарева одобрительным смехом и аплодисментами.

Пьер Тюротт предложил послать от имени собравшихся письмо в редакцию «Юманите» с протестом против раскольнического, недобросовестного выступления правых социалистов в газете «Попюлер». Текст письма был принят подавляющим большинством голосов.

Косарев одержал явную моральную победу. После собрания многие подходили к нему — пожать руку, получить автограф, просто поговорить. Ему задавали еще и еще вопросы, и он с готовностью отвечал. Он вышел из зала очень усталый, но довольный. Мне он сказал только:

— Ну и досталось тебе сегодня».

Итоги участия Косарева в дискуссии с молодыми социал-демократами, как показали дальнейшие события, вышли далеко за пределы его «моральной победы».

С каждым годом повышалась активность Ленинского комсомола в международном юношеском движении. Братские союзы молодежи, консолидированные КИМом, творчески использовали опыт ВЛКСМ, преодолевали имевшуюся у них сектантскую замкнутость, расширяли влияние на широкие массы юношей и девушек. Однако на пути сплочения молодежи для борьбы против фашизма и военной опасности было еще немало трудностей.

Дискуссия Косарева с молодыми социалистами показала, что на пути единения их сил с коммунистами во имя мира стояла раскольническая политика лидеров Социалистического интернационала молодежи (СИМ), а также сектантские ошибки, допускавшиеся молодыми коммунистами. Необходимо было искать новые, неординарные пути для преодоления этих трудностей. И Косарев нашел их.

В мае 1934 года ЦК ВЛКСМ впервые в истории пригласил в Советский Союз делегацию одной из ведущих секций СИМа — «Молодую гвардию» Бельгии. На встрече с ней Косарев показал себя настоящим красным дипломатом. Тактично, но и настойчиво он разъяснил молодым социалистам цель и смысл единого фронта в условиях наступления фашизма и угрозы войны, раскрыл важность проведения в борьбе с фашизмом принципа пролетарского интернационализма.

Возвратясь на родину, делегаты «Молодой гвардии» опубликовали правдивый материал о поездке в нашу страну. Под давлением обстоятельств Исполком СИМа был вынужден обсудить в августе 1934 года вопрос о едином фронте, результатом чего было некоторое послабление организациям, уже ведущим переговоры на эту тему с молодыми коммунистами.

Но вернемся на Парижский конгресс. Поздно вечером, когда делегации угомонились и в отеле «Дю Норд», что в районе Северного вокзала, наступила редкая минута тишины, Будниченко застала Косарева в небольшом холле. Он сидел в глубоком кресле, задумался и не сразу ответил на ее приветствие.

— Да очнитесь вы, Саша! Что стряслось с вами? Я вам говорю, говорю, — тараторила она с ярким украинским акцентом, — а вы все молчите и молчите…

— Прости, Наташа, задумался. Какой же я недотепа, что иностранные языки не изучаю. И знание их мне так нужно сейчас, не говоря уже о будущем! Вон Тамара Мотылева как шпарит на трех языках… Настоящий полиглот!

Косарев глубоко вздохнул. И замолчал. Потом тихо и будто бы доверительно сказал:

— Не от зависти так говорю. Сегодня на встрече с социал-демократами я прямо-таки физически почувствовал себя рыбой на песке, когда Тамара вдруг с переводом замешкалась. И еще. Я собеседнику в глаза привык смотреть, в них читать, как он к моим словам относится. Понимаешь? К моим словам, а не озвученным другим человеком. У каждого человека есть своя, неповторимая интонация в голосе, единство слова с чувством, с отражением в глазах. Они же обогащают слова. Эх! Да, что и говорить…

То была давнишняя, но так и не исполнившаяся мечта Саши Косарева. Еще в двадцатых годах, отвечая на вопрос анкеты: «Где бы хотел учиться?» — он назвал комвуз и добавил: «изучать иностранные языки». Позже Саша стремился к тому, чтобы будущее поколение оказалось счастливее и удачливее его. Потому и обратился он в 1935 году через «Комсомольскую правду» к преподавателям иностранных языков с призывом: улучшить преподавание в школах, вузах, на курсах! Первыми на призыв Косарева отозвались дирекция и преподаватели иностранных языков Московского энергетического института. Они вызвали все родственные кафедры и специализированные вузы страны последовать их примеру.

