На цоколе историй… Письма 1931 — 1967

1941

<Из Москвы в Ленинград, 22 марта 1941>

Спасибо за письмо и за книгу[674]. Жалко, что в книге нет стихов о французских деревьях, которые я так люблю[675].

Понравилось мне первое, ты мне его читала. Я сижу, как проклятый над романом[676]. Только что кончил вторую часть и начал сейчас третью. Материал грустный. А здесь еще мороз… Может быть, весной попаду в Ленинград[677]. Тогда ты меня убедишь, переубедишь насчет города[678]. Планов у меня нет и это меня успокаивает. Книга стихов[679] будто бы выйдет в апреле. Не верится.

Обнимаю

Впервые — ВЛ, 2000, № 2. С.278. Подлинник — ОР РНБ.

<Москва,> 3 сентября <1941>

Дорогой Александр Сергеевич,

простите, что отнимаю у Вас время. Однако вопрос, который я ставлю на Ваше разрешение, достаточно серьезен — он связан с нашей пропагандой за границей.

По предложению т. Лозовского[680] я согласился писать корреспонденции для иностранной печати. За полтора месяца я отправил около семидесяти телеграмм в американское агентство «Оверсис» и в две лондонские газеты «Дэйли геральд» и «Ивнинг стандарт». Работа эта чрезвычайно неблагодарная: чтобы «опередить» спецкоров, находящихся в Москве, нужно давать что-либо недоступное для иностранных корреспондентов. Никаких сведений (информации), никакой помощи от Информбюро я не получал. Приходилось делать все самому.

Как я неоднократно указывал т. Лозовскому, мои корреспонденции, проходя двойную цензуру (военную и политическую), регулярно искажались, причем товарищи занимались не только содержанием моих статей, но даже их литературным стилем. Это, помимо всего прочего, задерживало отправку телеграмм.

Мне пришлось на неделю прекратить работу. Сегодня я попытался ее возобновить, но первая же корреспонденция, предназначенная для «Дэйли геральд», была задержана и направлена Вам. Это означает, что она задержится на сутки и по всей вероятности устареет.

Английские газеты телеграфно мне указали, что их не интересуют ни сообщения о зверствах гитлеровцев, ни пропагандные очерки, ни отдельные бытовые картины. Они хотят корреспонденций, посвященных общему военному положению. С величайшим трудом я составляю эти телеграммы, основываясь на материале «Красной звезды» до того, как газета его публикует. Если передача таким образом нежелательна, мне удобней всего отказаться от посылки телеграмм, сославшись на личные мотивы. Посылать им то, чего они не хотят, невозможно — они оплачивают телеграфные расходы и указывают жанр корреспонденций.

Слушая лондонское радио, я знаю, что англичане информированы больше, нежели сведения, которые можно взять из наших газет — я говорю и о положительных факторах (уничтожение немцев на левом берегу Днепра, наши контратаки вокруг Смоленска и пр.), поэтому, передавая им информационный материал, очень трудно дать что-нибудь новое.

То же самое относится и к американцам, поскольку речь идет об ежедневных телеграммах для агентств.

Итак, на мой взгляд, либо нужно ускорить цензурирование телеграмм и несколько смягчить строгость (мне, например, недавно не пропустили того, что уже напечатано в «Красной звезде»), либо мне отказаться от работы в заграничной печати — не вообще, но в той форме, в которой я ее выполнял. Я могу писать статьи или очерки для заграницы, как то делают другие писатели, отказавшись от чисто журналистской информационной[681] работы.

Я едва справляюсь, и без телеграмм за границу, с работой. Кроме ежедневной работы в «Красной звезде» приходится писать и для других газет. Две ежедневных статьи для Америки и Англии отнимают полдня и заставляют меня отказывать редакциям наших газет.

Поэтому продолжать ежедневно писать информационные телеграммы для заграницы стоит лишь в том случае, если Вы признаете это важным. А в этом случае необходимо срочно улучшить условия работы. Очень прошу Вас возможно скорей сообщить мне Ваше мнение.

P.S. Пользуюсь случаем, как журналист, высказаться о некоторых вопросах внутренней пропаганды.

