На цоколе историй… Письма 1931 — 1967

1960

<Из Москвы в Ленинград,> 4 января <1960>

Дорогая Лиза, очень, очень обрадовался твоему письмецу![1113] Я тебе желаю быть здоровой, это теперь главное. Сегодня снова улетаю (в Стокгольм). Пишу мемуары, но все время отрывают, а хочется восстановить прошлое.

Я тебя обнимаю крепко.

Впервые — ВЛ, 2000, № 2. С.284–285. Подлинник — ОР РНБ.

Москва <в Ереван>, 4 января 1960

Дорогой Мартирос Сергеевич!

Хочу Вам сообщить последние сведения о Вашей выставке, которую мы обязательно хотим устроить в Париже. Французские друзья из общества «Франция-СССР» хотят организовать ее в очень хорошей галерее с афишами, статьями и пр., но для этого маршан хочет получить право продать некоторое количество холстов, получив свою долю и покрыв этим расходы. Как Вы помните, это в парижских обычаях. Хотите ли Вы расстаться с несколькими из Ваших работ? Конечно, Вы должны будете указать, какие именно холсты Вы согласны продать. Французы считают, что самое лучшее время для выставки это май-июнь.

Я сегодня улетаю в Стокгольм, вернусь через неделю и буду ждать Вашего ответа, чтобы сообщить его французам[1114]. Мы очень часто вспоминаем Вас и всю Вашу семью. Мы радуемся любой весточке от Вас. Будьте обязательно здоровы.

Впервые. Копия — ГМИИ им. Пушкина. Ф.41. Оп.1. Д1. Л.103.

Москва, 16 января 1960

Дорогой Владимир Семенович!

Никита Сергеевич Хрущев спрашивал меня о моей заметке, касающейся зимнего салата[1115]. Я ему сказал, что я доставлю ему образчик этого салата. Его выращивает т.Василенко[1116]в Академии им. Тимирязева и я у себя на даче.

Буду Вам благодарен, если Вы перешлете прилагаемый при этом салат Никите Сергеевичу.

Впервые. Авторская копия — собрание составителя.

В.С.Лебедев (1915–1966) — референт Хрущева по вопросам литературы.

Москва, 17 февраля 1960

Дорогой Виктор Алексеевич!

Простите, что беспокою Вас, когда Вы болеете. Я сейчас пишу книгу воспоминаний и прежде всего хочу спросить Вас, не помните ли Вы мальчишку, который сидел с Вами в одной камере в Мясницкой полицейской части? Я помню, что со мной сидел Радус-Зинкевич <так! — Б.Ф.>, но возможно, что это был Ваш родственник или однофамилец. Далее, меня очень интересует судьба некоторых товарищей, которых я встречал тогда на подпольной работе. Среди них — «Егор-Моргун», «Таня»[1117], рабочий фабрики Сладкова Тимофей Иванович[1118] и столяр Чадушкин Иван Васильевич. В Париже, сразу после приезда туда в декабре 1908 года, я встретился с товарищами Недоконевой[1119] (кажется, Лидией) и Савченко (женщиной), которых знал по работе в Москве. Может быть, Вам что-либо известно о них? Если Вы что-нибудь знаете о перечисленных мной лицах — сообщите мне, пожалуйста. Я буду рад возможности повидать Вас.

Мой телефон — Б9-34 04.

Впервые. Копия — ФЭ, 887, 1.

В.А.Радус-Зенькович (1877–1967) — член РСДРП с 1898 г. Радус-Зенькович в письме 19 февраля подтвердил, что сидел в одиночной камере Мясницкой части в 1908 г., но молодого ИЭ не помнит (см. ЛГЖ — 6; 387).

Москва, 20 февраля 1960

Уважаемый Егор Иванович!

