Окончательное решение

19. Во время пожара — ГОРИТЕ!

И снова инстант. На этот раз за то, что моя первая работа набрала 1к лайков. Это немного, но и работа была…

Кхаэла.

Благодаря усилению из кроганов, удалось отбить и удержать лифт семнадцать. Кови были отброшены, что позволило еще некоторое время удерживать платформу и совершить еще два рейса, эвакуируя выживших с поверхности. Не так много, но спасшихся стало больше.

Под поверхность на платформе опустилась более сотни кроганов и два десятка «рыцарей», плюс пехотинцы, тоже около сотни. Но лифт в конечном итоге все равно пришлось оставить. Это слабая точка конструкции, подкрепление получило ранения, оружие требует обслуживания, ремонта. К тому же приказа стоять насмерть нет. Нужно отвлекать и провоцировать ковенант, чтобы они стягивали все больше и больше сил. В глубине тоннелей сдерживать их проще.

Пока оборона относительно стабильна, мы можем постепенно перебрасывать войска в глубины комплекса. Конечно, потом ковенант нужно будет из них выковыривать. Но это будет потом, и без поддержки плазменное оружие так же конечно, как и кинетика.

Накмор Драк, выдирая молот из туши вражеского крогана, куда менее бронированного молодого воина, только в глухом шлеме и нагруднике (явно та же концепция, которой придерживаются бруты), заметил:

— В хорошей битве нужно не только всех порвать, но и вовремя свалить. План я знаю, если тут завязнем, отойти не успеем. А пока мы тут, можно крушить черепа и натягивать глаза на задницы.

— Исключительно из любви к искусству? — поинтересовалась одержимая, немного залатанная подручными элементами от гетов, а потому выглядящая как киборг.

Драк фыркнул, перехватывая автомат и давая очередь.

— Да нахрена? Это просто весело. Но торчать тут, как дерьмо в пустыне, все равно не стоит. Отходим?

Тоже факт. Согласно плану, имеются тоннели, по которым обороняющиеся могут отступить из комплекса бывшего портала. Никто не предполагает, что обороняющиеся будут стоять насмерть и не будут иметь путей отхода. Да, вся эта операция была спланирована заранее, зная любовь ковенанта к устройствам Предтеч.

Может, СВР бы и могло проигнорировать пути эвакуации для десанта, но адмирал Худ — нет. Так что и пути отхода есть, и расчёты с таймерами, и учения проводились. И всё происходящее — штатно, без нервов и пробок, точно и координируемо.

Отход будет небыстрым, все же тридцать пять километров — диаметр бывшего портала. Под «тарелкой» расположены десятки уровней, они содержат в себе очень много войск и систем обороны. Огромная ловушка для ковенанта, которую оборудовали годами. После полного выжигания сложной электроники начали, и до сих пор понемногу достраивали, проводя учения и затыкая всё новые и новые дыры. Стоять насмерть у входа совершенно не нужно, есть масса более удобных мест для этого.

Бункеры, огневые точки, склады, казармы, всё что нужно. А так же мастерские для уцелевших «рыцарей» и прочей техники.

У меня тут курсант раненый, да и одержимая лишилась руки, ходит с трудом и имеет проблемы с оптикой. Как смогла прикрыла водителя, давая возможность нам доехать подальше. И её починили, использовав парочку поврежденных гетов. Можно продолжать бой. Или, в данном случае, отступление.

— Ты прав, Драк, отходим.

Прежде чем уйти, моя одержимая попыталась набрать крови у одного из убитых кроганов. Получилось так себе, все же ремонт был неполным и есть проблемы с координацией. Забор крови у толстошкурого крогана не получается, конечности немного мажут. Сломала иглу, прежде чем услышать сзади голос:

— Помочь, мэм?

Я повернулась, рассматривая одним глазом человека-десантника. На вид обычный пехотинец в современной броне, видны подпалины и некоторая оплавленность. С поверхности боец. Я кивнула:

— Да, спасибо. Давай полный шприц, мне слегка неудобно. Некогда было провести полный ремонт платформы.

Мужчина хмыкнул, с фиксируя тушу и с силой вгоняя иглу.

— За то, что опустили лифт, это мелочи. Там натуральный ад наверху. Даже черти есть, эти дрищавые, ворка. Откуда только берутся такие уроды, кто их таких рожает? С огнеметами и длинными ножами.