О статьях в советской печати.

Мне пришлось убедиться в том, что вражеская пропаганда доходит до широких кругов населения (листовки, «слухи», исходящие от агентов противника).

Мне кажется, что необходима контр-пропаганда. Нельзя оставлять без прямого или косвенного ответа инсинуации врагов. Приведу пример: в городе говорят о том, что немцы отпускают людей из Смоленска в Москву, не причинив им вреда. Этих людей якобы видели и т. д. Необходимо это опровергнуть и высмеять.

По-моему, желательна статья русского с именем (Шолохова или Толстого[682]) об евреях, разоблачающая басню, что гнев Гитлера направлен только против евреев.

Желательно использовать последние (вторые) инструкции немцев «начальникам колхозов», показывающие, что немцы не раздают крестьянам землю и скот колхозов, но напротив — требуют сдачи «общественным предприятьям» скота. Также, по-моему, желательно использовать статьи в «Газетт де Лозанн» и других европейских газетах о планах расчленения России, уничтожения какой-либо государственной самостоятельности. Интересно, что в этих статьях говорится о нежелании использовать русскую эмиграцию, так как она чересчур «патриотично» настроена.

Наконец, я хочу указать, что статьи, объясняющие военное положение, как, например, статьи в «Красной звезде» о боях за Смоленск и Гомель, зачитываются до дыр. Почему таких статей не печатают центральные органы? Я решаюсь обратить на все это внимание после многих бесед с рабочими на заводах, с ранеными в госпиталях, с интеллигенцией.

Впервые. Подлинник — РГАСПИ. Ф.17. Оп.125. Ед.хр.35. Л.72–74. А.С.Щербаков с 1941 г. — секретарь ЦК ВКП(б) по идеологии.

<Москва, до 7 октября 1941>

Позволю себе поделиться некоторыми соображениями касательно пропаганды — внутренней и заграничной.

1. Информбюро дважды давало отрывки из дневников в измененном виде. Один раз отрывки были напечатаны до Информбюро мною в «Красной звезде». Два разных текста того же документа подрывают доверие читателя у нас и за границей. Дневники немцев настолько красноречивы, что не требуют, на мой взгляд, дополнений. Особенно следует избегать «дополнять» уже напечатанные документы.

2. Мне непонятно, почему наши печать и радио не отозвались на падение Киева и уничтожение плотины Днепрогэса. Об этом все говорят: на заводах, в воинских частях, на улице. Нельзя обойти молчанием события такой значимости для страны.

3. Никто не понимает, почему военное положение освещается через ответы т.Лозовского иностранным корреспондентам на пресс-конференции. Говорят (по-моему резонно): «Значит, иностранцам можно спрашивать, им отвечают, а нам не говорят»…

4. Немцы ведут пропаганду (в частности, листовками) о бесплодности московской конференции[683], о том, что мы сражаемся «за англо-американскую плутократию». Это падает на благоприятную почву. Не касаясь политики Англии и Америки, я думаю, что данные об английских бомбардировках Германии, о посещении Майским[684] танкового завода и проч. будут успешной контр-пропагандой. У нас в газетах замалчивают действия английской авиации.

5. ТАСС рассылает фото: немцы восстанавливают русских помещиков. Если и имел место такой случай, это не показательно для земельной политики оккупантов. По-моему необходимо издать в миллионах экземпляров листовками текст немецкого циркуляра с переводом о превращении колхозов в «предприятья немецкой армии».

6. Я напоминаю вам о моем давнем предложении издать для заграницы и для Советского Союза книгу о немецкой армии, составленную исключительно из документов — немецких приказов, донесений, дневников (с фотографиями подлинников), свидетельствующую о зверствах, грабежах, погромах и проч. Причем воздержаться от наших свидетельских показаний или анализа — документы с кратким предисловием.

7. Обращаю ваше внимание на исключительно нудный характер наших радиопередач. Так называемые «Литературные передачи» лишены по большей части интереса. Нет монтажей, разыгрываемых сцен, памфлетов, всего, что способно вдохновить и вызвать ненависть к врагу. Голоса дикторов монотонны и поучительны. Нет пафоса, нет ораторов, нет агитаторов.