Ко мне обратилась А.И.Цветаева[1120], дочь основателя Музея изобразительных искусств им. Пушкина И.В.Цветаева. Она недавно реабилитирована и подает документы, чтобы встать на учет для получения в Москве жилплощади. Цветаева — больной и старый человек. Она временно прописана по адресу Ленинский пр. 62/1, кв.276. Я прошу Вас оказать ей содействие в возможно более скорой постановке на учет. Буду признателен за ответ[1121].

Впервые. Авторская копия (письмо на бланке депутата Верховного Совета СССР) — собрание составителя.

Е.И.Борисов — зам. председателя Мосгорисполкома.

Москва, 15 апреля 1960

Дорогая Ольга Павловна!

Я закончил первую часть книги воспоминаний, о которой я с Вами разговаривал, и собираюсь дать ее в печать. Может быть, у Вас найдется немного свободного времени для того, чтобы прочитать прилагаемые две главы. Ведь кроме Вас я не знаю никого, кто бы в те годы пережил те же самые события. Если я что-либо перепутал, то я смогу исправить. Большое Вам спасибо за наш разговор.

От души желаю Вам всего доброго

P.S. Во второй главе, которую я Вам посылаю, я пишу, что со мною в камере сидел человек, и не называю его. Я твердо помню, что это был Радус-Зенкович, но поскольку он написал мне, что он все время сидел в одиночке, мне пришлось опустить его имя там, где я говорю о своем товарище по камере.

Впервые. Авторская копия — собрание составителя.

О.П.Ногина (1885–1977) — профессиональная революционерка, которую ИЭ знал в 1907 г. под именем Таня; жена известного большевика В.П.Ногина (1878–1924) — см. ЛГЖ (6; 383). 21 апреля 1960 г. О.П.Ногина написала ИЭ: «Прочитала Ваши воспоминания. В общем они верно отражают ту эпоху: мне понравились; никаких отклонений от истины в них нет; как видно, память Вам не изменяет».

Москва, 15 апреля 1960

Дорогой Василий Ефимович!

Я надеюсь, что ты чувствуешь себя лучше, и очень жалею, что большая загруженность до сих пор мешает мне проведать тебя.

Я начал писать книгу воспоминаний и закончил первую часть. Я хочу просить тебе прочесть главу, где я говорю о гимназических годах. Я заметил, что память у тебя лучше, чем у меня, и, может быть, ты заметишь неточности, которые я смогу исправить.

Прошу тебя написать мне о твоем самочувствии

Впервые. Копия — ФЭ, 694, 10.

В.Е.Крашенинников (1889—?) — врач, соученик ИЭ по 1-й Московской мужской гимназии; их переписка началась в 1950 г., а в 1958 г. они встречались лично — см. ЛГЖ (6; 373). В ответ на запрос ИЭ Крашенинников 25 апреля послал длинное письмо (ФЭ, 1739, 31–38) с комментариями к тексту 5 главы 1-й книги ЛГЖ. ИЭ ответил на него 26 мая: «Большое спасибо тебе за слова о моей книге и за ту помощь, которую ты оказал мне. Пишу тебе между двумя поездками, вернулся из Лондона и сегодня улетаю в Стокгольм».

Москва, 25 апреля 1960

Дорогой Александр Трифонович!

Наверное, Ваши сотрудники[1122] Вам уже сказали, что я хочу предложить Вам для «Нового мира» мою рукопись — «Годы, люди, жизнь»[1123], книгу первую. Меня обнадеживает наше сотрудничество — очерк о Чехове. Посылаю Вам половину рукописи, находящейся в перепечатке. Вторая половина (главы 20–30) будут переданы Вам через несколько дней.

С сердечным приветом

Впервые. Подлинник — РГАЛИ. Ф.1702. Оп.9. Ед.хр.38. Л.110.

Москва, 8 мая 1960

Дорогой Никита Сергеевич!

Мне совестно отнимать у Вас несколько минут, да еще в такое напряженное время[1124], но я не вижу другой возможности.