На Парижском конгрессе Косарев сблизился с руководителем французских комсомольцев, генеральным секретарем Исполкома КИМа Раймоном Гюйо. В 1928–1929 годах Раймон добился того, чтобы центральный печатный орган комсомола Франции «Авангард» стал антимилитаристским журналом, и потом из-за этого три года скрывался в подполье от преследований полиции. Летом 1932 года Р. Гюйо арестовали. В тюрьме он объявил голодовку в знак протеста против применения к нему режима уголовников. Коммунистическая печать мира широко извещала общественность о стойком поведении молодого борца-антимилитариста, организовала кампанию за освобождение Гюйо.

И вот Раймон на свободе. Он — один из организаторов конгресса. Вместе с Косаревым ему удалось осуществить важнейший замысел — положить начало широкому единому фронту пролетарской молодежи. С трибуны высокого форума Гюйо подчеркнул, что советская делегация существенно содействовала тому, чтобы конгресс сделал значительный шаг вперед в определении правильных путей, по которым рабочая молодежь должна вести борьбу против войны и фашизма.

В конце конгресса молодежь Саарской области Германии вручила советской делегации Красное знамя, которое немецкие антифашисты не раз несли впереди своих боевых колонн.

Парижский конгресс убедительно продемонстрировал возможность образования единого фронта прогрессивных сил молодого поколения рабочего класса. «Мы не хотим больше проливать кровь за интересы богачей. Мы призываем молодежь всего мира к единению. Мы отомстим за мертвых. Мы призываем к борьбе за живых», — заявили его участники.

Для развертывания в мире антивоенного и антифашистского юношеского движения на конгрессе был образован Международный комитет борьбы против войны и фашизма. От молодого поколения СССР в него вошли А. Косарев, В. Чемоданов — секретарь Исполкома КИМа, а также К. Тимофеев и Н. Будниченко.

Конгресс закончил работу, и у советской делегации осталось немного времени для осмотра Парижа.

— Сначала на кладбище Пер-Лашез, — предложил Раймон Гюйо.

Небольшая группка советских комсомольцев долго стояла у стены Коммунаров, а Раймон рассказывал о последних, трагических днях Парижской коммуны. Здесь, на кладбище Пер-Лашез, защитники Коммуны сражались особенно героически. Вечером 27 мая оставшиеся в живых коммунары были окружены, схвачены и расстреляны вот у этой стены.

— Генерал Галифе, — говорил Гюйо, — руководил кровавой расправой над коммунарами. Он расстреливал всех, у кого руки были в порохе, кто имел вид рабочего. Расстреливал даже женщин и детей.

Саша слушал, но было видно, что глубоко погружен в какие-то свои, целиком поглотившие его мысли. О чем думал он? О мужестве коммунаров, отстреливавшихся, скрываясь вот за этими гранитными памятниками, что совсем рядом и с незатертыми пробоинами от пуль, или о том, как же, наверное, трудно, не согнувшись, стоять перед ружейными стволами в ожидании последнего услышанного в своей жизни рокового слова: «Пли!» И как это вообще стоять под огнестрельным дулом?..

Он тихо подошел к каменной ограде, прикоснулся к ее шершавой поверхности, будто желал удостовериться, не хранит ли она огонь той, уже далекой революции и душевное тепло ее героев. Потом подошел к тому месту, где стену обвила сильная лоза дикого винограда, сорвал листик, и, ни слова не говоря, положил между страниц блокнота.

«Я была потрясена этим, — рассказывала Мария Викторовна Нанейшвили, — его рациональной натуре чуждо было проявление сентиментальности в любой форме. Даже если это чувство и было в какой-то мере свойственно ему, то он умело его прятал…»

Потом была поездка в Лувр, долго бродили вдоль Сены, мимо «зеленых коробов» букинистов; по кривым улочкам поднимались на Монмартр. И в конце концов измученные добрались до казино «Де Пари». И ничто — даже следовавшие по пятам шпики — не омрачало знакомства с городом. А вскоре наступило время удивляться и Раймону Гюйо. Косарев с таким знанием рассказывал об описаниях Парижа в произведениях Бальзака и Гюго, Флобера и Ромена Роллана, что на удивленный вопрос Раймона Саша ответил: «У меня такое чувство, будто я когда-то уже жил в Париже, — так хорошо описали его в своих произведениях французские классики».