— Вопрос риторический? — уточнила я.

Потому что я не знаю, что можно тут ответить. Мужчина вернул полный кроганской крови шприц, который я повесила на пояс. Всё это время за одержимой следили, причем отвращения я не увидела, хотя половина «лица» разворочена и расплавлена. Если бы на месте мозга было что-то важное, оно бы сгорело. Но там пусто. Я давно усвоила, что органики любят стрелять в голову, и никогда не устанавливаю там незаменимые элементы. Всё самое ценное — в заднице. И я не шучу, это статистика. Я посмотрела на десантника и тот кивнул.

— Так точно, — ответил солдат, — нам про них рассказывали. Только странно, что они с ковенантом. У них же эти, ворчуны есть. Тоже всегда дофига бегает.

Ну, это просто.

— Ворка дешевое, быстро плодящееся пушечное мясо, которое в силу короткой жизни не может нормально развиться. Заняли место хрюков. А те ушли к элитам, ну и я слышала, в Терминусе, под боком у Цитадели планета у них есть. Свалили туда, где их бьют меньше.

Солдат, идя рядом и явно следя, чтобы одержимая не накрылась окончательно, кивнул.

— И регенерируют эти ворка как сволочи. Если не помер сразу, надо добивать. Хотя горят хорошо. И от пуль с голову тоже дохнут.

Я не стала спорить с очевидным.

— Только охотники могут отрегенерировать мозги. Потому что они колония червей, да.

Солдата передернуло.

— Я про этих всякое слышал. Ковенант то еще шоу уродов.

На этом разговор стих, мы погрузились в новый «вепрь». Я снова на пассажирском сидении. Курсанты уже уехали на грузовике, мы последние. После нас останется только плазменная бомбочка.

Отступление была аккуратным, группы отходили одна за другой, прикрывая друг друга и оставляя ковенанту подарки, а иногда и мобильные группы на «вепрях». Всё же противнику, чтобы занять огромное пространство подземного комплекса, нужно много солдат. И в первую очередь их ограничивает элементарная логистика. А у нас все давно подготовлено, и такой проблемы нет.

Всё же хорошо, что ковенант опасается повредить устройство. А так как управляющих механизмов тут нет (они в ключ-корабле были, а корабль эвакуирован на Ковчег после импульса), то и понять, что это место просто не работает, смогут еще не скоро.

Всё важное оборудование без ключ-корабля просто не включится, даже если бы оно работало. Нет нужных программ, Предтечи при создании портала на секретный объект перестраховались. Техническая часть есть, программной (и источника энергии) нет. Удачи во взломе.

Пока же тишина бесконечных серых тоннелей нарушается шипением гермодверей, гулом двигателей, шуршанием шин и разговорами. Иногда стрельбой, когда прилетают мухи ковенанта. В отдельных местах — перестрелками с их штурмовиками. Обычная рабочая атмосфера тяжелого боя, когда люди — статистика, а логистика всему голова. Может и бесчеловечно, но это чистая математика, и счет адмиралов устраивает.

В космосе тоже весело, но все же космические битвы в силу расстояний не особенно зрелищные. Попадания видно невооруженным глазом только при детонации реактора, и то не всегда. В остальное время тьма космоса не нарушается вообще ничем. Десятки тысяч километров дистанции сказываются. Без приборов понять что-либо невозможно.

Тем более что и сами бои происходят не непрерывно. Война? Ха. Главное — маневры. Когда оба флота имеют схожую огневую мощь, щиты, но при этом неудачное построение тут же словит ССД-торпеду, этому учатся даже бруты. Стоять на месте нельзя. Так что, пока «Бесконечная воля» перемещается через пространство скольжения, а в космосе перестреливаются два флота, всё самое важно происходит на поверхности.

Силы сдерживания не дают ковенанту расслабиться. ИИ ввели в бой несколько десятков тысяч штурмовых дронов, всю партию, готовую к отправке на Предел. И не важно, что после обстрела сверхзаряженным водородом фонит так, что жить невозможно. В буквальном смысле, кожа слезает и органы разлагаются. И регенерация не поможет, только ускорит эффект. Эти дроны прекрасно перемещаются в вертикальных шахтах, ввинчиваются в узкие ниши, дают выстрел луча, обращая врага и пространство вокруг в шлак и излучение, а потом исчезают в тоннелях. Если же робота достанут, он ворвется в строй врага и самоуничтожится.