В журнале «Новый мир» начинают печатать мои воспоминания. В начале я рассказываю о моем скромном участии в революционном движении в 1906–1908 годах. Там я говорю о Бухарине и Сокольникове[1125] того времени — о гимназистах и зеленых юношах. Я решаюсь послать Вам эту главу и отчеркнуть те две страницы, которые без Вашего слова не смогут быть напечатанными. Особенно мне хотелось бы упомянуть о Бухарине, который был моим школьным товарищем. Но, конечно, если это сейчас политически неудобно, я опущу эти две страницы.

Простите за покушение на Ваше время.

Впервые — комментарии к ЛГЖ (т.1. М., 1990. С.569) и Минувшее, № 8. Париж, 1990. С.388 (публикация Е.Берар). Авторская копия — собрание публикатора.

6-я глава (о Бухарине и Сокольникове) 1-й книги ЛГЖ была единственной, от которой Твардовский отказался, предоставив автору возможность лично получить на нее разрешение. ИЭ понимал, что только Хрущев, внутренне хорошо относившийся к Бухарину, мог взять на себя ответственность за публикацию главы о нереабилитировонном «враге народа».

Москва, 8 мая 1960

Дорогой Владимир Семенович!

Из письма Никите Сергеевичу Вы увидите, в чем моя просьба. Может быть, даже не к чему показывать ему две страницы — я думаю сейчас о его времени. Может быть, Вам удастся просто спросить его в свободную минуту, могу ли я упомянуть в моих воспоминаниях восемнадцатилетнего Бухарина (это для меня наиболее существенно).

Буду Вам бесконечно благодарен за помощь в той работе, которую для себя считаю очень важной, а для читателей, может быть, полезной.

Впервые — комментарии к ЛГЖ (т.1. М., 1990. С.569). Авторская копия — собрание составителя.

Оба письма ИЭ и Лебедеву, и Хрущеву передала Лебедеву секретарь ИЭ Н.И.Столярова, рассказывавшая составителю, что Лебедев, прочитав письма, сказал, что не советует ИЭ упоминать Бухарина, хотя и обещал письмо Хрущеву передать. Неизвестно, предал ли он письмо ИЭ Хрущеву, но ответа от Хрущева не последовало. Из слов Лебедева ИЭ понял, что реабилитация Бухарина, о которой ходили слухи, отныне не планируется, и главу о Бухарине и Сокольникове печатать не разрешат.

Москва, 17 мая 1960

Дорогой Александр Трифонович,

после нашей беседы произошло в мире многое[1126]. Я не хочу обращаться к Никите Сергеевичу теперь с частной просьбой и не хочу откладывать опубликование книги даже на месяц. Поэтому посылаю Вам начало шестой главы в новой редакции — этот текст бесспорно приемлем для Вас и в таком виде, как я его даю, приемлем и для меня. Этим устраняется единственное политическое препятствие.

Первую часть (август), по-моему, нужно кончить не на восьмой главе, а на десятой — встречей с Лениным — это ровно треть всей книги, а по содержанию рубеж — вслед за ним начинается новая глава жизни[1127]. Я буду до начала июня дома. Жду от Вас тех замечаний, о которых Вы говорили.

Впервые. Подлинник — РГАЛИ. Ф.1702. Оп.9. Ед.хр.38. Л.111.

Признаться Твардовскому, что он уже обращался к Хрущеву и из этого ничего не вышло, было выше сил ИЭ, поэтому он изображает дело так, что сам решил опустить непроходимые в цензуре куски главы.

<Москва,> 10 июня 1960

Уважаемый Александр Васильевич!

Ко мне как к президенту общества «СССР — Франция» обратился директор Национальной библиотеки Франции, известный ученый Жюльен Кэн[1128], который занимает положительную позицию в вопросе о развитии культурных связей с Советским Союзом.