Возвратясь на Родину, Косарев поведал молодежи всю правду о фашизме: «Буржуазия тоже прививает «героизм» своей молодой гвардии, — писал он в «Комсомольской правде». — Фашисты превозносят идеал «сильного человека», вспоминают времена рыцарства, воспевают мистические свойства арийской расы, светловолосых тевтонов, призванных быть завоевателями, у которых геройство в крови. Где они, эти сильные люди буржуазии? Разве не показательно, что в поисках героя известный буржуазный писатель Стефан Цвейг обратился к образу Жозефа Фуше, профессией которого было предательство?.. А героизм их молодежи? На какой героизм способны молодые громилы из штурмовых отрядов, вскормленные молоком Третьей империи? Напасть вдесятером на одного безоружного рабочего, жечь книги на кострах и громить университеты, избивать заключенных в концлагерях и лжесвидетельствовать на суде — вот их героизм.

Борьба за победу социализма, за крепость нашей обороны — вот арена для героизма людей нашего класса».

Идея мирового единения молодежи за мир, свободу и прогресс, за построение общества, удовлетворяющего потребности молодого поколения, росла и ширилась. Горячо поддержанная Анри Барбюсом и Роменом Ролланом, она привлекла в апреле 1935 года свыше сотни делегатов от юношеских организаций различных политических течений и религиозных толков снова в столицу Франции. «В страстную субботу, пасхальное воскресенье и понедельник в парижском Саль де ла Мютюалите, — сообщал журнал «Авангард», — заседала международная конференция молодежи, созванная мировым антивоенным и антифашистским комитетом молодежи ряда стран и рядом лиц с Анри Барбюсом во главе. Два лозунга на всех языках мира прежде всего бросались в глаза приходящим делегатам. Эти лозунги передавали основной смысл заседания: «Мировое единение молодежи за мир, свободу, прогресс!» и «За мировое сплочение молодежи!«…Оба вождя советской молодежи — Косарев и Чемоданов — приедут с запозданием».

Что случилось с делегатами советской молодежи? Опять подвел самолет? Ответ находим лишь в пожелтевших подшивках газеты французских коммунистов «Юманите». Вот что писала она об этом в номере от 25 апреля 1935 года:

«Вчера в Париж прибыла советская делегация, которая должна участвовать в работе Интернациональной молодежной конференции. Эта делегация, состоящая из товарищей Косарева и Чемоданова — представителей советской молодежи, не смогла присутствовать на конференции, ввиду затруднений, встреченных при получении визы в Польше».

Итак, стало ясно: правительство Пилсудского, без всяких на то оснований, задержало наших делегатов. «Принцип» — маленькая гадость, но все-таки приятно — стал излюбленным в делах мидовцев-пилсудчиков при решении «русских вопросов»…

— Стоит ли. Василий, ехать к шапочному разбору? — засомневался Косарев. — Было уже со мной такое во Франкфурте-на-Майне…

— Стоит, Саша! Стоит! Пусть под конец конференции приедем, но пойми, что сам факт присутствия советской делегации будет иметь колоссальное значение.

Чемоданов умышленно сделал ударение на слове «колоссальное». У Косарева временами появлялись любимые слова и выражения. Сейчас таким словом стало оно — колоссально!

В это время телеграф принес сообщение: «По предложению английской делегации конференция приветствует советскую молодежь и ждет делегацию Ленинского комсомола»!

— Едем!!!

О дальнейшем сообщал журнал «Авангард» от 4 мая 1935 года:

«Делегаты советской молодежи Косарев и Чемоданов, оба члены Мирового молодежного и антифашистского комитета участвуют в работе интернациональной конференции…

Чемоданов и Косарев были встречены тепло и сделали заявление, произведшее большое впечатление. В согласии со всеми делегатами они заявили о том, что в настоящее время имеет огромное значение необходимость тесного сотрудничества против войны и фашизма. Они подчеркнули, что это движение молодежи не должно зависеть ни от одной политической партии, чтобы облегчить сотрудничество всех молодежных организаций: профсоюзных, христианских, либеральных, студенческих, спортивных, культурных, социал-демократических, а также — неорганизованной молодежи и организаций молодых девушек.

Чемоданов и Косарев отметили в особенности, что характер этого движения, имеющего гигантские перспективы, дает молодежи возможность бороться самой за свои культурные, социальные и политические интересы».

