Пастух Земли

22

Низовья реки Арэдви (Амударья), поселение Ю. 2002 год до н. э.

Посёлок носил короткое странное название Ю — произносить следовало как Йуу. Собственно, он был достаточно велик, чтобы его могли назвать и городом — хотя, конечно, до Марги ему очень далеко. Но всё же здесь стояло десятка два огромных общих домов — кугуев, крытых камышом, в каждом из которых жило больше сотни людей, а сам посёлок обнесён не очень высокой, но прочной глинобитной стеной. И среди других подобных поселений, стоящих на обоих берегах широкой и полноводной реки, Ю было, пожалуй, самым крупным.

Великая река катила свои мутные воды к огромному солёному озеру в глубине этой страны. Местные люди называли её, как и свой город — Ю, но арии дали ей имя богини вод Арэдви…

Здешние люди, которые и сами назывались юсами, чувствовали себя в густых прибрежных зарослях не хуже, чем их исконные обитатели — камышовые коты, и, как и те, жили рыболовством и охотой. В этих местах изобильно ловились щуки, сазаны, сомы, водились кабаны, зайцы, джейраны и красавцы-олени. Держали местные жители и кое-какую скотину — баранов и коз. Но вот кони для них были в новинку — вокруг измученной лошадки Бхулака постоянно сновали дивящиеся на неё зеваки.

Вообще, народ этот был довольно мирным, хотя копья и луки мужчины под рукой держали всегда. С древних времен неподалеку отсюда пролегала переправа через Арэдви, которую не миновали торговые караваны со всех сторон света. Так что у обитателей Ю в домах встречались и изящные статуэтки из Маргуша, и причудливые раковины из Мелуххи, и бронзовые вещицы с севера. Соответственно, никогда не было недостатка и в желающих всем этим поживиться. Но юсцы вполне могли дать грабителям отпор.

Внешне они мало отличались от маргушцев, но говорили на ином языке — Бхулак встречался с похожими далеко к северо-востоку отсюда. К гостям из Марги тут относились с уважением, а вдобавок Бхулак платил за гостеприимство серебром и медью. Потому приняли их радушно, выделив угол и очаг в главном кугуе, где проживали важные люди посёлка — старейшины и жрицы Великой Матери.

С одной из них они сейчас и общались — вернее, говорил Бхулак, а Арэдви скромно молчала, хотя в этом обществе, где у женщин было довольно много власти, никто бы не удивился и не возмутился, возьми она на себя даже ведущую роль. Старуха напоминала Бхулаку старейшую Кхел из его далёкого детства: тоже толстая и источавшая столь же неприятный запах, хотя и гораздо более пристойно одетая. Однако беседовала с гостями она вполне дружелюбно, прилично пользуясь языком Маргуша. Но Бхулак ощущал за её словами некую скрытую тревогу. Впрочем, может быть, он просто устал.

Эмьё-почтенная, хранительница священного очага главного кугуя и глава совета старейшин всего Ю, живо интересовалась новостями из Марги — что было вполне понятно: они напрямую касались и здешних обитателей. Необычным казалось лишь отсутствие в ней любопытства к тому, по каким причинам эта странная пара на невиданной повозке устремилась прочь от великого города в места малолюдные и дикие. Не очень охотно рассказывала она и о пути на север — вопрос, который Бхулака, конечно, очень интересовал.

— На севере быстро темнеет, — её слегка сиплый голос при этом звучал зловеще. — Чем дальше человек уходит туда, тем больше тьма растворяет его.

Вообще-то, Бхулак не без основания предполагал, что предки этих людей пришли как раз с севера — на похожем языке говорили жители селения, куда он попал много столетий назад. Единственно, что коренным образом отличало их от юсов — тесное знакомство с лошадьми. Он не исключал, что юсы были их родичами, но если и так, то о лошадях они забыли прочно.

— Золотая Старуха-мать защищает детей своих от тьмы, но могущество её не беспредельно, — продолжала меж тем старуха. — Среди вечной ночи и лютой стужи оно заканчивается, там царство Великого-змея-пожирающего-свет. Там нет места ни богам, ни зверям, ни людям. Лишь слуги Великого змея колдовским своим манером несутся по снежной пустыне, убивая всё живое, что встречают на пути.

Хотя Бхулак знал, что даже на самом крайнем севере подобных ужасов нет, в душе его похолодело — слишком уж убедительно звучал сиплый голос старой жрицы. Чтобы разогнать тревогу, он, почтительно поклонившись старейшине, вышел из густо продымленного и заполонённого человеческими запахами дома на воздух.