Эти машинки получили название у пехоты «терроботы». В плане «роботы-террористы». Забавно, синтетики ККОН оценили. Но эти роботы в большей степени диверсанты, а не ударная пехота. Она тоже есть, разумеется.

Построения закрытых бронещитами «рыцарей», словно древняя линейная пехота, сдерживает атакующих, кроганы тоже участвуют. Стена щитов, «фаланга» вернулась в тренды. И всё это привело к тому, что за последовавшую далее неделю боев за каждый этаж ковенант смог занять всего несколько уровней, ценой огромных потерь. Не спорю, огромных с обоих сторон. Но у нас это во многом заменимые роботы. Когда у вас есть хорошая связь, даже геты с уничтожением платформ не умирают и не тупеют. Они вообще управляют платформами удаленно, из безопасных мест.

Адмирал Парангоски снова лишилась своего «Юпитера». Торпедный залп ковенанта пробил щиты, и корабль совершил аварийную посадку в южной Америке. Начальницу это не смутило, и она продолжила работать из двух третей корабля. Немного деформированных после жесткой посадки, ничего нового. Орудие и кусок носа просто расплавило. Как и джунгли вокруг.

И нет, в отличие от фантастики, терминалы от любого попадания не начинают искрить и взрываться в лицо пользователю. И даже корабль посадить получилось, благодаря инженерному персоналу, хотя на мостике все были мертвы. А после посадки отбились от десанта и налетевших МЛА. Адмирал, игнорируя погром в кабинете (летало всё, так что на своем месте остался только стол, и то начинка сгорела), потребовала:

— Кхаэла, доклад.

Моя голограмма появилась из шарика-проектора. Тот проектор, что расположен на столе, поврежден. Как и настенный. И планшет разбился. И второй тоже.

— Сдерживание на одиннадцатом уровне продолжается, адмирал. Противник фактически остановлен, у передовых отрядов врага закончилась плазма в оружии. Логистика явно не их сильная сторона.

Черный Куб тут же поделился сводкой с поверхности. А вот тут у нас явно проблемы. Силы ковенанта начали распространяться куда могут, нападая на округу, громя города и захватывая жителей и солдат в качестве пайков. Да, в качестве еды. Тем более, что на поверхности им проще доставлять боеприпасы и поддерживать атакующих. Так что далее ждать нет смысла, тарелка портала свою функцию выполнила.

Неприятно, но ожидаемо.

— Контратака невозможна, адмирал Парангоски. В данный момент в тоннелях баланс. У ковенанта недостаточно оружия для постоянного давления, у нас хватает сил для обороны. Слишком много раненых, слишком долго ожидать подкреплений.

Женщина отреагировала спокойно.

— Мне это известно. Продолжайте сдерживание.

Я переключилась на одержимую, которую частично восстановили, уже в четвертый раз. Я не особенно слежу за её целостностью, задача важнее. Выглядит не особенно презентабельно, но конечности на месте. И карабин можно адекватно использовать. Всё же в этих тоннелях лишний ствол — решает. А если не ствол, то возрастает скорость ремонта «рыцарей», зарядка и обслуживание штурмдронов и техники. Водород и плазму нужно пополнять.

— Я себя в этих тоннелях дворфом чувствую, — сказал на четвертый день Смирнов.

Парень кое-как залечил конечность. Вообще большая часть курсантов все еще жива, кроме двух. Стивенса и еще одного, остальные получили ранения во время одного из прорывов, но живы. А я сижу при них куратором. Моя новая внешность вызвала в них любопытство, но не более.

Стивенс, да и остальные, заметно повзрослели. Уже не так юморят, спокойно и тихо сидят, выполняют работу, вслушиваясь в шум ветра и рев моторов. Надо будет показать их мозгоправам. Рановато курсантам получать проблемы с разумом. Я же кивнула Смирнову.

— Похоже, — согласилась одержимая, — высокие серые тоннели, кажущиеся бесконечными. Причудливые узоры. Города дворфов, каменные игрушки, резьба по камню, драгоценности и металлы.

— И монстры во тьме, — хихикнула одна из девушек, — пытающиеся тебя сожрать.

