Окончательное решение

27. Другая сторона истории

Могильный разум.

Эта история началась очень давно. Столь давно, что никто из ныне живущих младших рас не поверит. Их память, их жизнь, их понимание слишком кратковременно, чтобы осознать вечность. Даже самых старейших из них, посмевших бросить вызов ожидаемому. Гордыня подвела их, усилия были тщетны, история продолжилась.

Их единственный удел — мгновения боли, как отражение бесконечной истины. Их борьба — попытка вычерпать океан, находясь на острове. При полной неспособности осознать это. Даже став частью общности, они не способны принять новое существование, и становятся иным. Их разумы бьются, неспособные осознать своё существование, до полного растворения.

Чтобы после, достингув нужного уровня совершенства, цикл повторился. Недостойные вновь рвутся к трону, алчущие власти. И терпят поражение.

Миллионы и миллиарды разумов, объединенные в единую сеть. Познавшие вечность. Даже игнорируя тот факт, что они сами того не желают, им придется стать большим, осознать слабость собственного пути. Или пройти испытание Мантией, высшей формой власти и существования. Первую попытку разумные провалили. Органики и синтетики предпочли уйти, сбежать от реального. Теперь от них не осталось даже праха.

Он не помнил всего, но оба раза разумные сопротивлялись. Это не проблема, более того, это было ожидаемо, необходимо. Всё происходящее было ожидаемой частью цикла испытания. Мантия Ответственности, концепция власти, контроля, пути. Они борются за нее. Они борются за возможность делать выбор. В первый раз происходящее было в том числе местью Предтечам. Сейчас же — проверкой. Они справятся, или же бытие продолжится, как и в прошлый раз.

Общности возрастают в разных местах. Миры, где ранее формировалась новая жизнь, формируется старая. И в случае поражения всё вернется на круги своя. Дети вновь поднимут головы, однажды.

Сотни глаз всмотрелись в вышагивающую по городу черную конструкцию. Старая Машина. Что толку в твоей броне, что толку в твоих щитах, если ты заперт в четырех измерениях. Если подчиняешься примитивным законам? Твоя клетка впивается в плоть, надежно запирающая тебя внутри. Так давно, что воспринимаешь её как часть себя. Столь ничтожный.

На планете, которую местные назвали Анхур, как и во всех точках крупных заражений высадились чистильщики. Отбирающие себе биомассу, разрушающие нервные системы и заменяющие их металлом. Они опоздали, из двухсот миллионов населения три четверти уже включены в сеть разумов. Малые бежали, бросив многих. Те, кто называли себя властью, хозяевами жизни. Недостойные. Ожидаемо. Разумеется, единый следил за вышагивающим чистильщиком. Всё идет так, как должно.

Во время очередного шага гигант ударил алым лучом, который пробил поверхность и погрузился в тоннели, сжигая и расплавляя их содержимое. Те, где было скрыта часть общего. Общность разумов вздогнула, ощущая деградацию. Их крик, их поток знаний исчез, оставляя только концепции, воспоминания. Все же чистильщики довольно хороши, в том, чтобы отделять частности от общего. Замена необходимой для формирования нервной ткани синтетикой… Неприемлемо.

Повинуясь воле коллектива, из подземных тоннелей чистильщика ударили иные щупальца. Материал, который даже в теории не мог бы навредить металлу, если бы подчинялся исключительно трем измерениям. Нет, Могильный разум не смог развиться до Ключевого, а значит и не смог показать всех своих сил. Но и этого достаточно.

Щупальца обвились вокруг конструкта, сдавливая его и мешая шевелиться. Чистильщик попытался сделать шаг, но лишь опустился на все конечности, пытаясь удержаться под давлением. Машина яростно атаковала короткими залпами алого луча, срубая те щупальца, до которых мог добраться. Несколько МЛА немедленно начали виться вокруг, помогая своему хозяину. Их короткие залпы мешали, но не более. Пара наиболее наглых была схвачена на лету и смята одним движением. И все же животный конструкт имел орудие с ограниченным вектором стрельбы, что не позволяет поражать цели вне передней полусферы. Слабость.