— Мать тебе поможет. Но и ты будь осторожен, очень осторожен, — тихо, но чётко напутствовала его Эмьё-почтенная.

Он вышел в посёлок, оживлённый, несмотря на довольно уже позднее время: одни его обитатели готовились отправиться на вечерний лов рыбы, другие занимались на воздухе своими делами. Мужчины мастерили наконечники копий и стрел, откалывая тонкие пластины от кремнёвых желваков, добытых в ближних холмах, женщины трепали вымоченное конопляное волокно, из которого потом ткали одежду и делали рыбацкие сети.

А рыбаки с этими сетями и острогами рассаживались в плоскодонные, обтянутые кожами лодки, стоящие на одной из многочисленных речных проток, пронизавших всю эту заросшую густым тугаем местность. К утру лодки вернутся, тяжёлые от груза рыбы.

Бхулак сидел на камне, глубоко вдыхая сырой воздух, наполненный запахами реки, рыбы и гниющих растений, прислушивался к приглушённому людскому говору и звукам, издаваемым разнообразной живностью в тугайных зарослях. Оттуда же исходили облачка мелкого кровососущего гнуса, но Бхулак не обращал на него внимания. Казалось, всё вокруг исполнялось размеренным покоем, но в нём продолжал назойливо шевелиться колючий червячок тревоги.

Он обратил внимание на небольшую группу юсов неподалеку. На первый взгляд, те просто беседовали. Но, внимательнее приглядевшись, Бхулак понял, что мужчины почтительно внимают стоящему посереди них невысокому кряжистому человеку в длинном чёрном плаще и маленькой круглой шапочке. Гораздо более зоркие, чем у большинства обычных людей, глаза Бхулака отметили, что вещающий сильно отличается внешне от здешних жителей — он походил, скорее, на узкоглазых людей, живущие в далёких восточных странах.

Человек повелительно бросил короткую фразу, и собравшиеся вокруг него мужчины, низко поклонившись, растворились в наступающих сумерках. Возможно, это был начальник группы охраняющих посёлок воинов или богатый купец из дальних краёв, привезший ценные товары. Но всё же Бхулак отметил для себя, что наутро стоит расспросить кого-нибудь про эту необычную личность.

— Господин, подали ужин, — раздался голос бесшумно возникшей за его спиной Арэдви.

В доме у их очага на расстеленной тростниковой циновке стояли глиняные миски с копчёной щукой, запечёнными в панцирях черепахами и жирной варёной олениной. Еда была вкусной, Бхулак поглощал её с удовольствием. Арэдви тоже делала вид, что ест. Но, взяв кувшинчик с напитком из перебродивших лесных ягод с мёдом и поднеся его ко рту, она вдруг остановилась, а потом, сделав маленький глоток, поставила сосуд обратно.

— Не пей, — коротко сказала она.

— Почему? — оставив еду, спросил Бхулак.

— Напиток содержит препарат на основе мака. В высокой концентрации. Очень токсичен для вашего вида. Обычный человек от такой дозы впадёт в глубокий сон на грани комы. Ты нет, но и тебя он сделает малоактивным.

— А ты?

— Органические яды для моих конструкций безвредны.

Бхулак задумчиво поглядел на кувшинчик. Ничего удивительного: произошло именно то, о чём предупреждал его назойливый червячок. Вопрос теперь состоял в том, что делать дальше. Конечно, это заговор, и, конечно, о нём была осведомлена Эмьё-почтенная, без которой, как подозревал Бхулак, в славном городе Ю не делалось вообще ничего.

— Она пыталась тебя предупредить, — Арэдви опять слово бы читала его мысли.

Он и сам так думал. Похоже, жрица вынуждена согласиться с заговором против гостей, но сама отнюдь не пребывала от того в восторге. Это можно как-то использовать.

— Сейчас мы сделаем вид, что выпили это и потеряли сознание, — тихо проговорил Бхулак.

Без лишних объяснений понявшая его Арэдви, не тратя времени, осушила сосуд. Бхулак взял второй такой же, изобразив, что пьёт. Нетронутый напиток он незаметно вылил в золу угасающего очага. Через несколько минут он растянулся на мягких шкурах, словно вдруг ощутил настоятельный позыв ко сну. Девушка легла рядом и затихла.