В один из перерывов к Косареву подошел профессор Ривэ. Он возглавлял национальный антифашистский комитет интеллигенции Франции и в первый же день приветствовал конференцию. Взяв Косарева под локоть, Ривэ подвел Сашу к столику, где стояли заготовленные чашечки с черным кофе и их ожидал один из организаторов конференции Жан Пенлеве.

— Мсье Косарев, я уже говорил и не устану повторять, что вместо того, чтобы умирать за «отечество» — лучше жить и работать для человечества, — и Ривэ засмеялся, довольный своим каламбуром.

— Легче идти по старым путям назад, — вмешался в разговор Жан Пенлеве, — чем продвигаться вперед по неизведанным.

Косарев уловил в словах профессора Ривэ пацифистский оттенок. На конференции были и пацифисты и даже представитель «молодых фашистов, которые отвернулись от политики войны и угнетения, проводимой их вождями». В этом «Ноевом ковчеге» его, Косарева, задача заключалась в том, чтобы помочь организаторам конференции положить начало единому антивоенному фронту молодежи, но взглядов пацифистов не поддерживать.

— Я не был на первых заседаниях конференции, — заметил Саша. — Но их дух и содержание хорошо отражены в резолюции. — Косарев раскрыл «Бюллетень № 1», который во время разговора держал в руках свернутым трубочкой. Полистав, нашел в нем место, где сверху строк был сделан русский перевод. — Вот! Слушайте: «Конференция высказала единодушное мнение о том, что гитлеровский фашизм является самым ярким проявлением натравливания народов друг против друга и что он представляет собой жестокого поджигателя войны, который считает, что чем скорее, тем лучше было бы начать мировую бойню, направленную против Советского Союза — признанного широкими массами передовым борцом за мир».

Саша прекратил чтение и от себя добавил:

— Мы за создание единого фронта молодежи против фашизма и войны, — потом четко, как бы чеканя, повторил: — И войны! Единение сил молодежи именно для борьбы с источником и вдохновителем войны — наша главная задача. — Он помолчал немного, а затем, снова полистав «Бюллетень», закончил: «Конференция подчеркнула также, что одна из важнейших целей должна заключаться в поддержке всеми силами стремления к освобождению колониальных народов и угнетенных национальностей». — Пока переводили его слова, подумал: — «Так-то лучше. Иначе могут обвинить меня в том, что на конференции я выступил против единения сил и оттолкнул от движения за создание единого фронта представителей пацифистской молодежи… А тут я действую в рамках официального документа».

Вокруг столика уже образовалась большая группа. Услышав перевод последних слов Косарева, в разговор вклинился делегат, приехавший из Индокитая.

— Было бы неверно высказываться против любой формы войны. Национально-революционная война колоний против империалистических угнетателей означает не только освобождение колониальной молодежи от ее рабской участи, она означает одновременно и расшатывание всей империалистической системы, породившей войну и фашизм.

Косарев благодарно посмотрел на индокитайца, а Ривэ поморщился.

— На нашей конференции, — сказал Ривэ в ответ индокитайскому делегату, — вы похожи на пожарного, который, отправляясь на пожар, заправил свою бочку не водой, а керосином…

Что тут началось!.. Ривэ уже пожалел, что так опрометчиво бросил эту фразу. Выручил обладатель густого баса. Он говорил так громко и внятно, что переводчик, замолчавший было в образовавшейся сутолоке голосов, стал переводить Саше именно его:

— Пуаре Бибер, сторонник светско-республиканской молодежи, — представился он. — Когда мы говорим о фашизме, необходимо подчеркивать, что есть не только Германия Гитлера, но и Германия поэтов и мыслителей, Германия музыкантов и философов…

Но и его перебили. На сей раз в разговор вклинилась девушка из Испании. (Позднее она подошла к Косареву. «Аврора, — представилась девушка, улыбаясь. — Нет-нет! Я — не ваш знаменитый крейсер, мое имя — Аврора»).

— Фашизм — это война! — почти выкрикнула она, отчаянно жестикулируя. Красная шапочка — «испанка» изумительно шла ей, очень гармонировала с ее темпераментной натурой. — Повсюду, как и в Мадриде, в Испании установлен широкий антифашистский фронт, — продолжала говорить Аврора по-прежнему громко и рублеными фразами. — Фашизм натолкнулся на твердое сопротивление! Женщины борются вместе с мужчинами! Бороться против фашизма — это значит бороться против войны!

