«Милостивый государь,
граф Карл Васильевич!
Входя во все предметы управления вверенного мне края, я поставил обратить внимание на часть пограничную, яко важнейшую из обязанностей моих, и вследствие того требовал от здешней Пограничной Комиссии объяснений, когда и на каких правилах оная учреждена, какими чиновниками наполняется, какого рода входят в ведомство ее дела и каким порядком отправляются оные…»
Отложив перо, Эссен взял в руки поданную ему днями записку. Ни бумага, ни блеклый писарский почерк не удовлетворяли, но отсылать на переписку было не просто поздно, а и бесполезно — местным канцелярским душам далеко до петербургских копиистов.
«…При начальном заведении Оренбургской линии в 1744 году, — начал читать Петр Кириллович, — назначено было иметь здесь одну школу для обучения молодых людей калмыцкому и татарскому языкам, необходимым по тогдашнему времени для дел с народами, за Уралом кочующими.
Указом 14 января 1782 года поведено быть в Оренбурге обер-коменданту для наблюдения за пограничными делами, а для помощи иметь одного надворного советника, секретаря, переводчиков, толмачей и прочих служителей. На основании чего в 22-й день сентября того же года открыто в Оренбурге присутствие под названием Экспедиции Пограничных дел, в которую отправлены все дела, до соседствующих народов относящиеся.
По указу 1786 года июня 3 числа, на имя генерал-губернатора Игельстрема данному, учрежден в октябре особенно от Экспедиции Пограничный суд. Присутствующими в оном были: обер-комендант, два асессора из русских офицеров, по два заседателя от купечества и поселян казенного ведомства, а с киргизской стороны по одному султану и шести старшин разных поколений.
В 1787 году учреждены в степи пять Расправ, которые наполнялись заседателями от Начальствующего губернию и состояли под апелляцией Пограничного суда.
По представлению бывшего здесь Военным губернатором генерал-майора Бахметьева Пограничный суд упразднен, а по Высочайшему утверждению в 19 день марта 1799 года штату назначено быть одной Пограничной Комиссии, присутствие которой составилось из: Оренбургского коменданта, получающего жалование по чину военному и столовых денег по 1200 рублей в год. Двух асессоров со столовыми по 450 рублей в год. От киргизцев из одного султана с 300 рублями в год, двух старшин — по 200 рублей. А также казначея с 200, секретаря— 200, протоколиста — 100, регистратора и архивиста — по 100 рублей. Трех переводчиков азиатского языка — по 170. Да на канцелярские расходы и чинов определено — по 1200 в год. Сверх того в 1805 году положено на жалование пяти письмоводителям по 100 рублей и им же на расходы по 20 рублей в год.
В том же положении Пограничная Комиссия остается доныне, а Расправы в степи, как оказавшиеся не нужными, по постановлению предместника моего упразднены.
Положенные чиновникам суммы велено продолжать им по смерть, которые и производятся тем из них, кои находятся в живых и не подвергли себя преступлениям.
Множество дел в Пограничной Комиссии, мною найденных в нерешении, по коим содержались преступники и важность их влияния на ордынские народы, побудили меня, за смертию здешнего коменданта генерал-майора Тарарыкина, назначить Председательствующим и Пограничной Комиссии начальника главного штаба Оренбургского Отдельного Корпуса от артиллерии генерал-майора Веселицкого, поручив ему привести в порядок все упущения и отвратить медленность в делах, который, вступи в сию должность, ныне представил мне, что он старался всеми мерами исследовать причины таковых упущений и нашел сие происходящим более от того, что штат, в 1799 году сделанный, ограничил в Комиссии весьма небольшое число чиновников, ибо, кроме председательствующего, два асессора почти беспрестанно должны быть в раскомандировках как для прогона через линию киргизцами по временам года скота, так и но следственным делам, на местах решающимся, а потому часто случается, что один только асессор оставался при Комиссии, а он не в силах приводить к решительному концу все дела. Присутствующие же от киргизцев, не зная российского языка и по большей части обретаясь в степи, не могут сами по себе делать никаких положений.