Притворяться потерявшим сознание или даже мёртвым Бхулаку было далеко не впервой, он мог очень долго не двигаться и дышать очень тихо. Но время тянулось мучительно медленно. Постепенно очаги гасли по всему дому, его насельники отправлялись на покой. Кое-где раздавались звуки любовных игрищ, но вскоре стихли и они. Всё окутала темнота, лишь в центре дома негасимым огнём горел священный очаг, который сторожила одна из помощниц главной жрицы.

Бхулак чутко вслушивался в тишину, но улавливал лишь дыхание спящих людей, тихое потрескивание хвороста в священном очаге, да отдалённые звуки ночной речной долины. Наконец слух его поймал негромкий, но резкий шорох… потом ещё. К ним явно кто-то тихо приближался — и не один.

Четверо мужчин. Они очень осторожно подошли к очагу и с минуту стояли, пытаясь, видимо, понять, насколько крепко гости спят. Убедившись, что намеченные жертвы совершенно неподвижны и едва дышат, двое из пришельцев осторожно взяли Бхулака один за плечи, а второй за ноги и понесли к выходу. Двое других, идущих позади, надо думать, так же поступили с Арэдви. Бхулак на полсекунды приоткрыл глаза и убедился, что молодая жрица сидит лицом к огню, не обращая на происходящее никакого внимания.

Несли их быстро, тихо и довольно долго: по расчётам Бхулака, они давно уже покинули пределы посёлка. В конце концов запыхавшиеся похитители остановились и опустили наземь два бесчувственных на вид тела. Вряд ли их собирались прямо сейчас убить — ничего не мешало сделать и в доме. Наверное, намереваются пытать, чтобы узнать какие-то сведения…

Злодеи стали возиться с чем-то, не обращая больше на пленников внимания: наверное, уверились, что зелье полностью лишило тех сознания. Тем самым они совершали роковую ошибку, но пока о том не догадывались.

Раздалось потрескивание веток, потянуло дымом, и сквозь опущенные веки Бхулака стал пробиваться оранжевый свет костра. Он приоткрыл глаза и попытался определиться, хотя при этом не сомневался, что Арэдви уже полностью владеет обстановкой. В призрачном свете полной луны открылось, что они пребывают в чаще тугая, на небольшой заросшей поляне. Похитители — Бхулак узнал в них мужчин, которых видел вечером — стояли рядом с небольшим костерком, словно в ожидании чего-то.

Скорее, кого-то. Из чащи послышался шорох, и на поляне явилось чудовище. То есть человек выглядел так, потому что на нём была жуткая, разукрашенная чёрным и красным, лубяная маска, изображающая вытянутую морду змеи с высунутым раздвоенным языком. Бхулак не сомневался, что под маской лишь немногим более приятное лицо властного чужака, которого он тоже видел недавно в посёлке. Да и маски такие он уже видел — давно…

Пришелец резко заговорил с подручными на незнакомом языке, те лишь молча кивали. В этот момент Бхулак ощутил, что Арэдви рядом с ним больше нет. Приоткрыв и чуть скосив глаза, он убедился, что девушка совершенно бесшумно и незаметно ускользнула в заросли. Похитители поняли это далеко не сразу — некоторое время ещё переговаривались, но вскоре один тихо вскрикнул и указал на пустое место, где только что лежала пленница.

Человек в маске что-то приказал, и трое мужчин принялись осматривать поляну, а ещё один подошёл к неподвижному пленнику и наклонился над ним, проверяя, не очнулся ли и тот. Но лишь слух Бхулака уловил, то, чего он ожидал — звуки борьбы и испуганные вскрики, он резко выбросил руку в сторону склонившегося над ним. Спрятанный в рукаве острый нож попал противнику именно туда, куда Бхулак надеялся — в горло. Тело тяжело рухнуло на него, но Бхулак вывернулся и сразу вскочил на ноги, готовый нападать.

Однако этого уже не требовалось — трое других похитителей недвижно валялись на поляне в лужах собственной крови, лишь один ещё слабо подёргивался. В живых оставался один предводитель в маске, которого Арэдви держала сзади за руки так прочно, что тот, похоже, попросту не мог пошевелиться.

Бхулак подошёл к пленнику и сорвал с него личину. Как он и ожидал, на него уставились горящие узкие глаза таинственного человека из посёлка. Теперь Бхулак видел, что тот выглядит, всё-таки, не совсем как жители дальних восточных стран — лицо не настолько плоское, более выдающийся нос и густая борода, да и волосы светлее. Скорее, он был похож на тех самых древних коневодов с севера.