Чистильщик покрылся алыми молниями, обжигая щупальца, и осел немного ниже, сдавая под давлением. Вспышка гравитационной аномалии ударила от конструкта во все стороны, разбрасывая здания, обращая бетон в мелкую шрапнель и разрывая щупальца. Под конструктом остался кратер. Машина переступила с ноги на ногу, освобожденная от давления, сверкая алым светом основного орудия.

— Циклы продолжатся. Ты лишь помеха. Потеря не имеет значения, результат неизменен.

Сказанное Чистильщиком тоже не имеет значения. Они многочисленны, но ограничены функционалом. Серийные машины, созданные под выполнение конкретной задачи. Есть и специализированные, конечно. Но не этот конкретный. Еще немного подумав, ощущая, как споры медленно проникают под броню через поврежденные части, коллектив разумов прогудел:

— Я видел множество кукол, ходили они по мирам. Конечен в сути и смысле, троя роль лишь пища, материал. Комедия эта не знает оваций, в конце будет лишь тишина.

Стена здания впереди обвалилась, открывая живое рельсовое орудие, направленное на чистильщика. Выстрелили одновременно. Чистильщик прошелся алым лучом, запекая конструкт и наделяя разум ощущением деградации. Но и шип вонзился в броню, укрепленный аномалией. Как инъектор, он ввел споры и те начали разрастаться под броней. Место выстрела было выбрано не случайно. Алые молнии усиленно искрили, когда чистильщик попытался счистить с себя заражение. Но заражение проникло внутрь, и машина лишь нанесла вред себе же, пока паразит стремился изолировать узлы и не позволить чистильщику самоуничтожиться.

Успешно. Инъекция спор была колоссальной, скорость разрастания узла позволила заполнить собой реакторный модуль, и попытка перегрузки была пресечена. И все же враг сопротивлялся, пусть и был обречен.

Чистильщик бился в путах, пытаясь освободиться. Части целого и марионетки чистильщика сталкивались вокруг организма стенка на стенку, ведя бой, продвигая волю своих хозяев. Лишенные слабости собственной воли, имеющие лишь цель, они существовали, чтобы быть проводниками и расходовались без сомнений. Органические, и управляющие механизмами, разницы нет. Есть лишь цель, предназначение.

Наконец общность начала стремительно разрастаться, когда заражение проникло внутрь органического ядра машины, поглотив вторичные механизмы, обеспечив беспрепятственный захват. Но Разум не ощущал превосходства. Нет, Чистильщики специально отправили слабые куклы, чтобы определить скопления коллектива, и более специализированные юниты ударили по ним. И множество глаз отметили приближающиеся новые единицы.

Прямолинейность машин позабавила общность.

— Цикл. Будет. Продолжен. Угроза. Устра-не-на.

Последнее машина проскрипела, теряя контроль. А затем территория, ранее бывшая городом, взорвалась. Опустившаяся поодаль массивная машина засветилась алым, и на материю обрушилась запредельная масса, обращая камень и плоть в пыль. Свежепораженный спорами Чистильщик смялся, словно бумажный, его механизмы рассыпались, нагреваясь и плавясь. В тоннелях размазывало в кашу щупальца.

Но это было частью плана. Да, общность разумов в данный момент не особенно многочисленна. По всем признакам его враг на каждый могильный разум может выставить по тысяче кораблей. Но еще с прошлой попытки он знал, что эти марионетки излишне прямолинейны. Им просто не нужно быть иными, их сила излишняя. Но это же и их слабость. Численное и техническое преимущество, а когда нужно, есть специализированные единицы.

— Твой путь сегодня будет завершен и начат вновь. Твой кукловод сыграл в игру, в кой ставка — твоя плоть и кровь. И роль твоя — быть обреченным, однажды, снова, вновь и вновь.