Курсанты в целом хорошо переносят ситуацию, много шутят. Но даже на них ситуация действует угнетающе. Когда грохот выстрелов, эхо разносится по тоннелям, они сжимаются. Шутки скорее нервные, а не как раньше, легкие, бытовые. Всё же следует проследить за их психикой. Одержимая, как куратор, за них отвечает.

— Курсанты, внимание, — убедившись, что меня услышали, продолжила, — скоро бомбить начнут. Мы этого, в теории, не почувствуем, мы сейчас на глубине километра. И стены этих пещер делали Предтечи, они прочные. Просто не нужно излишне дергаться. Я предупредила.

В ответ мне довольно дружно ответили:

— Так точно, госпожа инструктор.

Драк и его кроганы где-то там, в тоннелях. Воины совсем не против больше битв и больше крови. Своей и вражеской, хотя вражеская лучше. А вот курсанты в тылу.

Бомбардировка тоже часть плана, спровоцировать ковенант на активные действия, если они увидят, как разрушают «божественную реликвию». Ну и просто, чтобы сжечь десант, снизить нагрузку на обороняющихся. Бомбить будут не оружием людей. Нет, благодаря передаче энергии по лучу и трофеям собрали генератор плазменных торпед. Не такой качественный, как у ковенанта, и без ИИ с конфигурацией играть сложно, но достаточно мощный, чтобы обратить верхние слои поверхности в плазму. Сгорят все.

— Госпожа инструктор, разрешите обратиться?

Моя одержимая, не поворачиваясь и перенося ящик, ответила:

— Спрашивай. Над нами творится форменный ад. Где же еще откровенничать, как не в аду?

Рыжая курсант, Милисса, удивленно спросила:

— Но вы же ИИ. Вы же…

Я обернулась, рассматривая торчащие из-под шлема рыжие волосы и веснушки. Никто не отправляет курсантов без защиты. Шлем, броня. Не боевые, конечно, старого образца, но определенная защита есть. И вопросительный взгляд зеленых глаз, серьезное лицо. Как редко оно её посещало до этого момента.

— Мне должно быть безразлично? Я тоже живу в этом мире, — я указала вверх, — над нами сейчас рвутся заряды, испепеляя силы ковенанта, убивают и умирают солдаты. Люди слишком много внимания придают расовому вопросу и собственным страстям. Хотя всё куда проще: у ковенанта здесь две цели. Получить контроль над этим механизмом и сожрать вас. Будь это силы Цитадели, я бы говорила о рабстве, возможно изнасилованиях. Но мы говорим о брутах, кроганах и ворка. Для них я проблема, а вы — еда. Так так ли сильно мы отличаемся? Так ли важен цвет кожи, когда на костре все равны? Разве что у девушек жира побольше. Вопрос с подвохом, подумайте об этом.

Курсанты не прекратили выполнять свои задачи, но явно слушают. Помещение мелко вздрогнуло, что заставило людей оглядываться. Но ничего более не произошло, и все вернулись к работе. Девушка уточнила:

— Скажите, а наступит ли мир, или будет… вот так? Я не понимаю, как мы вообще можем жить в мире с этими… Этими.

Я позволила себе ухмылку. А над нами, сквозь километры покрытия, рвались бомбы.

— Убей еретика, сожги ксеноса, да? — одержимая рассмеялась, и курсанты тоже, — на самом деле, хороший вопрос. Это вопрос ценностей. Есть расы более похожие на людей в вопросе ценностей. Есть менее, и с ними мира не будет.

— А кроганы? — раздался вопрос из толпы, — они же, ну, не похожи на нас. Но вы с ними неплохо общаетесь, мы видели.

Одержимая взмахнула пальцем.

— Верно! И нет. Кроганам не чужда цивилизация. Если вас занесет на их новый домашний мир, оцените. Всё сами построили, мы только материалами помогли. Всё у кроганов нормально с цивилизацией и ценностями. И культура есть, песни, картины, статуи, даже театр, и я не шучу. Судить нужно не по внешности, а по делам.

А битва за Землю, точнее за ценные технологии, продолжалась. Поверхность «тарелки» обратилась в настоящее плазменное море, видимое из космоса. Силы ковенанта взбесились, пытаясь остановить или отомстить.

Всё идет по плану.