Лицо казалось вырезанным из крепкого дерева — на нём не отражалось ни страха, ни ярости.

— Кто ты? Зачем мы тебе? — резко спросил Бхулак.

Пленник, глядя прямо ему в глаза, произнёс несколько фраз на незнакомом языке.

— Ты не млехх, — сказал Бхулак.

Вообще-то, он даже наделся, что это Невидимые дотянулись до него в дальних землях — ведь опасность известная куда предпочтительнее неведомой…

— Ты говоришь на маргушском, — продолжал он допрос. — Я знаю.

Он не знал, а предполагал, но оказался прав — человек стал произносить понятные слова:

— Ты умрешь. Ты и твоя демоница. Вы сгинете во тьме, и память о вас исчезнет. Змей видит вас.

Бхулак резко и сильно ударил его по лицу, но тот словно не заметил удара.

— Великий Змей сожрёт вас! — продолжал он монотонно. — Он сожрёт весь мир, но вас гораздо раньше.

Бхулак задумчиво посмотрел на нож в своей руке. Он не любил пыток пленных, но, кажется, без этого не обойтись — надо непременно узнать, в чём дело. Но тут заметил под плащом человека, на обнажённой руке, нечто необычное, и быстрым движение разрезал завязки плаща, а потом и безрукавку под ним.

Смуглые руки и торс пленника покрывала татуировка, изображающая сплетённых змей с хищными головами. Казалось, что это одна огромная многоголовая гадина.

Чужак глядел на него по-прежнему равнодушно, лишь с едва угадываемым презрением. Бхулак уже собирался приступить к отвратительному кровавому делу, но удивлённо замер. Неподвижное лицо пленника вдруг исказилось, стало серым, а на губах вскипела пена. Он прокричал что-то на своём языке и бессильно обвис в руках у Арэдви.

— Мёртв, — бесстрастно констатировала та.

— Яд?

— Нет. Какая-то осознанная психосоматическая флуктуация. Токсичные вещества я бы распознала.

— Колдовство, — подытожил Бхулак. — Ты узнала ещё что-нибудь?

— Только то, что он убеждён в своих словах.

— А язык?

— Ты был прав: он родственен языку, на котором здесь говорят, но они разошлись уже давно. Примерно тысячу лет назад.

— Понятно, — проговорил Бхулак, задумчиво глядя на труп.

На самом деле ничего не понятно, но то, что из славного города Ю следовало скорее уходить, сомнений не вызывало.

Арэдви подняла голову.

— Сюда ведут нашу повозку и лошадь, — спокойно сказала она.

Теперь уже и Бхулак услышал приближающиеся звуки — скрип колёс, топот копыт и лошадиной фырканье. Да это была их колесница, которой правила… Эмьё-почтенная. Появившись на поляне, старуха сошла наземь и без всякого удивления взглянула на валяющиеся тела.

— Я предупреждала их, — сказала она своим сиплым голосом, указывая на мёртвых молодых юсов. — Я им говорила, что не надо ходить с этим человеком, что Мать не любит его…

— Почему же ты ему помогала? — мрачно спросил Бхулак.

— Я не помогала, я просто отвернулась, — тон старухи тоже был вовсе не радостен. — Стены Ю прочны — но не против лиха с севера. Ирги приходят сюда от имени Великой Матери, хотя в них и за ними — Змей. Но среди наших людей многие прислушиваются к ним. А остальные боятся. Я тоже.

— Так это ирг? — спросил Бхулак, похолодев от очередного упоминания грозного народа.

— Я не знаю, — покачала головой Эмьё. — Он пришёл с севера и говорил от их имени. И таких, как он, в юских селениях много… Этот знал, что вы будете здесь. И остальные тоже вас ждут. Вам придётся уйти отсюда прямо сейчас и идти степью, минуя все посёлки.

— Зачем ты теперь помогаешь нам? — спроси Бхулак, ещё не вполне доверяя старухе.

— Мне говорила про тебя Мать, — ответила та. — Сегодня ночью. Ты необычный человек, а твоя женщина — не человек вообще. Но это неважно. Ты отрёкся от Матери, но она видит тебя. А Змей и те, кто ему предался — это зло и смерть. Идите. Я позабочусь тут об уборке.

Она бросила мужчине поводья.

Без лишних слов Бхулак взобрался на колесницу, отметив, что жрица сложила туда не только все их пожитки, в том числе металл и оружие, но и добавила припасов — от двух корзин остро пахло копчёной рыбой и вяленым мясом. Он благодарно склонил перед старухой голову.