8. Наши радиопередачи на других языках, в частности на французском, страдают прежними недостатками. Материал запаздывает из-за сложной системы контроля. Габор[685] и Жан-Ришар Блок[686] мне говорили, что венгерские и французские тексты переводятся на русский, «стилистически выправляются»(!) и потом снова переводятся на венгерский и французский. Нельзя сравнить передачи Лондона по-французски с нашими. Скажу лишь, что полчаса, посвященные защите Ленинграда, переданные по-французски из Лондона, были убедительней и даже теплее, чем наши передачи о Ленинграде.

9. Необходимо передать в Америку материал о повреждениях Новгородского Кремля, Пскова, Сената в Ленинграде, Книжной палаты в Москве и прочие. Статья должна быть сделана архитектором, известным в Америке.

10. Для различных национальных меньшинств в Америке (украинцы, евреи, армяне и проч.) нужно организовать регулярные (а не эпизодические) передачи по телеграфу и по радио.

11. Нужно усилить работу для Чехословакии и Франции. Привлечь к ней писателей и культурных деятелей, известных в этих странах. Для Франции я могу написать брошюру. Предлагаю также написать статьи для газеты де Голля[687] в Лондоне о симпатии нашей страны к голлистскому движению и к Франции.

12. Нужно предложить нашим ученым и писателям обратиться с индивидуальными письмами к ученым и писателям Америки и Англии. Среди писателей там известны Шолохов, Толстой, Петров, Катаев, Иванов, Зощенко, Эренбург, Тынянов, Ильин[688], Федин и др. Необходимо привлечь к нам писателей, которые по разным мотивам прежде отошли от нас, но теперь высказались за поддержку, как-то: Хемингуэя, Уолдо Франка, Уэллса, Пристлей[689] и др.

Может быть, кое-что из высказанного послужит нашему делу.

О моей работе:

Прошу выяснить с <К.А.> Уманским, стоит ли тратить столько времени на «Оверсис Ньюс».

Прошу ответить о статье для газеты де Голля «Ла Франс».

Впервые. Подлинник — РГАСПИ. Ф.17. Оп.125. Ед.хр.35. Л.89–91. На письме помета: «В архив. т. Щербаков ознакомлен. 7/X». Георгий Федорович Александров (1908–1961) — тогда зав. отделом пропаганды и агитации ЦК ВКП(б).

<Из Куйбышева в Москву, между 5 и 10 ноября 1941 >

Дорогой М.Е.,

спасибо сердечное за Ваше письмо. Буду Вам бесконечно благодарен, если поможете найти рукопись[690]. Вторично написать третью часть почти законченную я уж не смогу… В дополнение к письму В.А.<Мильман>: чемоданы были оставлены при входе в правительственную комнату. На одном наклейка испанской гостиницы. У меня в комнате осталась бесспорно вторая половина одной из копий и, может быть, также черновики. В «Знамени» бесспорно были копии. Один товарищ, который ехал вместе с редактором «Знамени» и секретарем Севруком[691], говорит, что они рукописей не увезли — все оставили в Москве.

Если Вы попадете в мою квартиру, выясните, что стало с книгами. Мне особенно дороги книги с надписями, в частности Маяковского, Есенина, Белого, Брюсова, Ахматовой, Ремизова, Замятина, Мальро, Неруды, Толлера[692], — все они были на правой полке. На левой полке были все мои книги. Если можно спасти книги с автографами, которые я перечислил, и некоторые из моих особенно редкие, как первые сборники стихов дореволюционных, испанский перевод «Что человеку надо» и пр., буду рад. Но самое важное — рукопись. За нею книги мертвых писателей с автографами.

Мы на бивуаке. Надеюсь, что скоро встретимся в Москве. Любовь Михайловна шлет Вам привет, я крепко жму руку.

Прилагаю ключ от моей квартиры.

Впервые — ВЛ, 1979, № 5. С.195; публикация М.Шугала. Подлинник — ФЭ, 1068, 1.