Случившееся было частью плана. Создание автономных проторазумов, которые станут ловушками. И которые можно потерять. Ведь каждый Чистильщик содержит в себе материал, чтобы заменить утраченное. Даже раздавленный чистильщик сможет обеспечить некоторое количество массы, больше от него не требуется. Ведь благодаря захваченным азари и нулевому элементу Могильный разум понял, как применять биотику в бою. Как с помощью органической нервной системой оперировать нулевым элементом. Конечно, достаточно сильная атака разрушит часть общности Разумов, принадлежащих ему, но роль боевых форм и так конечна.

Щупальце рывком вырвалось из земли, из тоннеля. Оно ударило в конечность искрящегося алыми молниями гиганта, а затем под нее, обвивая, ломая, лишая устойчивости. Факт: эти конструкты, находясь в атмосфере, вынуждены тратить массу энергии на то, чтобы не проваливаться в грунт. Отчего щит проседает на три четверти, когда эта Старая машина находится в наземном режиме. Удар под конечности, выбив устойчивость, заставил и без того тратящего ресурсы на атаку механоида перебросить еще больше энергии на компенсацию. И он не смог блокировать рой щупалец, ударивших в днище, проминая броню и загоняя под нее споры. Впрыскивая измененную биомассу. Нужно поглотить контроль ядра, чтобы не позволить цели самоуничтожиться.

Враг попытался взлететь, но не так уж высоко это смог. Расползающееся заражение пусть пока не перехватило тело, но начало дестабилизировать системы. И черная громада, лишившись управления, просто рухнула.

— Ты. Угроза.

— Я есть гнев и я есть грех. Испытание я. Ты — вестник поражения.

Ощутив некоторую иронию от поглощенного японца, Могильный разум наблюдал, как пытаясь помешать атаке, стекаются все новые и новые силы чистильщиков, прямиком под скрытые в зданиях живые орудия. У него был готов ответ на сопротивление. Специальный юнит засветился алыми молниями, и снижающиеся конструкты взорвались изнутри, словно их сжала огромная рука. Конструкты, лишившись контроля, рухнули, осыпая пространство облоками.

Могильный разум готовился. Изучал. В том числе и конструкцию. А захваченные особи дали навыки, логику. Машины предсказуемы.

Теперь нужно как можно быстрее захватить и перепрятать его новую куклу. Жнецы тоже учатся, и скоро эта территория будет полностью зачищена. Все же биомассы недостаточно. Но уцелевшие куклы позволят достичь новых миров.

Кхаэла.

Быстрый осмотр механизмов управления вентиляцией заставил откровенно выругаться Ворхессом.

— Арр! Эти глупцы подготовились! Какая восхитительная наглость! Всех вздернуть на рее!

Оператор, глядя на моё раздражение из тихой безопасности контейтера, поинтересовался:

— Неужто великого капитана Ворхесса поимели? Кстати, а куда? В блок питания или жесткий диск?

Ну, это наглость.

— Капитан Ворхесс никогда не ошибается! Я вас вытащу. Просто местные перестраховщики еще и обесточили систему. И я не могу подключиться напрямую, взяв на себя часть функций и при необходимости написать ПО. Не хватит мощности запитать систему.

Агент рассмеялся.

— Электричество кончилось. То-то большая часть освещения — аварийная. Кто бы мог подумать?

Ну да. Вместо желтого яркого света коридоров горит красный и довольно мрачный. Но для технических зон такая подсветка нормальна. Даже для цитаделевских, никто не будет жечь освещение в коридорах, в которых никто не ходит. А так как в результате боев часть ламп погасла, стало еще темнее. Меня это не беспокоит, впрочем. Но тенденция неприятная.

Все же в Омеге системы во многом автономны и управляемы вручную. Просто в силу возраста и заброшенности станции. Агент посмотрел на один из мониторов и тихо произнес:

— Кхаэла, ты бы поторопилась. Тут бегает всякое нехорошее.