Собравшиеся дружно зааплодировали. Весь мир следил за развитием событий в Испании, особенно после подавления восстания рабочих в Астурии и Овидо.

Когда аплодисменты стихли, снова загудел бас Пуаре Бибера:

— Представитель советской молодежи не ответил на мой вопрос.

— Какой вопрос? — насторожился Косарев. — Никакого вопроса не было! А на вашу реплику я отвечу: мы — против Германии Гитлера, а не Германии Тельмана.

И тут до слуха Косарева дошел перевод «представителя тех молодых фашистов, которые отворачиваются от политики войны и угнетения, проводимой их вождями»:

— После двух лет гитлеровского фашизма растет понимание того, что большие надежды, возлагавшиеся на него, не оправдались. Гитлеровская молодежь является подкупленным, действующим с помощью насилия фактором. Но молодежи мира надо брататься с немецкой молодежью.

— Брататься?! С гитлеровской молодежью? — вскипел Косарев. — Вы оглянитесь вокруг — тучи новой войны собираются и делаются все более угрожающими. Бесконечные провокации гитлеровского фашизма, поход Италии против Абиссинии, грабительская война Японии в Китае. В странах капитала наступила эра милитаризации. Сотни тысяч имеющих образование молодых людей — без работы. Молодежи предлагается только один выход — мировая война! Нет! В этих условиях нужно единение сил всей молодежи для борьбы с фашизмом и войной, а не прекраснодушное братание!

На этом незапланированная дискуссия оборвалась. Председательствующий Раймон Гюйо пригласил всех в зал на закрытие конференции.

Косарев слушал Р. Гюйо удовлетворенно. Этот молодой француз с каждой встречей все больше и больше нравился ему. Сейчас Раймон подводил итоги:

— Власть, представляющая в настоящее время силы войны, — это фашизм Гитлера. Он требует не только аннексий некоторых провинций, которые называет немецкими, но и подготавливает войну против Советского Союза… В Англии, Франции, Бельгии круги, не являющиеся меньшинством, выступают за создание антирусского блока с Германией.

Косарев слушал его и старался представить себе будущее мира. Оно рисовалось тревожным и в то же время расплывчатым. Шел май 1935 года. До «аншлюса» — насильственного присоединения гитлеровской Германией Австрии — оставалось всего 1050 дней и немногим больше трех лет до захвата Германией Судетской области Чехословакии. Тучи над миром сгущались не фигурально — реально.

С Раймоном Гюйо Косарев встретился ровно через пять месяцев в Москве на VI конгрессе Коммунистического интернационала молодежи.

— Какая драма! Все здоровые и прекрасные чаяния молодежи повергнуты в прах, — с горечью говорил Р. Гюйо, открывая конгресс. — Чтобы «спасти» старый мир, фашизм обрекает народы на рабство и толкает их на бойню. Он объявляет войну цивилизации и человечеству. Но цивилизация будет жить, и человечество будет спасено нами. Над погруженной в мрак землей ослепительным светом сияет звезда социализма, взошедшая над бывшей царской империей. Слава тем, кто строит эту страну мира и свободы, кто воспитывает молодое поколение свободных людей!

Еще звучали слова перевода, а участники конгресса поднялись в едином порыве, и, обратясь в сторону советской делегации, долго аплодировали ей. «Делегацию Ленинского комсомола, — сообщала печать, — возглавляет выросший в рядах юношеского движения т. Косарев».

2 октября, вечером, заседание конгресса было посвящено 15-летней годовщине речи В. И. Ленина на III съезде РКСМ — «Задачи союзов молодежи».

— Речь Ленина, — говорил Косарев в докладе на конгрессе, — адресована не только к молодежи Советского Союза. Она — источник большевистско-ленинской мудрости для поколения революционеров всех стран, народов всех рас. Знакомство с этой речью, выполнение ее указаний помогут всем секциям Коммунистического интернационала молодежи… Работаешь ли ты легально или нелегально — твоя задача изучать науку, готовить из себя полноценного и передового борца за дело коммунизма. Находитесь ли вы в тюрьме, в ссылке, в глубоком подполье, в работе — всюду, молодые товарищи, следуйте ленинским заветам, везде стремитесь выполнить величайший из его заветов — учиться коммунизму.

Так Косарев обратил внимание на то. что в том, далеком октябре 1920 года Владимир Ильич как бы «перешагнул национальные границы», раскрыл интернациональное значение многих из задач коммунистических союзов молодежи «в социалистической республике вообще».