Сотрудник ТАСС М.Е.Шугал оставался осенью 1941 г. в Москве на казарменном положении. 15 октября 1941 г. приказом секретаря ЦК ВКП(б) А.С.Щербакова ИЭ составом Совинформбюро был эвакуирован в Куйбышев.

<Из Куйбышева в Москву, середина ноября 1941>

Дорогой Шугал,

очень жду от Вас известий. Жду рукопись романа. Безмерно рад, что что-то найдено[693], — не знаю, часть ли третьей части или вся (написано было тридцать шесть глав). Как с книгами? Что Вам удалось спасти? Куда направили? Пожалуйста, напишите про все. С книгами не откладывайте, так как то, что Вы не возьмете, возьмут Сорокины[694]. А квартиру должны по нашей просьбе со дня на день опечатать.

Напишите мне. Еще раз спасибо за все.

Я стараюсь и здесь работать — делаю, что могу.

Жму руку

Впервые — ВЛ, 1979, № 5. C.196. Местонахождение подлинников этого и двух следующих писем Шугалу неизвестно.

<Из Куйбышева в Москву,> 21 ноября <1941>

Дорогой Шугал,

бесконечно Вам за все благодарен. Обрадовался, узнав об обнаруженных гранках. Но огорчился, узнав, что это только первая половина второй части. Вторая половина может быть либо у меня, либо в редакции «Знамени» — как рукопись. Все, что найдете, пришлите через «Красную звезду». Еще раз спасибо.

Крепко жму руку. Ваш сердечно

P.S. Возьмите, что сможете, из книг. В.А.<Мильман> пишет Вам, что из моих сочинений мне особенно дороги ранние стихи, «Рвач», «Лазик», испанские книги «Que Mus» и «Estampas», французские: брошюра о войне, «Испания» (корректура), парижское издание «Дня второго», первое издание «Хулио Хуренито»[695].

Впервые — ВЛ, 1979, № 5. C.196.

<Из Куйбышева в Москву,> 1 декабря <1941>

Дорогой Шугал,

получил начало рукописи. Получил и Ваше письмо от 21<-го ноября>. Очень благодарю за все. Растроган Вашей дружбой.

О романе. Вы прислали мне то, что должно было появиться в очередном номере «Знамени». В июне я дал «Знамени» тридцать глав, то есть около 200 страниц. Тогда они переписали — было три копии. Нельзя ли найти след этих рукописей в «Знамени», то есть в Гослитиздате.

Книги меня мучают. Особенно коллекция моих книг и книги писателей с автографами. Помогите их спасти[696]. Я пишу об этом <Т.И.>Сорокину — Девятинский пер., 4 кв. 63[697].

Много работаю. Живу от сводки до сводки.

Курева здесь нет — только махорка или, точнее, самосад.

Крепко Вас обнимаю.

Впервые — ВЛ, 1979, № 5. C.197.

<Из Куйбышева,> 4/ XII 41 г.

Газета «Ивнинг стандарт» (орган Бивербрука[698]) обратилась ко мне с просьбой срочно передать материал о Ростове[699]. Тов. Лозовский считает важным удовлетворить просьбу газеты. Мне необходимы некоторые ответы, чтобы облегчить написание статьи. Желательно, чтобы ответы исходили от начальника штаба фронта или от одного из командиров соединений, участвующих в кампании.

1. В чем была стратегическая слабость немцев.

2. Как произошло соединение между двумя нашими армиями.

3. Роль авиации нашей и противника.

4. Как немцы отступали. Как сражались их части, прикрывавшие отступление.

5. Перспективы — хотя бы в самых туманных формулах.

Кроме того, если имеются интересные детали операции, не

напечатанные еще в газетах, в частности, в «Красной звезде». Если отвечать будет командир или начштаба соединения — просьба осветить роль его части.

Наконец, просьба дать картину города в минуту его освобождения и теперь, хотя бы самую сжатую.

Это срочно — необходимо послать в Лондон завтра.

Заранее благодарю и шлю привет

Впервые — Литературное обозрение, 1985, № 1. C.19–20, публикация А.Рубашкина. Машинописная копия — ФЭ, 1149, 1.