Цитадель пребывала в легкой панике. Распространяющаяся эпидемия заставила задаваться вопросами: что дальше? Расы Цитадели заговорили о полном закрытии границ, это уже произошло с домашними и крупными мирами. Флоты воспользовались тем, что после выстрела Горна часть ретрансляторов не восстановились. Была объявлена блокада, любые корабли, пытающиеся проскочить без досмотра, даже ранее лояльные к подобному азари безжалостно уничтожают. У ретрансляторов установили боевые корабли и станции, для таможенного контроля. Азари пригнали юстициаров, с правом казнить любого коррупционера. И даже не стали возмущаться, когда те выполнили задачу со всем доступным рвением.

— Пока не будет решен вопрос с заражением, ни о каком снисхождении речи не идет. Болезнь крайне заразна, даже один инфицированный может привезти эпидемию на Тессию. Прежде чем пропускать ваших «знакомых», подумайте, как многим вы готовы пожертвовать ради нескольких кредитов. В том числе вашими жизнями.

Так же поступили и остальные крупные расы. Турианцы, саларианцы, элкоры и ханары. Умнее всех поступили саларианцы: они использовали старые станции как перевалочные логистические центры, в обход которых доступ на планету не допускается. Вообще. Все пассажиры и грузы могут попасть на миры саларианцев только после карантина и медосмотра. Да, дольше, да, логистика усложняется, но согласно заявлением их представителей:

— Нам удалось остановить уже двадцать шесть попыток прорыва зараженных на наши миры. В данный момент ни один из саларианских миров не подвергся заражению. Галактика подверглась суровому испытанию, и только жесткое следование законам поможет нам.

На самом деле реальность несколько отличалась. На один из саларианских миров заражение все же попало. Сбитый корабль рухнул на поверхность, и измененные смогли уцелеть.

Далатрессы восприняли ситуацию как испытание собственных методов лечения. В тайне от всех. Они осознавали опасность, но:

— Слишком очевидно, что бомбардировки — лишь полумеры. Если не будет изобретено лекарство, всегда будет оставаться вероятность выживания спор и повторной эпидемии. Нам нужно лекарство.

Задача поставлена, но вот с исполнением сложнее. Саларианцы установили куда более мощную блокаду, чем батары. Но быстро и наглядно выяснили, что это не простая болезнь.

— Информация подтвердилась. Эта болезнь создается и контролируется некой формой коллективного разума. Крайне опасной. Оно обходит наши системы защиты, и делает это не в лоб, а хитростью, оно учится. Обычные методы карантина не помогают, организм достаточно умен, чтобы избегать их.

Далатресса недовольно выслушала своего подчиненного, и бросила:

— Продолжайте работу. Усилить меры безопасности. Кланы обсуждают рост норм рождаемости, вы получите новый персонал. Нельзя потерпеть поражение, не против этого врага.

У турианцев вышло даже проще. Их тяга к правде и прямоте сделала блокаду пусть и вынужденной, но весьма эффективной. А милитаризм позволил создать новые логистические маршруты с минимальными потерями. Просто за счет того, что подобные сценарии просчитывались, а значит, было подготовлено и оборудование. И логистические станции нашлись, и блокаду миров организовали.

Всё это время терминус продолжал быстро пожираться эпидемией. Беженцы прорывались, наемники помогали разносить на себе заразу, как и агенты измененных. Контрабандисты поначалу радовались деньгам, но и их настигли потери и осознание масштаба проблем. Вот только дело уже сделано.

Стоит ли удивляться, что одним из эпицентров стала многострадальная станция «Омега»? Галактический центр несправедливости, изнанка Цитадели. Да, станцию зачистили от коллекционеров, но затем всё вернулось на круги своя. Просто потому, что кому-то нужно за гроши заниматься экспериментальным или опасным производством. Наркотики и химия, обработка материалов, которая при соблюдении всех нормативов стоила бы космических денег. Центр рабо- и наркоторговли. Слишком многое завязано на существование этой станции, причина, по которой она существует тысячелетия.

Человеческие агенты, занимающие старый добрый контейнер зверски матерились.

— Нет, ну как так получается, что именно здесь и именно в нашу смену происходит всякая задница? — пробурчал оператор в раздражении.

Я, в виде старика Ворхесса занимая угол, ответила:

— Логично же. Омега — тот еще отстойник. Будь ты хоть трижды Ария, клянусь своей треуголкой, здесь оберегами не обойтись. Тут нужна инквизиция.