Борьба за создание единого фронта молодежи против фашизма и войны по-прежнему была в центре международной деятельности комсомола. Прямыми и окольными путями шли к Косареву письма молодежи со всего света. В них она делилась с секретарем ЦК ВЛКСМ успехами, с горечью сообщала о потерях. «Единый фронт молодых рабочих был закреплен кровью, — писали ему французские комсомольцы. — Четыре наших товарища пали жертвой в борьбе с врагом: член конфедерации — Лушен, неорганизованный — Вильмен, юный красный спортсмен — Скортисати и молодой рабочий — Лами были убиты полицейскими». Из глубокого подполья направляли свои письма в Центральный-Комитет ВЛКСМ и германские комсомольцы. «Бесценными вестями от товарищей по борьбе» назвал их Косарев. Зарубежные друзья буквально жили успехами советских людей, видели в них источник силы, своих побед. «Герои-челюскинцы», — писали в мае 1933 года руководители ЦК комсомола Германии, — являются для всех немецких комсомольцев вдохновляющим большевистским примером в их тяжелой нелегальной борьбе против фашистской диктатуры до неизбежной победы социализма в Германии».

А мир потрясали все новые и новые события. В феврале 1936 года на выборах в кортесы в Испании победил народный антифашистский фронт. Летом внутренняя контрреволюция во главе с генералом Франко подняла мятеж против республиканского правительства, поддержанный фашистскими правителями Италии и Германии.

Началось первое крупное сражение с фашизмом.

Лозунги «Руки прочь от революционной Испании!», «Мы — с вами!» звучали на всех собраниях и митингах советской молодежи. К осени 1936 года общественные организации СССР собрали в фонд помощи испанским борцам более 48 миллионов рублей. Около 42 тысяч революционеров-антифашистов сражались в Испании в составе интернациональных бригад.

Таков был первый реальный результат борьбы прогрессивных сил мира против фашизма и войны.

В частях республиканской армии было более двух тысяч и советских добровольцев. Среди них — воспитанники комсомола.

Вся организаторская работа по оказанию помощи республиканской Испании со стороны ВЛКСМ легла на плечи Косарева; советские военные специалисты отправлялись в горячую точку борьбы с фашистами под псевдонимами. Их подлинные имена советские люди узнали лишь много лет спустя. Но зато широко и открыто проявлял Ленинский комсомол заботу об испанских детях, родители которых погибли в боях с фашистами. Саша не упускал случая, чтобы встретиться с героями-республиканцами. На одной из встреч 15 бойцов, «избранных в состав делегации в окопах и в боевом тылу Испанской республики» от имени своих боевых товарищей передали привет советской молодежи. Косарев внимательно слушал пулеметчика Франциско Верра, «стахановца» — именно так представился ему молодой рабочий — Зурбано Рамона, руководителя объединенного союза молодежи города Бильбао — Веласко Серхио и других.

— Ваша борьба, — говорил Косарев, прощаясь, — нам близка, мы ненавидим фашизм так же, как и вы.

Летом 1936 года Косарев стал членом Всесоюзного комитета движения за мир. Под председательством первого секретаря ВЦСПС Н. М. Шверника и вместе с академиками В. Л. Комаровым и О. Ю. Шмидтом, представителем МОПРа Е. Д. Стасовой, советскими писателями А. Н. Толстым, В. П. Ставским и другими членами комитета он деятельно готовился к Международному конгрессу мира. Этот конгресс открылся 3 сентября в Брюсселе в зале «Дворца столетия». Но Косареву пришлось выехать не в Брюссель, а в Женеву.

С 31 августа по 3 сентября 1936 года в Женеве проходил Всемирный конгресс молодежи. Он был созван по инициативе Международного объединения союзов друзей Лиги наций для того, чтобы молодежь всех стран совместно обсудила вопрос, как сохранить мир и предотвратить войну, нашла основу и формы своего интернационального сотрудничества.

Люди всех возрастов с тревогой наблюдали, как в центре Европы, в Германии, фашистское правительство, попирая международные обычаи, угрожало своим соседям, и в первую очередь СССР, авантюристическим походом. Тревога за судьбы мира усугублялась напряженной обстановкой, царящей на Дальнем Востоке. Неудивительно, что мысль о созыве Всемирной конференции молодежи во имя сохранения мира и предотвращения войны встретила горячий отклик у молодежи всех стран.