Как Вы увидите из прилагаемого письма, Жюльен Кэн приглашает в Париж на месячный срок одного из создателей «Литературного наследства» (издание Академии Наук СССР), советского ученого К.С.Зильберштейна[1129], который своими советами мог бы облегчить работу специалистов отдела русских рукописей Национальной библиотеки. Из этого же письма явствует, что расходы по содержанию И.С.Зильберштейна в Париже французы берут на себя. Поездка эта, на мой взгляд, весьма целесообразна и желательна. Я обращаюсь к Вам, как вице-президенту Академии Наук СССР, считая, что вам легче всего разрешить этот вопрос, и очень надеюсь на ваше положительное к нему отношение.

Буду Вам обязан, если Вы сообщите, что Вы нашли нужным предпринять, чтобы я смог ответить Жюльену Кэну.

С искренним уважением

Впервые. Копия — ФЭ, 1175, 24.

А.В.Топчиев (1907–1962) — химик-академик, с 1958 г. вице-президент АН СССР.

Москва, 1 июля 1960

Уважаемая Екатерина Алексеевна!

несколько дней тому назад в Лондоне ко мне обратился известный английский искусствовед, автор ряда книг, посвященных творчеству Пикассо, и личный друг названного художника г.Пэнроз[1130] с просьбой помочь ускорить разрешение вопроса о предоставлении нескольких полотен Пикассо, находящихся в наших музеях, для выставки в Лондоне. Эта выставка откроется 5 июля и продлится до 18 сентября в «Тэт галлери». Я видел прибывшие из различных музеев работы Пикассо. Выставка будет охватывать всю его художественную жизнь и бесспорно заслуживает интереса. Различные музеи, в том числе и парижские, прислали имеющиеся у них работы Пикассо. Директор «Тэт галлери» обратился в наше Министерство культуры 12 октября 1959 года с просьбой предоставить несколько работ Пикассо, но до сих пор ответа не получил. Мне известно, что во Франции имел место неприятный инцидент, когда наследники Щукина[1131] попытались оспаривать собственность советских музеев. Однако в Англии, как об этом написал в Министерство культуры директор «Тэт галлери», имеется закон, согласно которому собственность государства, признанного Великобританией, неоспорима. Директор галереи заверяет, что Министерство Иностранных Дел Великобритании согласно взять на себя ответственность и дать гарантии на своевременный возврат представленных на выставку работ Пикассо. В свое время директор «Тэт галлери» предложил нашему Министерству культуры предоставить в обмен на время выставки ряд холстов французских мастеров 19 и 20 веков.

Г.Пэнроз очень просил меня посодействовать в скорейшем получении ответа. Я думаю, что предоставление работ Пикассо для Лондонской выставки найдет благоприятный отклик среди английской интеллигенции и поэтому является целесообразным.

Я счел возможным побеспокоить Вас, поскольку непосредственное обращение к Вам — единственный способ быстрейшего решения вопроса.

Впервые — П, 86. Копия — ФЭ, 1180, 2.

Е.А.Фурцева (1910–1977) — в 1956–1961 гг. член Президиума ЦК КПСС, с 1960 г. — министр культуры СССР.

<Из Нового Иерусалима в Москву, 18 августа 1960>

Милая В.А.

1. Д’Астье увижу в Париже и с ним приеду в Москву, как было условлено.

2. Сарнову скажите, что я до отъезда в Женеву ничего написать не смогу[1132]. Если он хочет со мной поговорить о чем-либо, может приехать в любой день, кроме понедельника (Зиллиакус[1133]) и тех дней, которые Вы отвели Чернявскому[1134] и <фамилия нрзб>. Скажите также Сарнову, что статья Кочетова[1135] меня не удивила, но, поскольку я не могу писать о ней, как о «дневнике фрица»[1136], а вынужден считать его литератором, я никогда не унижусь до дискуссий с ним.

Впервые. Подлинник — собрание составителя.

Летом В.А.Мильман заменяла в качестве секретаря ИЭ ушедшую в отпуск Н.И.Столярову. Находясь на даче, ИЭ обменивался с ней деловыми записками.