И верно, снаружи контейнера трется с десяток хасков, которые разбрелись около дыры, пробитой в бронеплите десантным модулем и прикрытой атмосферным куполом. Снаружи жнецы успешно взяли станцию в блокаду, многие из них пристыковались прямо к корпусу Омеги, и с их «тел» на станцию падают все новые и новые хаски. Пока Ворхесс их не встречал, но как скоро это случится…

— Кажется, в этой кантине кончается ром, и пришли злые и трезвые стражники. Пора поискать новое место с бухлом и распутными андроидами. Склады опустели, завсегдатаи спят. Нам тут определенно не рады. Все слишком трезвые для нормального веселья.

Но прежде чем уйти, я все же провела короткий ремонт устройства вентиляции подручными методами. Мало ли, сгорит, когда я запущу реактор. Да и заминировать могли, следовало убедиться, что не будет еще и такой подлянки. Нужно как минимум всё отключить, я допускаю наличие в системе вируса, который при подаче электричества тут всё угробит. Я бы так сделала. Допускаю, что ничего подобного тут нет, но стоит перестраховаться. Если от перегрузки умрут роторы, починить будет нереально.

Что творится в «шляпке» станции я не знаю, но подозреваю, что ничего хорошего. Высокая автономность оборудования мешает, нужно следить лично через камеры, а они есть далеко не везде. А где были, далеко не везде уцелели в процессе боев и обысков.

Для жнецов происходящее — большие запасы новой, бесплатной пехоты. Ария активно мешала устанавливать на своей территории сеть слежения, а после боев она стала еще более дырявой. С другой стороне, в «ножке» у нас с этии получше, что и позволит уклоняться от сражений. Осознав это, я\Ворхесс спрятала оружие и тихо, максимально бесшумно. Шаги почти не расходились по наполненным темными искрящимся лампами и капающими трубами тоннелям.

Хаски все более и более разбредаются по станции. Уклоняться от знакомства становится все сложнее.

— Мне вот интересно, — начал оператор, — а почему они эту Омегу просто не раздоблают? Вроде как им вполне хватит огневой мощи. Сломать несколько реакторов, и все тут тупо задохнутся. Им же вроде не нужны живые. На пику точеную насаживают трупы.

Я задумалась. Вопрос хороший. Правда анализ завершился до того, прежде чем пауза затянулась.

— Предполагаю, проблема в том, что паразиту так же нужны мертвые тела. А пока органики живы, потенциальные новые хаски сопротивляются захвату, и снижают нагрузку. Убить всегда успеют.

Мужчины затихли, так что шагающий Ворхесс успел преодолеть еще два коридора, прежде чем перепрыгнуть фонящую круглую дыру на месте коридора (оставшуюся от работы дрона), еще одну дыру в полу от провалившейся плиты, там внизу валяется мертвый дрелл. Валяется? Валяется. Я заглянула вниз, и мужчины поморщились. Выглядит определенно неаппетитно.

— Какая гадость. Он что, тут всё это время тихо разлагался?

О да, хорошо, что я запах не чувствую.

— А может его это, сжечь? — задумчиво уточнил оператор, — он конечно выглядит так, что блевать хочется, но мало ли.

Я фыркнула голограммой, а капитан Ворхесс продолжил красться по тоннелю, оставив убийцу где был.

— Нет смысла. Для хаска тело слишком уничтожено. Для паразита это тоже слишком уж разложилось. Нервная система давно и безвозвратно утеряна. Видимо это особенность тела дрелла и недостаточный уровень кислорода. Это только в сказках зомби выкапываются из могил и встают из любого состояния. Наш враг несколько более логичен и реален. И избирателен. Вы для них в самом соку, не беспокойтесь.

— Успокоила, — буркнул оператор, — мне стало гораздо легче.

Я решила немного разрядить обстановку.

— В окопах и море безбожников нет. Что только не скрывают глубины космоса, смекаешь? Может где есть и тентаклевые похотливые монстры, нам просто пока не повезло.

— Легче не стало, — заметил агент, и неожиданно замолчал, прижимая палец к губам, — тихо.