Визы, визы, визы… Каждый раз Косарев мрачнел, когда слышал это слово. «До чего же боятся капиталистические заправилы голоса советского человека, правды об СССР». Ни один выезд гражданина СССР за рубежи своей Родины, ни одно получение визы не проходили без осложнений.

Капиталистическое окружение… Оно особенно реально ощущалось в таких случаях. Куда ни кинь: на юг ли, на запад, на восток — кругом границы капиталистических государств, нескрываемая неприязнь их правительств к советскому человеку. Только с помощью друзей антифашистов, преодолевающих надуманные препятствия, комсомольские лидеры получали право на въезд в капиталистическую страну. Даже если приглашающая сторона — сама Лига наций — международная организация, имевшая целью (согласно уставу) «развитие сотрудничества между народами и гарантию мира и безопасности».

Женевскому конгрессу предстояло стать мощной демонстрацией против войны и фашизма, за мирную политику Советского Союза. Потому и приехали 18 июля 1936 года А. Косарев и В. Чемоданов в Париж на заседание Международного бюро всемирного объединения молодежи за мир, свободу и прогресс. Они категорически отмели инсинуации врагов мира и прогресса, тщившихся показать, что Женевский конгресс замышляется как коммунистический, работающий по указке «из Кремля». «Если бы конгресс был действительно коммунистическим, то это было бы очень печально для нас, молодых коммунистов, — говорил Косарев, — потому что мы не считаем защиту мира и борьбу против войны каким-то особым делом, которое должно быть сконцентрировано в руках коммунистов. Напротив, мы думаем, что это дело всего мира, которое должно защищаться молодежью всего мира.

Мы говорим открыто: мы идем на конгресс не для того, чтобы завоевать большинство. Мы идем туда, чтобы помочь сотрудничеству всех молодых людей, установить самую тесную дружбу во всем том, что касается защиты мира и борьбы против войны. Мы идем на конгресс не для того, чтобы провести там какую-то коммунистическую резолюцию; мы считаем это совершенно ненужным. Мы идем туда исключительно потому, что хотим в атмосфере братства и дружбы выслушать и обсудить мнения, которые имеет молодежь мира в вопросах защиты мира».

На Женевском конгрессе Косарев выступил с докладом о коммунистической точке зрения на вопрос о мире.

Саша выступал на русском языке. Аудитория вслушивалась в незнакомую ей речь, стремясь уловить хотя бы знакомые слова. Но вот появились разносчики с размноженным на ротаторе и переведенным на французский, английский, немецкий и испанский языки полным текстом доклада. «Интересно… было наблюдать, — рассказывал спустя несколько дней В. Чемоданов, — как делегаты буквально с боем расхватывали его. Доклад товарища Косарева внес оживление в работу конгресса, носившую до этого несколько академический и, я бы сказал, абстрактный характер.

Чем же выгодно отличался доклад товарища Косарева от других докладов на конгрессе? Тем, что в нем была полностью отражена та точка зрения на мир, которую разделяет и отстаивает СССР и которая приобретает все больше и больше сторонников среди народов других стран. В его докладе, — продолжал Чемоданов, — была дана уничтожающая критика агрессоров, идеологов национализма, шовинизма и так называемой «расовой теории», было ясно показано, где находятся очаги войны и была развернута широкая программа борьбы за мир».

— Дорогие друзья! — обращался Косарев к делегатам конгресса. — Мы все чувствуем и признаем, что приближается военная катастрофа. Тревога за свою судьбу, свое настоящее и будущее со всей силой охватывает сердца сотен тысяч и миллионов молодых людей во всем мире. Они мысленно спрашивают себя — неужели нам суждено сражаться на нолях войны во имя интересов ожиревшей кучки магнатов? Мы отвечаем юношам и девушкам всех стран мира: да, это может случиться, но в вашей воле, в вашей силе заложена возможность избежать этой участи и не допустить войны. Вы спрашиваете нас, что надо для этого сделать? Мы отвечаем, надо, чтобы молодые рабочие, служащие, учащиеся, студенты, безработные, крестьяне, все юноши и девушки, все их организации без различия политических убеждений и религиозных верований объединили свои разрозненные силы в могучую крепость в каждой стране и на международной арене…

Скажу еще яснее: сегодня всю молодежь объединяет борьба за сохранение своей жизни, своего собственного существования. Когда над мирными городами появятся бомбовозы агрессора, одинаково будут переживать величайшие страдания и муки молодые католики, социалисты, республиканцы, демократы, христиане, коммунисты и т. д. Разрушительные бомбы и удушливые газы будут одинаково смертоносными для молодежи всех политических мировоззрений и религиозных верований… Ничто не может и не должно помешать сотрудничеству и объединению сил молодежи, всех ее организаций для торжества дела мира.