<Москва, 22 августа 1960>

Дорогой товарищ Голомшток,

Ваше письмо[1137]

мне показалось не только спорным, но изобилующим парадоксами. Есть в нем и по-моему и попросту неправильные вещи, основанные не на разности вкуса, а на незнании. Так, например, причислять Кандинского к звездам первой величины, а Брака и Леже ко второму классу, наивно. О достоинствах Кандинского можно спорить, но уж никак не о достоинствах Брака[1138]. Но это мелочь. Неправилен весь Ваш подход к живописи. Вы говорите, что она расцвела в Возрождении, то есть в эпоху «радостного любованья» живописью. Начнем с понятия «Возрождения». Обычно это — XV–XVI века, добавим треченто[1139]. Но Рембрандт это XVII век, великие Ватто и Шарден — XVIII, Гойя — начало XIX, Делакруа, Курбэ, Манэ, Сезанн — XIX, Пикассо, Матисс — XX. «Возрождение» при таком подсчете затягивается. Да и вообще нелепо относить только к живописи «радостное любование жизни». Оно может быть и в скульптуре, и в архитектуре, и в декоративном искусстве. Говорить о том, что сейчас не может родиться новый Пикассо, это значит гадать на кофейной гуще. В восьмидесятые годы прошлого века Голомштоки эпохи, отмечая кризис импрессионизма, писали, что эпоха живописи кончена. В эпоху Возрождения не могло быть Хемингуэя, это бесспорно, но тогда не могло быть не только Пикассо, но и Сезанна. Я не хочу и не могу сейчас с Вами спорить. Но я хочу обратить Ваше внимание на следующее: как бы ни были интересны и своеобразны мысли Ваши и Вашего соавтора, они настолько спорны, что я, например, с ними не согласен. Между тем задуманная книга предназначена не для знатоков живописи, а для средне образованного человека. Предоставляется редкая возможность ознакомить его с большим художником, которого он знает по дурацким статьям и только. В такую книгу нет смысла вводить спорные положения. Это попросту мой совет, я никак не хочу ограничивать Ваши права — это шло бы вразрез со всем тем, что я защищаю. Но предсказывая конец живописи («западной»), Вы оставите читателя с ложным представлением, что Пикассо завершил период, а живопись продолжают у нас авторы картин «Письмо с фронта» или «Вернулся»[1140]. Вот над этим подумайте! Вы хороните то, что хотел похоронить Александр Михайлович[1141].

Я пишу Вашему редактору[1142] насчет предисловия. Вам шлю сердечный привет.

Впервые. Авторская копия — собрание составителя.

Игорь Наумович Голомшток (р. 1929) — искусствовед; совместно с А.Д.Синявским автор первой в послевоенном СССР авторской книжки о Пикассо (И.Голомшток, А.Синявский. Пикассо. М.: Знание, 1960), в которую в качестве предисловия поместили фрагмент главы о Пикассо из ЛГЖ. 23 октября 1961 г. ИЭ вместе с Голомштоком проводил вечер, посвященный 80-летию Пикассо, в московском клубе «Дружба».

<Из Москвы в Ленинград,> 18 октября <1960

Дорогая Лиза,

спасибо за письмо. Я очень обрадовался ему. Как твое здоровье?

Теперь ты можешь прочесть всю первую часть «Люди, годы, жизнь»[1143]. Многое в ней, как и вообще в моей жизни, посвящено внутренне тебе.

Если тебе захочется и если будет время, напомни мне о чем я забыл — книга, наверное, выйдет отдельно и я допишу кое-что.

Сейчас заканчиваю вторую часть 1917–1921[1144]. Дороже всего мне были твои слова «искренне, чисто»[1145]. Будь здорова, дорогая!

Обнимаю тебя

Впервые — ВЛ, 1987, № 12. C.177. Подлинник ОР РНБ.

<из Москвы в Ярославль, двадцатые числа октября 1960>

Дорогая Ядвига,

я тебе послал неделю назад книгу стихов[1146].

Читала ли ты в «Новом мире» первую часть моих воспоминаний? По моим рассказам ты кое-что из нее знаешь[1147]. Я кончаю теперь вторую часть — там есть и Киев и Коктебель и наш путь в Москву и твое имя («Ядвига»).