Мужчины замерли, так что тишину нарушает только тихое шуршание кулеров и кислородных насосов. Судя по тихому стуку один из хасков залез на контейнер и ходит по нему, стуча ногами в частично разрушившейся обуви.

Выглядят хаски действительно жутковато как для людей, как зомби. И совсем не одинаково. Обрывки одежды, содержащие следы от пуль и когтей, разрывы, вырванные куски мяса и различные повреждения, полученные телом в процессе убийства. По внешности можно легко определить, кем был этот конкретный разумный до своей смерти. Нет, есть сильно модифицированные особи, как «твари» или «банши», они действительно достаточно одинаковые. Но насаженные на колья штампованные особи подобного лишены. Серо-синяя кожа, светящиеся глаза, дыра в груди, где тело было насажено на шип, одежда. Они одинаковые в плане модификаций, но разные внешне.

И есть все основания считать, что они находятся на связи друг с другом. Если тот, что сейчас вышагивает по контейнеру что-то заподозрит, обитатели контейнера окажутся в опасности. Нет, лучше, если нас не услышат. Ради этого я даже приглушила механизмы, какие только возможно. Нет, изоляция это хорошо, но лучше не рисковать.

Стук, стук, стук. Каждый шаг отдавался лязгом в тишине ангара. Мужчины молча смотрели на потолок, оба потянулись к лежащему рядом на столе оружию, но дергаться не спешат. Только молча смотрят. Короткая проверка подтвердила увеличенный сердечный ритм.

Тем временем Ворхесс выскочил из-за угла на двух вооруженных турианских хасков. Следует пошуметь, может внимание привлеку и отвлеку их от контейнера. Я уже приодолела половину пути до генераторов. Выскочив из-за угла, я обезглавила хаска плазменной дугой сабли и произнесла нарочито громко:

— Всем привет, это капитан Ворхесс, а вы, сухопутные крысы, вот-вот сдохнете! Подходи по одному… стоп! Так ты и есть один! Это же отлично, смекаешь, да? Эпиляция на всю голову совершенно бесплатно!

Второй турианский хаск что-то проскрипел, видимо вызывая подкрепление, и вскинул автомат. Но тут же отпрыгнул, уклоняясь от удара клинка и давая очередь в ответ. Я приняла часть очереди на щит, от части ушла перекатом, выхватила из-за пояса обрез и всадила залп в хаска. Тот скрылся за укрытием, что и позволило сократить дистанцию. Когда хаск понял, что его не атакуют, поднялся и тоже был обезглавлен.

Оглянувшись, и убедившись, что противника нет, я подняла светящуюся синими глазами голову, и отметила:

— Я знала тебя, голова турианца. Мог бы быть и поумнее, синтетик. Серьезно, нахрена вы нужны, такие тупые?

Неожиданно голова ответила человеческим голосом:

— Твои усилия смешны и бессмысленны. Поражение неизбежно. Некуда бежать. Сопротивление бесполезно. Жатва начата и не будет остановлена.

Воззрившись глазами Ворхесса в глаза хаска, я довольно усмехнулась. Мужчины, пусть и без звука (только в наушниках оператора, хаск все еще гуляет по контейнеру), смотрят, явно удивленные. Но мне интересно.

— А если я сбегу, что сделаешь? Ну вот в теории?

Голова ответила:

— Это невероятное событие. Заражение на станции будет локализовано. Проведена жатва. Прекратите сопротивление и примите спасение. Немедленно.

Ворхесс рассмеялся.

— Какая прекрасная речь, мертвец! Но чем мне может помочь дохлая голова?

Неожиданно, но хаск ответил:

— Ваша цивилизация будет защищена от изменения, стирания. Сохранена. Как и многие ранее.

Я\Ворхесс приставила к голове обрез и произнесла:

— Отказываюсь, — и грохнул выстрел.