В тот же вечер Косарев отвечал на многочисленные вопросы делегатов, среди которых были явно провокационные и отражавшие сомнения людей, их неверие в успехах СССР. Правда о Советском Союзе с большим трудом пробивалась через пограничные кордоны капиталистических государств. Ложь как из рога изобилия заливала полосы буржуазной прессы. Один из делегатов религиозной организации с апломбом потребовал предоставить ему проект новой Конституции СССР, чтобы он «мог лично удостовериться в правильности утверждения господина Косарева о содержащихся в ней гарантиях свободы совести».

Саша выслушал его то ли вопрос, то ли выступление. Усмехнулся. Спокойно распорядился: «Дайте ему текст Конституции, переведенный на французский, да еще «Правду» в придачу — на русском языке. Пусть со своими переводчиками сидит и сличает…»

Уже стихли голоса спорщиков, и делегаты собирались покинуть зал, когда слово попросил тот же представитель религиозной организации. Явные недоброжелатели Советского Союза насторожились, надеясь получить в дискуссии хотя бы незначительный моральный перевес. Но то, что произошло минуту спустя, произвело на них ошеломляющее впечатление: делегат публично просил извинения у Косарева и у всего конгресса за то, что «он позволил себе усомниться в правильности утверждения о предоставленном гражданам СССР праве свободы совести, свободы вероисповедания».

Острыми были дискуссии на Женевском конгрессе. Саша только удивлялся, как реальная опасность войны, конструктивные предложения советской делегации и активизация сил многих молодежных организаций у себя «дома» в борьбе против фашизма обусловили четкость их позиций на конгрессе.

— Слыхал? — говорил Саша Чемоданову. — Вечером, оказывается, состоялось частное совещание делегатов христианских организаций, на котором они дебатировали вопрос о возможности сотрудничества в борьбе за мир с коммунистами.

— И знаешь, чем закончилось оно? — перебил Чемоданов.

— Пока нет…

— Так вот, слушай. — Чемоданов от друзей по КИМу уже успел получить исчерпывающую информацию. — За исключением лишь русского эмигранта-белогвардейца, — рассказывал он, — делегата одной из швейцарских организаций, все участники совещания выступили за сотрудничество с коммунистами. А резюме председателя дискуссии я даже записал. — Чемоданов раскрыл рабочий блокнот в мягком переплете («Удобно носить такой блокнот, — говорил он часто Косареву, — всегда при себе в любом кармане»), — Вот, слушай, — продолжал Василий: — «При общем одобрении собравшихся председатель отдал должное энергии и преданности коммунистов в антивоенной борьбе и подчеркнул, что если члены христианских делегаций желают кого-либо критиковать по этому вопросу, то следует в первую очередь критиковать собственную организацию за недостаточную энергию, проявленную в борьбе за мир».

— Да, Вася, сдвиги в умах молодежи произошли действительно колоссальные. Безусловно, что настоящий конгресс — серьезный шаг на пути борьбы за мир. Но это только начало. Нам предстоит огромная работа. Мы должны торжественно объявить 1937 год годом мира, годом напряженной всевозрастающей активности молодежи.

Женевский конгресс, так же как и Парижский, был против не всякой войны. Он бурно приветствовал делегатов испанской молодежи — участников вооруженной борьбы с фашизмом. Среди них — восемнадцатилетнего бойца народной милиции Марию Альмаредо — мадридскую работницу, раненную 5 августа в горах Гуадаррама. Брат и жених Марии были убиты в боях за республику. Каждый месяц приносил известия, подтверждавшие правильность ленинского учения о войнах несправедливых и справедливых. Сторонникам пацифизма, присутствовавшим на конгрессе, был дан наглядный урок.

Таковы лишь несколько страниц из комсомольской летописи, рассказывающих об участии Косарева в международной деятельности ВЛКСМ и только о его роли на нескольких международных форумах молодежи.