Напиши мне хотя бы две строки о себе.

Обнимаю тебя

ИЭ

Впервые — в комментариях Б.Фрезинского к Запискам Я.Соммер (Минувшее, № 17. М.-СПб., 1994. С.170). Подлинник — собрание составителя. О близком друге ИЭ Я.И.Соммер (1900–1983) см. т.1 наст. издания.

Москва, 12 ноября 1960

Дорогой Алексей Иванович!

Обращаюсь к Вам с большой просьбой уделить десять минут трем юношам, попавшим в беду, которые не могут сыскать правды. Речь идет о студентах одного ленинградского института — т.т. Функе, Долгом и Кагане[1148]. В «Комсомольской правде» т.Брускова пыталась им помочь, но Вы понимаете сами, что «Комсомольская правда» не может много сделать, поскольку дело зашло далеко. Помочь им можете только Вы, и я Вас очень прошу это сделать, если Вы найдете их просьбу справедливой.

Пожалуйста, не думайте, что мое заступничество продиктовано какими-либо частными мотивами или филантропией. Один из юношей мой избиратель[1149], но дело и не в этом, а в самом существе приключившегося.

Обстоятельства дела известны члену редакционной коллегии «Известий» Л.М.Ивановой.

С искренним уважением

Впервые — Русский еврей, 1997, № 1. С.21. Публикация Б.Я.Фрезинского. Авторская копия — собрание составителя.

А.И.Аджубей (1924–1993) — редактор «Известий», зять Н.С.Хрущева. В ряде трудных случаев (как, например, в этом) ИЭ пользовался его почтительным отношением к себе.

Москва <в Лондон>, 21 ноября 1960

Дорогой Ноэль-Беккер!

Как Вы знаете, Варшавская встреча <Круглого стола «Восток — Запад»> отложена на февраль, что дает мне надежду на Ваше присутствие, которое мне кажется совершенно необходимым. Мне очень хотелось бы с Вами поговорить о нашем начинании, которому я придаю большое значение. Знаю, что Вы будете очень заняты в Москве, и все же прощу

Вас уделить мне немного времени. Я был бы счастлив, если бы Вы могли приехать ко мне, но если это невозможно, я приеду в гостиницу в указанный Вами день и час.

Впервые. Копия — ФЭ, 821, 1.

Филипп Ноэль-Бейкер — лауреат Нобелевской премии мира, постоянный участник конференций «круглый стол „Восток — Запад“»; ИЭ упоминает его в 20-й главе 7-й книги ЛГЖ.

Москва <в Свердловск>, 3 декабря 1960

Дорогой товарищ Купченко!

Я понимаю многие из чувств, заключенных в Вашем письме[1150]. Правда, вследствие незнания эпохи, о которой я пишу, Вы порой жалеете о том, о чем жалеть не приходится. Сутин, например, замечательный художник, а Досекин и Издебский[1151] никого уже заинтересовать не могут. Вы меня упрекаете за неполное собрание сочинений[1152]. Напрасно: я не издательство. Вы спрашиваете, почему я разрешил издать мои стихи в малом тираже. Но ведь Вы прочитали их, а если бы я не разрешил, Вы бы их не прочитали. Вы пишете, что Вам не довелось говорить откровенно с людьми старше 30 лет. Мне намного больше, но если у Вас будет желание — напишите мне, я отвечу Вам. Вам только 22 года. Не огорчайтесь — Вы сможете еще много сделать в области, которая Вам дорога.

Желаю Вам всего доброго

Впервые. Авторская копия — собрание составителя. Владимир Петрович Купченко (р. 1938) — тогда студент Свердловского университета, прочитавший в НМ 1-ю книгу ЛГЖ, из которой, в частности, узнал о М.А.Волошине; впоследствии работал директором музея Волошина в Коктебеле; автор книг о Волошине, публикатор и комментатор его сочинений.