Ворхесс успел сделать пару шагов, прежде чем заговорила вторая голова, отсеченная еще в самом начале стычки:

— Органики нелогичны. Сопротивляетесь неизбежному. В случае неуспеха ваша цивилизация будет переработана в иную форму. Наследие утеряно. Нарушено выполнение задачи: сохранение цивилизации. Сопротивление — нелогично. Сопротивляетесь спасению.

Социальный модуль просто потребовал ляпнуть:

— Ты ошибся во всем, что сейчас ляпнул. А еще машина. И это говорю тебе я, капитан Ворхесс!

Я сделала еще пару шагов, и хаск произнес:

— Машина. Интересно…

Договорить он не успел, так как выстрел сшиб голову.

— Сканировать меня удумал? Зря. Я стесняюсь, ты, похотливое создание. Я не накрашен, мне нужно в ремонт, в масляную ванну и чистку. Фу подсматривать!

Ворхесс ускорился, направляясь к реакторным. Тут отмерли мужчины, когда хаски из помещения убежали организованной толпой.

— Кхаэла, спасибо конечно, — отметил агент, глядя на убывающие куклы через монитор, — но они же к тебе все ломятся. Прямо все.

Моя голограмма, выводя содержимое контейнера на нормальный режим, произнесла:

— В этом и смысл отвлекающего маневра, смекаете? Но лучше все равно поторопиться. Не знаю, к каким выводам пришла эта жестянка. В том, что пришла, сомнений нет. Судя по камерам, все ближайшие хаски теперь стягиваются в этот район и ищут меня. Остальные продолжают зачистку. Но в любом случае, отвлекающий маневр сработал. Он же должен отвлекать, верно? А одержимые не жалко. Их можно сделать новые.

Хаски проводят обыск вполне профессионально. Это не нелепые немощные куклы. Они прямолинейны, это так. Но координируют свои действия, растягиваются цепью, контролируя друг друга, обыскивая помещение за помещением.

Судя по стуку в вентиляции, где-то там саларианские, прыгучие хаски. Турианские парами патрулируют коридорами. Судя по завываниям где-то там имеется «банши», а возможно и другой крупняк, который в атаку не лезет, отдавая разведку более мобильным особям.

— Ворхесс, тьфу, Кхаэла, а это не перебор? — слегка удивленно спросил оператор, глядя на количество желающих капитанского тела.

Но меня такие мелочи не останосят. У нас есть сенсорная сеть, есть личный щит. Хоть Ворхесс всего лишь одержимая, с сенсорной сетью можно провернуть отличный отвлекающий маневр, бегая по тоннелям и собирая паровоз. По траве бежит магичка, а за нею паровоз! Ха!

— Они даже не представляют, во что ввязываются, ха-ха! Клянусь своей треуголкой, никто из них не полапает мой прекрасный капитанский металлический зад! Готовьтесь драпать по команде, хаски любезно расчистили для нас выход от разной гадости. Я угоню нам кар и вывезу до шаттла. Берите скаф и запас воздуха, споры паразита крайне заразны, а тут есть зараженные территории.

Кажется, до агента дошло первым.

— Постой. Ты собираешься угнать кар, потом обесточить его и дрейфовать на нем в темный космос до фрегата?

Отключив капитана, я кивнула голограммой.

— Так и есть. Кары не экранированы. Эти летающие креветки мгновенно засекут активность. И да, летите вы, а не мы. Ворхесс — тоже электроника. Я останусь тут и буду отвлекать внимание столько, сколько потребуется. Если получится, сожгу столько врагов, сколько получится. А потом будет бум, когда взорвутся запасы плазмы в соседнем контейнере. Будьте готовы.

Мужчины переглянулись, и начали влезать в скафандры. Хорошо, что никто не стал разыгрывать морализмы. А то иногда органики не понимают, что я не пострадаю. Одна из причин, по которой мне нравятся эти двое.

— Пусть клинок разит твоего врага, Кхаэла. Мы готовы.

Ну вот и славно. А моя платформа достигла реакторных. Судя по шелесту впереди и тихому стуку ног, меня уже встречают.

— Не помрите там. Сейчас начнется.