К отвращению сего Веселицкий испрашивает ходатайства моего о назначении в Пограничную Комиссию еще двух советников, которые, находясь при своих местах безотлучно, будут в способах производить и оканчивать дела. Уважив объясненное генерал-майором Веселицким, соглашаюсь я на предложение его. На сем основании составив вновь штат Пограничной Комиссии, с сохранением совершенной умеренности в назначении чиновникам жалования — судя по возвысившимся ныне на все потребности ценам, честь имею представить при сем на усмотрение Вашего Сиятельства и покорнейше прошу исходатайствовать на оный Высочайшее утверждение».
Дочитав до точки, Петр Кириллович остался доволен слогом записки.
Список чинам:
Председатель — Начальник Главного штаба Оренбургского Отдельного Корпуса артиллерии генерал-майор Веселицкий
Советники — Двух советников вакансия
Асессоры — Титулярный советник Топорнин, Титулярный советник Чирков
Присутствующие от народа киргизского — Султан Юсуп Нуралиев, Старшина Коллежский асессор Байязык Кугунбаев, Старшина Тлявлий Байтеряков,
Казначей — Губернский секретарь Смольянинов
Секретарь — вакансия
Регистратор — Родионов
Архивариус 14 кл. — Эссен
Переводчики — Титулярный советник Сергеев, Титулярный советник Карпов, Коллежский секретарь Родионов
Повытчики — Коллежский секретарь Плетнев, Коллежский регистратор Овчинников
Канцелярские служители — Коллежский регистратор Панчихин, Коллежский регистратор Плетнев
Губернские регистраторы — Плотников, Дюков
Толмачи — Коллежский регистратор Кольметев, Коллежский регистратор Сергеев, Губернский регистратор Беккулов, Канцелярист Долгоаршинов
Конфиденты — Рахмет Улла Муртазин, Князь Габайдулла Дашкин, Бикмухмамет Бикбовов
Вахмистр — Отставной унтер-офицер Поздоровкин
Сторожа — Два из вольнонаемных.
Оренбургская Пограничная Комиссия и Меновой двор были теми оазисами, куда волей-неволей стягивалась Азия.
Переступая тела вялых, почесывающих кусаемые вшами места киргизцев, черноглазые хивинцы не шелохнули повисшей на подворье Комиссии дремы. Разлетающиеся при быстром шаге полы их богатых халатов лишь спугивали на время мух с лиц лежащих на кошмах ордынцев, многие из которых добивали недели в ожидании, когда выкличут их к чиновнику.
Хивинцы торопились. Всякий раз, едва шедший с ними киргизец замышлял приостановиться, то один, то другой ширяли кулаком в спину:
— Надо спешить, Наубет Берды!
Удачливого проводника караванов Наубет Берды в Пограничной Комиссии хорошо знали и ценили. Еще не высохли чернила на переложенных русской грамотой доверительных письмах, когда канцелярская цепочка подтянула хивинцев до Масленникова — недавно принятого в Комиссию советником.
— На речке Кара Хобда, расстоянием от Оренбурга в двухдневной езде Юсупом Кудановым возле аула старшины Санамаса Сардалина остановлен хивинский караван в восемьсот верблюдов. Нарочные от Куланова требуют пошлины… — пока переводчик Карпов докладывал суть дела, знавший по-русски проводник кивал в такт словам, оба ж хивинца, не шелохнувшись, сверкали глазами.
— Идите за мной, — Масленников гадал: решить ли самолично или отдать под руку Веселицкого, склонялся отвести к генералу.
Хивинцы, прижимая к груди руки, благодарно кланялись. В коридоре им встретился еще не ушедший домой вахмистр Поздоровкин. Совок и веник делали его справный солдатский вид с пышно торчащими усами вполне домашним.
— Ваша милость, — вахмистр ненароком преградил дорогу. — Грязь-то бы посбивали с ног эти-то… Куда ж так-то прут? Приказали б сапоги скинуть, угвоздят, а я давечась выбивал только…
Карпов перевел. Хивинцы мигом разулись, сложили обувку в угол. Наубет Берды лишь скрючился и, поплевав на рукав, потер носки козлиных своих сапог.