Оператор, рассматривая через камеры гуляющую около контейнера (как же хорошо мы его экранировали) инфицирующую форму, заметил:

— Обереги, смешно. До сих пор не верю, что местные на это ведутся.

Было дело, нашлись умники, продающие «обереги от паразита». Крайне популярный товар был, до того, как эпидемия докатилась до станции. Потом всем стало резко не до этого.

— Ха, не будь я капитан Ворхесс, но мой счастливый пыжак, треуголка и пистоль всегда со мной.

Оператор рассмеялся.

— Я не про это, Кхаэла, и ты это знаешь.

Ворхесс открыл бутыль, попытался отхлебнуть и печально воззрился в нее. Жидкости внутри нет, да и не нужна она мне, скажем прямо. Моя одержимая посмотрел на оператора сквозь горлышко и дно бутылки, словно через подзорную трубу, и произнес:

— Вы сами решили остаться до упора, я предлагала эвакуацию начальству.

Оперативник, в этот момент пройдя через зону стерилизации, заметил:

— Так вот кто нам так удружил.

Я кивнул(а).

— И не жалею об этом. Если задержитесь, можете и не успеть свалить.

Оперативник развел руками. Аккуратно, чтобы не задеть аппаратуру, которой наполнен контейтер. Здесь несколько тесновато. С сарказмом произнес:

— Я знаю, мамочка. Ты устроила нам целую лекцию на тему, как должны себя вести примерные дети. Но это наш выбор, собрать уникальную информацию и передать командованию. Это наша работа.

Я симулировала вздох Ворхессом и бутылка со стуком опустилась на стол.

— Ага, знаю. И всё, что я теперь могу, помогать контролем штурмботов, обслуживанием сканеров и советом. Это место без сомнения уникально.

— Вот видишь, — согласился оператор с коллегой, — мы все понимаем и ценим заботу, но работа есть работа. Если что, у тебя есть боты. Риск — часть работы разведки. И сбор уникальных данных тоже.

О да, заражение на «Омеге» прогрессирует не очень быстро, всё же станция после многочисленных боев серьезно потеряла в численности населения. Это сделало ситуацию на нижних уровнях «Омеги» даже опаснее. Даже штурмовые дроны стараемся туда не отправлять, сломать могут.

Это место и раньше не было особенно чистым и новым, были и зоны вакуума, и пробоины. Но после нескольких волн сражений стало только хуже. Зараженные радиацией и пробитые коридоры, тупики и смертельные ловушки, не всегда работающая вентиляция. Последнее для органиков особенно опасно, можно задохнуться и не успеть понять, почему.

Там, в глубине живут одичавшие бруты и ворка, секты и подпольные заводы. Карта регулярно меняется. Ария восстановила ближайшие к «шляпке» сектора, и там стало куда лучше и безопаснее. Но здесь, в глубинах, настоящая «адская кухня». И на нее все забили, проще раздолбать, чем зачищать тут всё. По слухам, где-то тут есть даже улей Коллекционеров. Небольшой, мы его пока не нашли, но слухи ходят.

А теперь и паразит появился. Но из-за низкой концентрации потенциальной еды (Ария закупила у людей рамки сканеров для поиска «чумных пророков», как их назвали) процесс идет неспешно. Да и фильтры они где-то тут клепают.

— Есть в этом и свои плюсы. Мы вот-вот помиримся с расами Цитадели, а научно-технический прогресс у них пошел вперед. И это восхитительно, не будь я капитан Ворхесс, никогда не думал, что увижу, как мы трудимся в едином порыве.

Оператор воззрился на одержимую.

— Это не смешно. Ты же видела сообщения в сети, эта дрянь отказывается подыхать.

Ворхесс кивнул.

— Точно так, ха-ха! — Ворхесс рассмеялася, но тут же посерьезнел, — подумай вот о чем. Они привыкли к тому, что враг — кто-то, с кем можно договориться. С паразитом — нельзя. Однажды у меня спросили, кончится ли когда-то война.

Оперативник, до этого больше озабоченный чисткой оружия, спросил:

— Что ответила?

— Что мира не будет, пока есть те, кто хочет тебя сожрать. Кто видит в тебе еду. Им придется сгореть, так или иначе, чтобы дать разумным расам дорогу. Во славу демократии, смекаешь? — насмешливо спросил пират.