— Север — ирги, юг — млеххи! — прокричала она им вслед. — А надо всем этим — Великий змей! Мир стал страшным, но станет ещё страшнее.

Примерно через час быстрой езды с лошадью стало твориться нехорошее: она тревожно всхрапывала, шла то быстро, то слишком медленно, часто спотыкалась. Наконец и вовсе остановилась, дыша очень тихо и истекая слюной. Бхулак соскочил с колесницы и распряг животное, но оно захрипело ещё сильнее и повалилось на бок, подёргивая ногами.

— Её тоже отравили — тем же препаратом, каким хотели и нас, — сообщила Арэдви, прикоснувшись к лошади. — Наверное, тогда же, но на крупное животное он подействовал только теперь.

Беда — они остались пешими одни в бескрайнем и безлюдном просторе степи. Но делать нечего.

— Захватим, что унесём, и пойдём, — сказал Бхулак.

— Есть более рациональное решение, — ответила Арэдви.

Он уже знал, на что способна эта машина, но всё равно глаза его полезли на лоб от удивления. Сначала девушка разулась и разделась донага, бросив сапожки и одежду в колесницу. Потом, легко оттащив павшую лошадь в сторону, с той же неправдоподобной лёгкостью приподняла повозку, ставя её ровнее, и начала аккуратно пристраивать на собственной шее ременную упряжь. Закончив, Арэдви стала меняться.

Потрясённый Бхулак наблюдал, как прекрасная женская фигура неестественным образом деформируется — какие-то ее части вытягивались, какие-то становились массивнее. Вот бёдра вытянулись и утолстились так, как не бывает ни у одного человека. Вот колени выгнулись назад, а ступни превратились в подобие грубых колодок. Руки диким образом зашли за спину, невероятно удлинились и крепко обхватили дышло.

Через несколько минут перед колесницей стояло запряжённое в неё женоподобное чудовище, которое может лицезреть разве только сладострастный безумец, и лишь в самом глубоком бреду, вызванном колдовскими травами. И то, что оно сохраняло лицо и грудь Арэдви, было в стократ ужаснее.

— Мы снова можем ехать, — произнесла машина, словно ничего необычного не произошло.

— Тогда едем, — растерянно ответил Бхулак.

А что он ещё мог сказать…

Теперь колесница пошла гораздо ровнее, да и быстрее. Арэдви бегом, но плавно тянула повозку с грузом и массивным мужчиной, словно не ощущая их тяжести.

Невыразимо жуткий монстр с прекрасным лицом под гигантской красной луной увлекал по зловещей равнине колесницу с суровым, залитым вражьей кровью воином. И ад следовал за ними.

Я

Дополнение к сообщению № 0

Стратегия поиска и нейтрализации экс-эмиссара Бхулака и дефектного автономного модуля № 0-0/0-1/1.

Так как вне связи с эмиссаром и автономным модулем Я не имеет возможности прямого подключения к сознанию особей местного разумного биовида, Я были задействованы обходные схемы.

В частности, Я определил место и осуществлял дистанционное сканирование хода тайной культовой процедуры секты Невидимых в Меллухе. Процедура состояла в попытке выяснить у Трёхликого андрогинного бога животных причины поражения в Маргуше. При помощи некоторых доступных Я на поверхности Земли манипуляций с предметами и явлениями, Я удалось войти в контакт с участниками церемонии и убедить их, что бог дал ответ.

При помощи других манипуляций Я дал главе Невидимых информацию о Бхулаке и модуле № 0-0/0-1/1 — проекцию их изображений в священном сосуде и некоторые общие сведения, написанные на песке знаками мелуххской письменности. Глава секты уверен, что это является посланием Трёхликого.

В настоящий момент агенты Невидимых ищут Бхулака и модуль по всему региону. Наиболее тщательные поиски ведутся на юго-западных и юго-восточных путях от Маргуша.

Что касается северного направления, оно представляется Я наиболее маловероятным для отступления эмиссара. Однако, принимая во внимание склонность психологии биовида человек к алогичным решениям, оно также не исключается.

Равнина к северу от Маргуша находится вне оперативных возможностей Мелуххи, однако агенты Невидимых есть и там.

Правительство Мелуххи встревожено усилением северных племён ариев и иргов и заинтересовано в получении информации из их областей.

Вероятность того, что местонахождение бывшего эмиссара и дефектного модуля будет определено в ближайшее время, приближается к 92-м процентам.

И тогда Я убьёт их обоих.